Дамиан посветлел лицом и улыбнулся, когда Мишель согласился, и охотнее подвинулся так, чтобы другу было удобней лечь. На душе резко и стремительно потеплело — снова, заставляя зачарованно замереть перед хрупкостью такого прекрасного, такого дорогого момента. Кто бы мог подумать, как обычные вроде бы вещи могут внезапно менять свою ценность — и как сильно можно по ним, привычным, тосковать, волей случая лишившись. Ну куда они без этой опоры, найденной в друг друге, в доверии и принятии, возникшем между двумя совершенно, казалось бы, разными людьми? Никуда, вот совсем. Это понимание, толком не оформляясь в слова, рассеяно плавало в мыслях Дамиана, пока он сидел, тихо, маленькими глотками допивая остывший чай, и поглаживал Мишеля по плечу, успокаивая того и делясь своим близким, надёжным присутствием.

Хартелл и не заметил, как сам уснул — лишь потом шаги на лестнице и звук скрипнувшей половицы выдернули его из дрёмы, и рядом показалась Мари Ниве. Мишель к тому времени спал крепко и глубоко, и Дамиан с улыбкой приложил палец к губам, подавая знак ничего не говорить — и ловя в ответ взгляд, полный душевного облегчения. Приняв из рук женщины подушку, Дамиан осторожно подсунул её под голову Мишеля вместо своего бедра, с трудом удержавшись, чтобы не погладить его по мягким чёрным прядям, не склониться пониже, вдыхая запах бергамота и лимона, не ткнуться носом за тонкую кромку ушка, и... и, в общем, много чего неопределенно-приятного мелькнуло перед внутренним взором Дами прежде, чем он смог разогнуться и взять ещё и плед. Но, кажется, Мари Ниве этой дрожи, непроизвольно сбежавшей по позвоночнику альфы, не заметила...

Плед с подушкой достался и ему — время было уже заполночь, так что отправлять Дами обратно по холодным зимним улицам, домой, у миссис Ниве не было и мысли. Так что альфа улёгся на софе, подогнув в коленях длинноватые уже для неё ноги, и еще с полчаса, когда Мари Ниве ушла наверх и во всём доме погас свет, с неугомонно лезущей на лицо улыбкой наблюдал за сном и мерным дыханием спящего напротив Мишеля. Позже заснул и он — чувствуя себя очень и очень, до невозможности счастливым.

Утро, впрочем, пришло неотвратимо и неумолимо, хоть и просыпаться от заботливых прикосновений Мари Ниве было приятнее, чем он будильника. Первые секунд десять Дамиана одолевало острое желание зарыться в подушку и не ходить сегодня ни в какую школу, но затем проснулась память: всё верно, сегодня у него есть одно важное дело. Так что, позавтракав предложенными мамой Мишеля бутербродами и творогом, он, провожаемый проснувшимся где-то на середине его сборов другом, вышел из дома до половины восьмого: ещё нужно было сделать крюк и забрать из дома учебники с тетрадями. Благо, живут они совсем недалеко. Уже обувшись, Дамиан задержался на пороге и оглянулся на Миши, со скрещенными руками строго наблюдающего за процессом, невольно пройдясь взглядом по его худощавой фигуре. Отчаянно захотелось приобнять его на прощание, ткнуться носом в щеку и вдохнуть запах, с пробуждением феромонной составляющей начавший вызывать у Хартелла какие-то совершенно безумные реакции — но альфа лишь сглотнул, улыбнулся и легонько кивнул:

— Я приду вечером. Не скучай, — и, оставляя Мишеля сидеть в четырёх стенах и лечить ушибы, сбежал по ступенькам крыльца в прохладу зимней, ещё сумрачной и по-утреннему пустой улицы.

И правда, как Дамиан и сказал — не прошло и пары часов после окончания занятий, как у двери снова раздался звонок: Хартелл вернулся. И не один, а с целым шуршащим пакетом чего-то, купленного в ближайшем мини-маркете. Была даже отдельная сетка с фруктами, которую он презентовал Мишелю, в общем-то, без лишних объяснений: и так понятно, что другу для выздоровления необходимо больше витаминов. А вот чипсы и печенье с зефиром в другом пакете — это уже другое, это для души...

Только одна деталь отличала Дамиана нынешнего от Дамиана утреннего: на костяшках его левой руки был наклеен телесный, почти незаметный пластырь. И то потому, что прихрамывание на правую ногу, залитую через всю икроножную мышцу синим ушибом, альфа мужественно скрывал.

