20 марта 1947 года.

Оглядываясь назад, можно было бы сказать, что миссис Блэк - оптимистка. Всего две недели назад придя в себя, потерянная, больная, испуганная, она не уныла, не опустила руки, даже ничего не предприняв, не сломалась, не поддалась давлению явившегося к ней мужа полностью, и теперь собирала плоды. Тело, по-прежнему тяжело переносящее большие нагрузки, разум, так и не выдавший ей ни крупицы информации сверх того, что женщина получила, разглядывая фотографии в самом начале их с супругом общения, компания мистера Блэка, по-прежнему так и норовящего уколоть её своим презрением, недоверием, злостью - всё это стало частью её повседневной жизни до сегодняшнего дня.
Впрочем, стоило сказать, что они с Винни действительно постарались - теперь Мелоди выглядела отнюдь не как оживший труп. Да, её сиделка продолжала сокрушаться тому, что её маковка слишком худенькая, тоненькая как веточка, хрупкая до такой степени, что даже просто сжать руку шатенки страшно - словно она сломается от слишком сильного нажатия, но они уже очень многого достигли и теперь, глядя на себя в зеркало, миссис блэк видела не только бледную, сухую кожу, ломкие, жесткие волосы и выпирающие, словно грозящие прорваться наружу кости. Женщина теперь могла несколько часов подряд гулять по садику, который, по словам старушки, когда-то давно она сама же и проектировала. Даже к мужу с его "неконтролируемыми" отрицательными отзывами Мелоди привыкла, и теперь не расстраивалась так, даже отчасти надеялась, что Блэк начал относиться к ней хоть сколько-то лучше.
Почему шатенка вообще соизволила рассчитывать на подобное, она и сама не знала, но миссис Блэк отчего-то казалось, что муж стал гораздо снисходительнее, довольнее, даже в чем-то спокойнее. Мелоди сомневалась в собственных суждениях, но продолжала вести себя максимально мягко, показывая иголки только в те моменты, когда мужчина вновь начинал переступать грань допустимого и вести себя гадко. Она, вполне естественно, не желала наживать себе врага в лице человека, ныне властного над её жизнью. Женщина зависела от брюнета, да и, признаться, честно, было в нём что-то такое, когда он на время забывал о своём предубеждении, что невольно привлекало, как бабочку на огонек - возможность говорить на любую тему, услышать насмешливый, серьезный отзыв, почти терпеливо сформулированное мнение.

Мистер Блэк так и остался высокомерным, непомерно гордым, холодным и ядовитым типом, но теперь его супруга понимала, почему он так избалован (причем наверняка отнюдь не только женским вниманием, но и своим положением), однако миссис Блэк замечала и другое, то, за что его можно было уважать.
Это не упрощало их отношения, отнюдь. Быть может, Мелоди было бы легче, будь ее муж законченным ублюдком, чудовищем, узурпирующим свою власть над нею, а не только лающим, но не кусающимся жестким и бессердечным... в чем-то достойным жалости человеком с зашоренным зрением.
Она была ему благодарна. даже несмотря на то, что, помогая ей, мужчина достигал свои собственные цели. Их уроки, пусть и не являлись самыми светлыми моментами жизни шатенки, были, всё-таки, весьма полезны помимо того, что стали одним из главных развлечений постепенно начавшей скучать в замкнутом пространстве волшебницы. Не то что миссис Блэк собиралась признаваться в этом мужу. Он этого не заслуживал, всё ещё ожидая от жены подлянки и истерик на каждом шагу.

Невольно приходилось задумываться, каким же на самом деле человеком она была рядом с ним и как он вел себя, чтобы довести её до такого. Хотя он и не скрывал, что был совсем не самым лучшим мужем, едва ли не насилуя себя и жену ради её последней, провальной для Мелоди по всем статьям беременности. Она уже знала, что практически ненавидела Хармони и вела себя так, будто последнего плода её чрева и не существовало, а мягкие, намекающие расспросы подтвердили, что и девочка ненавидит мать всем своим пока ещё детским, но оттого ещё более сильным для таких чувств сердечком. Отчасти миссис Блэк хотелось это исправить - отчасти она желала отдалиться от семьи, которую не знала, как можно сильнее, чтобы не страдать.
Ведь теперь ей, старающейся ко всем и каждому относиться справедливо и позитивно, было бы чудовищно тяжело с каждым и детей мистера Блэка, а не только с младшей. Она знала, медленно, потихоньку, каплю за каплей выведывая у супруга информацию.

Впрочем, сейчас шатенке были и другие причины для беспокойства. Этот день, день её повторного представления чистокровной влиятельной публике, настал.

С самого утра миссис Блэк не могла найти себе места, а после, исстрадавшись, решилась отвлечься, размышляя о супруге, своей семье из прошлой жизни, отношениях, отсутствующих воспоминаниях - просто слоняясь по дому без дела, либо пытаясь начать вышивку, которую руки шатенки словно творили самостоятельно. Этого было достаточно для того, чтобы отвлечься и не нервничать, но мистера Блэка спустившаяся к его приходу на первый этаж шатенка всё равно встретила едва ли не потрясываясь от переполняющих её нервов.
У неё зуб на зуб не попадал, однако женщина, мелко вздрагивающая от любого звука, едва не расплескавшая содержимое флакончика с успокоительным, которое ей принесла сиделка, слишком тихо для слуха брюнета заверила его, что готова.
Она и правда была готова более чем было возможно за такой короткий срок.
Не зная всего, имея только базовые понятия и представления, собственный до сих пор болезненный, но уже не такой бледный вид и все имеющие душевные силы - миссис Блэк, не желая встречаться с незнакомцами но зная о необходимости этого шага, была готова.
Они с мисс Фоул даже специально для этого случая подшили одно из самых привлекательных на взгляд шатенки платьев, а так же мантию к нему. Оставалось только надеяться, что муж, явившийся забрать Мелоди с собой, отправившийся вместе с ней по каминной сети в неведомую и пугающую для женщины даль, не выставит её на посмешище. Этого миссис Блэк точно не смогла бы ему простить. Он это знал.
[AVA]http://s011.radikal.ru/i317/1505/11/c2c97ffac560.png[/AVA]

"Пожалуйста, очень Вас прошу, не оставляйте меня ни на секунду," - кто бы знал, как женщине хотелось сказать это. Она против воли пыталась стать меньше, либо слившись с полом, либо спрятавшись за мебелью от мужа, коего сейчас вопреки всему видела единственной своей опорой и защитой, надежным молом, за которым она могла бы укрыться. Беда была в том, что этот мужчина оставался ей чужаком лишь чуть меньшим, чем общество, с которым Мелоди только предстояло встретиться. Те люди пугали, этот - еще сильнее, потому что отчасти миссис Блэк успела даже привязаться к нему, к их разговорам, его манере речи, резким одергиваниям самого себя, странно перемешивающимся внимательности и невнимательности. Этот человек, часто противоречащий сам себе, нравился шатенке, интриговал её, заставлял привязываться к себе, сам не желая иметь с ней ничего общего.
Мелоди не желала тоже, но сейчас, именно сейчас, именно мистер Блэк был самым постоянным и безопасным аспектом в её понятной лишь наполовину жизни: только недавно пришедшая в себя женщина с удовольствием оставила бы вторую, непонятную, малоизвестную половину в покое, пока не будет готова. Увы, даже собственным куцым умишком миссис понимала, что чем больше будет проходить времени, тем сильнее она будет опасаться территории и людей за пределами маленького, уютного, такого чистого и совершенно женского домика в лесу Дина.

Менее страшно от этого не становилось.
Сама ситуация напоминала стояние на краю большого темного и холодного озера, в которое нужно было ступить и пройти долгий путь ради того только, чтобы оказаться в другой стороне, скрытой туманом. Неизвестными оставались как длина пути, так и глубина, было ли что-либо вообще на той стороне, да и сам берег мог оказаться лишь миражом - неизвестность пугала похлеще возможного холода.
Насколько всё оказалось бы легче, помни Мелоди хотя бы что-то: лица, моменты из жизни, собственную родню; ей было бы на что опереться помимо подталкивающего её к камину, будто опасающегося, что супруга убежит, мужчины.

Она накручивала себя и понимала это. Понимала, но продолжала, не в силах остановиться даже после принятия успокоительного зелья. Уходить из дома не хотелось. Винни, будто заметившая испуганный, нервный взгляд подопечной, подалась к миссис Блэк, но супруг отвлек женщину, инструктируя. Та, слушая, полурассеянно кивала, испуганно, почти моляще, хоть сама того не замечала, глядя на своего спутника. Он не должен был отпускать жену одну, лучше бы продолжил свои похожие на горделивые подачки вспомогательные жесты, вызывающие одновременно и благодарность, и раздражение.
Но нет, мистер Блэк отправил Мелоди одну. Подробно проинструктировав и несколько раз, как малому ребенку, повторив, потребовав даже несколько раз произнести адрес назначения вслух.
Шатенка обиделась, сама не понимая, на что, и сделала все правильно, хоть в зеленое пламя и ступила по-прежнему неуверенно, и не только из-за собственной ненаигранной слабости.

