Томас всегда любил свою работу, на столько, насколько вообще возможно любить работу. В основном эта любовь существовала из-за того, что у парня получалось. Вот брало и получалось, он неплохо представлял динамику рынков, даже без сложных расчетов, но ими пользовался без особых трудов. Но бывают в году периоды, когда рынок делает пару десятков непонятных, мало предсказуемых кульбитов, всего за пару дней. Этот как раз и был такой период, точнее он неотвратимо наступал, и стоило провести максимум сделок до этого времени, а еще лучше тратить ценные ночи на то, что б хоть попытаться экстраполировать и предсказывать. Тетрадь Маклейна за последние пару недель, и правда чем-то напоминала кофейную гущу – списана была мелким нервным подчерком с завидной густотой (о, великая экономия).
По-честному, Том искренне опасался запустить дело и про*ерить деньги далеко не добрых людей. Людей при власти. Да и деньги большие. Есть чего опасаться. Есть над чем подумать. Но чтоб в такой сложный период все получилось, парню было просто необходимо сосредоточиться. А это значило, как можно меньше отвлекаться. И на что он, в последнее время отвлекался? На любовника. Боже упаси, даже подумать о том, что парень охладел к Крису, но у него, правда, либо не было времени, либо брюнет так уставал, что засыпал просто за столом. Тем более, он побаивался слишком много времени проводить с Лореллейном, чтоб тот случаем не засветился нигде и не перед теми людьми. Том не был уверен, но все же искренне сомневался, что работодатель обрадуется тому, что их финансист с немалой частотой трахается с владельцем известного издательского дома еще и в Римском квартале. Опасная смесь. И лучше всего было просто не провоцировать судьбу и держать сей небольшой секрет, собственно, в секрете.
Они периодически созванивались, но в целом, подход к телу у Криса был заблокирован на добрых три недели. Не искушенный в интимном плане Томас такие перерывы, в целом, воспринимал спокойно и если и страдал, то тихо и молча. Что-то подсказывало, что Лореллейн не такой.
Подумать только, как предположения Томаса могли оказаться верны.
А дело было в четверг. Практически середина недели с уже потихоньку начавшимися скачками на рынке. Том был зол и истощен. К нижней допустимой грани неотвратимо полз курс акций одной из портовых компаний, что никак не вязалось с расчетами Маклейна. И как это могло не бесить? Тем более, что, в следствии, такого провала, он мог потерять торговую маржу и процент на торговлю. Вроде не трагично, но жуть как неприятно и совсем не желательно.
Тем не менее, следить ночью за торгом уже не было смысла, цена и так бегала опасно близко к нижней черте, следовательно, никаких манипуляций со своей ценой Тому уже было не предпринять. Оставалось только нервно грызть карандаш и вообще собираться спать.
Парень было почти смирился с тем, что этот день его жизни ушел зря, как в дверь послышался стук. В тишине его небольшого номера этот звук прокатился, словно раскат грома. Первой мыслью было ни за что не открывать никому дверь, ибо от грабителей, проповедников и торгашей - которые мало чем друг от друга отличались – защищаться он был, мягко говоря, не в состоянии и не в настроении.
Но стук повторился. И в голове брюнет вдруг родилась мысль, опасная мысль. Пришлось таки подняться и проверить ее верность.
Вот таки чуяло сердце! Ну, чуяло!
На пороге номера с пакетом чая и кексами стоял Лореллейн собственной персоной.
По-честному, Томас растерялся. С одной стороны, ему просто дико хотелось броситься на шею любовнику, забить на работу и отдать себя целиком этому наглецу. Но, с другой стороны, на то, чтоб выскочить на шею, тоже нужны силы, а их у парня не было, глаза слипались, а настроение то и дело ползло в ноль. Тем не менее, Маклейн попытался улыбнуться и пропустил Криса внутрь.
- Крис… Я же говорил, что завален работой, - с легким укором в голосе пробормотал парень, закрывая двери, - Не стоило приезжать.