[AVA]http://savepic.ru/9474138.png[/AVA]

— Всё пригодится, — непреклонно постановил Дамиан, наступая одним ботинком на пятку другого и стягивая тот с ноги. Руку он, как мог, старался не прятать, потому что это выглядело бы ещё подозрительнее, но — от зорких глаз Мишеля было не уйти. Дами дёрнул уголком рта: намерение с покерфейсом заявлять про "упал с лестницы" и во что бы то ни стало стоять на этом факте бесславно разлетелось хрустальными брызгами под строгим и недовольным взглядом фиолетовых глаз Ниве. У Хартелла от этого взгляда на миг перебило дыхание каким-то странным, очень захватывающим ощущением — Мишель весь напоминал собой молнию, принявшую обличье человека; слишком красивую, сильную и резкую молнию. Такой как треснет — мало не покажется. И всё равно Дамиан, за годы не раз испытав себя, был уверен в своей полной электроустойчивости — и потому перед молнией не вздрагивал, а бессовестно залипал любоваться на это буйство стихии. Почему-то злящегося Мишеля только больше хотелось обнять — хотя кулак под рёбра при этом был гарантирован, и Дами, памятуя вчерашнее, держал свои руки и желания при себе.

Повисла недолгая пауза: взгляд Дамиана пометался по лицу Ниве — альфа явно перебрал про себя не один аргумент, прежде чем сглотнуть и ответить наконец:

— Ты же знал, что по-другому не будет, — он, даже не попытавшись отобрать руку, серьёзно взглянул на Мишеля. — Ты... можешь сам, Мишель, многое можешь, но не это. Я дерусь лучше тебя, и это ты тоже знаешь. А ты... ты лучше меня учишься, так что-о-о давай лучше про учёбу, а не про драки, ладно? Я в сегодняшнюю тему по физике вообще не въехал... — "пожаловался" он, расправляясь со вторым ботинком.

Попытка перевести фокус внимания в исполнении Дами, конечно, была шита белыми нитками, но она хотя бы была искренней — такой же искренней, как и порыв отомстить за всю боль, которую Мишелю пришлось вытерпеть из-за этих жалких тупых придурков, осмелившихся поднять на него руку. Благо, теперь лютый гнев, поднимавшийся изнутри при мысли об этом, гасило удовлетворение сделанным. И Дамиан не мог утверждать, что у того же Лэмма всё обойдётся без перелома.

[AVA]http://savepic.ru/9474138.png[/AVA]

Дамиан вздохнул и коротко закатил глаза на потолок, благо, Мишель затылком уже не мог этого увидеть.

— Миши! — альфа догнал друга и пошёл у него за плечом. — Я впёрся не за омегу, дурак ты, я впёрся за друга! Потому что не должно быть так, что ты лежишь здесь в синяках, а они там ходят...  — он запальчиво махнул рукой куда-то через стенку, — как будто ничего не случилось! Как будто имеют какое-то право, как будто это правильно, бить тебя! Мишель, послушай, — голос Дамиана зазвучал твердо и даже угрожающе, — никогда и никому, никому я не позволю думать, что они лучше тебя. Ни мысли не оставлю, что можно тебя тронуть, и в нос не получить. Когда это было иначе, Миши? — Хартелл сжал губы. И сейчас, и раньше — всегда, всегда он приходил и встревал, вставал между Мишелем и обидчиками, бил, когда был бит Мишель. Просто раньше всё обходилось мелкими ссадинами и синяками, а не откровенными уже побоями, из-за которых на Ниве до сих пор больно смотреть: наверное, только лучше многих знающий лицо друга Дамиан и мог различить на опухшем лице при заплывшем левом глазе все его настроения. — Причём тут альфа или омега, если всегда было друг за друга?!..

[AVA]http://savepic.ru/9474138.png[/AVA]

Отредактировано Damian Hartell (15 января, 2017г. 14:41:54)

Дамиан долго выдохнул, спуская накипающий пар. Ему тоже, чёрт побери, обидно и больно от непонимания Мишеля — от упрямого, упрямого нежелания друга хоть что-то принимать во внимание, кроме собственной точки зрения. Но упрямство было одной из тех черт, которую они в равной степени имели оба.