Путешествие прошло без эксцессов, разве что уже на выходе миссис Блэк пошатнулась и чуть не упала на колени, чувствуя, как её мутит, заодно пошатнув стоявшую поблизости подставку для каминных принадлежностей. Покраснела, стараясь выпрямиться сама и поправить пошатывающуюся кованную фигурку, торопливо, словно нашкодившая девчонка, спрятала руки за спиной, когда пламя взревело, выпуская её супруга.
Заметил или нет он её промах, значения в результате не имело, не для Мелоди. Когда женщине подали руку, та резко испытала, что хочет вернуться домой, в том числе подальше от своего мучителя. Это нужно было ему, не ей. Ему необходимо было внешнее одобрение общества, высокое социальное положение, подтверждение собственной невиновности, полное и абсолютное - а что же не подтверждение большее, чем собственная выдрессированная подобно дикому животному жена? Миссис Блэк в отличие от него могла бы всю жизнь прожить вдали от человеческой суеты, не нуждаясь в ней. Денег на её личном счету в Гринготтсе вполне хватило бы на скромное существование в течение нескольких десятков лет, а там, глядишь, шатенка успела бы сойти с ума.
Впрочем, муж не давал ей возможности действительно крепко погрузиться в собственные мысли, отвлекая словами, подавая голос, но и не дергая каждую секунду, как он делал это в первое время "знакомства". Однако мысль о том, что зря она согласилась с условиями брюнета, всё равно успела проскочить, когда распахнутые мистером Блэком двери явили за собою большую группу людей, наряженных куда как богаче, чем шатенка, куда как более уверенных в себе и привычных к уже начавшей давить на бедняжку обстановке.

Мистер Блэк так и не выпустил её руки, что было хорошо, потому что Мелоди повторно испытала желание спрятаться как можно дальше, на этот раз куда как более сильное. Она честно старалась не показать собственного душевного напряжения, не выдать нервов ни крепкой хваткой на руке спутника, ни слишком деревянной походкой, ни зашуганным отчасти взглядом. Брюнет ни за что не спустил бы ей неспособность держать себя в руках, вполне возможно, аннулируя сделку, и оставив подопечную у разбитого корыта.
Она не хотела этого. Неизвестность без поддержки, даже такой вынужденной, была куда как страшнее её, но в обществе мужа. У него, в конце концов, была твердая опора под ногами.

Лица гостей казались женщине размытыми, бледными масками, отталкивающими, незнакомыми. Она видела портреты основных, ключевых персон сегодняшнего вечера, но все равно не смогла бы их разобрать, потому как была чересчур сметена. Пусть в данный момент от неё и требовалось только пройти с мужем по зале, демонстрируя себя каждому напоказ, предоставляя неопровержимое доказательство собственного непрекращающегося существования. Окружающие, кажется. были так же растеряны, как и Мелоди, что, несомненно, могло сыграть ей на руку, дав возможность подготовиться морально - будто двух недель подготовки было недостаточно. Хотя в последнем не следовало и сомневаться, действительно подготовиться к такому было невозможно.

Начавшийся следом за речью мистера Блэка театр абсурда никак иначе назвать оказалось нельзя. Гости подняли бокалы, а после принялись поздравлять миссис Блэк с возвращением в мир живых и желать скорейшего восстановления. Фразы магов и волшебниц были очень вежливыми, речи длинными, но женщина все равно слышала если не насмешку, то пренебрежение в каждом слове. Возможно, ей, готовой к худшему, так только казалось, но ощущение оставалось весьма настойчивым на протяжении всей части официального приветствия.
Половину его молодая особа просидела среди родни мужа. Мужчина, рядом с которым ей устроили место, высокий полноватый и лысоватый индивид с глазами такими же синими, как у мужа Мелоди, показался ей смутно знакомым, и в те моменты, когда мистер Блэк отвлекался, ухаживал за шатенкой, ведя себя с ней удивительно радушно.
Вернувшись ко столу после первого танца, дабы присесть и дать отдохнуть уставшим ногам, женщина снова оказалась в его компании, но разговор не клеился - голова её кружилась от переизбытка информации и физических упражнений. Впрочем, имя собеседника Мелоди вспомнила, в конце концов произнеся его с полуотстраненной улыбкой, уже убежденная, что они могут обходиться без формальностей:
- Маверик, простите меня, я несколько устала, - понять, почему выражение его лица стало расстроенным, разочарованным, оказалось невозможным, так что спустя несколько секунд шатенка перестала об этом думать, мягко отклоняя предложенный танец. У нее болела спина, шея, даже темя и виски начинало ломить. Всего пару часов проведя в непривычной обстановке, миссис Блэк уже вымоталась так, словно занималась непосильным физическим трудом. Следовало бы найти мужа и попросить его увести Мелоди отсюда прочь, но для того становилось императивом встать с такого удобного стула, на котором так и хотелось развалиться, закрыв глаза и забыв об окружающих, - Вы не могли бы оказать мне услугу и позвать моего супруга?
Мужчина покинул её практически сразу, извинившись. Едва он сделал это, как шатенка пожалела о своей лености, внезапно будучи окруженной сворой густо накрашенных, либо слишком приторно пахнущих, либо просто сверкающих украшениями женщин. Пусть она и преувеличивала, общество этих дам было миссис Блэк не в радость. Они расспрашивали больную о её самочувствии, отношениях с мужем, прошедшем времени, каких-то общих знакомых, которых волшебница не помнила и многом другом, на что уже через пару минут Мелоди перестала обращать внимание, чувствуя только тупое раздражение и ломящую боль в висках. Даже супругу не удавалось так поколебать её равновесие, как этим женщинам.

- И как же дорогуша, не утомляет Вас эта глупая болезнь? Следует почаще бывать на свежем воздухе! - с обманчивым сожалением сообщив миссис Паркинсон, что у неё, увы, пока не хватает сил для длительных прогулок с многочисленными подругами, что она будет неспособна одновременно передвигаться и уделять внимание столь важным разговорам, шатенка вздохнула с облегчением, услышав голос мужа. Кто бы мог подумать всего пару недель назад, что она будет настолько рада его звучанию?
Брюнету не составило труда разогнать болтушек, он даже сократил привычную и комфортную им обоим дистанцию для того, чтобы выслушать тихую просьбу супруги - и встреча плавно закруглилась. Мелоди даже решила, что ей хватит-таки сил на еще один танец с мужем, пусть и короткий, но уверенность её поколебалась уже к тот момент, когда посередине действа черные мошки заскакали перед глазами, застилая обзор.
Женщина настолько крепко вцепилась в руку мужа, что у него наверняка должны были остаться синяки, но позволила довести себя до конца танца, стараясь смотреть в одну сторону, потому как перед глазами медленно темнело, а конечности почти не слушались. Прощания супруга с гостями она почти не слышала, ощущая только, как её торопливо и настойчиво почти тащат куда-то, постепенно просто обвисая у мужа на руках.
Когда шум вокруг стих, а х движение ненадолго прекратилось, шатенка прислонилась головой к мягкой ткани, полагая, что ей подставили плечо, и слабо усмехнулась:
- На сегодняшнем вечере вы были главным петухом в этом курятнике, мистер Блэк, - слова вышли неразборчивыми, но женщина этого даже не заметила, погружаясь в темноту.
[AVA]http://s011.radikal.ru/i317/1505/11/c2c97ffac560.png[/AVA]

4 апреля 1947 года.

Дни потянулись медленно. По мнению Мелоди, даже слишком медленно для того, чтобы это было нормальным. Она понимала, отчего так – супруг женщины не появился более с того момента, как доставил бессознательную свою спутницу домой, и вечера без его назойливой, часто утомительной компании, казалось, не проходили вовсе, так тихо шло время. Стрелки часов в вечерний период, как иногда начинало видеться миссис Блэк, будто назло не шевелились, а то и вовсе двигались назад.
Это было тяжко. Привыкнув к одному, отвыкать от этого так внезапно, искать, чем себя занять, потому что уже на следующий день женщина поняла, что сидеть у окна и вздыхать, супруга ожидаючи, не в ее натуре, оказалось очень сложно. Мелоди пришлось практически полностью пересматривать собственный распорядок дня, но вскоре это окупилось письмами от мистера Блэка – короткой записочкой с приложением в виде длинного списка того, что ей следовало прочесть и узнать, – и Ланфорда с Оскаром.
Сказать, что на мужа миссис Блэк не обиделась, значило б соврать. Она не ожидала такого неприкрытого пренебрежения, даже заметив как будто улучшающееся постепенно отношение брюнета, все еще достаточно прохладное. Последнее ее не удивляло, но задело, тем не менее. Ничего приятного в том, чтобы оказаться выброшенной на обочину за ненадобностью после исполнения своей части уговора, для шатенки не было. Даже если мужчина просто пытался компенсировать потраченное на дрессуру супруги время, попросту отставив ту в сторону – Мелоди не должна была ожидать ничего иного, но почему-то все равно ожидала. Обида, горьковатое осознание того, насколько она не нужна, не приносили никаких позитивных эмоций, но написать брюнету, высказывая ему все многочисленные и противоречивые чувства, она не могла решиться. Это следовало говорить лично, по возможности не закатывая сцен, так что мужчина не удостоился даже краткого ответа.

Сыновья же, их смешные послания, в случае с Оскаром присылаемые каждый день, отчего-то наполняли сердце женщины теплом. Ланфорд интересовался здоровьем матери, ее благополучием, не обижает ли отец, высказывал желание увидеть миссис Блэк поскорее (как бы ни желала того же после короткой переписки с ним женщина, она все равно сомневалась, сможет ли нормально говорить с подростком, воспоминания о котором ограничивались парой ярких, обжигающе-сладких сцен), желательно на приближающихся каникулах, и тонко высказывая свое недовольство отцом. Второй отпрыск был более индифферентен, но и более энергичен. Строчки из писем младшего сына будто заряжали энергией – мальчик был умен не по годам, явный бунтарь и задира, отстраненный от семейных проблем и оттого интересный, даже милый по-своему. Шатенка безмерно хотела узнать их обоих, но пока не решалась присылать приглашения, не обсудив с мужем его планы и то, о чем следовало говорить мальчикам. Но мистер Блэк не приходил, и дело застопорилось, замерев мертвой точке писем и ответов на них.
Оскар, видимо, решил проверить, насколько долго Мелоди способна терпеть его. Женщина едва не истерически смеялась с каждого письма сына, а потом отвечала, обязательно показательно-серьезно, чем понукала ребенка писать ей снова. Младший мальчишка ее очаровывал, живой до непередаваемости, активный, вредный. Женщине хотелось разбаловать его, затянуть к себе и слушать, что есть этому живому ребенку рассказать. Наверняка историй у первокурсника было много, гораздо больше даже, чем у его отца.

