Ещё несколько лет назад Ланс был известен только скандальным внебрачным союзом, который омрачил репутацию всего рода Лэрдов, но сейчас его всё чаще обсуждали именно как благотворителя и хорошего отца -- во многом благодаря его стараниям и регулярным выходам в свет, а также благодаря влиятельным друзьям в Лондоне, которые готовы были вспомнить его хорошим словом.

Создаваемый образ нужно было распространять в умах и поддерживать, особенно во время повышенного внимания к его персоне после открытия центра ресоциализации, поэтому Ланс не пропускал никаких мероприятий, где мог бы показать себя фотографам и заодно завести полезные знакомства для бизнеса.

Тем не менее на Ланса даже после открытия "Второго Шанса" некоторые смотрели косо, и это продолжало раздражать его до утомления. Что делать? Только ждать...

И вот -- очередной званый ужин, очередные светские беседы, прошитые вежливостью и уважением к тем, кто всего этого заслуживает едва ли. Ланселот, сидя за столом с непривлекательно пахнущими альфами и едва заметной бетой, переговаривался с ними о всяких пустяках и немного -- о деле, в котором действительно был заинтересован.

Под конец трапезы его сосед слева, мистер Гросс с говорящей фамилией (это был тучный мужичок лет пятидесяти пяти), умудрился напиться в дрова, так что когда Ланс, отходивший ответить на важный телефонный звонок, вернулся, пройти на своё место для него возможным не представлялось (диван, будь он проклят).

Мистер Гросс снова поднял бокал, что-то хрюкнул себе под нос и низко рассмеялся. Вероятно, он полагал, что он всего лишь немного подшофе, потому что попытался встать и дать проход, что-то бормоча, но Ланс его остановил:

-- Что вы. Сидите, мистер Гросс, -- белая ладонь визуально мягко легла на плечо толстяка, в голосе послышалась вежливая улыбка. -- Я как раз собирался оценить прилегающий к ресторану бар. ...Господа, мисс, прошу меня извинить.

Формально попрощавшись с теми, кто остался за столом, Ланс действительно прошёл к бару и взял просто стакан чистой воды. Ещё один бокал вина бы не помешал, но как взглянешь на Гросса, забывшего всякое приличие, сразу проводишь параллель с его алкоголем и всеми, кто решил устроиться за барной стойкой.

Отъезжать ещё было рано, поэтому Ланс, оглядев сидящих в зале людей, споро определился с тем, где и как продолжить вечер: за одним из столиков словно бы ни о чём переговаривались двое человек. Первый -- Юмэми Аосикая, приглашённая для рекламы мероприятия звезда, не узнать которого было невозможно, а вторая -- Джефферсон, Белинда, которую Лансу уже довелось встречать в лондонском свете.

-- Мисс Джефферсон, здравствуйте, -- лёгкий кивок головы сопутствовал приветствию в адрес женщины. Для мужчины -- то же самое, переходящее, однако, в едва заметный поклон. -- Аосикая-сан,  мы ещё не знакомы. Ланселот Лэрд, к вашим услугам.

Интересно. Буква "э" больше подходит к слову "этикет" или к слову "эгоизм"?

-- Позволите присоединиться к вашему столу? -- вопрос уже к обоим.

Ланс лёгким кивком высказал Белинде благодарность за формальное представление, не обращая внимания на недоступный его ушам конец короткой речи.

— Взаимно приятно, Аосикая-сан, — отозвался Лэрд, и протянутая омегой рука на короткое время оказалась бережно сжата в приветственном жесте; поцелуй, который часто используют при знакомстве с омегами, в случае с этим человеком казался неуместным, да и никто не лезет с подобным, когда ладонь подаётся ребром. — Всегда рад знакомству с людьми, чья деятельность связана с помощью тем, кто её заслуживает.

Таким образом познакомившись с Юмэми, Ланселот опустился на стул перед обоими собеседниками и привычным жестом левой руки подозвал официанта, чтобы тот озаботился бокалом для него.

— Сбежали от своей компании? — поинтересовался тем временем омега, и Ланс проследил за его взглядом, мазнувшим по столу, где ненавистный мистер Гросс продолжал лакать алкоголь, как старый кот, нашедший бутылёк с валерьяной. ("Мужик... тебе — правда — хватит".) — С собеседниками вам не повезло. Впрочем, не только вам.