Брюнет тут же прикусил язык, поняв, как нехорошо прозвучали его слова.
- В смысле, я не могу тебе составить достойной компании. Хотя бы потому, что засыпаю на ходу… - объяснения Томаса больше походили на детские оправдания. Или оно так и было? Маклейн не хотел любовника обижать, но и уделить ему достойного внимания был ныне не в состоянии.
- Ты располагайся пока, а я в душ, - словно бы сдался Том и тяжело проковылял в ванную комнату, где с большим удовольствием подставил себя теплым струям воды. Да, душ хоть сколько-то, но все же освежал голову.

Ей-богу, дежавю!
За шумом воды Томас совсем не расслышал, того, как дверь в ванную комнату тихо открылась и закрылась обратно. Не слышал и шагов. Не слышал глубокого дыхания своего любовника. Но вот, когда пока еще прохладные руки обняли его со спины, Маклейн в самом деле испугался. Усталый мозг не мог быстро сообразить, что происходит и кто посмел посягнуть на свободу бренного тела. Сердце в грудной клетке колотилось, как бешенное, а ноги предательски подкашивались. Пожалуй, если б не те самые объятия Лореллейна, то Том уже лежал бы на полу в судорожных попытках забиться в угол или сбежать через дверь.
Но незваный гость не остался безмолвным и уже по жаркому шепоту над самым ухом брокер. Наконец, уверился в том, что его покой прервал не посторонний злодеятель, а любовник, видать совсем страх потерявший на фоне жесткого недот**ха.
Несколько глубоких вдохов и выдохов и Том уже был готов не убивать Криса, а лишь легонько покалечить.
- Совсем сбрендил? Страх потерял? У меня же чуть сердце не стало! Нельзя так подкрадываться к людям!
К уставшим и полуспящим людям… - мысленно добавил финансист.
Но как можно было поспорить с аргументом, который так красноречиво упирался где-то в копчик? Негодяй! Это уж никак не входило в планы брокера.
Конечно же, следовало хорошенько садануть издателя локтем по ребрах. Но адекватность Тома была сегодня где-то там же, где и удачливость, и силы, и бодрость. Поэтому молодой человек больше оперся спиной о грудь любовника, запрокинул голову ему на плечо и на абум поцеловал в щеку. Впрочем, следовало бы ожидать, что взвинченный и злой Том не станет так просто менять гнев на милость, так что поцелуй незаметно довершился ощутимым укусом все туда же.
- Я тоже скучал.

Нельзя было поспорить с настроем Лореллейна. Блондин был откровенен в своих намереньях, как никогда. От пошлых прикосновений к коже Томас мало не вздрагивал. Дыхание его совсем сбилось. А все потому, что не Крису одному так не терпелось. Даже если издатель и не верил, но факт оставался фактом – мафиозные дилер тоже по нему дико соскучился и, учитывая, их насыщенную постельными сценами жизнь, отдаться блондину хотелось, вряд ли меньше, чем любовнику им овладеть.
Голова оставалась все такой же мутной и затуманенной, хотя непреодолимое желание спать чуточку ослабело. Впрочем, не настолько, дабы парень был готов очутиться с глазу на глаз с кафельной стеной. Холодной кафельной стеной! Том задохнулся невнятным возгласом, весь скукожился и быстро отпрянул обратно в сторону вредного издателя, упершись спиной в теплую грудь. Пусть, негодяй мучается!
- Вижу я, как ты скучал… Стена, между прочим, дико холодная, не смей так делать больше… - голос молодого человека звучал довольно угрожающе и сурово, но как же это не вязалось с тем, как он краснел на заявления Лореллейна интимного характера, как позволял себя облапывать, как вытягивался струной всем явно исхудавшим тельцем прижимаясь к любовнику. Поведение его, никак иначе, кроме, как согласием не назовешь, особенно красноречво о том толковала тяжесть в паху. Чертов блондин! Чертов обольститель! А ведь так хотелось отдохнуть! Теперь хочется по**ахаться… какая неприметная проза.
