• ВНЕШНОСТЬ •
› рост/вес: 192/88
› цвет волос: медно-рыжий
› цвет глаз: карий
› особые приметы: хрящ левого уха проколот в верхней трети, в нём имеется стальная серьга-кольцо; на указательном пальце правой руки — три одинаковых узких кольца, на запястье левой — три браслета, всё из того же простого металла.

Достаточно высок и крепок от природы, рельефная поджарая мускулатура отшлифована на занятиях борьбой и легкой атлетикой, во время учёбы университете демонстрировал отличные спортивные достижения. Но рост — это одно дело, а вот величавую, вальяжную манеру держаться не пропьешь, и по ней Дамиана можно распознать издалека. Он выглядит небрежным и терроризирующе спокойным, бесконечно уравновешенным в своей плавной, тягучей силе альфы. Безразличное выражение лица, дерзновенно приподнятый подбородок, торс слегка откинут назад, а руки в карманах — даже строгий офисный костюм не всегда способен загнать всё это в подобающие рамки. При этом Дэйм категорически неконфликтен и способен одним только тяжелым, долгим взглядом охладить пыл любого, кто нарывается ему на кулак. А кулак у Дамиана крепкий; он драться хоть и не любит, но проявляется это только в том, что любую драку Хартелл стремится закончить с одного, максимум двух действительно жестких ударов.

Лицо у парня узкое, хищное, с резкими и жесткими чертами — прямой нос, широкий рот, суженные глаза под тяжелыми веками и низким росчерком бровей. Выражение его лица обычно флегматичное донельзя, как будто он от всего заранее устал; из этой же флегматичности порой проявляется и задумчивая, заботливая мягкость, способная в один момент треснуть и раскрошиться, стоит ему свести брови до складки меж них и ощериться ухмылкой. Но обычно этот типичный для альф «взгляд хищника» прячется на самой глубине и без спросу не вылазит; Дамиан предельно сдержан в манерах и эмоциях — особенно в окружении ничем не интересных ему людей… а таких, как уж повелось — подавляющее большинство. Оттого он даже в компании предпочитает держаться скорее в стороне и зачастую имеет такой вид, словно само его нахождение здесь — великое одолжение всем прочим. Изредка и очень искоса можно заметить, что непоколебимо дымящий очередной сигаретой парень в тёмном углу за чем-то в действительности очень пристально и цепко наблюдает.

Он, такое ощущение, нарочно не водится с расческой — волосы его безалаберно встрёпаны и зачёсаны наверх, однако из-за невеликой длины не лежат ровно, а равномерно топорщатся сухими иглами. Когда принимает душ, видно, что длиной они ему чуть ниже ушей. На лицо спадают две узкие непослушные пряди-антеннки.

Любой иной одежде предпочтёт майку и джинсы, а то и вовсе просто джинсы, потому что без майки определенно есть, чем похвастаться, и Дамиан обычно не упускает возможности себе этим польстить.

• ХАРАКТЕР •

Индифферентность Дамиана по отношению к окружающим, в самом деле, носит какой-то зашкаливающий характер; родители с малолетства поделили для него мир на достойных и недостойных, а он успешно продолжил и усугубил «семейную традицию». Вот только ориентируется Дамиан отнюдь не на внешнее богатство и обеспеченность. Он умён, действительно умён и сообразителен, а проницательность и умение логически мыслить, особенно развившиеся в годы студенчества, не столько позволяют, сколько вынуждают относиться ко всему критически — один раз научившись думать, оценивать и подмечать, обратно к простому и незамысловатому миру вокруг уже не вернешься.

Дамиан прекрасно видит и не стесняется лаконично определять, насколько тупы и примитивны окружающие его люди. Лет в девятнадцать его это ещё парило временами, но потом как-то резко перестало. Но Хартелл по-прежнему порой не отказывает себе в удовольствии постебаться вволю над этой недалёкостью и душевной скудностью, причем временами весьма в грубой форме. Порой — потому что в остальное время ему категорически лень изгаляться. Медный молчалив, но редко держит язык за зубами именно тогда, когда это действительно нужно — нахамить и ляпнуть может что угодно с одним и тем же флегматичным лицом. Но чаще он просто скучен, безразличен и крайне тяжёл на подъем. С ним невозможно разговаривать, если он того не захочет; да что там, с ним и рядом находиться в это время тяжело — во всяком случае, не чувствуя себя дураком и швальным ничтожеством, которого в лупу разглядывает учёный-натуралист. А это, согласитесь, мало кому нравится.