***

В гости к миссис Блэк заглядывал кузен ее мужа, Маверик. Высокий полноватый и лысоватый мужчина был сама забота и очарование. Винни нежно любила его, приветствуя с радостью, а после на ушко шепнула Мелоди, что именно он был ее хорошим другом, часто приходя даже через годы после того, как женщина попала в кому. Шатенка не смогла отказать ему в гостеприимстве, не без удовольствия оставляя компанию.
Маверик был прекрасным собеседником, галантным, куртуазным даже, внимательным, но, пожалуй, не умеющим блюсти личное пространство. До того, как одернуть брюнета, Мелоди трижды отсаживалась от него подальше и складывала в замок руки, которые он норовил взять в свои, выражая искреннюю, безосновательную совершенно симпатию. Она не могла сказать, что ничего не помнит, потому как не знала, каких слов от нее ожидал муж, но и признаваться малознакомому мужчине, возможно, предавая мистера Блэка, не испытывала желания. Тот же терпеливо выжидал от миссис Блэк какой-то реакции – шатенка видела это, невольно начиная нервничать, но ничего не могла сделать, стараясь избежать конфликта.
Муж не погладил бы ее по голове, вероятно, прояви Мелоди инициативу без его на то соизволения. И пусть женщина была на него обижена, она не собиралась нарушать соглашения.

Но не пришлось. Когда гость в очередной раз наклонился, чтобы облобызать ее руку, шатенка содрогнулась, падая в предупредительно распахнутые объятия Маверика, сжимая ладонями гудящую голову. Воспоминания всегда возвращались так – резко, от крохотных ассоциаций, мучая ее, разрушая уже отстроенное представление о мире и собственной жизни. Кузен мужа подхватил тогда шатенку на руки, укачивая ее как малое дитя, шепча какие-то нелепые нежности, и женщина едва не зарыдала от разрывающего ее горя: тогда, до своей полу-смерти, она была влюблена в этого мужчину, совершенно взаимно, он же предлагал ей развестись с мужем и выйти за него. Мелоди не помнила, согласилась ли она, но при малейшем желании теперь могла воспроизвести их разговоры, будто воочию услышать восхищение любовника ее стилем письма, уговоры продолжать писать, редкие встречи втайне от мистера Блэка… это было мучительно, потому что не вязалось с нарисованной в воображении картиной. Мучительно настолько, что шатенка не могла прекратить лить слезы, цепляясь за знакомого незнакомца и отталкивая его от себя одновременно, постепенно скатываясь в истерику до такой степени, что пришедшая на подозрительные звуки сиделка, испугавшись, выгнала посетителя взашей, громко бранясь.
Истерика продолжилась и после его ухода, только становясь сильнее, до тех пор, пока женщина, доверчиво выпив переданное ей старушкой зелье, не заснула тяжелым сном без сновидений, продолжая всхлипывать даже во сне.
Маверик потом являлся в гости еще пару раз, но отношение Мелоди к нему сменилось на приветливо-прохладное, исследовательское, направленно скорее на выведывание информации о ней прошлой. Увы, мужчина почти ничего не смог поведать, хоть и с удовольствием разговаривал с нею о прошлых днях. Задавать вопросы напрямую миссис Блэк не решалась.

***

Она сама не заметила, как прошло две недели. Винни, отбыв в Лондон, принесла домой подписку Ежедневного Пророка. Новость о возвращении Мелоди из мира мертвых несколько дней была на первых полосах, будто журналисты сколько могли мусолили эту тему – до тех пор, пока х резко не заставили замолчать. Заметив это, шатенка почему-то решила, что подобное не может не быть делом рук ее мужа, которому надоело читать одно и то же, и отчего-то порадовалась даже такой весточке.
Полдень еще не наступил, она сидела в беседке на улице, сквозь окна наблюдая за залитым солнечным светом садом. Легкий ветерок доносил до женщины ароматы цветущего сада и свежей зелени, запахи с кухни, где мисс Фоул готовила легкий перекус на лэнч.
На коленях женщины лежала одна из книг, прочтение которой настоятельно рекомендовал муж, рядом, на специально приготовленной подушечке, покоился альбом, любовно приобретенный сиделкой для проявившей внезапный интерес к искусству подопечной, на столике перед Мелоди – блюдо с фруктами с юга и разбавленным водой до состояния морса вином. День был прекрасен, и стал даже лучше, когда шатенка почувствовала, как кто-то потревожил охранные чары, окружающие ее домик. О да, это она уже научилась разуметь, не воспринимая больше как неприятную щекотку несуществующей области тела.
Никто кроме мужа и его кузена не знал о ее местонахождении.

Или так Мелоди думала. Выходя с веранды, шатенка, нервно, ожидающе вглядывающаяся вперед в надежде узреть знакомую фигуру, вынуждена была разочароваться – то был не ее муж. То был даже не Маверик, чью грузную походку миссис Блэк тоже успела уже запомнить, а кто-то другой, почти такой же высокий, но худой, более дерганный.
Женщина, испугавшись его, торопливо выскочила с веранды устремляясь в сторону дома. Идти было недалеко, и миссис Блэк немного успокоилась, оказавшись в прихожей, в знакомой обстановки, за крепкими стенами и под надежной крышей, рядом с другим человеческим существом. Мужчина не спешил за ней, так что вскоре шатенка и вовсе расслабилась.
Ненадолго. Спустя десяток минут посетитель, высокий сутулый темноволосый мужчина, неуловимо напоминающий ей кого-то, переступил порог дома миссис Блэк, по-хозяйски жуя одно из яблок оставленных женщиной на веранде и листающий ее книгу. Шатенка молча подобралась:

- Кто Вы и что Вам нужно? – голос ее подрагивал, но держалась Мелоди прямо, гордо, чуть щуря глаза на гостя. Тот хохотнул, откидывая книгу – та звучно шлепнулась на пол, пролетев мимо комода, с хрустом распахнулась посередине, и мисс Фоул, тихо ахнув, кинулась поднимать дорогую вещь.
- Что, сестричка, ты не узнаешь меня? Видимо, правду говорят, ты не только сошла с ума, но и мозгов лишилась. Кому еще помимо дорогой родни такая дура может быть нужна? – тут незнакомец распахнул объятия, ядовито усмехаясь, - что же, иди к братику, обнимемся во имя семейного воссоединения.
Женщина только помотала головой, отступая глубже в дом и фактически прижимаясь лопатками в груди замершей в видимой нерешительности мисс Фоул. Та, видимо, отойдя от шока, тут же выступила вперед, заслоняя собой шатенку, грозно двинулась в сторону посетителя:
- Что тебе нужно, Игнатиус? Ты же знаешь, что тебе здесь не рады.
Мужчина снова развел руками, кривя губы, даже не шевелясь:
- Я должен был убедиться, старуха, - произошедшее следом было неожиданно как для миссис Блэк, так и для ее сиделки. В Винни полетела красная вспышка, и та упала беззвучно, грузно, не подавая признаков жизни, а гость, гадко улыбаясь, двинулся к Мелоди, - что же ты, сестричка, не пугайся? Или твой слабенький мозг просто не может осознать, что происходит? Иди к братику, крошка, он тебя приласкает.
Миссис Блэк сама не поняла, почему она, резко развернувшись, кинулась бежать, не разбирая дороги. Разум женщины заполнила паника, такая, что конечности слушались с большим трудом.
[AVA]http://s011.radikal.ru/i317/1505/11/c2c97ffac560.png[/AVA]

Отредактировано Jani Salamin (23 февраля, 2016г. 12:23:37)

Страх - эмоция иррациональная, не поддающаяся никаким законам, желаниям или логике. Ты просто боишься, иногда скованный по рукам и ногам, иногда свободный убегать от него со всех ног, иногда просто лишенный всяческого соображения. Сколько людей, столько и реакций, но Мелоди досталась последняя.
Руки и ноги, всё тело едва слушалось её, но женщина все равно умудрилась двигаться, путаясь в юбке, конечностях, дыша часто и прерывисто - так, что, казалось, через несколько мгновений начнет просто задыхаться. Миссис Блэк не замечала, что по щекам её крупными каплями катятся слёзы, что она, невидяще стремясь вперёд, прочь от источника собственного иррационального ужаса, натыкается на углы и мебель, больше мечась из стороны в сторону, чем создавая хоть какое-то расстояние между собой и мужчиной, оказавшимся достаточно самоуверенным и наглым, чтобы применять магию, атакующую магию, в чужом доме в отсутствие хозяина. Она пока не думала о том, что этот незнакомец её родственник, во всепоглощающей панике не соединила все точки на рисунке, не получила силуэт ситуации.