— Прости, но я никуда не уйду. Потому что тоже хочу, чтобы мой друг меня услышал, — выговорил он, чеканя слова. — И не видел во мне только тупого альфу. Даже если... — Дамиан вздохнул. —  Мишель, прости. Я ведь тоже не всесильный. Не всемогущий. И сидеть и ждать, как будто... — альфа вдохнул, закрывая глаза и немного опуская голову, мысленно переламывая хребет своему возмущению. — Я не могу. Я просто не могу. Я не знаю, почему так выходит, что всё плохо, я хочу, чтобы лучше было, хочу, чтобы им по заслугам, а ты опять на меня злишься... Неужто я правда стал теперь настолько плохим другом? — Дамиан упрямо вскинул голову, прямо взглянув на Мишеля. — Только тупой альфа, и больше ничего?.. — в голосе поневоле скользнула обида, как Хартелл не старался её душить: он не понимал, почему всё, что он делает, внезапно стало настолько плохо для Ниве. Как никогда не было раньше. Но вот, теперь мнение других людей и шепотки про альфу с омегой стали для Мишеля важнее его, Дамиана, присутствия рядом. И он правда не знал, как удержать это всё, как сберечь тот хрупкий стазис, который вчера наконец был достигнут. Хартелл сжал ладони в кулаки, чувствуя, как под пластырем саднят разбитые костяшки. — Но я не хочу быть тупым, Мишель. Просто из нас двоих умный — ты. И без тебя я другим точно не стану. Прости.

И, внезапно поддавшись порыву, от отчаяния остро засвербевшему под рёбрами, опустился перед Ниве на одно колено, вскидывая вторую руку козырьком к виску. Господи, сколько лет прошло, когда он это делал в последний раз? Классе в седьмом, наверное, потом они выросли из этого и как-то поумнели, что ли... или просто стали другими дураками.

— Слушаю вашу волю, милорд, — проговорил "поверженный дракон", уже действительно не знающий, куда деться и что ещё делать — раз делал что-то такое, что для альфы было почти немыслимо и на что он всегда шёл с ужасно кислой рожей. Когда это началось? Кажется, с той школьной постановки в первых классах, где Мишель играл принца в картонной короне, а Дамиан злое чудище в зеленом плюшевом костюме. Кажется, это была месть за пролитые краски? Или за то яблоко? Сейчас уже и не вспомнить толком. — Что мне сделать для вашей милости?

"Только не говори "уйти и не появляться", Мишель... ну пожалуйста..." — в янтарном взгляде настырно светилась упрямая мольба и надежда. На то, что ошибки, даже если случаются, можно и нужно исправлять, а не оставлять, как есть. — "Потому что, если ты это скажешь, мне придётся всё-таки послушаться."

[AVA]http://savepic.ru/9474138.png[/AVA]

Дамиан сухо сглотнул, услышав слова Мишеля. С одной стороны, это было облегчение — его не прогнали, с другой... как провести границу между делами Мишеля и своими делами, он толком и представить не мог. Настолько всё это происходящее с ними всегда было общим. Но Ниве был прав, всё равно прав, и сейчас это влезание Дамиана бесило его, по-видимому, точно так же, как самого Хартелла когда-то — глухота Мишеля ко всем предупреждениям и просьбам не обращать внимания на дразнилки. На пике своего стремления быть "не как девчонка" Мишель ведь тоже стремился сам, в одиночку постоять за свою честь, и прекратилось это только тогда, когда Дамиан стал навязчиво и упрямо провожать его везде, где мог. Не выпускать Мишеля из поля зрения, не оставлять наедине с проблемами — и только так. Но всё равно приходилось раз-другой срываться с тренировки и бежать в здание, потому что взволнованные девочки из класса прибежали сообщить о назревающей стычке.

— Понял, — хрипловато подтвердил он. — Слушаюсь, ваша милость.

И приложил кулак к сердцу крепким хлопком, склоняя перед Мишелем медноволосую макушку. Про синяк на ноге он непредусмотрительно успел забыть — и, получив позволение встать, был подло застигнут прострелом острой резанувшей боли.

— Ай-щ-щ-щ, — прижмурился Хартелл на правый глаз, скривившись и балансируя руками в попытке не опираться на предательски болящую конечность.

[AVA]http://savepic.ru/9474138.png[/AVA]

Дамиан в этом помощи и не ждал — наоборот, удивился бы и счёл странным: ему всегда хватало сил позаботиться и о себе, и о Мишеле; уж боль от синяка-то, пусть и от большого, он был способен обуздать. И потому за Мишелем на кухню потащился, почти не хромая — если только не присматриваться внимательнее к тому, что на правую ногу он наступает чуть медленнее и меньше.

— Главное, чтоб канонизировать раньше времени не пытались, — откликнулся он. — А суп и котлета это клёво! — хотя Дамиана и дома кормили отлично, на уровне ресторана, но у Ниве почему-то всегда было вкуснее и уютнее, пусть даже котлеты из обычного фарша, а не из перемолотого вручную куска мясной вырезки. — Я, кстати, Принглз принёс. Помнишь, те с сыром, тебе тогда понравились. Так, я знаю, где суп — в той синей кастрюле с цветами, да? А котлеты... под красной крышкой в миске? Ты садись, я сам себе всё погрею. Стоп, а ты сам-то ел? — включился Дамиан в активную деятельность: всё-таки, и в самом деле, физический комфорт кого и чего бы то ни было был его вотчиной. Что при этом регулярно придавливался и теснился комфорт моральный — ну, тут уж ничего не попишешь...