- С твоей стороны, все это подло… И эгоистично… - чуть с придыханием бормотал финансист, - Теперь не болтай лишнего, а бери на себя ответственность.
Область ответственности Лореллейна, тем временем, плотненько прижалась к его достоинству, даже не намекая, а вполне себе понятно изъясняясь.

Лореллейн в любой ситуации оставался собой. И его часто пошленькие балачки так же всегда были при деле. Но в этом был весь он. Том, конечно, до последнего старался, да и продолжает стараться и него сие искоренить, в прочем, большого эффекта так и не достиг и в перспективе прогресс не видится.
Но все было вовсе не так плохо. Более того, все становилось только лучше и лучше! Начиная хотя бы с того, что Крис великодушно поменялся с брюнетом и местами и теперь сам подпирал спиной холодный кафель, а Тома, уже разинувшего рот для комментариев, ловко заткнул поцелуем. Финансист, конечно, для годиться, попробовал возмущенно помычать, порычать, но сдался в рекордно короткие строки, стоило лишь Крису поставить его в весьма красноречивую позу.
Сопротивляться ли? А есть смысл? Да никакого. Повиснуть в объятиях любовника хотелось все больше, а обязующее чувство в паху лишь нарастало.
Словом, Маклейн без сопротивления дал задрать свою ногу и творить попытки овладеть своим телом. Что до последнего, то да, вспомогательного вещества катастрофически не хватало.
Смекнув, что дело так уж точно не пойдет и теоретически приятный вечер трансфомируется в адское испытание, Томас покрепче схватился за плечи блондина и морщась, сквозь зубы прохрипел:
- Стой! Подожди же! Не могу я… - последнее предложение прозвучало дико виновато и почти сопливо. Но в следующее мгновение расфокусированный взгляд парня нашел что-то в уголку, как раз на расстоянии вытянутой руки Лореллейна.
- Там…там какой-то крем должен быть… - ох, а голосок то уже дрожал, а какой милой краской налилось личико брокера! Он до сих пор не был готов в голос говорить хоть о чем-то, хоть сколько-то связанном с интимной жизнью и ее практическим воплощением. Так что не стоило смеяться или удивляться, когда Том вжался раскрасневшейся мордашкой в плечо любовника, чуть вздрагивая, но плотненько прижимаясь всем телом к Лореллейну.

Почему жалеешь о своих поступках и словах всегда именно тогда, когда уже слишком поздно? Хотя вроде Крис еще не успел разобраться с кремом для рук, но останавливать его даже так было уже не время. А все из-за чего? Из-за стеснительности! Черт подери, в свои не самые юные годы, провстречавшись с Лореллейном довольно продолжительное, как для таких отношений, время, брокер умудрялся до скрученных в бараний рог внутренностей стыдиться своих же слов. Понял он смысл собой же сказанного лишь тогда, когда слова слетели с языка. И все бы еще ничего, если б его самого так не бесили пошлые замечания издателя, да и кого бы то ни было другого.
Томас прикусил щеку, толи, чтоб больше ничего не сболтнуть лишнего, толи из-за того, что Лореллейн с завидным усердием и старательностью принялся за подготовку его тельца, уже успевшего отвыкнуть от дел интимных, ведь преданность работе, одновременно делала Маклейна исключительно верным любовником.
Правда, как не посмотри, как не выгнись, а Крис свое дело знал. Знал негодник, и умудрился мало не довести нерадивого брюнета одними только лапками. А может это Томас так отвык… но суть оставалась неизменной – мысли из чернявой головы выветрились быстро, лицо совсем раскраснелось, а парень немеющими от предвкушения руками обнимал Лореллейна за шею, скорее на нем вися, чем просто поддерживая объятия.
Не сразу до Тома дошла и суть произнесенных ему слов. Да и после молодой человек мог сказать только одно: Криса он потом все-таки прикончит, но конкретно сейчас, пусть делает, что хочет.