Оттого друзей у Хартелла, в общем-то, и нет — одни знакомые да хорошие знакомые, с которыми не грех провести пару часов за выпивкой или обкатать новые шины на трассе. С некоторыми из них — теми, кто достаточно открыт сам, чтобы растормошить и его, — Дэйм действительно ладит, проявляя себя вполне компанейским, миролюбивым и живым человеком, говоря на одном языке взаимопонимания даже при том, что душевной близостью там и не пахнет. С прочими же держится не более выразительно, чем каменная стена, и добиться от него толку предельно сложно. Если Дэйм не заинтересован в результате и не получит с него выгоды — не важно, материальной или моральной — он и пальцем о палец не ударит, даже если у вас потоп, татаро-монгольское нашествие и полный пи#ец в одном флаконе. А вот за тех, кого альфа считает своими, закономерно готов порвать вселенную на клочки, если это действительно поможет. И силы из этого стремления защищать черпает просто нескончаемые.

Несмотря на отчаянное безрассудство в безусловном предпочтении своих всему миру, по жизни он трезв, расчётлив и критичен; обмануть его, прожжёного и цепкого логика, действительно непросто. Кроме того, Дэйм самодостаточен: стоит, затолканный жизнью, на вершине всех социальных цепочек и ни в чём не знает настоящей нужды — а уж тоской по душевному теплу и вовсе никогда не маялся: несмотря на все сложности детства, от родителей он получил его достаточно, да и по натуре привык не получать, а вкладывать. В нём горит истинное живое солнце сильной души, но свет его не пробивается сквозь слоновью толщину тяжёлой шкуры, только стабильно греет изнутри; и погаснуть оно не сможет — во внутреннем мире Дамиана такая опция попросту отключена его неумолимой уверенностью в себе. Волевой, умеет надавить и прижать как словом, так и делом, хотя предпочитает дипломатические методы. В гневе страшен и одной только напряженной быкующей позой способен создавать завихрения в пространстве, не говоря уже о том, что ложки от такого взгляда должны не гнуться, а плавиться. Однако, чтобы флегматик Дами действительно вышел из себя - обстоятельства должны быть непреодолимой силы.

Однако за всю эту вымораживающую стабильность и логичность приходилось платить — и платить довольно жестоко; монорельсовый и монолитный мир Дамиана оставался пуст и сер, в нём, за вычетом коротких фейерверков развлечений, находилось мало красок и смысла, отчего им часто овладевала тупая лень и парень мог целый день не вставать с кровати или рубиться у плазменной панели в компьютерные игры. Куда-то рваться вперед, чего-то действительно хотеть — по-настоящему жить, в конце концов! — всё это покрылось для него за года слоем пресной и душной пыли. Последние несколько лет Дамиан жил привычками, какими-то заранее распланированными нуждами, безразлично проматывая дни; он исполнял свой долг, но не мог себя этим насытить, неизменно ощущая ледяную, мучительно глухую пустоту под рёбрами, словно кто-то выдрал оттуда кусок мяса и ничего не дал взамен. Этой пустоте не удавалось затянуть его в окончательный алкоголизм и прочие беды только потому, что воспитан Дамиан иначе — и потому, что на плечах его как лежала, так и лежит огромная ответственность не только перед отцом, но и перед многими тысячами людей, на него работающими. Это хоть как-то держало в строю всё это время и не давало тихонько сложиться под куст.

Поговаривали, что это пройдёт, когда он всё-таки найдет себе пару и толково влюбится, но годы шли, а рядом с Хартеллом никто так и не смог задержался дольше, чем на несколько ночей в забытье обманчивой страсти. Советам он не верил, а к омегам, пытавшимся очаровать его тем активнее, чем старше он становился и чем больше давила на плечи отметка "холост" в файле данных паспорта, начал испытывать подобие отвращения, доводившего порой до откровенных издевательств над такими пассиями. И всегда отговаривался тем, что желает непременно связать жизнь со своей истинной парой — один шанс на несколько тысяч, пожалуй, и впрямь был скорее отговоркой, нежели настоящим желанием.

Но всё изменилось с того момента, как в его жизнь вернулся Мишель Ниве, давний друг детства. Новая встреча с ним наконец-то расставила всё по местам и открыла Дамиану глаза на реальное положение вещей: свою истинную пару он, оказывается, уже нашёл — ещё тогда, в детстве, когда они оба были слишком юны, чтобы что-то понять. И, единожды привязавшись к нему, тосковал все эти годы страшно, не понимая, что с ним происходит и отчего же так тошно, противно и холодно жить. Теперь этого холода нет — а в жизни Хартелла наконец-то появился тот самый смысл, за который стоит бороться...

Только небо, наверное, знает, к чему это ещё приведёт.

• БИОГРАФИЯ •

х родом из Нео-Манчестера, города, накрепко связанного с Лондонским кварталом и индустриальной зоной Неополиса частой сетью транспортных артерий, и родился в крайне обеспеченной семье: мать-омега — известная актриса, модель и «лицо» нескольких линий дизайнерской одежды и аксессуаров, отец-альфа — владелец крупнейшей транспортной компании, позже практически монополизировавшей этот сегмент рынка как в Манчестере, так и в некоторых близлежащих мегаполисах.