[AVA]http://savepic.ru/9474138.png[/AVA]

Альфа вжал голову в плечи, защитным жестом вскидывая руку, и улыбнулся во все тридцать два, покорно осадив назад и закусив губу, чтобы не рассмеяться, когда Ниве наехал на него с возмущениями. Ну вот так-то лучше, намного лучше — вот к такому Мишелю он привык и с таким точно знает, что делать. Вот так — хорошо, без всей этой кутерьмы с омегой, зависимостью и прочей болезненной новизной обстоятельств. Пусть даже не чувствовать приятный запах Мишеля он не мог, но, признаться честно, эта тонкая живая симпатия и интерес были так похоже на всё то, что Дамиан ощущал к нему раньше, что альфа почти и не видел разницы. Только поневоле смущался сам перед собой, вспоминая всё то, что он услышал, увидел и почувствовал рядом с Миши во время его течки. Лежать с ним в те недолгие моменты покоя, обнимать его, дышать его запахом, чувствовать тепло и всё остальное — Дамиан не мог вспомнить, когда ещё и с кем ему было так спокойно и уютно. Обычно было просто спокойно или просто уютно — а душевная близость с Миши подымала в нём целую волну чего-то невероятного, которая, смешиваясь со всеми этими запахами и новыми открывшимися горизонтами, рождала желание обнимать и целовать-целовать-целовать его до полного умопомрачения, чтобы донести до него всё свое обожание, всю эту такую сильную, особенную любовь... но Дамиан лишь послушно отступил, пряча улыбку, и принёс из коридора оба оставленных там пакета, принявшись выгружать в миску фрукты, а пачки с чипсами и упаковки со сладостями выставлять на стол.

Микроволновка на фоне медленно гудела, а Дамиан, пододвигая к Мишелю коробку Принглз, только смотрел на него и думал о чём-то своём, улыбаясь с искренним счастливым взглядом, уже и не замечая всех этих синяков. У Лэмма с компанией теперь похлеще будут, потому что три на одного с капитаном сборной по легкой атлетике и то же самое с интеллектуальным омегой — это два кардинально разных расклада...

[AVA]http://savepic.ru/9474138.png[/AVA]

Благо, надолго эти меры есть по зёрнышку не затянулись — через несколько дней отёки спали, ушибы пожелтели и стали подживать, чему, разумеется, существенно содействовал комплект лекарств, купленных Дамианом в аптеке и отданных миссис Ниве. Неделю спустя, как и предполагалось, Мишель вернулся в школу. Два места в классе ещё пустовало, на третьем сидел резко насупившийся при виде Мишеля Лэмм с левой рукой в гипсе: учиться она ему не мешала, как и след от синяка на скуле. Ещё сильнее он набычился, когда за Мишелем в дверях показался вальяжно вышагивающий Дами: нажаловаться на него так и не смогли, так что преступление и наказание осталось их личным междоусобным делом. Так и потянулись школьные дни: Хартелл с Ниве снова дружат и снова всюду вместе, а задиры... ну, по крайней мере, с попытками пристать, поставить подножку или кинуть что-нибудь в портфель было покончено, потому что в ответ прилетело бы не только от омеги, но и от альфы, ещё и в тройном размере — несмотря на отсутствие доказательств, всем было ясно, кто именно устроил тёмную обидчикам Мишеля, — так что оставалось только шипение вслед и дразнилки. И то не в присутствии Дамиана — чтобы альфа не предложил выйти поговорить и промыть язык под краном. Его методы возмездия были куда властнее, спокойнее и тяжелее Мишелевых вспышек, бессильных перед правилами поведения: Ниве мог дать в морду, но не мог, как альфа, передавить обидчика морально. Так что быть с Дамианом ему, в конечном итоге, было спокойнее и выгоднее — даже если запах альфы и отвлекал иногда от учёбы и подготовки.

К тому же, Дамиан начал провожать и встречать его с занятий и подработок в балетной школе: к Йолю готовили благотворительную постановку, так что продолжительность репетиций только росла по мере приближения даты. Свою компанию Дамиан непреклонно аргументировал тем, что Мишеля могут подкараулить в очередной раз, и нужно переждать, пока не улягутся волнения и на изменение пола Ниве перестанут обращать столько воспалённого и перевозбужденного внимания. Порой Дамиан даже садился ждать в холле, читал и выполнял упражнения самостоятельно все те пару часов, пока Мишель танцует. Правда, выйдя к нему как-то между занятиями, от нагрузки пахнущий вдвое сильнее Ниве в обтягивающем чёрном трико и тёплых гетрах на длинных ногах напоролся на такой взгляд и смятённое выражение лица альфы, что оттуда и впредь возвращался, лишь остыв, переодевшись и воспользовавшись маскировочным средством.