- Не задавай глупых вопросов, - скомканным голосом выдохнул финансист, сам того не осознавая, пошло поведя бедрами навстречу любовнику.
О, милостивые Боги, как же он будет об этом жалеть!

Есть вещи, которые никогда не меняются. Хоть Крис вещью, конечно же, и не был, но явно не менялся. Не стоит его за это судить, но все же интимные отношения для блондина были важны и не успел Маклейн толком сформировать свое согласие, лишь огрызнулся на разогреве, как писатель пошел в наступление, очевидно, не в силах терпеть такое тонкое издевательство еще дольше.
Томас его понимал, с любой точки зрения обозревал позицию Криса, но всякий раз интим для него начинался одним и тем же – желанием очень быстро передумать и сбежать подальше, ведь так оно и было - спали они не столь уж часто (в чем, несомненно, состояла чуть не вся прелесть), так что все еще не привыкший к подобным тортурам организм орал недорезанной лосихой о том, что все это плохая, ужасная идея – иди и удовлетворяй себя руками, нефиг допускать кого-то в свое бренное, бедное тельце, далеко не для такого предназначенное.
Но Том закусил щеку, покрепче вцепился в шею Лореллейн, спрятал лицо у него на плече и, тихонечко скуля, отдался изголодавшему партнеру. Благо, как и всегда, момент неприятного прошел быстро, Маклейн сделал парочку глубоких вдохов и наконец, поднял голову, но лишь для того, чтоб занять Криса поцелуем. А поскольку, целовался Томас по сей день совсем как злая собака, то он довольно гармонично вписался в общую немного диковатую в той страстности картину.
Мир незаметно куда-то перевернулся, и парень почувствовал под спиной дополнительную опору в виде вполне себе подогретой стены. Такая разительная смена обстановки вышибла из парня воздух, он глухо охнул и даже оцарапал плечи Лореллейна.
Но сохранять устойчивое положение, сдерживать в себе стоны - Том еще помнил старый спор - и не поддаваться дрожи в коленях становилось все сложнее и сложнее. В конечном счете, дрожа всем телом, изнывая от тянущей тяжести в паху и вообще мало поддающимся описанию ощущениям где-то там внутри, брюнет мало не свалился на пол, чудом повиснув на любовнике. Злую шутку играла разница в росте и просто изматывающий темп любимого блондина. Вновь прижавшись к губам Криса, финансист плотнее прижался к стене, потянул любовника вплотную к себе, не оставляя и сантиметра свободного пространства, после чего выдал просто немыслимый для себя финт и попросту обвил торс писателя ногами. Определенно, это требовало титанических усилий и, в принципе, не дурной физической подготовки. Но больше пораженный обострившимися ощущениями Том почти не замечал того, как дрожат от напряжения его ноги, как ломит спину и сводит руки. Все это было неважно. Важно, что был Крис, важно, что он был с ним, важно, что он был в нем, важно, что он смотрел таким обжигающим зеленым взглядом и так пылко целовал, что все остальное просто не достойная обсуждения мелочь, включая неудачный удар затылком о кафель (в пылу страсти, Том уже не рассчитал, что сам же себя практически пригвоздил к чертовой стене и запрокидывать голову там уже некуда).

Как же Тому было жарко! Во всех мыслимых и немыслимых смыслах. Парень горел: кожа раскраснелась, дыхание стало совсем горячим, конечности ватными, а что уж говорить о пятой точке в месте соития. Это было безумно пошло, но было. Маклейн все же успел отвыкнуть от такого бурного секса, да и что там – от секса вообще.
У брюнета, грешным делом, даже слезы на глазах выступили! Не зная уже куда еще можно себя деть от такого переизбытка ощущений и удовольствия, парень невольно, зато регулярно то сжимался, то расслаблялся, пытался даже вилять задом, но быстро понял, что так долго не удержится и они с Лореллейном еще нелепо рухнут на кафельный пол маленькой ванной. Следовательно, надо просто довериться своему любовнику и позволить ему делать то, что тот будет считать нужным. Крис же свое дело знал, а главное…он действительно хотел Тома, не просто имел от всей души, но и, кажется, чувствовал к брюнету что-то более сокровенное и более глубокое, чем желание обычного полового акта.