***

Игнатиус не спешил идти следом за Мелоди. Он наслаждался паникой младшей сестры, получал удовольствие от вида, лицезреть который давно был не в состоянии. С тех самых пор, как девочке позволили держать в руках палочку, наследник семейства Эйвери оказался лишен главного своего развлечения, потому что будущая Блэк защищалась с отчаянием загнанного в угол зверька, а позже её выдали замуж. За Блэка, который никогда не смог бы оценить девушку по достоинству, потому что интересовался совершенно другими женщинами, но ни за что не стал бы делиться, считая супругу собственностью. Теперь же маленькая родственница мистера Эйвери больше напоминала слабую, беспомощную и оттого только еще более привлекательную для целей мужчины магглу. Жалкую, такую, какой она и должна быть рядом с братом.
Он каким-то чутьём знал, что женщине некуда деться, что она, едва придет в себя достаточно, чтобы осознавать происходящее, всё равно не сможет уйти, бросив свою сиделку. Эти двое всегда были даже слишком близки - что делало обеих крайне уязвимыми, если страдала хотя бы одна. Мелоди Блэк не сбежала бы, оставив старуху на милость Игнатиуса, она оказалась в ловушке, и потому магу не обязательно становилось торопиться. Он мог растянуть удовольствие и смотреть, как косоглазая родственница от отчаяния лезет на стену.
Было что-то возбуждающе-трогательное, потрясающе грязное в мучениях этой бледной, темноволосой женщины. Что-то, что заставляло его сердце трепетать, заходиться в груди одновременно от извращенной нежности и садистского удовольствия. Блэк никогда не смог бы понять этого, их с нежной и ранимой маленькой женщиной близости, переходящей границы отношений обычных людей, брата и сестры. Белфоэр мог заполучить её, никчемную, в жёны, но никогда не смог бы узнать, насколько великолепно ощущать, как Мелоди бьется, пытаясь избавиться от прикосновения совсем не нежных рук, сжимающих её, выдавливающих из неё жизнь почти до капли - чтобы отпустить в последний момент, посмотреть, как шатенка, кашляя, хватается за то самое место, прикрывая уже формирующиеся синяки, жадно дышит, льёт слезы, бесконечно живая и хрупкая, и тёплая, и здесь. Из-за этого Игнатиус взбесился, когда узнал, что родственница при смерти, поэтому обрадовался, разведав, что она пришла в себя и живет вполне благополучно.
Они обязаны были встретиться и восстановить свои узы. Блэк ничего и не узнал бы, как не знал об актах родственной нежности, происходивших в посещения молодой женщины родного дома. Мелоди была хороша в сокрытии такого рода улик, настолько хороша, что Игнатиусу порой казалось, будто она стыдится их отношений.
Шатенка, однако, никогда не отклонялась от сценария. Не обманула она его ожиданий и теперь. За это миссис Блэк следовало поощрить, так что мужчина собирался быть нежен.
Нежен, насколько это возможно.

***

Месяц упорного труда над собой, каким бы долгим он ни казался, не мог восполнить потерянные почти за десятилетие силы. Шатенка уже не была так мучительно худа, как ранее, не падала, едва встав на ноги, стала значительно выносливее, но всё равно осталась практически беспомощна перед лицом более сильного оппонента или мужчины. Её кости всё ещё являлись слишком хрупкики, - чуть более сильное нажатие могло спровоцировать перелом - а суставы и нервная система едва ли годились для попыток побега. Белфоэр, сильный и рослый мужчина, мог догнать её в два шага, опрокинуть одним движением, ему не пришлось бы даже прикладывать усилий, но он и не стал бы.
Эйвери тоже не пришлось ничего делать - Мелоди, выскочив на внутреннюю веранду, запнулась о собственную юбку и фактически покатилась с лестницы в сад кувырком. Приземлилась шатенка лицом вперед на посыпанную гравием дорожку, оцарапывая щеку и висок, ладони, давясь выбитым из лёгких воздухом. Это немного привело её в чувство, побуждая вскочить снова и понестись дальше, на этот раз осмысленно. Первое женщина выполнила, с негромким стоном поднимаясь на ноги, но дальше буквально задохнулась - ноги подогнулись, боль, несколько секунд назад едва заметная, вспыхнула во всём теле, сильно ударенных коленках, и миссис Блэк кулем повалилась обратно, всхлипнув.
Мгновение после этого она не двигалась, пытаясь перестать трястись и собраться с силами, затем поползла вперед, постепенно перебираясь на корточки, медленно, но отчаянным рывком вставая. Закусив губу, шатенка на спотыкающихся ногах похромала прочь, вздрагивая от каждого движения, замерла, когда услышала звук захлопывающейся двери позади, но упорно продолжила путь. Шаги, настигающие её, она внешне проигнорировала, внутренне уговаривая своё пошатывающееся тело идти быстрее, послушаться воли хозяйки и пуститься в бег. Увы, ноги шатенки едва поднимались, став невероятно тяжелыми, а сердце заходилось в бешеном ритме так, что перед глазами начали мелькать черные точки. Она сгорбилась, хватаясь за виски, словно этот жест мог помочь вернуть всё в норму, и дернулась, когда мужчина положил руку ей на плечо.
Жест был собственническим, таким же почти, как прикосновения Белфоэра, мистера Блэка, тогда, пару недель назад, на приёме в честь её возвращения, и Мелоди попыталась вывернуться, в полубессознательном, почти не соображающем состоянии отодвинуть руку, отстраниться самой. Мужчина едва слышно рассмеялся и игриво ухватил шатенку а шею. Ноги её подогнулись, но нежданный посетитель больно сжал загривок женщины, потянул на себя, заставляя подняться, развернуться к нему лицом и посмотреть в глаза. Взгляд миссис Блэк был расфокусирован, она едва дышала, не цепляясь, однако, за шатена, как стала бы за супруга в качестве опоры, но ему, кажется, хватило и этого.

Игнатиус нежно провел костяшками пальцев по исцарапанной щеке сестры, почти ласково улыбнулся, разворачивая ладони и обхватывая её лицо, медленно, задержавшись в своём прикосновении на несколько мгновений, поцеловал в лоб, и прикоснулся к заплетённым в слабую косу волосам:
- Неужели ты не скучала по мне, сестричка? Мне вот очень не хватало нашего общения, - Мелоди не ответила, громко сглатывая дурноту и открывая рот часто, беспомощно, словно выброшенная на берег рыбка. Мужчина долго молчал, едва заметно массируя кончиками пальцев её затылок, потом наклонился, глубоко вдыхая, сощурил глаза. - Не желаешь разговаривать? Тебе нравится, когда с тобой общаются грубее, не так ли? - встряхнул её, частично приводя в себя, и шатенка поджала губы, жалко морщась, прикрыла глаза, вытянула вперед руки, стараясь оттолкнуть и чувствуя, что теряет почву под ногами.  - Нет, так не пойдет. Не упирайся, Мелоди, мы оба знаем, чем это закончится.
Она продолжила слабо вырываться, Игнатиус продолжил сжимать объятия, держа сестру на руках и идя куда-то, усаживаясь и устраивая её на коленях, медленно раскачиваясь из стороны в сторону словно в попытке успокоить, ровно до тех пор, пока женщина, хрипло выдохнув, не не размахнулась и не ударила его по щеке. Мужчина, рассмеявшись, ухватил её за волосы и развернул спиной к себе, с силой наклоняя. Столкновения со столешницей, внезапного до звезд перед глазами, она не ожидала, но вскрикнула, от боли, с запозданием, попыталась выпрямиться. Помешала рука, по-прежнему держащая за волосы.

Голоса мужа, произнесшего заклинание, Мелоди не услышала, только почувствовала, как её отпустили, и тут же кулём свалилась на колени, не в состоянии подняться. Поворачиваться и смотреть, что происходит, женщине было страшно, она каким-то шестым чувством ощущала, что родственник еще близко, даже не слыша его разговора - звук собственного сердцебиения в ушах заглушал все остальные.
Так же хорошо, как знала, что брат рядом, она поняла, когда Игнатиус отошёл прочь, потому прикосновение к лицу и появление после этого в фокусе её зрения лица мужа оказались весьма внезапны. Шатенка медленно моргнула, не обращая внимания на очередную порцию слезинок, скатившихся из уголков глаз, так же медленно открыла рот, но тут же испуганно охнула, шарахнувшись в сторону, когда мужчина вправил ей нос - затем, не прошло и мига, чтобы отойти от шока, дернулась обратно, обвивая его руками за шею и не желая отпускать.
Он тоже был её родственником, но, видимо, сейчас Мелоди забыла об этом, пачкая рубашку и мантию мужа в крови и заливая их слезами. Миссис Блэк больше не дрожала, её просто трясло, и отпускать мужчину она явно не собиралась, вцепившись в мантию на его спине так, что оторвать можно было только с мясом.
[AVA]http://s011.radikal.ru/i317/1505/11/c2c97ffac560.png[/AVA]

12 апреля 1947 года.

Мелоди, как она себя понимала, не стремилась к манипулированию. Она не была простым человеком, насколько могла оценить, но и подлости, хотя бы требующейся для этого сообразительности, скорости и холодности ума у нее не наблюдалось. До сего момента.
Бывает такое, что-то долго находится прямо у тебя под носом, клокочет, скрежещет, но ты не обращаешь внимания, потому что взгляд твой направлен в перспективу ровно до той поры, пока это что-то не ударит тебя по лицу. С Мелоди произошло почти так же: едва муж покинул её, усталую, осмелившуюся высказаться о своём желании чуть большей физической близости, потребности в уверенности в том, что она в безопасности, что мужчина рядом и она словно бы заключили пакт о ненападении, разделив поцелуй в щеку в качестве разломленного ломтя хлеба - она вдруг поняла, что её беспомощность при попытках казаться сильной, необходимость в нём и его поддержке, травма сделали его точно таким же беспомощным в ответ. В такие моменты Бэлфоер не мог противостоять супруге, будучи в состоянии разве что потворствовать ей в желаниях.

