- По-настоящему живые! Когда мы спим они шепчутся меж собой, переживают, плачут и смеются. Любят или проклинают своих хозяев, а их миры постоянно преображаются, даже когда сухие буквы остаются прежними.
Мстислав склонил голову набок, улыбнувшись лишь уголками губ, пытаясь как-то сгладить это столкновение двух противоположных точек зрения. Для него было странно слышать подобные сравнения и утверждения о том, что книги живые, а тем паче, что оные способны на рече-мыслительную деятельность или на сложный набор эмоций. Нет, к чему это очеловечивание. Для него книги - это в первую очередь текст на страницах. Шрифт, кегль, тип бумаги, переплёт и оформление, а только затем какая-либо информация самого разнообразного характера: от научных трактатов до незамысловытых историй для детей. Ему было чуждо излишне сильное выражение чувств по отношению к подобным предметам, как, например, книги. И осознание такого своего отношения наступило сейчас, когда внутренний протест подступил к мыслям, как реакция на слова Рассвета. Это осознание было ново для него, поскольку он всё детство провёл в окружении книг, коих одушевлял, с коими дружил и говорил. Мстислав повернул голову вбок, цепляясь взглядом за серые капли дождя. Когда с ним произошли эти изменения? Новое, пугающее, непривычное. Так странно слышать мысль, которая тебе была такой близкой и родной некогда, а сейчас кажется абсолютно чужой, абсолютно противоположной той, что лежит в основе миропонимания. Но когда произошла эта подмена, и коснулось ли это только восприятие книг? Нет, перемены похожи на цепную реакцию, которые в геометрической прогрессии разрастаются, вытесняя старые ячейки, заменяя их новыми. Таким образом, всё былое, подобно урану, распадается на составляющие, кои отличны от первичного состояния, которые вступают в реакцию с новообразованиями, нововведениями, образуя новые соединения. А затем, когда прошлые убеждения вновь восстают перед нами, обратившись в слова другого человека, особенно остро осознание того, что оное разрушилось, сгнило, сменившись убеждениями скептическими, материалистическими. Так происходит взросление? Когда становятся малы старые вещи, за которыми закрепились тёплые воспоминания о беззаботном детстве, когда музыка, которая раньше заставляла душу трепетать, разливаясь тёплым сочетанием звуков и слов, нынче кажется абсолютно обычной и даже скучной, когда книги, чтение которых ранее запускало механизм фантазии, а та в свою очередь порождала в мыслях удивительные миры, красочные, насыщенные, воспринимаются теперь как источник информации, а чтение их являет собой лишь скольжение сочетаний букв в сознании, которые крайне редко приобретают форму. Мстислав вздрогнул, слегка склонив голову. Каким он был до встречи с Винсентом Ворлогом? Считать ли оного тем реагентом, который запустил всю эту реакцию? То, чем он являлся год, два, три и более назад не равноценно тому, что он представляет собой сейчас; и эти изменения, словно лакмусовая бумага, проявляют встречи и беседы с Рассветом. Хорошо или плохо? Его всё не покидала мысль, что он некогда обладал набором положительных качеств, которые со временем теряет, и эта потеря стала особо значительной тогда, когда он начал жить с Ноем. Детская наивность смешалась с практичностью, выработанной в результате требований альфы, мечтательность сменилась построением планов на ближайшее будущее, вытесняя из головы сказочные удивительные миры, и более нет ни времени, ни желания рисовать, создавая своих персонажей, прописывая им истории в попытке запечатлеть всё это на листе бумаги, создав своего рода комикса. Воображение как будто бы дало трещину, нарушило свою цельность и функциональность. И те механизмы, которые воспитывались отцом, завинченные на страхе и боли, успевшие за время отсутствия контроля со стороны Владимира Стевича, покрыться пылью сомнений, ржавчиной отрицания, стали приходить в действие благодаря спусковому рычагу осознания их необходимости. И, возможно, Мстислав не смог бы определить, что именно послужило причиной к подобным переменам, потому что она представляло собой смесь - этакий кипящий бульон из переплетения событий и людей, оказавших сильное влияние на него и его мышление: воспитание, которое раньше казалось ему несправедливым и жестоким, начало подвергаться процессу пересмотра, критического оценивания; пересмотру подверглись и влияние отца, да и в целом его личность. Если раньше Мстислав видел отца только в чёрном цвете, то теперь в этом бесконечно-чёрном стали встречаться проблески, порождённые тем фактом, что отец так и не отказался от него, высылая материальную помощь. Так ли он плох? Нет, отказаться от былых убеждений на его счёт было крайне тяжело. Стевич по-прежнему боялся его, уважая и ловя себя на тихой ненависти за страх и боль, которые ему пришлось пережить, так что этим проблескам серб не придавал большого значения, но оные имели место быть. Значительную роль в его жизни сыграл и психолог, который, в отличие от предыдущего, не стремился лишь заполучить побольше денег со своего нездорового посетителя, нет, мистер NN действительно стремился помочь ему, хоть случай Стевича и стал для него одной и сложных задач в его практике, однако результаты были; но радовало более обоих то, что результаты подкреплялись практикой. Синдром жертвы не удалось искоренить до конца, но удалось сокрыть его за защитными механизмами, кои были собраны из слабостей, обращённых в силу, и которые были направлены в первую очередь на Ноя, как на альфу, с которым большое количество времени проводил Мстислав, как на такой объект, противостояние с которым необходимо, чтобы власть оного не обратилась в тиранию, а подчинение другого - в страх жертвы, но противостояние мягкое, по-омежьему замысловатое. Впрочем, и на этом фронте было не так много успехов, как хотелось. Армандо Кастро, воплотивший в себе развенчание юношеских надежд и мечтаний, со смертью его образа произошло отмирание юношеской чистой влюбленности, сменившейся чувствами иного рода, не такими светлыми и чистыми, но крепкими. Впрочем, этот человек не только коснулся любовных мечтаний омеги, а заточенным лезвием прошёлся по всему тому, что было ценно и дорого для омеги. От потери ребёнка, заканчивая материальным аспектом, который крайне больно ужалил. Раны зарубцевались, породив осознание, которое быстро подкрепилось примером и собственной семьи, где омега пребывал/а в положении зависимом, и примерами собственной совместной жизни с альфой необходимости материальной независимости от альфы. Таким образом, всё произошедшее слишком стремительно и болезненно, образовало жгучую смесь, приведшую к изменения, которые можно было бы сравнить с линькой у змеи. Сильвестар из года в год повторял (как парадоксален сей факт с его уст) о пользе смены старой кожи на новую. Эти его витиеватые сравнение относились непосредственно к семейному бизнесу и необходимости ориентации и изменений вслед за непостоянным спросом рынка, поиске новых средств и способов реализации потенциала. Для него этот вопрос был крайне важен, поскольку именно на его век выпал кризис семьи, сокративший количество людей в диаспоре. Теперь, когда ситуация уже давно не предвещает угрозы, страх в сердце старика всё ещё его точит. Однако сам Сильвестар стал для Стевичей той самой старой кожей, которую никак не могли сбросить. Старик засиделся у власти и никак не желал передать власть сыну, несмотря на то, что в РСП уже давно сменились лидеры; теперь более молодое поколение решало судьбу немногочисленной и крайне замкнутой диаспоры в сторону её открытия, избавления от старых традиций и убеждений, что пугало старика, именно поэтому он считал своей обязанностью быть на этом посте, чтобы не дать желторотым сорокалетним юнцам разрушить их гнездо. Орлы и без того допускали слишком много вольностей. Сохранение старого - долг змей, да только старая кожа