БЗДЫНЬ!
«А красиво разлетелось», - задумчиво посмотрел Риан на дело своих корявых рук. Хрустальная салатница, которую он доставал по просьбе матери, почила с миром, шикарно украсив комнату множеством сияющих в свете горящей люстры осколков.
- РИАН! ЧТО ОПЯТЬ?!
«... Жаль, никто не оценит», - омега хмыкнул про себя и принялся ногой заталкивать ближайшие обломки под сервант, как кот, который нагадил не в том месте. Особого чувства вины нет, но если найдут – дадут по пушистой заднице, мало не покажется. У миссис Фокс рука тяжелая…
- Ничего, мам, - бодро соврал любящий сын, проорав во всю глотку. – Это всего лишь осколки моей юности! Ведь твой самый любимый сын стал таким взрослым…
- ЭТО ВЕДЬ НЕ МОЯ ЛЮБИМАЯ САЛАТНИЦА, НЕТ?
- Пойду помогу Орену! – поспешно ответил самый любимый сын матери, которая стряпала на кухне нечто грандиозное и убедительно просила своих новорожденных отпрысков не соваться к ней в ближайшие пару часов, иначе поголовье молодых Фоксов может резко снизиться, а она уже привыкла считать, что у нее два сына – и не больше и не меньше, и любые перемены ее расстроят.
Брат обнаружился в соседней комнате. Устроившись на диване, тот склонился над фотоальбомом с их детскими фотками, навеки запечатлевшие их в самых стремных ситуациях. Альбом вечного позора – так называл его Риан. Несколько раз он даже пытался его выкрасть из отчего дома и сжечь в ритуальном огне, но каждый раз его ловили бдительные родственники.
Итак, брат склонился над этим гримуаром зла, волосы упали на лицо, скрывая его выражение, а плечи содрогались, будто он…
- Да ладно, братишка… Тот факт, что я всегда был симпатичнее, не должен тебя так расстраивать. Перевернется и на твоей улице грузовик с пластическими хирургами! – парень упал на диван рядом, основательно потеснив брата, хотя места было хоть отбавляй.