Осознав это, миссис Блэк почувствовала себя гадко, но тут же поняла, что теперь будет пользоваться маленькой открывшейся возможностью. Она не хотела и хотела этого, пока не понимая, какое из чувств преобладает сильней - брюнет был её якорем, надёжной опорой, единственной возможной интересной, свежейсвязью с миром. Резонно, что Мелоди начинала привязываться к нему до почти зависимости, и данный факт, по сути, стоило уловить, выворачивал её изнутри. Их отношения были не такими - едва женщина встанет на ноги, как они разведутся, у Белфоэра имелась пассия, постоянная, судя по тому, что он часто пах ею, и всё, что связывало де юре мужа и жену - дети, один из которых ненавидел мать, а двое других должны были вскоре вырасти и не нуждались в ней так уж сильно.
Не говоря уже о прошлом... нет, вспоминать это не следовало. Ни при каких условиях. Проблемы, по убеждению женщины, решать нужно было по мере поступления. Сейчас нарисовывалась необходимость отдалиться, сохраняя деловую дистанцию.

***

Её намерения продержались недолго. Сначала перестали писать Ланфорд и Оскар, вынуждая женщину думать, будто бы она чем-то обидела обоих, затем опять пропал их отец.
Длилось это короткое время - спустя пару дней все трое показались на пороге домика Мелоди. Женщина, в тот момент старающаяся разобраться, что из растущего на клумбе сорняк, а что нет, и в результате просто махнула рукой, выдирая всё, что казалось ей достаточно подозрительным. Занятие помогало сконцентрироваться, хотя Винни долго причитала и ругала свою подопечную, то требуя зайти под крышу, то вытаскивая шатенке шляпку, шарф, головной платок, даже шаль - что угодно, лишь бы лилейная кожа её маковки, только недавно вернувшая здоровый вид, не покраснела от ожогов. Миссис Блэк ценила заботу о себе, но переживала, как бы милая старушка не переволновалась, свалившись потом со своим слабым сердцем и сосудами.
Увлечённая выдергиванием и разговорами с растениями, мягкой, ласковой руганью, она не заметила, как сзади кто-то подошел. Даже уловив, как зашелестел гравий старательно выстеленной дорожки, миссис Блэк не обернулась, только устало вздохнув:
- Винни, матушка моя, я почти закончила, подожди чуть-чуть, - затем шатенка замерла, поймав за хвост давно преследующую её мысль. - Чай с имбирём. Будет очень мило, если ты его заваришь. Ты же говорила, что у нас есть имбирное варенье, так? - ей не ответили, и только после этого женщина обернулась, прикусывая губу и стягивая с рук перчатки. Стараниями сиделки она была фактически завёрнута в длинный рабочий фартук старушки, с лёгкостью способный обернуться вокруг её узенькой как у девчонки талии и чуть широковатых бедер как минимум втрое, что вовсе не облегчало возможности для передвижения. Мелоди упёрла колени в дорожку, поднимая голову, чтобы взглянуть на мисс Фоул, - послушай, я правда... - но замерла, едва увидела, кто стоял рядом.

Ланфорда она заметила в первую очередь. Тёмноглазый, тёмноволосый, с острыми, решительными чертами красивого лица - он был точной, уменьшенной копией отца. Мелоди, глядя в его глаза, дрожаще приоткрыла рот, чувствуя, как что-то в груди сжимается от безнадёжного взгляда мальчишки, часто заморгала, ощущая собирающуюся под веками сырость. Сказать женщина ничего не успела, едва не сбитая с ног.
- Мама! - налетевший на неё маленький вихрь напоминал отца чуть меньше. У него были материны тонкие губы и её же разрез глаз, даже брови, и те похожи формой. Оскар казался бесконечно довольным собой, улыбался во весь рот, стоя рядом с шатенкой и глядя с ожиданием, будто очень долго планировал поступить так, как поступил. Мелоди была уверена, что этот его поступок был чистейшим порывом, но всё равно улыбнулась в ответ, на мгновение зажмурившись, а затем протянула руку к старшему сыну, по-прежнему стоящему на месте.
- Посмотришь на вас двоих - и не скажешь, что братья, - желание прижать обоих к себе, вцепиться в них как в последнюю соломинку, было непреодолимо - и миссис Блэк выполнила его, заключая мальчишек в объятия, забыв о том, что надо бы подняться, и просто покачиваясь из стороны в сторону. Через пару минут Оскару надоела такая близость, и он убежал в дом, проверять обстановку, если женщина догадывалась верно. Ланфорд остался на прежнем месте, не делая ни движения; он не обнял мать в ответ, но и не оттолкнул её, так что Мелоди, переборов сомнения, затянула старшего сына к себе на колени, устраивая голову у него на макушке и продолжая покачиваться, - пока ты не оказался здесь, я даже не знала, как скучала, дорогой.
Это подтолкнуло маленького брюнета, заставило его обнять в ответ, а затем Мелоди оставалось только бормотать какие-то глупости, поглаживая трясущиеся детские плечи. Мальчик обхватил её за шею тонкими руками и шмыгал носом в голос, вымачивая плечо матери в слезах и, вероятно, ещё чем-то, настолько же натуральном. Женщине, слушая его, хотелось плакать и самой, вжимая ребёнка в себя, пока не останется просвета между телами, будто бы они - одно.

***

Мистер Блэк, доставивший сыновей, не стал задерживаться надолго - Мелоди и не ожидала ничего в таком роде. Она, однако, не удержавшись, в порыве благодарности и знака для старшего сына второй раз за несколько дней поцеловала мужа в щёки, неуверенно улыбнувшись в ответ на почти неприкрыто-недовольный взгляд, склонила голову набок, ненадолго сжав руку брюнета, а затем вернулась к мальчикам.
Мелоди успела заметить, что её - её! До сих пор не верилось - старший ребенок держится от второго родителя на приличном расстоянии, даже не заговаривая. Она могла только надеяться, что вид наличия чего-то вроде пакта о перемирии успокоит Ланфорда. Миссис Блэк вовсе не хотелось, чтобы сын избегал отца. Они были слишком похожи друг на друга, чтобы намечающийся конфликт оказался невинным.
Чего шатенка не ожидала, так это ответной злости мальчика, показавшей себя, едва Белфоэр скрылся за дверью. На счастье Оскар, милый, решительный Оскар, вскоре спас положение, отвлекши брата на себя.
[AVA]http://s011.radikal.ru/i317/1505/11/c2c97ffac560.png[/AVA]

Они были очень непохожими, эти мальчишки с разницей в возрасте в два года. Не только внешне, хотя, судя по всему, наследник рода Блэк удался в родственников по отцовской линии, а его младший брат чуть больше напоминал мать, что, в свою очередь, имела много общего с отцом детей - разве что Оскар, тёмноволосый и зеленоглазый, подвижный паренёк, выглядел гораздо более здоровым, чем сама Мелоди. Он казался женщине более мягким и гибким, лёгким и независимым как никто из тех, с кем довелось встретиться шатенке.
Но нет, различия касались не только отдельных черт внешности её сыновей: Ланфорд и Оскар были похожи друг на друга как Солнце и Луна - при общих началах, одинаковом стремлении к вниманию совершенно различная суть, и там, где один источал нескончаемую энергию, не нарушаемое, казалось бы, ничем веселье, которым одаривал в ответ, второй был тих и более склонен к попыткам отстраниться и спрятаться. Миссис Блэк видела, что у обоих имелись те ещё сложности с характером - наследство родителей, - но не могла не радоваться компании мальчишек.

Те ссорились, в том числе и из-за факультетов, на которых учились, не скрывая, что соперничают между собой и готовы в том числе устраивать друг другу маленькие ловушки, а то и драться. Мелоди с неожиданным удивлением заметила, что их склоки не сбивают её с толку и даже не расстраивают, только забавляют. Едва мальчишки начинали ссориться между собой, как женщина оказывалась за спиной одного из них, чаще младшего, и подхватывала на руки, принимаясь крутиться вокруг своей оси. Мисс Фоул после такого начинала причитать, и тут уже вступал Ланфорд, не желающий отрываться от общения с матерью ради обсуждения того, что ей нельзя. Подросток обхватывал длинными пальцами тощее запястье шатенки и утаскивал её за собой едва не бегом, заставляя задыхаться от усилия обеих женщин, старающихся поспеть за ним, - нездоровую молодую и тучную старшую.
Подростки даже устроили нечто вроде дуэли, красуясь перед внимательной, потрясённой до глубины души зрительницей мастерством в тех немногих чарах, которые знали. Миссис Блэк была только рада следить за ними, с весёлым недоумением наблюдая, как торопливые мальчишки машут палочками, и стараясь не смеяться. Учебники и муж твердили, что магия - суть сосредоточение на своих способностях, Мелоди сама ощущала это каждый раз, когда чувствовала сильные эмоции, когда задумывалась и пыталась просто принять, наслаждаясь спокойствием, даруемым течением магии по телу. Она не корректировала сыновей хотя бы потому, что не знала, как нужно делать правильно на самом деле, ведь практиковаться ей не довелось.
Ближе к вечеру Оскар притащил откуда-то воздушного змея и принялся носиться с ним по всему саду, не обращая внимания на преграды. Мелоди, уже уставшая, отправилась с беседку, намереваясь прилечь. Старший сын увязался за ней, и миссис Блэк в странном приступе храбрости вскоре улеглась на диване, пристроив голову на коленях подростка. Их обоих, видимо, устроило такое положение вещей, потому что Ланфорд не запротестовал и, кажется, чувствовал себя вполне комфортно, а вскоре, самую малость понукаемый матерью, принялся перебирать ей волосы.