— Здесь вы правы, — согласился Ланселот, сопровождая конец фразы тихим смешком. — В какой-то момент я за своим столом стал лишним. Зато мы оба, покинув первоначальные места, составили компанию мисс Джефферсон.

Ланс одарил мисс тёплой улыбкой и приподнял бокал, уже наполненный официантом, немного выше, словно бы в её честь, прежде чем пригубить вино.

— Вы часто бываете в Лондоне, Аосикая-сан? Мне думается, прежде мы не посещали одних и тех же мероприятий, — этикет предписывал не говорить о бизнесе, поэтому Ланс уже привычно затрагивал всё, что лежало вокруг него. — Поправьте меня, мисс, если я не прав; с вами уж мы часто бывали в одном свете.

К Юмэми Лэрд предпочитал обращаться в соответствии с японскими традициями, зная о том, что он не пренебрегает своей культурой.

Ланс наблюдал за Юмэми; он вообще внимательно оценивал всех, кого встречал вживую или видел по телевидению, о ком читал в газетах и журналах, о ком слышал сплетни, отмечая какие-то особенности и подсознательно выстраивая возможные подходы. Это было для него сродни дыханию. И сейчас он про себя отмечал и некоторые поправки, и многие совпадения со своими домыслами, отвечая визави изучающим, но ненавязчивым взглядом.

-- Не посещали, -- высказался Юмэми насчёт совместного посещения светских приёмов в прошлом. -- Вы частый гость на подобных... собраниях?

-- О, -- Ланс позволил себе тонкую усмешку, кивком подтверждая слова Белинды о частоте их встреч в свете, -- весьма частый. Из-за семейных особенностей и обычаев с юных лет бываю в свете.

На этом моменте у мисс Джефферсон зазвонил телефон -- и она, ответив и извинившись перед собеседниками за столом, поспешно удалилась в более тихое и уединённое место для разговора. Ланс ей только кивнул, а затем переключил своё внимание всецело на Аосикаю, который сам вернулся к поднятой теме.

-- Благотворительностью я занялся не столь давно, в начале этого года, -- поведал Ланс и замолчал на некоторое время, задумавшись о формулировке причин и делая глоток из бокала. -- В юности я отделился от семьи и вынужден был начать с нуля, из-за чего своих средств на благотворительность не имел -- и в качестве партнёров никого привлечь не мог.

Что привело?..  Как раз из-за отделения от семьи я некоторое время жил как человек небогатый, мне приходилось без поддержки вставать на ноги, да и вообще то, что послужило расколом между мной и моим родом, тоже можно назвать испытанием. Впоследствии я всерьёз задумался о том, что в жизни каждого человека бывают трудности -- и не всякий может их преодолеть, по разным причинам; некоторые и вовсе теряют всё из-за случайности и оказываются на улице. Неважно, богат ты или беден, из-за стечения обстоятельств ты, имевший в жизни всё, что мог пожелать, можешь оказаться в соседней коробке с бездомным, который ещё месяц назад просил у тебя милостыни.

Вы наверняка знаете о лондонских трущобах. Многие люди оттуда могли бы принести нашему миру ощутимую пользу, если бы им только помогли реализовать себя. Так почему бы не сделать это? Я занялся благотворительностью потому, что увидел действительно нуждающихся людей, не получающих помощь, действительно мог помочь -- и мне было не плевать.

Ланс говорил развёрнуто и позволил себе предаться некоторым размышлениям, но он был уверен в том, что собеседник его слушает. Сделав новый глоток из бокала, он посмотрел на Юмэми.

-- Да и в конце концов. Кто, если не я?

-- Поддерживаю, -- Ланс едва приподнял свой бокал, сопровождая этим жестом слова, -- выпьем также и за вас. Равнодушие -- бич нашего общества, и те, кому удалось обойти его стороной, более всего похожи на людей.

Альфа сделал новый глоток из бокала, медленно наклонив его и взглянув визави в глаза. Никакого напряжения, никакой жестокости во внешнем виде, никакой излишней сосредоточенности, задумчивость -- мягкий флёр, развеянный улыбкой. Но каков был человек для Ланса на самом деле? Не более чем животное, превосходящее в развитии и жестокости тех, кто ходит на четырёх лапах; битвы сильных мира сего часто напоминали ему грызню собак. А равнодушие было не пороком, а благодатью.