В готовящейся рождественской постановке Мишель танцевал партию короля Дикой Охоты, повелителя эльфов — и Дамиан, прежде исправно посещавший каждое выступление друга только потому, что он друг и должен, неожиданно для себя весь спектакль не мог оторваться: так его захватила грация движений Ниве — и откуда только она взялась, когда он успел стать таким... красивее, чем прежде? Намного красивее. Настолько, что альфа невольно кусает губы: другие ведь тоже на него пялятся и тоже всё это видят?.. Впрочем, конечно же, дело было совсем не во внезапно возникшей грации всех его плие, пассе, жете и прочих умных слов: изменилось само восприятие Хартелла, и альфа, наблюдая за сценой, беспокойно ёрзал и потирал ладонью лицо и шею, опалённый смущением от того, что смотрит на Мишеля уже совсем не как на друга. Как на омегу он на него смотрит, на пассию — и не дай небо хоть чуть дать Ниве себя в этом заподозрить. Свою омежность тот продолжал отрицать яростно, стремясь выглядеть парнем-бетой, быть парнем-бетой и даже ходить и двигаться как парень-бета, но только не как омега. Дамиану оставалось только вздыхать и отводить взгляд в надежде, что когда-нибудь — не сейчас, через год, через два, через двадцать — Ниве сможет как-то принять произошедшее и ответить ему.

Потому что самому альфе было ясно, как небо зимним утром: для него не будет никакого другого или другой омеги, кроме Мишеля, ведь сама мысль об этом была кощунственна, а представление — противно до омерзения. Он даже с девчонками из школы почти перестал гулять, изредка соглашаясь на караоке или кафе, и то больше потому, что Ниве порой гнал его в шею и шипел от негодования — нечего к нему липнуть, как репейник, что люди подумают. Люди и так думают что хотят, возражал Дамиан, но гулять всё равно послушно таскался — пусть даже и с чётким знанием, что даже если Мишель до старости надумает отрицать факты и жить как бета, он, Хартелл, всё равно будет рядом с ним и ни с кем другим больше. Он просто не сможет по-другому, не сможет на кого-то ещё так смотреть и к кому-то другому так бесконечно тянуться. Кто бы что не говорил и на чём бы не настаивал. А в кафе час, полтора — и к началу вечера он всё равно сбежит, потому что "надо учиться", хотя на самом деле надо встретить Мишеля у балетной студии.

Так закончился декабрь, минул Новый Год и йолька в семье Ниве, пролетел январь — настало снежное начало февраля 2008-го года. Десятое число: в воздухе уже начинает пахнуть днём Святой Валентины, сердечек на улицах и в декорациях всё больше, а витрины начинают пестреть вещами всех оттенков розового и красного, цветов любви. Благо хоть в клубе игровых автоматов этой ерундой не маются — и именно оттуда они с Мишелем вышли в вечернюю, почти ночную уже темноту, чтобы прогуляться пешком по округе и завернуть в парк, не спеша возвращаться домой. Недавно снова подморозило, и снег хрустел под ботинками ледяной корочкой, а дыхание в воздухе таяло белыми облачками пара. Свернув в парк, они пошли по пустой аллее под снежными кронами и переплетениями чёрных веток. Дамиан стянул пониже шарф и улыбнулся, взглянув на Мишеля. Всё-таки, через сколько бы сложностей и гадостей не приходилось прорываться, были и оставались такие моменты, когда понимаешь, что просто быть вместе — лучше всего, что только может быть...

[AVA]http://savepic.ru/9474138.png[/AVA]

Отредактировано Damian Hartell (18 января, 2017г. 15:31:41)

Дамиан от этого тычка и строгого взгляда сквозь очки улыбнулся шире, извиняясь, опустил взгляд и тряхнул упрямой головой:

— Извини. Так классно поиграли же, — альфа довольно вздохнул, выпустив к темному холодному небу облачко пара в морозном воздухе, и добавил, чуть помедлив: — И я просто рад быть рядом с тобой, Миши. Я же правда испугался тогда — что больше никогда... Не хочу больше вот так расходиться. И не буду, — уверенно заявил он, посмотрев на Ниве, который в тот же момент отвернул голову.