Женщина, пригревшись и, по правде, умаявшись, задремала, чувствуя себя легче, чем когда-либо до того, слабо пошевелившись и открыв глаза только тогда, когда сын подал голос:
- Ты совсем не злишься на отца, мама, - голос мальчика был достаточно тих, чтобы не испугать её, взволновать или расстроить. Ланфорд словно говорил сам с собой, и Мелоди долгое время не решалась ответить, не зная, какие именно слова говорить. Затем печально вздохнула, медленно садясь, и едва успела поймать вставшего с беседки сына за руку, мягко, но настойчиво притягивая к себе.
- Мне иногда бывает страшно рядом с ним, но, - женщина обняла мальчика за плечи, прижимая крепче, прижалась лицом к его макушке и невесомо целуя, - он надёжный человек, держащий своё слово. Он заботится обо мне, которая ему никто, насколько это возможно, даже после того, что я сделала, - маленький брюнет принялся вырываться, явно намереваясь возразить, но миссис Блэк только принялась успокаивающе гладить его по спине, не прерывая своей речи, - у мистера Блэка есть причины ненавидеть меня, я основательно потопталась по его социальному положению в прошлом, подвергла осмеянию его семью и бросила детей. Разве ты не злишься за меня за то, что меня не было рядом целых восемь лет? - подросток, получив, наконец, свободу, вскинул на неё глаза - такие же точно, как у отца - и замотал головой, - Нет? А я злюсь. Меня не было с вами, когда вы отправились в школу, я не справляла ваши Дни Рождения, не знаю ни ваших друзей, ни чем вы увлекаетесь, ни что задевает, чем вы болели, какие у вас отношения с родственниками и друзьями семьи - мы должны были пройти через это вместе, и наверстать будет очень трудно, не так ли?
- Ты не виновата... - шатенка внезапно холодно рассмеялась, но тут же успокоилась, поглаживая костяшками пальцев щёку сына, покачала головой.
- Думаю, единственные невиновные в этой ситуации - дети. Ты, Оскар и Хармони, - она ещё помнила о Маверике, его тонких и не очень намёках на имеющиеся у них отношения, собственных воспоминаниях и непередаваемом чувстве вины в адрес мужчины, который никогда не был ей верен. Тогда, во время романа с кузеном мужа, миссис Блэк и не вспоминала о Белфоэре, но сейчас, теперь, каждую минуту, как думала о свершившемся и прошедшем, ощущала себя предательницей. Мелоди знала, почему так, как знала, что, вспомни она детали месяц назад, даже не подумала бы, что это как минимум неблагодарно по отношению к супругу и любовнику. Тогда она не испытывала чувства лёгкой, старательно перебарываемой влюблённости к мистеру Блэку или симпатии к дальнему родственнику, что, несмотря на отчаянную попытку отказать ему и выстроить дистанцию, остался потрясающим собеседником и обещал стать замечательным другом. Но сейчас это, как и душевные метания шатенки, не имело значения. Женщина почти шутливо погладила идеально, слишком идеально ровный нос старательно заглядывающего ей в глаза сына и слегка поджала губы:
- К чему я клоню, моя любовь - твой отец не сделал ничего действительно ужасного. Если же ты хочешь злиться на него, то тебе следует злиться и на меня.
- Всё не так просто! - в ответ на восклицание больная горько рассмеялась и снова обняла сына, прижимая к себе.
- Ах, сладкий, в этой семье ничего не может быть просто. Просто не бывает никогда и ничего, на самом деле. Поговори с ним. Постарайся не вступать в конфликт, просто... попроси отца объяснить его мотивы. Вежливо, Ланни, мой милый мальчик. Он не любит, когда его гордость задевают.
Продолжить дискуссию родственники не успели - прерванные ворвавшейся в помещение старушкой, они были отправлены в столовую, кушать, но почему-то очень быстро перекочевали на кухню, где и провели трапезу.

***

От вернувшегося вечером супруга миссис Блэк привычно ожидала всего, чего угодно. Раздражение, однако, как и попытка зацепить женщину, даже если неосознанная, командный тон, направленный на мальчиков, словно вернули её с небес на землю. Мелоди вновь почувствовала неуверенность, однако медленно поднялась с постели, накинула поверх ночной сорочки кружевной пеньюар. Проведя рукой по волосам, поправляя их, доставая из-под нежной ткани, шатенка пару раз молчаливо моргнула, затем склонила голову набок, и пошла вдоль кровати, мягко ступая босыми ногами по шерстяному ковру, пока не поравнялась с мужчиной.

Ищущий взгляд ненадолго задержался на лице мистера Блэка, затем шатенка задумчиво облизнула губы и покачала головой, запахивая пеньюар обеими руками.
- Спрашивать, что у Вас случилось, думаю, я не в праве, но, надеюсь, сегодняшний день не вымотал Вас так, как кажется, мистер Блэк, - после этого шатенка мягко, нерешительно улыбнулась, не глядя мужу в глаза. Она знала, как неприятно выглядит её расходящийся в разные стороны взгляд. - Хармони не желает иметь со мной ничего общего, не так ли? Что касается мальчиков, я бы согласилась оставить их и сегодня, и завтра, пока им не надоест. Если Вам удобно, конечно, и не нарушает никаких планов.
Закончив с небольшой просьбой, шатенка немного помялась, будто собираясь с духом для чего-то, но, наконец закусив губу в почти отчаянии, развернулась обратно, аккуратно отгибая плед и поджимая пальцы немного озябших ног. Мужчина совершенно неожиданно для шатенки присоединился к процедуре, помогая ей с противоположной стороной. Осознавшая это миссис Блэк несколько раз удивлённо моргнула, приостановив свои действия и поднимая на мужа глаза, даже приоткрывая рот, затем ойкнула, видя, как начинает крениться мир.
Столкновение с полом вышло внезапным, но от того не менее болезненным. Мелоди замерла на пару мгновений, пытаясь понять, что произошло. Ноги женщины просто в какой-то момент перестали слушаться её, и это было шокирующе, внезапно, страшно. Немного придя в себя через пару секунд, она попыталась подняться, но не успела - оказалась подхвачена на руки и осторожно, почти нежно уложена в постель. Едва закончив с этим действием, мистер Блэк исчез за дверью, зовя Винни, и шатенка обречённо вздохнула, подавая голос и прося супруга зайти обратно:
- Ничего страшного не произошло, мистер Блэк. Я просто устала. Правда, не о чем беспокоиться, только... - спрятала глаза, - не надо беспокоить мою сиделку, я сама виновата, - мужчина никак не отреагировал, повторно отправляясь на выход, и Мелоди почти отчаянно принялась подниматься следом за ним. - Подождите!

Стоило брюнету повернуть корпус в её сторону, как миссис Блэк снова опустила глаза, сжимаясь и нервно теребя пальцами рукав пеньюара. Ей было чудовищно стыдно за то, что женщина собиралась сказать. Она, однако, быстро собралась с силами, слыша приближающийся скрип ступенек лестницы под тяжеловесной старушкой-сиделкой:
- Вам правда не стоило её беспокоить. Я... я хотела извиниться. За брата и свое поведение в юности. Я была влюблена в Вас ребенком. Вы были... моим рыцарем, полагаю, после того, как спасли от Игнатиуса, - последнее воспоминание, о школьных годах, пришло к ней во сне и вогнало в краску, но и напугало. Ненадолго прикрыв глаза и сделав пару глубоких вдохов для храбрости, шатенка продолжила, по-прежнему не отрывая взгляда от своих рук, жалко рассмеялась, - но не беспокойтесь, этого не повторится. Как только я буду в состоянии позаботиться о себе, мы закончим нашу сделку, и Вы будете наконец свободны.
Мелоди понимала, что на самом деле свободны будут они оба, если она не успеет влюбиться в мужа по-новой. Чтобы защитить себя от такого исхода, следовало провести чёткую линию в их отношениях. Белфоэр уже однажды делал это, но супруга нарушила границы и теперь старательно минимизировала возможные последствия. Она была уверена, что у неё получится.
[AVA]http://s011.radikal.ru/i317/1505/11/c2c97ffac560.png[/AVA]

- Возможно, самое время прекратить это, маковка? - миссис Блэк, отдыхающая во флигеле у дома и наблюдающая краем глаза за садом, попутно смакуя доставленный сиделкой из Лондона пудинг, удивлённо скосила на старушку взгляд зрячего глаза, но уже через несколько секунд развернулась полностью, садясь на диване поудобнее и перенося сладкое угощение на колени, а затем изобразила на лице недоумение. Винни не говорила, откуда брала те или иные вкусности, но её подопечная всё равно подозревала, что готовил это кто-то из прислуги в доме мужа. Не то чтобы это действительно имело какое-то значение.
Пасхальная неделя закончилась гораздо быстрее, чем желала того женщина, и Оскар с Ланфордом вернулись в школу, повидавшись до того с матерью лишь ещё два раза. Мелоди скучала по мальчикам непереносимо, ожидала писем, но подростки пока не торопились писать.