-- Вы слышали что-нибудь о некоем Джоне Ките? -- Ланс поставил бокал на стол и положил локти на подлокотники. -- Он сейчас добился успехов в сфере высокотехнологичных развлечений. Я пересекался с ним в студенческие годы, и этот человек в то время был молод, энергичен и просто фонтанировал идеями. В подробности он, разумеется, меня не посвящал, но сомневаться в том, что у него множество довольно хороших планов на будущее, не приходилось. В частности он упоминал и о благотворительности, о том периоде, когда разбогатеет, будет способен помогать. Сам был не то чтобы из низов, но особым достатком его семья не отличалась. Тогда этот человек меня впечатлил, я искренне пожелал ему удачи -- и мы расстались, так как пути наши были совсем разные. Через несколько лет я встретил его -- и обнаружил, что он добился признания, которого желал, реализовал свои идеи, однако при всём при этом ему в голову ударила слава, богатство -- и он стал чванливым эгоистом, изрядно располнел, а взгляд сделался жадным и суетливым, тогда как раньше горел живым интересом. Не то чтобы я был любителем сплетен, но вы сказали о том, что богатство может сильно изменить людей, ослепить их -- и я бы не смог вспомнить примера из жизни лучше.

-- Ну что ж, Аосикая-сан... Я вижу, что блеск светской жизни не кружит вам голову, -- Ланс мягко улыбнулся, подчёркивая шутливость начала фразы, -- но все ли планы вы реализовали на данный момент? Поделитесь, если это не слишком тайное.

Ответив Аосикае внимательным взглядом, Ланс едва заметно усмехнулся заданному вопросу, опуская голову в мимолётном кивке. Особенно равнодушие его не волновало ни в одном из его образов, поэтому об изничтожении его он никогда не думал в масштабах всего человечества. Зачем?

-- А вы любитель задавать каверзные вопросы? -- впрочем, безо всякого напряжения Лэрд задал этот вопрос; покачав вино в бокале, пить не стал. -- На самом деле проблема эта глобальная -- и решать её следовало бы тоже глобально и серьёзно. Я не думаю, что что-то далёкое, вроде социальной рекламы, например, может пробудить в людях то, что загнано в самые глубины их душ. Участить проявление сочувствия у тех, кто уже склонен этому -- да, но разве смысл в этом? Прочие же массы можно лишь вынудить подходящими обстоятельствами, которые бы непосредственно их затрагивали. Пока что-то таких людей не касается -- оно их не интересует. Но кто этим займётся? Сможет ли довести до конца? И вообще нужно ли это? Без крови такая перекройка невозможна.

Альфа просто махнул рукой, как бы сообщая, что рассуждать об этом более не хочет. Однако свою позицию, насчёт того, что лишь радикальные методы кажутся ему правильными, он всё же высказал.

-- На мой взгляд, пока у человечества есть те люди, которым не всё равно, оно себя не потеряет. А их численность может поддерживать та помощь, какую организуем мы с вами, ведь она тоже может спасти или даже исцелить от равнодушия. Кого-нибудь -- точно может. А вы задумывались над этим всерьёз? Хотели бы изменить весь мир? Всё общество?

-- И в общем-то, сложись у нас с вами судьба иначе, где гарантия, что мы занимались бы тем, чем занимаемся?

-- Никакой гарантии, -- согласной улыбкой ответил Ланс. -- Все мы дети обстоятельств.

-- Планы расширять возможности "Руки помощи" и привлекать внимание общественных масс к проблеме -- ничего нового. А у вас, мистер Лэрд, какие планы?

-- Чтоо, и никакого захвата мира, никакой революции во имя добра? -- мужчина рассмеялся, опустил глаза, провернул обручальное кольцо на пальце, пока улыбка не сгладилась. -- Собственные планы я уже начал реализовывать, ни на что новое я не замахиваюсь; собственно, основное моё дело -- это "Второй Шанс", который уже успешно начал свою работу. Пока я нацелен на то, чтобы как можно больше людей, нуждающихся в поддержке, получили её и заняли своё место в обществе, получили толчок для жизни. Признаюсь, я делаю это не просто ради помощи: тот процесс, когда люди встают на ноги и их жизнь сильно меняется в лучшую сторону, меня очаровывает.