Ни разу ранее такого не было, но на фоне таких открытий и таких ощущений, Томас впервые не смог в себе удержать пары хриплых, негромких вскриков. Он проиграл, но отнюдь не чувствовал себя из-за этого ущемленным. Как и любимому издателю, финансисту все это чувствовалось эйфорией, наркотическим и не очень экстазом, апогеем этих каторжных трех недель!
Наконец, перед глазами заплясали разноцветные шарики, Том пошло прогнулся в пояснице, еще пошлее сжался вокруг плоти любовника, неосознанно сжал ногами бока Криса и с тяжелым всхлипом кончил. Еще несколько секунд он оставался в той же натянутой позе, после чего вдруг осознал, что у него совсем нету сил, так что практически повис на руках Лореллейна.
-Никогда так меня не называй! – с неимоверным запозданием и еще большим трудом, прохрипел финансист, прежде чем найти губы любовника ровно для одного короткого поцелуя.

Еле дышащий Томас был почти уверен, что сейчас, вот прямо сейчас и на этом месте потеряет сознание!
Вот только сознание осталось при теле, а тело начало медленно опускаться на землю. Просто ставить на ноги и отпускать Тома было слишком опрометчиво, вот Крис этого делать и не стал, вместо чего помог брокеру опустится на колени. Глупый Маклейн не сразу уловил подвох. Наивно подставил спину струям теплой воды, что было просто божественно. Но душем молодой человек ни насладиться, ни удовлетвориться не успел, ибо понял, что Лореллейн куда-то его перетягивает, ставит в какое-то определенное положение, а после нависает сверху и шепчет набор такого выбешивающего комплекта пошлостей.
Дошло.
Вот же ж скотина! – про себя выл Том, но для озвучивания он выбрал другую претензию, которая его волновала намного больше, чем второй заход секса, для которого у финансиста сил вообще не было ив помине.
- Я когда-нибудь тебе язык вырву! И заодно кое-что поважнее! – гневно рыкнул Маклейн, даже постаравшись повернуться к наглому любовнику, но было уже слишком поздно. Крис, хоть и болтал много пошлостей, но действовал еще быстрее. А как уж совладать с возбуждением любовника? Увы, способ был, в целом, только один и к его применению писатель уже приступил со всем свойственным ему усердием и целеустремленностью.
А вторил ему немой крик прогнувшегося в неестественной позе Томаса. Впрочем, выпяченные лопатки и дрожащая от напряжения спина должны были бы послужить достойным пейзажем для лицезрения ценителей прекрасного.
Тому не было в этот раз ни больно, ни неприятно, но еще до того, как открыл дверь Лореллейну, был смертельно уставшим, а после первого захода на постельные (пардон, душевые) игрища не осталось и того резервного остатка сил. Нужно отдать должное блондину, что пристроил любовника именно в таком положении: если падать, то не далеко, да и не упадет хотя бы от того, что упирается в бортик, кроме прочего, нагрузка в разы меньше, хотя Том все еще дрожал, как осиновый лис от перенапряжения.
- Такое впечатление, что ты все это время секса не знал… - чуть дыша, ноющим, но все же чуть ворчливым голосом осведомился Маклейн, чтоб отвлечь себя от того, что колени-то у него позорно разъезжаются, - Неужели не было никого, кто мог бы тебе помочь?
Идиотские вопросы. В высшей степени идиотские, особенно для человека, который уже готов терять сознание, весь трясется, но при этом иногда пошло подвиливает, аккомпанируя себе нытьем, поскуливанием и прочими недостойными мужчины звуками.

