внешний вид:
+ черные строгие узкие брюки, отутюженные до острых стрелок, которые прикрывают часть шпильки.
Волосы убраны в тугой низкий пучок несколькими шпильками с изумрудами.
Улыбаясь своей дежурно-вежливо-очаровательной улыбкой, Юмэми принимал очередные поздравления и очередной символический подарок от подчиненных среднего звена. Основной подарок ему вручили еще вчера, вместе с огромным шикарным букетом лилий, который залил своим тонким, но вместе с тем одуряющим запахом, весь этаж. Подарили ему старинное зеркало в серебряной оправе, инкрустированной самоцветами. Юмэми было откровенно жаль своих подчиненных — потому что выбирать подарок человеку, у которого все есть, а если не есть, он всегда может себе это купить, воистину адская задача. Потому что лично его в таких случаях мучил вопрос "А если человек себе еще не купил, нужно ли оно ему вообще?" И все подарки волею судеб и обстоятельств оказывались просто дорогими, красивыми и стильными безделушками, которые занимали место на очередной полке или были повешены на стену. Но зеркало Юмэми понравилось. Правда, для того, чтобы вписать его в интерьер, надо было изменить этот самый интерьер — но то были уже мелочи жизни, он все равно хотел уже что-то менять.
— О, благодарю милая, — улыбнулся он Меридит, принял из ее рук букетик орхидей и крошечную коробочку, обернутую в подарочную бумагу цвета темно-зеленого стекла. — Как твой мальчик? — поинтересовался о ее сыне-альфе, сыне-шило-в-заднице, сыне-катастрофе, но таком очаровательном, что его не убили, даже когда он разбил в "ринго" декоративную зеркальную панель на полстены. Правда, тогда ему было пять — сейчас десять, а очарование имело все шансы вырасти в монстра.
Пообщавшись с главой отдела кадров, Юмэми наконец смог перевести дыхание и найти взглядом среди приличного количества гостей-сотрудников своего сына. Он знал, что Анкелю тут не нравится, но считал, что тот достаточно крепок духом, чтобы это пережить.В конце концов, сыну уже двадцать семь, а он все ходит по куртизанкам — пусть и самым элитным, — предпочитая не отягощать себя отношениями. Взяв с подноса у проплывающего мимо официанта два бокала с шампанским, он направился к Анкелю.
— Поздравь папу снова, — Юмэми безапелляционно вручил сыну бокал и чокнулся с ним. Анкель напоздравлял его еще вчера. Весь вечер они с Ханой только то и делали, что говорили тосты и пили за его здоровье. Но в самом деле, сколько можно вымораживать одной своей аурой пространство на два метра в радиусе вокруг себя? И отпив, после услышанных поздравлений, пару глотков ледяного брюта добавил: — Как папа выглядит?
Выглядел папа шикарно. Вне всяких сомнений. Тонкий как тростинка, строгий, даже несмотря на наряд. Собственно, выбор наряда стоил ему мучений. Месяца два, уже загодя зная о корпоративе, он не мог подобрать себе именно то. Магазины, журналы, предложения дизайнера — его все не устраивало. Он нашел несколько компромиссных вариантов, купил и повесил в гардеробную, время от времени на них поглядывая и морщась. Не грели, как говорится. Не резонировали они с ним, с его видением себя на свой сорок шестой день рождения. Но в общем-то, от выбора он устал и готов был смириться. И нате вам — вчера, распаковав подарок сына, он вытащил на свет расписной шелк в зеленые узоры на свежем салатовом фоне. В голове тотчас же вспыхнула лампочка, и уже с семи утра в поместье трудилась дизайнер, воплощая в жизнь видение Юмэми, которое он весьма живописно изображал на себе жестами и подкреплял комментариями типа "ну ты поняла, вот здесь поуже, а тут, книзу, пошире" или "и воротничок вот так, в строгую стоечку". Дизайнер была умничкой и швеей от Бога, так что ко времени, когда было надо ехать на вечер, у виновника торжества уже был именно тот наряд, а узкие и строгие до умопомрачения брюки с парой ботильонов на шпильке нашлись в шкафу. И никаких украшений — гвоздь программы яркий весенний цвет наряда. Ну, разве что вот эти подаренные Герхардом шпильки с изумрудами в тон одежды. И все, и ничего лишнего.
— Тебе не скучно, Анкель? — серьезно спросил он, поправляя на сыне и без того идеально лежащий галстук. — Я хочу тебя кое с кем познакомить. Не кривись! — Хотя Анкель, в общем-то, и не собирался, если только мысленно. — Он очень милый омега, постарайся с ним поладить. Прошу, не отмораживай мальчику сознание и чувство восприятия реальности, — тонкие пальцы отца занялись накрахмаленным воротничком. — Ты же можешь, я знаю.
Он уже было собирался поманить пальцем стоящего в некотором отдалении Ипполита, как к ним подошел вчерашний знакомый. Анкелю удивительно повезло — уж бету-то отец ему сватать не будет, можно не сомневаться. Особенно бету, у которого вполне может быть своя личная жизнь. Так что первый человек города мог выдохнуть и прекратить сжимать зубы так откровенно.
— Доброго вечера, герр Брахман, — приветливо улыбнулся он блондину. От улыбки этой поразительное сходство между ним и сыном, которое всегда первым делом всем бросалось в глаза, стало практически незаметным. О том, что Анкель умеет улыбаться, знали, наверное, только они с Ханой, да Клаус еще. — Познакомьтесь с моим сыном, — от отошел на маленький шажочек, чтобы расширить зону взаимодействия, — Анкель Гуттенберг. Анкель, это Адам Брахман, программист. Их компания и лично он занимаются разработкой клиентской базы для "ринго".