Но Дамиану не нужно было видеть глаза, чтобы прочитать по нервным жестам друга, по пинку в снег, по резкому повороту головы, что Мишеля что-то беспокоит. Больше, чем беспокоят взгляды Хартелла, от которых он порой в момент взъерошивался. Это беспокойство сидит в нём уже давно, оно стало проявлять себя еще даже до Нового Года — Дами замечал, как Мишель иногда несколько секунд смотрит в пространство, словно прислушиваясь к чему-то, или грузится ни с того ни с сего за вроде бы нейтральным решением задач... Что-то было не совсем так, что-то мелькало тенью, но Мишель упрямо противостоял любой попытке альфы подкопаться к его тревогам. Вот и сейчас... Дамиан выдохнул, и почти без паузы с одного шага оказался рядом, по-дружески сгребая Ниве рукой за плечи, крепко стискивая и слегка встряхивая его, чтобы тот очнулся — и улыбка до ушей, и янтарно-жёлтые глаза сверкают воодушевлением. Потому что — Мишель же! Ну как можно не быть счастливым, когда вот он, рядом с тобой, в таком привычном своём пальто и предусмотрительно намотанном до носа шарфе, без которого альфа никогда не дал бы ему и шагу сделать за порог.

— Завтра повторим? Тебе за Мортимера больше понравилось или за Стейнлесса? — пытливо и пылко поинтересовался он. Всё-таки дома с джойстиком, даже таким крутым и навороченным, как у Хартелла — это одно, а вот в клубе, с почти полноразмерным бластером в руках и в шлеме с эффектом окружения — совсем, совсем другие впечатления.

[AVA]http://savepic.ru/9474138.png[/AVA]

— Снова мелкотню учить? — улыбнулся Дамиан, но на Мишеля, не выпуская того из-под своей руки, посмотрел со светлым таким уважением. Это было очень по-взрослому, взяться работать и преподавать то, что ещё учишь сам. Хартелл знал, что сам так не смог бы — ему бы было страшно лень и влом, так что то, что делал Ниве, было по его меркам чем-то очень классным и заставлявшим ещё больше гордиться и любоваться своим другом. Дами не спрашивал, зачем Мишель всё это затеял вообще — вернее, не уточнял, в общем-то догадываясь о причинах по словам миссис Ниве и брошенным когда-то комментариям самого Мишеля. Догадываясь, но после двух ударов граблями уже не пытаясь Мишеля остановить или переубедить, молча капитулируя с открытыми ладонями: развесистые ветряные мельницы в голове друга пытаться побороть было бесполезно и чревато. Тот и раньше-то быть в долгу не любил, а сейчас и вовсе помешался на идее независимости, непринадлежности и самостоятельности, так что больную тему Хартелл обходил стороной настолько, насколько вообще был способен в силу своего командно-волевого, склонного диктовать, контролировать и управлять альфийского характера. — Значит, через неделю! Как раз вся Валентина из воздуха повыветрится, — рассмеялся Дами.

Хотя за Валентину, конечно, было немного обидно. И волнительно — кто и что теперь напишет Мишелю в анонимках с сердечками? Будет их меньше, чем в прошлом году? Красавчик-бета, танцор и отличник учёбы, всегда получал много внимания от девочек — легко мог потягаться в этом с альфой Хартеллом, который буквально только год-два как окреп и стал посимпатичней, внушительней, чем в неоперившиеся тринадцать-четырнадцать, со смешным тогдашним медным ёжиком на голове. Сейчас он порядком оброс и ходил с другой причёской, всё такой же лохматый, но стильный и яркий: вот уж по кому в классе с первого взгляда можно сказать, что лидер и альфа.

Он прикусил язык, не спросив "Почему?" Мишель не может — совершеннолетие и самого Дамиана манило, как мёдом намазанное. Вырваться, высвободиться из оков школьных занятий, уехать из этого городка, увидеть Мишеля на большой сцене, сделать всё, чтобы тот мог жить полной жизнью — даже если это значило отказаться от собственных притязаний на него. И Мишель, Мишель — наверное, тоже хотел стать совершеннолетним, чтобы больше отвечать за себя самому. Чтобы иметь право решать, быть ему или не быть омегой... Дамиан куснул себя за губу. Зная Мишеля — ещё придётся сломать не одну пару деревянных мечей об его упрямство и своеволие, которые наверняка станут просто ужасными, когда Ниве будет считаться взрослым. Нет, конечно, он и так взрослый, он взрослее Дамиана, даже при том, что младше — он умнее, правильней, серьёзней... но какой же он иногда при этом дурак. Хартелл вздохнул.