Как и следовало ожидать, Крис не стал раскошеливаться на ответы, которые смысла не имели, ведь изначально были бы предназначены вопросам еще меньшей резонности. Впрочем, сам факт, что издатель не ответил, а вместо этого вновь подался в пошлости, говорил о том, что совесть его не чиста. Но думал ли уже об этом Том? Ни капли. Первым делом, его вывел из колеи прием с языком ровно по всем местам, где это было воистину приятно. Несмотря на то, что из тощего брокера Лореллейн выходить и не думал, сам он, на свою, как потом покажет практика, беду подался навстречу ласке и горячим губам. И было же все прелестно! Том с горем пополам получал удовольствие от неспешного, вдумчивого, так сказать, секса, даже немного пришел в себя, самую чуточку. Но тело не успело набраться достаточно сил, чтоб справиться со следующим выкидоном Лореллейна.
Любовник, очевидно, настолько завелся, казалось бы вещами невинными, что позволил дальше быть резки, даже грубым.
Из-за неожиданного напора Маклейн вскрикнул и таки дал колену поехать. Мало не приложившись подбородком о бортик, молодой человек до боли закусил нижнюю губу, изрядно за сегодня искусанную, и до побелевших костяшек вцепился в керамический ободок.
И было все так же жарко. Внутри возникло даже настоящее жжение и резь. Иной раз, Том, был бы даже за жесткий секс, но конкретно в эту минуту, в этом состоянии – вообще не улыбалось.
- Хватит! – таки собравшись с духом и наэкономив воздуха, который каждым новым толчком из него выбивали, взвыл Томас, - Прекрати!.. Это… чееерт… эээ..это слишком..

Разбалованный Томас и подумать не мог, что его любовник так совсем не послушает воплей о немедленной капитуляции. Но, кажется, своей отлучкой на три недели он серьезно довел Лореллейна. Финансисту хотелось так думать, ведь допускать возможности того, что изначально блондину он ничего противопоставить не может – не хотелось даже, потому что это значило бы, что молодой человек целиком и полностью попал во власть писателя, который может с ним делать, что захочет, даже для проформы не спрашиваю разрешения.
Тем не менее, сейчас было именно так. Том даже испугался малость, когда любовник крепко ухватил его за плечо и распрямил, вылизывая шею. Боги, это было бы прекрасно, если б перед глазами все не плыло. Тем более, Крис перешел на такие толчки, что брюнету и думалось уже совсем паршиво, тело нынче сотрясало крупной дрожью, всякий раз, когда Лореллейн вбивался сильнее – парень хрипло стонал и прогибался в пояснице под фантастическими углами. Колени разъезжались все больше, от чего лучше никак не становилось, разве что со стороны выглядело до безумия развратно.
Говорить Том в виду сопутствующих обстоятельств почти не мог, только порой выдыхал жалкие всхлипы на тему «Пожалуйста, я больше не могу». Но благодаря цепкой хватке Криса все еще кое-как держался в вертикальном положении. Зеленые глаза слезились, лапки дрожали цеплялись уже не за бортик, а за самого любовника, жестоко и, как оказалось, дико властного и жадного.

Чудо свершилось! Свет истины и великодушия таки озарил охмелевшего Лореллейна. Почувствовав послабление, Том мало не рухнул лицом в пол, как и прежде от позорного раскатывания по полу его уберегли заботливые и, вдруг ставшие такими активными руки любовника. Ненавязчивые ласки немного отвлекли Маклейна от жара внутри. Голова осталась пустой и затуманенной, но, в целом, парню действительно было немного легче. Он даже нашел в себе сил и смелости, чтоб прижаться спиной к груди издателя, обретя и новую опору, и возможность слышать и чувствовать любовника целиком да полностью, пусть даже больше всего на свете хотелось ему съездить кулаком по лицу.
Томас прекрасно слышал сердцебиение блондина. Тот явно был не просто возбужден, а дьявольски увлечен актом соития. Какие здесь возможны уговоры, если, скорее всего, любовник вообще слабо отдает себе отчет? Поправить кому-то нос захотелось от такого открытия только больше. Но мысли путались и терялись раньше, чем доходили до стадии решений. Так что Крис мог быть спокоен – его подстилка не только не имела сил для сопротивления, но и должной решительности.
