Как это чудно – отдыхать в теплые майские деньки. Природа только-только просыпается после долгой спячки, улыбаясь прохожим погожими деньками. Солнце светит, птички поют. Почти ничто не может испортить всей этой идиллии, что царит кругом. Почти. Изнасилование вкупе с избиением – может. А особенно скверно когда девушка-омега, пострадавшая от рук маньяков, в тот день возвращалась после съемки. Съемки с Шанталь, которая даже не предложила проводить ту. И теперь чудовищно-неприятное чувство раскаянья буравило девушку. Не находя себе места, она не смогла даже отдохнуть, проводя очередной вечер в своей маленькой квартирке. Она с самого утра подорвалась, наскоро перекусив холодным ужином, и помчалась в городскую больницу, куда была доставлена недавно пострадавшая. Казалось, весь город уже знал обо всем это. Быть может, это действительно так и было, быть может, лишь казалось. Но Вё хмурилась, слыша в обрывках разговоров хоть что-то, ну немного похожее на случившееся. Скандал будет знатный, просочись эта информация в прессу. Понимали это все: люди простые, сотрудники и коллеги, ну и сама пресса, естественно. Кто не хочет разукрасить свои заголовки столь чудной новостью?

Больница встретила Шанталь неприятно-слепящей белизной, заставляя щуриться. Остановившись, альфа огляделась, стараясь привыкнуть и заодно сориентироваться в больничных проходах. Вообще тут уже где-то был друг жертвы, пришедший ее навестить. Так получилось, что он покидал девушку ненадолго, а Шан заменяла сиделку. В любой другой ситуации послала бы всех и вся, но тут, когда ты косвенно виноват. В общем, открутиться не получилось. Совесть заела бы. Поднимаясь в палаты, она тут же замечает парня, беседующего с врачом, и молчаливо присоединяется, чтобы послушать беседу. Док что-то рассказывает, показывает рентгеновские снимки и качает головой. Все не так просто, повреждения довольно сложные. Все двигается тихо-мирно: задушевная беседа, советы и кроткие вопросы. Ничего не предвещало проблем. Как вдруг в ее поле зрения попало странное движение. Хирург стоял спиной к палате модельки, а ее друг боком, одна лишь Шанталь могла разглядеть за спиной доктора странно-незнакомую фигуру, пробирающуюся в палату. Странно, на сотрудников это не похоже. Наскоро распрощавшись с собеседниками, она быстро продвигается вперед, краем уха услышав, что голоса становятся тише: врач тоже уже, а значит, в коридоре никого не осталось. Рывок двери и она оказывается в светлой палате. Разглядеть пациентку не представляется возможным: весь обзор загораживает странная и доселе незнакомая девушка. Тянет свои тощие ручонки к бледной спящей особе. Все происходит как-то слишком быстро. В голове проскальзывает мысль, что стоит только проснуться спящей и увидеть репортера (а в том, что это была какая-нибудь журналистка из жалкой газетенки, Шан не сомневалась), проблем, испугов и возмущения было бы не избежать. Она бы перепугалась, бедняжка, прибежали доктора. А эта искательница заголовков точно бы написала что-нибудь ужасающее. Потом нужно было втолковать ей, что да как. Потому-то, быстрым движение руки Вё хватает находящуюся перед ней девушку. И нет, не за руку, как хотелось бы. Разница в росте была приличной, да плюс еще скорость и необдуманность поступка.… В общем, уцепившись за воротник платья, альфа рывком дергает на себя неудавшуюся авторшу очередной бредовой статьи, чтобы в следующий же миг выволочь ее в коридор. Крики могли разбудить мирно сопящую в койке девушку, а это были ни к чему.
- Ну, слушай сюда, коротышка, - надменно тянет фотограф, с пренебрежением глядя на «жертву». Шанталь схватила ее чуть выше локтя, краем сознания подмечая, какая та хрупкая и не стоит придавливать руку. Мало ли, сломается еще – а она будет виновата. – Советую тебе выметаться отсюда, забывая адрес больницы и номер палаты. Ты ничего не видела, детка, потому держи свой прелестный ротик на замке.
Тихо, вкрадчиво, даже как-то угрожающе. Повышать голос совсем не хотелось: мог сбежаться персонал, а излишнее внимание к их милой задушевной беседе не было нужно. Потому было веское основание полагать, что блондиночка стушуется, поспешно ретируясь. Хотя, Вё слишком много пересекалась с журналистами. И все поголовно они были настойчивыми и мерзкими врунами. Стоило только где-то грубо обойтись – все, читай про себя статью. Узнаешь много нового из таких статеек. В общем, таким стоило либо не мешать, не против отношений, либо вовсе устранять, когда их внимание было ни к чему. Сейчас был именно такой момент, когда луче всего подкупить. Или нагрубить, выпроводив.