х мать, пребывая на волне популярности, почти не бывала дома из-за съемок, а отец практически ночевал на работе, вкладывая все силы в развитие компании, однако о сыне оба родителя заботились неустанно — вместе с няней он жил в самом благоустроенном и тихом районе города, в частном доме; мать при каждом удобном случае звонила сыну, чтобы проверить, все ли в порядке и выяснить тысячу мелочей о его здоровье и самочувствии — так что компьютерной техникой он пользоваться научился свободно уже лет с трёх.

х когда Дамиану было шесть лет, он познакомился, а после и подружился с Мишелем Ниве — мальчишкой-бетой из небогатой семьи, чей дом был на другом конце квартала; наконец открыв для себя простую детскую дружбу и общение, не связанное рамками, он впоследствии настоял на том, чтобы его записали в ту же общеобразовательную школу, куда отправили Мишеля, а не в подобранную ещё при рождении частную и всю из себя элитную.

х они были лучшими друзьями почти восемь лет и много времени проводили вместе... много? да считай всё! — однако в 14 лет Дамиан оказывается вынужден сменить место жительства: отец принял решение расширять влияние компании на рынке и немало преуспел в этом, после чего семья переехала в Неополис, более крупный и развитый город (почти в три раза превышающий Манчестер по количеству населения); с Мишелем парень еще где-то года полтора после переезда держал связь по переписке, но потом это общение как-то сошло на нет.

х в 17 лет Дамиан поступает в университет имени Кирстена Штилля на экономический факультет, попутно начинает знакомиться с тонкостями менеджмента в компании отца; примерно тогда же происходит первый гон, благодаря личной подкованности Дэйма и контролю со стороны родителей прошедший не то что спокойно — даже скучно.

х исправить это недоразумение Дамиан попытался через полгода, когда его накрыло в следующий раз; ни к чему хорошему этот бунтарский отрыв не привел: девушка-омега, забеременев, попыталась использовать ребенка как рычаг давления, однако была лаконично послана на принудительный аборт.

х с тех пор Дамиан всячески приучается контролировать себя во время гона, ищет способ не поддаваться эмоциям и настолько, насколько это возможно, подавлять желание; начинает пользоваться средствами, маскирующими запах — обнаруживает, что они значительно ослабляют накал страстей вокруг него и находит это крайне полезным эффектом.

х учёба и работа в самом деле интересуют его больше, нежели погоня за омегами; честно сказать, если бы не гон — он и вовсе бы не обращал на них внимания, ощущая преимущественно безынтересность и пустоту к окружающим его людям вне зависимости от их пола; скучает и ищет развлечения в гонках на мотоциклах.

х на протяжении всего пятого курса параллельно занимается управлением компанией на «испытательном сроке», а после выпуска с отличием принимает официальное назначение на должность и «передачу эстафеты» от отца, которому уже года три как следовало уйти на покой по состоянию здоровья.

х в данный момент уже больше года официально является генеральным директором компании Hartell Logistics, однако к обязанностям своим относится весьма сомнительно — много большую часть работы выполняет его непосредственный зам, начавший работать ещё при отце; сам Дамиан лишь два-три раза в неделю проводит советы директоров, разом решая накопившиеся вопросы, в остальное время оставаясь на телефоне и включаясь в дело только в самых экстренных случаях.

х несмотря на кажущееся попустительство, Дэйм, хорошо наученный отцом, держит своих сотрудников в ежовых рукавицах, детально контролирует финансовые сводки и заботится о том, чтобы поддерживать уровень практической монополии, на который вывел компанию его отец; компания — по сути, единственное достаточно ценное нечто, что наполняло смыслом безбедную и довольно скучную жизнь парня.

х в целях укрепления партнёрских отношений со средней руки машиностроительной компанией, составляет компанию её директору при посещении знаменитого стриптиз-бара в Римско-Парижском квартале, где по странному стечению обстоятельств встречает Мишеля, работающего там стриптизёром; возмущённый до глубины души этим фактом танцев на публику и тем, что Ниве живёт на гроши в какой-то каморке под чердаком, все деньги отсылая семье, Дамиан силой увозит его к себе домой.

х там нежданно открывается правда: Мишель никакой не бета, каким он казался и врачам, и семье, и Дамиану — а очень даже омега, плотно сидящий на подавителях, чтобы скрыть свою нежданно проявившуюся натуру; тогда Дэйм и осознал, что его друг — соблазнительный, яркий, притягивающий его парень, отношения с которым он совершенно не хотел портить сексом — уже не просто друг, а самим провидением наречённый ему человек, без которого жизнь действительно не имеет смысла. Внезапно.

х и теперь он сделает всё, чтобы не упустить этот щедро преподнесённый судьбой второй шанс на личное счастье. Как бы отчаянно Мишель не сопротивлялся при этом.

СВЯЗЬ С ВАМИ: