Шапок она не любила - и принципиально не носила, предпочитая проклинать на чем свет своих всех кругом, чувствуя, как мерзнут кончики ушей, а ледяные потоки проникают под верхнюю одежду. Это был один из тех угрюмых вечеров, когда волна незнакомых людей, идущих с глазами в пол, что-то бурчащим себе под нос, и почти засыпающим от целого трудового дня. Ногами на асфальте, а мыслями - дома. Кто-то мечтает лечь спать, кто-то хочет есть, в общем, ничего особенного. Банальные человеческие потребности особенно кричат, если ты целый день носишься, не зная продыху. Это был один из тех дней, после которых ты возвращаешься едва-едва живой, не обращая взгляда на пестреющие неоном вывески и постепенно загорающиеся дома высоток. Не замечаешь, как Неополис вдруг взрывается мириадами огней, превращаясь в сплошной клубок горящих улиц.

Как и завелось уже несколько лет, возвращалась альфа домой с работы не главной дорогой, чтобы особо не задерживаться в пути. Да и потоки прущихся, аки стадо баранов, домой людей ужасно раздражали. Эта какофония запахов, звуков бьет по всем чувствам и органам — а когда ты раздражен, так вообще вдвойне. Шла себе, никого не трогала, не обращала внимания. Как это и бывает обычно после нескольких ужасно нервных дней на работе. Внимание девушки привлек странный удар - точно мешок с песком кинули на землю. Ну, попутно выставив на пути у этого мешка - ни больше, ни меньше - двадцать железных ведер, что теперь полыхнули таким грохотом, разлетаясь что куда. И, вроде бы, шел ты себе и шел - иди дальше, какое дело. Но по инерции взгляд уже оторван от знакомой дороги, и вот уже сама Шанталь, собственной персоной, прищурившись, глядит за несколько метров на странную потасовку.

Это развлекалась молодежь, кажется. Дворовая, жившая в соседнем доме. Половине еще не достигла того славного возраста совершеннолетия, когда ты уже можешь с гордостью предъявлять паспорт в местном магазине за углом, чтобы тебе продали пачку сигарет. В общем, местная шайка разбойников, отвинчивающих колеса с припаркованных машин и постоянно устраивая какие-то разборки под окнами. Шан даже знала одного - одного из альф, особо рьяных и, вроде как, что-то их собственного главаря. Это же так называется? В общем, около полугода назад к ней приехали родители, как то обычно бывает - застали врасплох. Пришлось идти хотя бы за заваркой, чтобы успокоить и без того хватающуюся за сердце мать. И вот, выходит девушка из подъезда, а возле такой знакомой старенькой семейной их машины крутятся парочка типов. Или даже три. Свистела женщина хорошо, а бегала - еще лучше. Этого парня она поймала буквально за шиворот, вся такая брутальная, рыча и ругаясь некультурно. Дело дошло до сердобольной матушки, так смешно подпрыгивающей, чтобы дать непутевому выродку подзатыльник. Все извинялась, звала на чай и кидала распыленные взгляды на сына. Не повезло же кому-то.

На путь истинный, видимо, наставить эту местную компанию не смогли родительские уговоры и лишения, если сейчас она снова видела - вот этими вот глазами! - как Джон (Джордж? Джек? Джимм?) лишает опоры кого-то. Определенно можно было бы пройти мимо, ведь такое случалось не раз, и не два. Как-то даже полицию вызвали, когда особо разбушевавшаяся молодежь устроила настоящую потасовку. Теперь же это было банальное избиение - уж драку от избиения Вё отличить могла, сама не раз побывавшая на месте агрессорской силы -, еще не получившее должного хода, а только-только разгорающееся.

— Эй, Джимми! — Собственный хриплый голос показался неожиданным. Все-таки вмешалась, зараза. Придется терпеть благодарности, когда большая компания переключит свое внимание на что-то иное, а этот парень (наверняка щупленький бета) поднимется и кинется благодарить прекрасную спасительницу. — Как там твоя матушка? Все еще краснеет за тебя, а, жбан?

Издевка и презрительная усмешка так и сочились во фразе, а сама ухмыляющаяся Шанталь осторожно, вразвалочку, подходила к молодым людям, со всем своим обаянием и красотой, конечно же. Чуть сведенные вместе брови, тяжелый взгляд и без того колких глаз, теперь же буквально пронзающих. Она умела выглядеть отталкивающе, когда хотела того. Женщина, пусть и альфа, пусть и несколько старше, сама по себе сделать ничего не могла. Никто бы не погнушался указать ей ее место, в лучшем случае не обратив внимания и вежливо вытолкав. В худшем - женщин-альф за женщин, зачастую, не всегда считали. Но факт опознания одного из действующих лиц, конкретно того картавого придурка, который должен помогать своей прелестной маменьке, вместо того, чтобы искать новые проблемы, сыграл ей на руку. Тот, к кому Шан обратилась что-то вякнул, тут же нахмурившись: просто знал, что связываться со скандальной девицей лучше не стоит. В прошлый раз дело не дошло до заявления только по слезными мольбами и заверениями, что более того не повторится.

Игра в гляделки продолжалась недолго.

Когда весь этот цирк клоунов (или уродов, тут как посмотреть) свернулся, затянулась пауза. Слишком простое решение проблемы, слишком вовремя альфа прошла именно тут. Слишком идеально? Да, так и есть. Только вот в судьбу Шанталь не верила, в совпадения - тоже. Случай же объяснял все вполне неплохо. Так-так, что там обычно говорят в таких ситуациях?

— Ты выглядел не слишком убогим, — наконец, нарушая царившую во все время ухода сомнительной компании людей, Шан ляпнула первое попавшееся на язык, тут же нахмурившись. Нет, это было не то, абсолютно, — мог бы, не знаю, начать отдавать свои деньги. Или телефон, не важно. Лишь бы не трогали.

Протягивать руку она не спешила, как это бывает в старых добрых пафосных фильмах. Когда спаситель, весь такой обдуваемый ветром, тянет свою конечность в сторону пострадавшего с видом "да, детка, я твой герой, падай ниц". Просто парень был альфой - Шан почувствовала это только подойдя ближе, шмыгнув, по привычке, забитым от холода носом и ощутив запах себеподобного. Завалить альфу? Это что-то новенькое. Одним словом, он бы и не принял руки. Слишком унизительно, да?

Она едва не расхохоталась на такой жалкий голос, прорезавший вечерний шум и гогот ночи. Звучащий вдруг как-то резко среди приглушенного гомона далекой толпы, рева машин и воя ветра. А паренёк все лежал прямо под ногами, не торопясь вставать, ничего не произнося и, казалось, даже не дыша, замерев по неясным причинам. Обеспокоенно вглядываясь в вечерние сумерки, женщина вдруг поежилась от пробирающего холода. Ну нахрен - подохнет возле ног, а ты потом объясняй: что, как и почему. Окончательно перепугалась Шанталь именно тогда, когда бледные и обветренные губы вдруг, без особой причины, растянулись в какой-то жуткой полуулыбке. Боги, какой же ты жалкий, какой жалкий...

Что там обычно делают в таких ситуациях? Опускаясь на корточки перед бренной тушей, она не без интереса заглянула в "прекрасное", поплывшее лицо, вида крайне болезненного. Еще совсем ребячье тело должно быть в самом расцвете сил, должно бегать во дворе, громко кричать, первый раз влюбляться и что там еще делают в этом возрасте. Да что угодно должно было делать, лишь бы не валяться бессильным ребенком в подворотнях. Где, черт возьми, этот здоровый подростковый пыл, почему он вообще не навалял этим уродам? Или они знакомы, и он им задолжал? Ей было плевать, в общем-то, почему он здесь, как он здесь. Ее интересовало только то, куда он денется потом. Потому что, если его найдут, это убогое создание без стыда и зазрения совести может сдать бедную-несчастную ее, Шанталь, а там уже и разбирательства. Дескать, человек почти помер, а вы куда смотрели.

— Хм... — Наконец, точно нехотя, протянула свидетельница. Ах, сколько это предвещало волокиты, сколько разбирательств, сколько всякой истинной херни. самой альфе было лениво тащить парня в полицию, потом давать показания об избиении, отчитываться. И еще много такого бла-бла-бла, что голова идет кругом. — Я могу вызвать скорую. Или копов. Или твоих предков. А то ты, похоже, вообще не варишь. Прием, парень!

Это все больше и больше напоминало сцену из какого-то глупого и донельзя нелепого кино, где главный герой нарывается на неприятности, бежит, его вот, в подворотне избивают, а потом его кто-нибудь спасает. И вообще в этом место должно было последовать что-то вроде горячего отказа, дескать, какие копы, я в бегах, украл миллион, убил правительство. Хотя, что мог сделать этот парень? Он, вроде как, даже живого из себя плохо изображал, что уж там говорить про способность кого-то прихлопнуть. Опять же, его избивают, а он лежит себе, будто место под солнцем урвал. Альтруист?

Но даже невооруженным взглядом было видно, как же хреново жилось в данную минуту невольному собеседнику мадемуазель Рейнар. Как он тяжело дышал, весь такой бледный, настрадавшийся. Вызывал ли он жалось? Нет, определенно нет, ведь он был парнем, был альфой, а значит по определению должен был то и дело нарываться на грабли, так великодушно разбрасываемые на пути. Даже сама Вё попрыгала в свое время, бывало, во многом участвуя. Разве что, в такой ситуации она не оказывалась – но, как известно, не стоит загадывать заранее. Может, через неделю ей решится-таки отомстить местная компания молодых людей, отпинав вот в этом же углу. Да нет, ну смешно же.

— Серьезно. Я понимаю, что тебе удобно, но все же неплохо бы встать и свалить домой. Или тебя проводить, солнце? — Когда ты не можешь достучаться до человека обычным способом, начинаешь как-то судорожно перебирать в голове все возможные способы, которые хоть как-то могли бы помочь. Данная попытка зацепить любое самолюбие должна была хоть как-то растормошить беднягу. Что же с ним, черти, делать? Вот кто тебя дернул, глупая женщина, идти именно здесь? Уже бы давно пила себе чай, сидя на удобном диване и предаваясь ничегонеделанью. А вместо этого сидишь тут, непонятно чем занимаешься. А ведь не май месяц-то на дворе, однако.

Шанталь бы непременно и обязательно пошла бы своей дорогой, если бы ей сейчас дали понять, что именно это и нужно было бы сделать в данной ситуации. Но животрепещущее любопытство, присущее всему живому и не очень, сейчас вдруг заставляло ее оставаться в неудобном положении посреди улицы. Не то, чтобы она любило помогать попавшим в беду щенятам, отнюдь нет. Придерживаясь стойкого мнения, что эти самые щенята отлично учатся плавать, если их закинуть на середину озера, женщина отчего-то чувствовала странное желание помочь, хотя бы советом. Как минимум половину своего желания она осуществила, ведь этот самый парнишка все еще был жив, верно?

Надо же, в конце концов, хоть иногда делать добрые дела. Ну и, конечно, дополнительным бонусом удовлетворять собственный интерес. К тому же, может, он малолетний преступник и ей отвалят бабла за его поимку?

Как это было жалко и мерзко. Как убого. Альфа даже сплевывает куда-то в сторону, морща лоб и сводя брови вместе, чтобы через секунду вновь обратить недовольный донельзя взгляд прямо на собеседника. Он как раздавленный валялся у ее ног, сгибаясь в три погибели и разве что не умоляя. И никак не хотел вставать - почему? Да мало ли причин. Кружилась голова, кто-то что-то вышиб во время потасовки. Это могло быть что угодно, что-то даже и опасное.

В темноте почти ничего не видно, в этот закуток не проникает неоновый свет большого города и кажется, будто это совсем другой мир. Мир лоска и шика, где кто-то смеется, пьет и пускает разнообразные шуточки. Мир, к которому сейчас не принадлежали убогий мальчишка и недовольная девушка. И все-таки можно было различить взгляд, какие-то его намеки. И Вё позволила рассмотреть себя, в судорожном темпе придумывая возможные пути к отступлению. Но свалить не позволила совесть: когда парень вдруг попытался подняться с места, что-то тут же недовольно зашипев себе под нос, Шан вдруг беспомощно застонала. Громко так, обессиленно, точно по какой-то нелепости. Зачем все эти сложности, зачем сейчас сидеть на холоде и тормошить совершенно незнакомого человека. Это глупости, завтра рабочий день, нужно рано вставать и... Что еще - она так и не поняла.

