Томас словно шкурой чуял пожелания своего любовника, да и что тут было гадать – Крис любил секс и, естественно, того желал. Финансисту от такого осознания, конечно, лучше не становилось, но и так уж страдать ему не доводилось по сему поводу. Само собой, было стыдно и жалко, что все так обернулось, но пока что брокер не был в состоянии через себя переступить и вернуться к интимной близости с той же легкостью и удовольствием, какие имели место быть раньше. Из-за этого заверениям о том, что все хорошо, а сам Лореллейн ни разу не врет были встречены здоровым, но хорошо хоть немым скептицизмом. Этот вовсе не значило, что сам Том на него сердится – боже упаси! Просто настроения это не особо приподнимало, в отличии от вкусной еды. Между тем, парень уже успел расправиться со своей половиной лазании и даже добрался до блинчиков.
Благодушия, тем не менее, добавил милый и невинный поцелуй в макушку. Словно ребенка успокаивали. Вот ведь дожился! Но приятно… Вновь ведь Крис напросился на поощряющий поцелуй! Не став долго думать (что не передумать), Маклейн вновь извернулся, на ходу проглотил блинчик, угрожающе облизнулся и резким прямо таки выпадом впился в губы издателя, увлекая того в грубовато-резковатый, но весьма коротенький поцелуй. Отстранился он так же резко, вновь облизнулся, подозрительно сощурился, внимательно просканировал выражение лица любовника прямо через стекла своих очков. А после всего этого чудного представления возвестил:
- Да… Всему виной будет погода…
И вряд ли Лореллейн понял, но его малодушный любовник подумывал-таки о том, что же он может придумать для Криса, чтоб подарить ему интересное времяпрепровождение на момент ответного визита в Лондонский квартал. Увы, в голову не приходило ничего кроме еды и постели со всем вытекающим. Осталось только переступить через себя и, наконец, вспомнить, что его экстравагантный блондин со странными глазами вовсе не насильник и ничего общего с тем не имеет, а что еще важнее – он его спаситель. И раньше как-то в плане интимном проблем у них было не очень много, а сейчас вот вырисовалась трагедия.
Наконец, Томас вздохнул и опустился обратно на грудь любовнику.
- Ты, кстати, таблетки свои выпил?

Ах, Лореллейн, Лореллейн! А ты все в своем репертуаре!..
- Молодец, раз все выпил, - закивал головой брокер, по-честному, уже призабыв какие таблетки он сам лично скормил хворающему, а прием каких еще нужно было проследить, но по его подсчетам Крис и правда уже должен был закинуться порцией химии, следовательно, устраивать допросы и дознания не было резона. Чего не скажешь о блинчиках. И куда оно все только помещалось?
- Сыт, это уж точно, - улыбка стала чуточку шире, а к горячей груди молодой человек прижался еще плотнее. Однако, млел он не слишком долго. Работа. Дом. Отчет нанимателям. Все это всплыло не то чтобы неожиданно, но как-то волной накатило и вмиг затопило все хорошее настроение.
- Одна беда – мне нужно работать… И лучше всего это делать дома, чтоб у работодателя лишних вопросов не возникло… - грустно размышлял в голос Маклейн, нервно поглаживая пальцами запястье любовника, - Но и ты еще не здоров! Вот скажи мне, Лореллейн, как ты умудрился на мою голову заболеть, а?
Но ответа от издателя вовсе не требовалось, так что прежде, чем он успел бы что-то сказать, Томас сунул ему прямо под нос последний блинчик, на который у него самого сил уже не хватило.
- Слушай, за тобой есть еще кому присмотреть? – задавая такой незамысловатый вопрос, Том прекрасно осознавал, как оно звучит ушам любовника – словно предательство, будто его желают просто бросить на произвол болезни, или еще ниже – кому-нибудь третьему в попечение. А ведь сам Крис даже с паршивым самочувствием обязал себя приготовить любовнику завтрак, обхаживал его, грел душу добрым словом. И что же на это предлагал в ответ Маклейн? Побег. Малодушный побег в свою зону комфорта. При этом все самокритичные мысли и муки принятия решения ярко отражались на физиономии Томаса, не знавшего куда глаза прятать, а уж если не глаза, то мозги и нервы, которые волновались на материальное и телесное будущее.