уже трескается, и новая совсем скоро освободится от давящего груза. Так и Стевич понимал этот процесс линьки, как показатель его взросления, как неизбежность, которую нужно принять и воспользоваться ею для достижения выгоды. Да только новое его всегда пугало. Изменение и движение всегда были для него крайне синонимичными понятиями. Он движется, изменяется, взрослеет, словно мчится на поезде по длинной змее путей. И неизвестно, что его ждёт впереди: светлое будущее или разрушенный мост. Что же такое это "новое я"? Кажется, что тайны в этом никакой нет. Вот он ты, вот твоя внешность, которую ты видишь в зеркале, вот запускается механизм рассуждения и осмысления, который помогает тебе выявить принципы твоих мыслительных процессов, а всё же не так всё просто. Есть много черт, что, как мыши, прячутся от лопаты при самокопании, а потом проявляют себя в неожиданный момент. Расставь мышеловки, ловушки в попытке изничтожить их или хотя бы контролировать, создав давление, подобно давлению суперэго на эго, которое в свою очередь давит на ид. Сложно. Изменения привели к образованию жгучего сгустка злобы, родившегося из сгнившей обиды и страха. Коль физически не сокрыть себя за мощным панцирем, то остаётся накопить яд для самозащиты... или нападения? Стевич покачал головой, пытаясь избавиться от этих мыслей, столь отвращающих его. Откуда в нём эта агрессия и злость, сокрытые в ячейке бессилия? Только ли по той причине, что он сын своего отца? Виною ли всему кровь Стевичей в его жилах, или это реакция на случившееся, на издевательства и боль, причинённую ему? Вот эти мыши, что ютились по углам сознания, коих он не мог выловить. Отвлекшись, Стевич поспешил ответить:
- Вероятно, мне просто не понятен этот механизм. Для меня, например, персонажи - это куклы. Ты берёшь материал и лепишь их, шьёшь или вытачиваешь (в зависимости от вида материала), в итоге вот они - творения твоих рук. Но они не поднимутся и не спляшут без твоих рук. Они не могут жить без тебя. Ты напишешь три страницы, и вот эти куклы совершат движения. А что касается их собственных рассуждений, то и это не естественное, а искусственно созданное. Ты создаёшь рамку, в которую закладываешь основы характеров этих героев, создаёшь этакий фундамент. И эти рамки помнишь ты, осознаёшь ты, чтобы затем писать, зная эти рамки-схемы, иначе ты не напишешь, не опишешь ситуации, взаимодействия. Даже если ты попытаешься абстрагироваться от их мира, от своего творения, став сторонним наблюдателем, суть одна - ты пишешь, ты создаёшь, ты ими движешь. Он бы поступил так, потому что... но вдруг он так не поступает. Вот этот момент мне не ясен. Как может он вдруг что-то не сделать? Ты слагаешь из букв слова, ты решает оставить эту строчку или стереть её. Она не может появиться без тебя. Но вот другое дело, если ты скажешь: я хочу, чтобы он сделал так, но он делает по-другому. Делает по-другому ( ты пишешь, что он делает по-другому), исходя из той рамки характера. Но здесь я говорю именно о написании. Но зарождается всё в твоём сознании. Здесь уже, как мне кажется, сложнее. В сознании нет чёткой фиксации, отчего (,в зависимости от типа мышления, от твоего собственного характера и самодисциплины) образы, порой, весьма расплывчаты, воображаешь какой-то поступок, но опять же: он не сам это сделал, а благодаря твоему воображению, которое иногда рисует странные сюжеты развития событий, которые ты потом прогоняешь через сито логики, ибо воображение любит пошалить. Иное дело, если бы ты, например, завёл мышь себе. Здесь нет контроля. Ну, тут опять же дифференциация на живое и неживое. Творчество - не живое. Это подражание реальности. Это лишь её имитация. И задача писателя как можно чётче и правдоподобнее сымитировать реальность. Но опять же, чтобы не быть категоричным, скажу, что не у всех писателей. Некоторые, чтобы отличиться, создают такое... Ха, впрочем, я что-то слишком далеко зашёл в своих рассуждениях.