Некуда идти? Затягивается пауза, во время которой она успевает выпрямиться в ногах, чуть поводя плечом и как-то нерешительно задумываясь. Почему некуда? Интересно, а сколько ему? Хорошо бы позвонить в какую-нибудь службу, каким-нибудь социальным работникам, вдруг у него там что-то серьезное? Потеря семьи, психологическая травма. Но Рейнар не была бы альфой, если бы все это ее волновало. Нежная детская психика расшатана, как же быть, что делать кудах-тах-тах. Но по факту было просто что-то жалкое, вызывающее не сердобольную жалость пополам с желанием заботиться, а элементарное желание протянуть руку помощи. Братская поддержка, все такое. Была какая-то вероятность, что сейчас в крови плещется пресловутый юношеский максимализм, толкающий отпрысков бросаться вон из дома, разочаровываться в мире и далее, далее по списку. То, что сама она пережила в недалеком прошлом, что теперь вспоминалось с улыбкой и семейным хохотом. Те глупости, что совершались из-за гормонов, из-за разочарования.

— Уф. Надеюсь, меня за это не посадят, — наконец, прервав затянувшуюся уже заминку, неуверенно произнесла Шан, точно все еще сомневаясь в собственной правоте. Но бояться было нечего, в конце концов внутренняя уверенность буквально заставляла окунуться головой в авантюру. Повседневный уклад вдруг показался ужасно рутинным и таким спокойно-приторным, что захотелось сбежать. Да, она был даже немного обрадовалась, если бы все это было розыгрышем, если бы ей только пришлось немного поволноваться. Посидеть в полиции, набить кому-нибудь морду. Наорать хотя бы, хотя бы наорать, — Вставай давай, тебе вообще повезло. Я живу вон в том доме.

И куда же без заботливо подставленной руки? Ничего, доковылять как-нибудь - ни о чем вопрос.

х х х

И они ведь доковыляли. Как два хромых кузнечика, постоянно останавливаясь. Все-таки проще было таскать невменяемые тела подвыпивших друзей, чем одного   вывихнувшего лапку паренька, что выяснилось позже, во время всего этого эпичного действа. Благо, лифт работал исправно, не пришлось еще и затаскивать тушу на восемнадцатый этаж.

— В общем, — распахнув дверь в собственную квартирку, как и всегда царившую в неописуемом бардаке и, вообще, представляющей зрелище несколько печальное, напоминающее склад, нежели жилое помещение. Тут было не грязно, а просто слишком много всего, лежащего в хаотичном порядке. Ну, или так просто хотелось думать, — вот. Я ээ... Шанталь.

Конечно, несомненно - самое время представиться. Почему-то раньше в голову это не приходило, все как-то занята да занята. Теперь же, впуская в свою обитель совершенно незнакомого в святая святых, нужно было хотя бы бросить ненароком свое имя. Неласковым движением хозяйка включила свет, так отчего-то и оставив своего гостя на пороге, более не желая тащить его на собственном плече, буквально предоставляя его самого себе. Ну а что? Доковыляет.

— Значит так. Если ты только попробуешь стащить что-нибудь отсюда, я найду тебя хоть где. И обломаю тебе руки по самые локти - ты меня понял? — Все-таки обернувшись, очень холодно и раздраженно бросила Шанталь, глядя прямо в глаза все еще мнущемуся у входа пареньку. На этот раз настал ее черед во всю пялиться на этого подобранного воробышка. взглядом прямым и нахальным, чувствуя на этот раз саму себя хозяйкой положения и позволяя теперь уже прямо показать, насколько она усмехалась над чужими страданиями, немощью. И все-таки привела домой, так что вякать и рыпаться было как минимум... Глупо? Да. И пусть в большинстве из чистого любопытства, все-таки она успела проникнуться симпатией. Такой юный, а узе альфа, а не размазня какая-нибудь. Да и выгоду можно будет постараться извлечь, определенно.

— Проходи, что ли.