- Иначе я тебя найду, дорогая. Я ведь не мужчина, я руку на девушек поднимаю. А ты даже не прекрасная омежка, потому я объясню тебе на пальцах, что это было определенно лишним. Ты меня поняла? - почти шепотом, наклоняясь чуть ближе. Надменно, холодно, с презрением. Пустые угрозы, фальшь и нахальная ложь. а что поделать? Теперь оставалось разве что дожидаться реакции представительницы желтой прессы.

Отредактировано Chantal Rayner (17 января, 2015г. 10:44:15)

А Шанталь просто стояла, поджимая и без того узкие губы. Теперь, когда незнакомка отошла на несколько шагов, упершись в стену, появилась возможность разглядеть собеседницу получше. Низкая, хрупкая, она не казалась излишне болезненной. Напротив, в одной только позе сквозила энергия и жизнь, а уж когда она заговорила, вся ее видимая хрупкость растаяла на глазах. Бойкая и живая, упрямо вздергивающая носик и старающаяся говорить грозно и с упреком. Что-то в выражении глаз выдавало ее сконфуженность. Видно, ей не слишком понравилось замечание Вё по поводу роста. Больная мозоль, на которую так нетактично наступила Шанталь. И тут она зацепилась взглядом за глаза. Глаза, полные осуждения и упрека, но вовсе не оттого необычные. Синеватый левый и карий правый – на секунду даже удивленно вздернула брови. Но следом же криво усмехнулась. Естественно это линзы. Смотрелось это довольно необычно и пугающе. Видно, журналистка любит выделяться? Вероятность реальной гетерохромии была очень мала, и Шан даже не рассматривала ее.

Это было так забавно, наблюдать за нравоучениями какой-то девицы, пугливо отступающей к стене. И она была не совсем права: Шанталь же не била ее, а как цивилизованный человек поговорила, объяснив, что да как. Подумаешь, потягала немного. Так ведь сама виновата. Что-то глухо стукнуло в груди, когда она затронула больную тему. Бестолковой бесполезности ее как альфы. Стерильна. Одно единственное слово, а столько проблем. Бесполезная во всех планах. Будь она кошкой, то обязательно бы прижала уши и, скаля клыки, зашипела. Но лишь презрительно вздернутая губа и хмурый взгляд выдавали клокочущую ярость. Один-один, дорогуша. Мстишь мне за коротышку?
- Что? – ошарашенно выдыхает черноволосая, складывая непроизвольно руки на груди. Какая-то горечь появилась от слов журналистки. Горечь, заставившая кротко хохотнуть, запрокинув голову. А затем уставиться на собеседницу, как-то печально-насмешливо выдавая:
- Всего лишь поговорить? Осознаешь ли ты, сколько жизней сломала своими «просто разговорами»? – делает паузу, словно что-то подмечая про себя. Едва заметно кивает, усмехается и медленно вдумчиво тянет.
- Осознаешь ли ты, какой жизнь ее станет после твоей статьи? – Пару секунд на раздумье, чтобы вновь продолжить. -  Кому она нужна такая? От нее отвернуться все, стоит только узнать. Родственники и друзья. Кто хочет иметь хоть что-то общее с подобной? У нее не будет даже права на счастливые отношения, потому как всегда всплывет эта правда, оглашенная тобой.
Она горько усмехается. Звучит как-то двусмысленно, верно? Но, пожалуй, только сама Шанталь замечает иронию слов. Под конец все как-то завернуло не в сторону жертвы маньяка, а на саму Шан. Девочка-альфа без права испытать судьбу. Только работа и серая жизнь в четырех стенах съемной квартиры. Даже без чертовых нежелательных связей. Она вдруг спохватывается, тряся головой и отгоняя тяжелые мысли. Почему-то захотелось курить.