— Мы тогда будем уже в Неополисе, — мягко заметил он, — ты и я, — и выбежал вперёд, разворачиваясь спиной к дороге, лицом к Мишелю, и так продолжая идти-пятиться. — И чтобы я не слышал возражений! — воодушевленно заявил он, ткнув пальцем вытянутой руки в сторону Ниве. — Ты хочешь вернуть мне долг — тогда тебе придётся работать кем-то покруче учителя! Стать известным и много зарабатывать. Так что ты смотри, Мишель, — альфа дерзко улыбнулся, — береги себя. Чтобы ты всегда мог танцевать. С тебя слово! А я буду приходить на каждое твоё выступление! Обязательно буду, и что бы там ни было, я...

Дамиан так увлёкся, что забыл высоко поднимать ноги — и пылкая его речь прервалась по техническим обстоятельствам: запнувшись задником ботинка о вздыбленный корнем кусок асфальта, парень с невнятным матом и взмахом руками всё-таки не удержал равновесие и рухнул на бок в глубокий сугроб на обочине...

[AVA]http://savepic.ru/9474138.png[/AVA]

А следом на него рухнул ещё и Мишель — ну, не прямо на него, но тоже очень близко, почти синхронно. Снег смягчил падение, только голыми ладонями и щекой в холодные и острые ледяные объятия угодить было всё равно ощущение не из приятных — но Дамиан его почти проигнорировал, первым делом проверяя, не ушибся ли друг, и только затем уже сам садясь в сугробе, сбивчиво дыша и тоже — не в силах не улыбаться. Снег налип ему на шарф и волосы, а Ниве в пальто так вообще был с одной стороны совсем красивый, как маленький снеговичок. Пробуя отряхнуться и снимая с намокшей челки куски подтаявшего от соприкосновения с кожей снега, Дами эхом расхохотался в ответ на его возмущения, сминая снег в пятнами раскрасневшихся от холода ладонях — "ах так!" — и, метким и точным броском поразив Мишеля в и без того заснеженную макушку, на слабеющих от веселья ногах постарался подняться на глубоком и проседающем под ногами снегу, и удрать подальше к деревьям, прежде чем месть от друга его таки заслуженно настигнет...

[AVA]http://savepic.ru/9474138.png[/AVA]

Дамиан, конечно, швырял снежки сильнее и дальше — но Мишель был быстрее и уворачивался легче, так что баталия развязалась бурная и почти с равным результатом попаданий. Хартелл принципиально целился только по корпусу и ногам, чтобы не сбить очки, но то ли сам был так удачлив, то ли Мишель был беспринципнее — но, один раз опасно пропустив снежок над головой, второй он лбом всё-таки поймал, на несколько секундочек яростного отфыркивания оставшись беззащитным, и получив следом сразу три или четыре снежка в разные места тела. "Ау-у!" — завыл альфа от возмущения пополам со смехом, пытаясь спрятаться за деревом, сгребая из-под ног полную охапку снега и предпринимая обходной манёвр бегом. Эти пять минут безжалостной перестрелки порядком сбили его с дыхания, за которым Дэйм совершенно не следил, но о холоде зато забылось начисто, пусть даже снег уже и за шиворот летел — не спасал разболтавшийся шарф. Стремительно сократив расстояние до Мишеля, Хартелл обманным манёвром вокруг куста выскочил прямо на него и с торжествующим "Попался!" обрушил прямо на спину друга целый снежный водопад. Завязалась недолгая потасовка, только снег и задыхающийся хохот летел во все стороны, пока Дамиан, пойманный за куртку, пытался увернуться и не дать Ниве запихать себе за воротник целый снежок. Противостояние было таким отчаянным, что ожидаемая развязка очень быстро дала о себе знать: по голень в нехоженом снегу, Дамиан перебодал прыгучего и лёгкого Ниве и попросту его опрокинул, рухнув следом и с большим трудом распутавшись и приподнявшись на руках, чтобы совсем его не придавить, шумно пытаясь отдышаться и улыбаясь до ушей:

— Знаешь, — с трудом сглатывая, выговорил он вперемешку с частыми вдохами, — да хоть двадцать раз дебил, если ты от этого будешь смеяться!..

[AVA]http://savepic.ru/9474138.png[/AVA]

Вот только сзади его, наспуленно отряхивающегося, упрямо обняли за плечи сильные руки, и не без труда выбравшийся следом из снега Дамиан крепко притиснул друга к себе, почти опустив голову тому на плечо.

— Это не жертва, — негромко, но твердо сказал он, — а ты — не сирый и убогий. Ты мой друг. И ты самый лучший. Никогда этого не забывай. Так, и давай сюда руку, — Ниве отпустили, вместо прочего сцапав за правую ладонь своей левой, такой же красной, но горячей от быстро прилившей крови: температурный режим у Дамиана был на порядок выше вечно мерзнущего Мишеля. Засунув его руку в свой карман и тепло сжав там пальцы, Хартелл — "И вторую в карман спрячь! И держи там." — помог Ниве выбраться на дорожку, сам лишь отчасти встряхнувшись: дома уже от снега почистятся, благо, идти тут минут пять, не дольше.