Тем не менее, огрызаться и рычать это ни в коем случае не помешало бы. Вот уж что-что, а брань и гневные комментарии из уст Маклейна звучали куда естественней жалобных всхлипов и жалких стенаний.
- Ты невозможен! – в очередной раз, между порциями выбитого воздуха, смог рыкнуть Томас, прежде, чем зажмурился и прикусил язык из-за вновь ускорившегося темпа, - Я ж тут сейчас богам душу отдам!
За сим Маклейн предпринял невнятную попытку вырваться. Естественно, ничего не вышло и пришлось в какой уж раз смириться с тем, что иметь его сегодня в спокойствии и размеренном темпе никто не будет. После чего брокер попробовал по-иному дело обставить: закусил нижнюю губу, неожиданно сам резко насадился до упора, чуть слышно хныкнул, но тут же попытался вцепиться руками сзади за бока Лореллейна, чтоб тот не мог никуда двинуться. Пусть так, пусть возьмет всего, пусть будет внутри без остатка, но только бы хоть не на долго остановился и дал перевести дух!
- Я никуда не уйду…даже не доползу, - воспользовавшись небольшой передышкой, выдохнул Том, - И в этом, твоя вина, скотина!

Да уж, Крис, кажется, взял себе целью заморить любовника и довести до потери сознания. Любой ценой, любыми методами. Хотя, пока что его методы Томасу были по вкусу. Маклейн любил ласку, любил серии аккуратных, но плотных прикосновений. Часто и густо, брокеру не нравилось даже это, но сейчас, после такого изматывающего забега, поглаживания казались даром свыше, великим подарком и милостью жестокого бога.
Финансист дышал глубоко и неровно, грудь его под руками любовника ходила ходуном, но даже так он поплотнее прижался к Крису спиной, закрыл глаза и мало было не решился на то, чтоб подарить блондину короткий, усталый поцелуй в щеку, или куда получится достать. Но не успел! Слова из уст издателя успели слететь раньше, чем редкая нежность Маклейна претворилась в жизнь.
Привязать???
- Крис, ты в своем уме? – взвился Том. И откуда только энергия взялась? Правда, в ходе боевых действий неосторожно дернулся и лишний раз потревожил и без того измученный зад. Парень поморщил нос, но даже так и не подумал прекратить возмущаться.
- Только попробуй! – спрашивается, конечно, кто помешает? Но это уже мелочи.
- Я сам тебя свяжу! Свяжу так, как тебе и не мечталось! И оставлю кулем валяться под дверью, - короткая пауза, чтоб набрать побольше воздуха в грудь, и уже тише, мстительней добавил, - …с улицы…
Но был ли Том так уж против? Сам он уверен не был. Богатый на пошлые ассоциации мозг быстро подкинул парочку ярких картинок, как это все могло бы происходить, и к своему огромному негодованию, Маклейн чувствовал, как тяжесть в паху только возрастает, как разом заныли все его внутренности, как закружилась голова, а в воздухе вдруг послышались какие-то сладковатые нотки. Тем не менее, о таких нюансах знать Лореллейну нельзя было ни при каких обстоятельствах. Что важнее, брокер растерял концентрацию и уже не цеплялся за любовника, дабы сдержать.

Забывать о том, что ты всецело во власти любовника было крайне опрометчиво. О такой неаккуратности незамедлительно Томасу напомнили самым наглядным и самым действенным способом из всех. Финансист глухо охнул и вновь вцепился руками за бортик, чтоб случайно не потерять равновесие, которое и так не присутствовало, ведь, в сущности, в более-менее вертикальном положении его держала отнюдь не собственная сила воли, а руки любовника.
И снова сладко-пошлые угрозы над самым ухом, пока в тылах Крис разворачивал куда более активное действие. Благо неспешный темп позволял Маклейну жить и не выть белугой, как то уже было пару минут назад. В таком темпе и раскладе ему было легче и приятней, хоть и на каждом толчке парень вытягивался струной и хрипел вместо стонов.