- То есть я хотела сказать, что ты сломаешь ей жизнь. Она сможет выйти отсюда, объявив всем о несчастном случае. Мало ли, шла, упала. Продолжит карьеру, если возможно, будет иметь семью, друзей, возлюбленного. Ты же своими словами перечеркнешь все. Девушка сломает себе жизнь просто потому, что оказалась не в то время, не в том месте. Ну а ты получишь очередную похвалу за чудный материал.
Насмешливо, сверху вниз. И пусть звучит как-то бредово и преувеличенно. Да, Шанталь немного слукавила, соврала. Ничего такого не случилось бы, не так уж страшно. Но все же было нежелательно пускать искательницу сенсаций к без того морально подавленной пострадавшей.

Отредактировано Chantal Rayner (17 января, 2015г. 11:18:02)

Мелкая как-то враз расправила свои крылышки, кичливо распрямляясь и наступая на Шанталь. Что конкретно предало сил и уверенности этой странной особи, девушка никак понять не могла, она лишь с насмешливым прищуром глянула на нее сверху вниз, складывая руки на груди. Она пытается что-то доказать, уговорить, но теперь это дело какого-то чертового принципа. Шан просто не могла сделать шаг назад, не могла взять все свои слова назад. Незнакомая репортерша вдруг совсем наглеет, приближаясь и толкая плечом. Выглядит это невероятно смешно, особенно при ее габаритах. Усмешка, тронувшая губы выглядит как-то злобно и истерично, но Вё не намерена сюсюкаться с всякими встречными. Она ненавидела таких – напористых, дерзких, не знающих слова «нет». Даже нет, не так. С виду кротких, наивных и таких милых. А на деле приставучих. Хотя, что можно судить по одному единственному диалогу. На повышенных тонах, с взаимными обвинениями из-за непонятно чего.

Злобно выдыхает, чтобы тут же с шумом втянуть воздух. Еще немного, и она не сдержится. В общем, ее задевают плечом, будто бы отталкивая,  а она вновь хватает девушку за руку, но на этот раз у запястья. Что-то щелкает внутри; такая тонкая и хрупкая ручка. Такую и сломать – не нужно особо стараться. Инстинктивно втягивая носом воздух, альфа хмурится. Какой-то привычный запах. Ах, да. В детстве ее матушка часто ставила на журнальный столик (в вытянутую стеклянную вазу, обязательно на кружевную салфетку) букеты лаванды. Почему-то ее успокаивал именно этот запах; постепенно у Шанталь сложилась твердая ассоциация: дома пахнет лавандой. А дом - это уют, тепло, семья. То, чего так не хватало гордой и надменной альфе. Именно так пахла эта бета. Пусть и не так навязчиво, точно какая мерзкая омежка. Запах был тонким, почти не ощутимым, но чуткий нос все же улавливал знакомые нотки.
- Мне плевать, ясно тебе или нет?! – после длительной паузы истерично выдает, притягивая за руку ближе, выдыхая почти в самое лицо. – Тебя тут нет и быть не должно, мне все равно, что ты там хочешь.
Вдруг резко дергается в сторону, утягивая за собой незнакомку. В самом начале коридора Шан замечает того самого лечащего врача, что беседовал с ней до этой злополучной встречи.
- Эй, уважаемый. Кажется, мы просили Вас ограничить пострадавшую от этих назойливых репортеришек. Так какого черта она тут делает? - И, буквально сдав на руки доку девчушку, отворачиваясь. Теперь ее непременно выведут и в ближайшее время не пропустят. Значит, больше не нужно переживать из-за излишне любопытных.

Толкает дверь, делает шаг, почти очутившись в светлом помещении палаты, но отчего-то в последний момент оборачивается, бросая полный победы и насмешки взгляд.
- Надеюсь никогда тебя не увидеть, сладкая, - усмешка. Она даже ничего не хочет слышать, ничем не интересуется. Просто молча закрывает за собой дверь.