Чуть меньше, чем по двоим мальчишкам, шатенка тосковала по мужу. Мистер Блэк появлялся словно по расписанию, и, скорее всего, этим оно и являлось; старательно соблюдал дистанцию и всячески подчёркивал, что их общение - явление временное. Он, вероятно, догадался, что супруга испытывает к нему как минимум симпатию, и поступал верно, дальновидно, так, как следовало бы с самого начала. В том была его ошибка, не первая уже. Намеренно или нет, мужчина уже в который раз обидел, даже ранил и разозлил миссис Блэк, чувствующую себя теперь так, словно бы её задвинули в дальний угол за ненадобностью. Мелоди понимала, что с большой вероятностью так оно и было, как осознавала и то, что по приходу супруга забудет обо всех переживаниях и обидах, словно их и нет.
Она отлично знала, какое влияние оказывает на неё компания человека, ставшего, по сути, якорем для существования женщины в незнакомом и потому страшном ей мире. Осознавал ли это фиктивный муж, едва ли когда-нибудь друг, но отец её детей - оставалось тайной. Если ответ на этот вопрос был положительным, Мелоди следовало бежать от мистера Блэка со всех ног.
Едва ли Белфоэр Блэк, этот самоуверенный, решительный, целеустремлённый и амбициозный маг, представлял, как может задеть кого-то его поведение. Может быть, стоило бы поставить его на место тех, кому доставалось от мужчины, но это было бы не по силам влюблённой в высокомерного болвана женщине, коей была его недавно вернувшаяся с того света жена.
- Пора прекращать это беперспективное увлечение, милая. Мистер Блэк кажется тебе джентльменом, но ты просто не помнишь, что он ничем не лучше твоего брата, - обеспокоенный голос пышнотелой старушки, что не дождалась отклика от подопечной и присела рядом с ней, приобнимая за плечи и притягивая к себе, прижимаясь седым виском к макушке женщины, вывел Мелоди из задумчивости. Она в ответ печально рассмеялась.

- Я не собираюсь страдать, Винни, душенька. Наслажусь тем, что будет мне дано, и отправлюсь дальше, - мисс Фоул только покачала головой, прижимая шатенку к своей груди и тяжело вздыхая. Говорить, по сути, было и нечего, обещание не содержало ни грана лжи, но всё равно оставляло привкус горечи во рту. Мелоди не стремилась обманываться, ни в чём. Она уже сейчас переключала своё внимание на другое: вела переписку в парой дам, с которыми встретилась на вечере в честь своего возвращения, регулярно общалась с Мавериком и познакомилась с его женой, Джоанной, даже детьми. Миссис Белфоэр Блэк не была пока в состоянии покидать своё уютное убежище, однако невестка навещала её дома и намеревалась выводить дальнюю родственницу в общество в дальнейшем. Она казалась очень милой дамой.
не находясь же в чьём-нибудь обществе, женщина училась, проглатывая учебники по маги один за другим и интересуясь другим - от сказок до легенд, историй о путешествиях натуроведов или поклонников волшебных животных. Мелоди интересовалась всем, сожалея лишь, что не может пока узреть это в живую. У неё было достаточно времени и для мелочей вроде рукоделия - руки оказались неожиданно ловкими, а воображения для создания задумок хватало. Мисс Фоул даже пришлось как-то прикупить для подопечной несколько скромных с виду, но дорогих мантий - три детские и две взрослые - которые шатенка после некоторого размышления принялась украшать вышивкой вдоль манжет и ворота и фалд; под цвет семейного герба мужу и старшему сыну, с ярко-алым шитьём Оскару, светлую на перламутре - для Хармони и очень нарядную, жемчужно-белую на бордовом фоне специально для старенькой модницы-Гвиневры. Садом она теперь занималась лишь опосредованно - всю грязную работу выполняло смешное тоненькое и большеглазое существо, представившееся Сенни. Разговаривать с эльфом оказалось неожиданно интересно, хотя тот и старался держать любопытную надоеду "хозяйку Блэк" на почтительном расстоянии.

Ослушаться Мелоди напрямую, как выяснилось, Сенни не мог, и женщина пользовалась этим напропалую.
В очередной раз от мыслей и медленно, но верно уничтожаемого внеочередного десерта женщину отвлекла зависшая у стеклянной двери во флигель знакомая птица. Миссис Блэк, торопливо отставив тарелочку с пудингом, отправилась впускать посланницу, передала её тут же подорвавшейся с места сиделке и принялась распечатывать принесённый совой пухлый конверт.
Она ожидала письма, но получила вещь куда как лучшую - её дорогие мальчики прислали матери свои фотографии из школы, на фоне всего того, о чём рассказывали раньше. Когда зрение затуманилось, шатенка, судорожно вздохнув, опустилась прямо на пол, покачиваясь из стороны в сторону и нервно сжимая руки. Колдографии, чтобы не закапать слезами, пришлось отложить в сторону.

***

Ближе к вечеру мисс Фоул, уверенная, что Мелоди в печали, тоскует или страдает - она видела заплаканные глаза и не поверила даже показанным колдографиям, пребывая в убеждении, будто её подопечную незаслуженно обидели - устроила им обеим своего рода аттракцион. Она предложила миссис Блэк искупаться на улице, на заднем дворе, где их никто не мог видеть.
Совместными усилиями, хотя большей частью благодаря помощи волшебной палочки Винни, женщины вытащили под сень старых яблонь огромное корыто, которое наполнили водой. Мелоди, давно желавшая искупаться, плюхнулась внутрь прямо в одежде, чем вызвала порцию охов и ахов старенькой толстушки. Медиведьма, видимо, в отместку за шалость, раздела её донага и принялась натирать щетками, заставляя то стоять смирно, то сесть и повернуться к ней спиной, то наклоняться. Бедная пышнотелая сиделка под конец процедур сама вымокла настолько, что хоть выжимай, пыхтела, прижимая пухлую ладонь к пышной груди, но продолжала смотреть на купающуюся коршуном. Миссис Блэк в ответ на такую истовую заботу могла лишь рассмеяться и полезть к бедняжке с объятиями, за что была отшлёпана по покрытым мыльной пеной рукам и попе.

После, чувствуя себя чище, чем когда-либо, женщина нарядилась в приманенные старушкой вещи. Те оказались неожиданно гораздо более практичными, чем её предыдущие вещи, что немедленно вызвало вопросы. Мисс Фоул после этого, со смущенным удовольствием рассматривая преобразившуюся в костюме-двойке с миди юбкой-колоколом и высоким поясом, подчёркивающим узкую талию подопечную, заставила её несколько раз повернуться и осталась в восторге, поясняя, что прикупленная ею красота - изделие магглов, и как оно идёт тоненькой как веточка Мелоди, превращая её в маленький и элегантный яркий как солнышко цветок. "Стоит только уложить тебе волосы, милая", заявила старушка и потащила молодую женщину в дом, видимо, именно за тем.

Добраться до расчёсок и заколок со шпильками они не успели. В гостиной на диване сидел мистер Блэк, глаза которого при виде жены, казалось, полезли из орбит. Шатенка, испугавшись такой реакции, тут же попыталась спрятаться за спиной мисс Фоул, но та выпихнула её обратно, глядя сурово, но одобрительно, что отчасти вернуло Мелоди уверенность в себе, позволив встретить взгляд супруга насколько это возможно прямо. Увы, запал прошёл через пару секунд, стоило миссис Блэк заметить, насколько холодным и нечитаемым стало лицо судьи.
- Во что Вы вырядились? - она даже не сообразила, что лепечет что-то неразборчивое, да то, казалось, было и не нужно, потому что Белфоэр, не дожидаясь окончания ответа, продолжил: - Не смейте больше меня позорить. Надевайте маггловские тряпки в своё удовольствие, когда мы разведёмся. До того - не смейте о таком даже думать.
Это оказалось последней каплей. Губы женщины задрожали, и она поджала их, невольно надувая, часто заморгала ресницами, пытаясь прогнать выступившие на глаза слёзы, затем провела под веками кончиками пальцев, стирая перекатившуюся наружу влагу и едва слышно шмыгнула носом.
- Н-наш брак - фикция? - она медленно кивнула сама себе головой и резко подступила к мужчине, ударяя его по левой щеке без замаха. Сцепила зубы, глядя не без обиды, но больше холодно. - Этот дом достался мне в качестве приданного и не имеет к Вам никакого отношения, посему попрошу удалиться. До свидания.
После этого развернулась и ушла к себе в комнату, запирая дверь. Она не хотела никого видеть. Не сейчас.

***

Спала этой ночью миссис Блэк неспокойно. Просыпалась то и дело, вздрагивая и прислушиваясь в ожидании неведомо чего, навевающего ей почти панический ужас. Простыни женщины липли к её мокрой коже, но она не собиралась подниматься, только кутаясь плотнее и мелко дрожа то ли от холода, то ли от страха.
Часы с курантами, стоящие в кухне, отбили два после полуночи, когда Мелоди подскочила в очередной раз, полусонно, растерянно оглядывая едва освещённую спальню. Различив шевеление в дверном проёме, она хрипло засипела, пытаясь подать голос, после чего прокашлялась:
- Ч-х-ш-ш-шера? - закашлялась вновь, на мгновение прикрывая глаза, а когда открыла повторно - увидела склонившегося у изголовья кровати знакомого мужчину. Улыбнулась. - Белфоэр?

Муж, для неё просто большая тень со знакомым лицом, не пошевелился, и тогда Мелоди протянула к нему руки, почти поднимаясь на колени, ухватила за большие теплые ладони и горячо, почти горячечно забормотала:
- Вы такой жестокий. Вы знаете, что говорите то, что может ранить другого, но говорите это всё равно, оттого только, что считаете себя правым. Ваша критика причиняет мне боль, муж мой. Это больно, вот здесь, - шатенка прижала правую ладонь брюнета к собственной груди как раз под ключицами, поглаживая кожу его запястья пальцами, едва слышно хмыкнула. - Я так Вас ждала сегодня, мистер Блэк. Скучала и хотела поговорить, а Вы пришли и снова всё испортили.
Всё ту же руку, ухватив обеими своими ладонями, она подняла выше, прижимая к собственной щеке и тут же тяжело плюхнулась обратно на подушку, закрывая глаза. Мелоди ощущала почти блаженство, и для полного счастья ей не хватало только обнять мрачную тень из своего сна.
- И за это Вам придётся караулить мой покой этой страшной ночью. Они всё ещё летают. И Ш-ш-ш-ше-е-е-ера... - договорить миссис Блэк не успела, провалившись в глубокий сон.
[AVA]http://s011.radikal.ru/i317/1505/11/c2c97ffac560.png[/AVA]

22 апреля 1947 года.

Продолжение ночи стало для миссис Блэк менее беспокойным, но и приятным его назвать было нельзя. Переживания и обиды, накопившиеся за почти два месяца её новой жизни, неуверенность и волнения, частые выяснения отношений и ссоры, подтачивающие женщину, вылились в наполненные размытыми, неуловимыми образами сны. Те изматывали её, выталкивая из одного напряжённого видения в другое - непоследовательные, утомительные, заставляющие метаться по постели и бормотать что-то, очень далёкое от привычного шатенке. Они не были страшными, просто оставляли после себя отдающее горечью на языке ощущение сюрреализма и непонимания. Сцены прерывались только для того, чтобы возобновиться через некоторое время, создавая какое-то наполненное непредсказуемыми сюжетными поворотами повествование. Оно не дарило чувство страха, нет, но держало в напряжении, не давало расслабиться и заставляло Мелоди постоянно ожидать чего-то непередаваемо жуткого.
Проснулась шатенка резко, рывком, усталая и разбитая так, словно и не отдыхала, ещё до того, как первые лучи рассвета скользнули в распахнутое окно. Сердце заходилось в бешеном ритме, и женщина долго не могла поднять, где находится, шальным взглядом окидывая свою тонущую в сумерках комнату, прижимая слабые руки к груди и ожидая чего-то, что и сама потом не могла понять. Её лёгкие, особенно с правой стороны, должны были разрываться от боли, порождая тяжёлый кашель, тело гореть в лихорадке, а руки - разве у Мелоди всегда были такие нежные руки? Она не знала, но различие в ожидаемых и получаемых ощущениях потрясло миссис Блэк с новой силой, выводя из только недавно приобретённого равновесия.

Всхлип - беспомощный и почти детский - вырвался сам собой, за ним последовал ещё и ещё, и ещё один, аккомпанируемые слезами, потоком, словно прорвало плотину. Миссис Блэк не знала, была ли она такой плаксивой ранее, но поведение супруга поначалу намекало на это. Однако сейчас у неё не хватало сил даже на то, чтобы чувствовать из-за подобного смущение или неудобство. Женщину трясло, как начинало потрясывать и рамочки на стене у изголовья её постели, ночные лампы, мелочи, расставленные на столиках у кровати и камине.
Неожиданно, но это отрезвило. Едва шатенка заметила, что именно творит с окружающей обстановкой её истерика, как замерла, широко распахнутыми глазами глядя прямо перед собой, судорожно, тряско вдыхая и выдыхая.
Да, именно таковой была её реальность: магия, пока не контролируемая, но старательно изучаемая заново, глупый, жестокий мужчина, в которого Мелоди умудрилась влюбиться дважды за позабытые тридцать лет своей жизни, двое чудесных сыновей, отрада её одиноких дней, и дочь, кою волшебница не видала никогда, но искренне желала увидеть и понять маленькое одинокое наверняка сердечко - миссис Блэк, даже зная, что в прошлом, скорее всего, едва переносила даже упоминания о своём дитя, уже любила девочку, отчаянно, почти до слёз. Возможно, она пыталась что-то компенсировать, возможно, у женщины не получилось бы, но загадывать наперёд и отчаиваться заранее она не собиралась. Самым главным было то, что память, нестойкая и зыбкая, приобретённая в основном благодаря другим, давала почву под ногами. Топкая, проваливающаяся, стоит только неверно шагнуть, разваливающаяся на глазах и не дающая надёжной опоры, она, однако, оставалась лучше, чем возможность болтаться на неведении подобно повешеннику.
Ещё один, последний раз, мокро шмыгнув носом, шатенка резко вытерла глаза и щёки тыльной стороной ладони и принялась подниматься. Движения выходили будто рваными, дёрганными, словно истерика задела даже нервные окончания, повредила её двигательный центр. Женщина перевалилась набок, подкатываясь к краю кровати, спустила вниз дрожащие ноги, не без труда нашла на коврике домашние туфли. Те оказались гораздо левее привычного своего места, что вызвало недоумённую гримаску, но миссис Блэк быстро выпустила подозрения и лишние мысли из головы, поднимаясь. Протянула руки за пеньюаром, накинула его на плечи, запахивая пока неплотно, приблизилась к окну.
- Сенни? - небо на востоке ещё только принималось светлеть, лишь тонкая полоска его окрасилась с нежный, лилейно-розовый. Значит, Винни ещё спала. Будить и без того постоянно утруждающуюся заботой о ней старушку женщина не желала, но и распоряжаться на кухне самостоятельно не могла. Зная необходимые заклинания, она не обладала ни палочкой, ни нужными для их применения навыками.
Едва хлопок за спиной известил о появлении эльфа, шатенка обернулась, улыбаясь:
- Прости, я не разбудила тебя? - домовой торопливо покрутил головой из стороны в сторону, извещая, что в особняке поднимаются рано. - Хорошо. Не будешь ли ты так добр приготовить мне чаю? Я выпью его в гостиной.
Не дожидаясь благодарности, Сенни исчез. Шатенка слегка нахмурилась, но только покачала головой, поднимая с камина щётку для волос.

***

Зрелище, заставшее её внизу, удивило женщину, но она решила не обращать внимания. Только поморщилась от неприятного амбре, исходившего от мужчины, да решила не садиться на своё привычное место у столика. Так она находилась бы слишком близко к похрапывающему во сне мужу.
Он, потрёпанный, помятый, но явно успевший переодеться с их последней встречи, показался шатенке даже по-своему милым. Усталым и заснувшим вовсе не там, где собирался. Задумываться о том, почему Белфоэр оказался в её доме после того, как его прогнали прочь, миссис Блэк не стала - иначе она бы обозлилась повторно и сделала что-нибудь глупое. Глупостей волшебнице вполне хватило и вчера, её и мистера Блэка, их обоих.
Гвинерва застала  её всё там же, в гостиной, сидящей в кресле, наклонившуюся к журнальному столику, поджавшую под себя ноги и задумчиво чиркающую в дневнике. Мелоди давно уже не записывала там свои наблюдения - лишь вопросы для любого, кто согласился бы пояснить ей работу той или иной теории, заклинания, упущенного в книгах момента истории. Удивительно, но в предоставленной супругом литературе хватало информационных дыр и пробелов, осветить которые порой не мог даже он сам. В такие моменты мужчина смотрел на миссис Блэк взглядом, который был ей непонятен и вызывал любопытство - но всё чаще жертвами расспросов становились другие, ведь Белфоэр старательно отдалялся и держал дистанцию. Однако, надо признать, раньше брюнет хотя бы не устраивал жене истерик. Почти нет, если помнить о его потрясающем самоконтроле и любую потерю оного воспринимать как аномалию.

Впрочем, именно сегодня волшебница не думала о муже. Он был вычеркнут из обычного распорядка её мыслей из-за незаслуженной обиды, которую причинил специально, не просто оскорбив, но и напомнив, насколько зыбка их связь, насколько недолговечна его и без того ослабляющаяся поддержка. Даже присутствие самого мужчины поблизости не могло, по идее, повлиять на её душевное равновесие.
Мелоди знала, что перегибала палку с обидой, но ничего с собой поделать не могла. Она упорно не думала о брюнете. Тот, назло, настойчиво и непослушно, полностью неконтролируемо, совершенно в своей манере старался отравить каждое размышление, ощущение, воспоминание, сбивал с толку и лишал присутствия духа с неизменным успехом, врывался в голову супруги с каждым издаваемым звуком. Из-за этого шатенка чувствовала себя не старше Ланфорда с его постоянными попытками противостояния отцу, с той только разницей, что для неё мистер Блэк значил чуть иное и был, по сути, абсолютно чужим человеком.
Сенни за пару часов успел дважды обновить её чайник (лишь в первый раз он явился в гостиную, как было предписано, затем Мелоди, обеспокоенная тем, что разбудит своего соседа, попросила эльфа трансгрессировать на кухню), доставил горячие, воздушные и нежные булочки с корицей, подтверждая ранние подозрения миссис Блэк, что, однако, не смогла отказаться от сладостей, которые разрезала на пластинки и запивала чаем, намазав предварительно маслом. Крошки падали на дневник, и женщина аккуратно сдувала их, прожевав. Опыт подсказывал, что в противном случае написанное размажется, а Мелоди не переносила такого рода беспорядка.
- Твой муженёк вернулся вчера ночью, радость моя, - фраза, произнесённая полушёпотом в спину, заставила шатенку замереть и нахмуриться. Через пару мгновений, вернувшись к записям, она свела брови сильнее, понимая, что потеряла мысль. Вздохнула, отложила перо, откинулась на спинку кресла и отодвинула записи. Тон сиделки звучал примерно так, как женщина представляла бы отчёт тёщи о поведении непутёвого зятя - и не вязался с впечатлением миссис Блэк об отношении мисс Фоул к брюнету. - Явно прилично выпил и теперь отсыпается, как видишь. Он хотел перед тобой извиниться.
Забавно ли, но едва прозвучали эти слова, как Мелоди почувствовала, что пружина, скрутившаяся в её животе вчера днём, расслабляется. Мужа она простила мгновенно, хотя сам он не успел ещё и слова произнести, не проснулся, не знал даже о посетившем супругу чувстве. Женщина, однако, неожиданно ощутившая прилив энергии, уже через пять минут подскочила с места, подхватывая рабочий фартук сиделки и убегая в сад. Ей срочно нужно было заняться чем-нибудь продуктивным.
[AVA]http://s011.radikal.ru/i317/1505/11/c2c97ffac560.png[/AVA]

Отредактировано Jani Salamin (24 января, 2016г. 19:01:00)