Вдох… Ой, не вышло! Еще раз – вдох… Да-да, вдоооох. Выдох! Слава вышним!
- Не угрожай мне! – выпалил Том, после короткого сеанса дыхательных упражнений. Но, при этом, в контексте звучало это его «не угрожай», как хватит болтать языком, раз грозишься, то делай! И черт возьми, пусть будет так, пусть его имеют этой ночью до потери пульса и всякого сознания, но только хватит так дразнить, заводить и без того опошлившееся воображение, ибо каждая новая угроза Лореллейна отзывалась в голове финансиста вполне ясным слайд-шоу из нецензурных картинок разного плана и ракурса.
Тем временем, Крис был молодцом и вновь выбивал из Томаса остатки рассудка: молодой человек все ниже прогибался, все больше припадал к чертовому бортику, да все шире расставлял ноги. До чего же стыдно! Как же тяжело и утомляюще! Но как же хорошо!

Хорошо действительно было. Было и мучительно, и даже малость больно. А больше всего было желания садануть Лореллейна чем-то тяжелым по темечку. Но никаких сил на такой замысел не хватило бы, ровно, как их уже не было и на дальнейшие даже редкие огрызания. Посему аккомпанементом движениям Криса было лишь тихое нытье и слабое поскуливание.
В очередной раз в голову было все пусто и глухо, сию пустоту заполнял лишь легкий гул, напоминающий отзвучие колокола. Вот и все, что знал Маклейн, пока его тело безсознательно и судорожно сжималось вокруг плоти любовника: толи было уже так плохо, толи наоборот – так хорошо. В любом из случаев, брокер отчета в этом себе не отдавал, ровно, как и оценок всего с ним происходившего.
Чуть разворошил вялый мозг только тот факт, что в парня наглым образом кончили: то самое чего он страшно не любил, но в чем себе еще ни разу не отказал Лореллейн. Но главное было не в этом – еще ни разу Лореллейн за это не получил по голове…сильно.
Как бы там ни было, Томас выгнулся, хныкнул и одним лишь вышним силам известным образом кончил сам.
Перед глазами совсем потемнело, мир поплыл куда-то. Маклейн только и смог, что крепко обнять любовника за шею, да вжаться лицом ему в плечо. Остальное тело даже не думало слушаться, мышцы ныли, лодыжки даже легкой судорогой сводило, словно  избитая, болела спина, а в ушах стоял высокочастотный звон.
Кажется, брокер уже  был готов потерять сознание, но сделать этого ему не позволили. С трудом разлепив глаза, финансист тут же оказался в пленную нового поцелуя. Хуже всего было то, что парень, как и прежде, совсем неосознанно, потянулся навстречу, целиком поддаваясь этой незапланированной ласке. И все же толика разума пробилась сквозь пелену бессознательного. Молодой человек неловко вывернулся, вжался в подушку посильней и еле слышным, сиплым голосом произнес:
- Крис, не измывайся надо мной... Ты сердишься, за эти недели, но… Давай просто поспим, а?
Я даже прощу тебе то, что ты испачкал меня в душе  и теперь надо бы вновь отмываться… - мало не ляпнул в голос Маклейн, как раз подвигав ногами, после чего понял, что ощущения между ног далеки от идеала и спать в таком состоянии – вообще не в кайф.
Впрочем, всем было ясно, что Том даже раком не доползет обратно к ванной, так что приходилось просто мириться с уже свершившимся фактом.
Но, не смотря на все это: на дикую усталость, на вполне реальную возможность уснуть прямо на месте, физический дискомфорт, боль во всем теле, даже там, где болеть нечему, жар гиены огненной в измученной заднице, вялый голос и потухший рассудок, Томас простил бы Лореллейну его непослушание даже сейчас. Наверное.
Слишком уж Крис его опошлил за время их недавнего знакомства.