И Дамиан быстро, целенаправленно, как тепловоз по рельсам, потащил Ниве за собой, на ходу уже оглядываясь и неумолимо улыбаясь ему.

[AVA]http://savepic.ru/9474138.png[/AVA]

Сдавшись перед волной возмущения Мишеля, Дамиан всё-таки отпустил его руку, укоризненно на друга посмотрев, но смолчав. Он честно пытался, изо всех сил пытался уважать его право на свободу, ущемлению которой Ниве так яростно протестовал, но по-другому — по-другому просто не получалось; он не мог заботиться о нём меньше, не мог меньше волноваться и меньше его беречь. На слова Миши об омеге Хартелл помрачнел, подавив вздох. Нет, он точно получит в зубы, если проронит хоть слово о том, насколько ему нафиг не нужны омеги кроме Мишеля. Это и в голове-то звучало не очень — так что Дамиан только ускорил шаг — "Пойдём," — благо, Мишель поспевал за ним без проблем. Своим "найди омегу" Ниве ткнул не в бровь, а в глаз: на будущей неделе у Дамиана должен был начаться очередной положенный по времени гон, а это значит — целую неделю, пока не перестанет штормить, не видеться с Ниве, не вдыхать его запах, пропускать школу и... одни проблемы от этой половой принадлежности. Ну почему всё складывается так по-дурацки?!..

13 февраля 2008 года, среда

Но беситься можно было сколько угодно, всё равно бесполезно: день, когда экономка, почтенного возраста омега, внимательно посмотрела на спустившегося к завтраку Дамиана и сказала, что сегодня он остаётся дома, всё равно настал. И Дамиан, с трудом сдерживаясь, чтобы в подкатывающем к горлу гневе не вонзить вилку прямо в стол, долго и уныло размазывал по тарелке рисовую запеканку, пытаясь делать дыхательную гимнастику, как советовал врач... Не то чтобы это очень помогало. Не хотел он никаких омег, ничьих запахов, и никакого...! Вот только у родителей на этот счёт было другое мнение. И пусть даже пришедшую назавтра поздним вечером Милену, это мятно-манговое чудо с золотыми волосами, он встретил в своей комнате мрачным и недружелюбным — но природа и немного умелого обольщения сделали своё дело. Теплая улыбка Милены успокаивала его, её мягкое тело под боком отвлекало от всяких забот, губы так притягательно приоткрывались, когда она звала его по имени, её смех был тихим звоном фарфорового колокольчика, а запах спасением и отдохновением — и на время, кажется, он даже забыл о сердитом и строгом взгляде фиолетовых глаз самого красивого и самого недостижимого для него омеги, Мишеля Ниве...

Правда, за день до окончания предписанного срока, когда пиковый жар уже сошёл и кровь перестала вскипать от каждого неурочного слова, утром он проснулся от кошмара — Милена гладила его по щекам, отгоняя дурное, да он и сам забыл, что видел, стоило открыть глаза, но холод ужаса в груди рассосался не слишком быстро. От страха, что он потеряет Мишеля и больше никогда, совсем-совсем никогда его не увидит, немели и стыли все конечности. И как сопроводитель не пыталась переключить его, Дамиан весь день упрямо скатывался в свои мысли, и общение не клеилось. Но Хартелл был благодарен Милене просто за то, что она, не перегибая палку стараний,  спокойно сидит в кресле и читает книгу, не создавая никакой неловкости — словно это не её он так обнимал в забытьи, словно это не он засыпал, уткнувшись носом в её плечо, когда она возвращалась из душа такой свежей и безупречной. Словно они просто хорошие друзья, а это всё на столе и на кресле в кабинете — это с ней делал не он. Сам Дамиан, сидя на полу перед камином и терзая джойстик под звуки перестрелки с большого экрана, хоть и не чувствовал стыда, но хотел поскорее, поскорее уже всё это прожить и забыть. Через два дня он вернётся в школу, и на долгих почти пять месяцев всё снова будет почти как обычно... наверное. Может быть. От мыслей о том, что течка Мишеля рано или поздно повторится, разум приходил в смятение и думалось только об одном: лучше бы это просто случилось уже и перестало нависать над сознанием таким тяжёлым и мрачным грозовым фронтом. Была только одна надежда — что там, впереди, с новыми событиями и испытаниями, Мишель чуть-чуть остынет от обиды на то, кто он есть, и хоть что-то в их так неладно перевернувшейся жизни изменится в лучшую сторону...

[AVA]http://savepic.ru/9474138.png[/AVA]