Отбрасывая прочь эти мысли, Мстислав улыбнулся, пытаясь выказать собеседнику, что понял его точку зрения, но, к сожалению, не может её разделить. Впрочем, ведь всё в этом мире относительно, а значит они оба правы в той же степени, насколько и не правы, так что любое мнение имеет право на жизнь. Эта стратегия примирения точек зрения была выработана благодаря извечным конфликтам с Ноем, кои нужно было сглаживаться. Слишком уж они были не похожи друг на друга. Противоположности притягиваются? А в ответ на этот тезис сознание дало антитезис: "Внутри сферы, где плотности положительных и отрицательных зарядов совпадают, они полностью уничтожают друг друга", вызвавший краткую усмешку на лице омеги. Что ж, подвести всё к синтезу: либо они будут жить долго и счастливо, либо убьют друг друга.
- Из серии я не потерплю в доме ещё одного альфу и мне всё равно, что он… «выдуманный»?
Стевич в ответ мягко улыбнулся. Сейчас его мысли вцепились за подкинутую тему для рассуждений о том, что желания персонажа не совпадают с желаниями Рассвета. Он искал способы объяснить это явление. Однако лучше всего получилось у него рассуждать вслух, когда он начинал приводить аргументы и контраргументы. Нередко выходило так, что, начиная доказывать одно, он внезапно приходил в своих рассуждениях к другим выводам, которые опровергали его собственную точку зрения. Крайне интересный вариант развития событий:
- Знаешь, я упоминал ранее. Возможно, эту проблему нужно отнести к конфликту между твоим воображением и логикой. Логика...мм... представим ее, как некое решето. Как, вот, например, сахарницу.
Мстислав поднял сахарницу, высыпав несколько кристалликов на тарелку.
- Видишь. Всё, что наполняет эту сахарницу, твоё воображение. Оно способно создать многое. А логика - это схема, по которой работают механизмы создаваемого твоего мира, твои персонажи. Я, наверное, немного груб в номинациях.
Мстислав поставил сахарницу на стол.
- Мне нужно больше времени подумать о том, как это обозначить, не выражаясь так... коряво. Однако, пока у меня есть идеи, нужно их скорее излить. Так вот, некоторые кристаллики не проходят через это сито, потому что слишком крупны. Например, этот поступок не вписывается в схему твоего персонажа, но твоё воображение тебе подсказывает, что это очень хороший сюжетный ход, что он имеет такие-то и такие-то последствия. Что делать в таком случае? Разобрать вариант, предлагаемый воображением, на составляющие и проанализировать, как его преобразовать, чтобы втиснуть в рамку характера персонажа. Либо, это, в крайнем случае, браться за саму рамку. Благо люди не механизмы, и боле податливы в различных... изменениях...
- Слава! Дай я тебя расцелую! Ты мой спаситель!
От неожиданности Мстислав залился краской, но поспешил взять себя в руки:
- Да я... я ничего.... и ничего и не .... делал.
-Позлится и успокоится. Тут уже вопрос в том, как себя поставить,
Стевич впился взглядом серых глаз в собеседника, ожидая продолжение его слов. Тема его отношений с Ноем представляла собой минное поле, на которое, как он заметил, порой, так любят зайти собеседники. Нужно было плавно и осторожно увести омегу оттуда, пока не наступил на мину.
- всё зависит от того как поставишь себя в самом начале отношений.
Мстислав покачал головой. И вот она – мина, вынуждающая его в очередной раз не согласиться.
- Не всё. Здесь множество причин, обстоятельств и условий, - проговорил Стевич, вспоминая свою мать, - Разные люди, разные отношения, разные условия. Разности, разности. Универсалий можно достигнуть лишь при делении на несколько типов. Но опять же, не сведётся всё к одному утверждению "всё зависит от того как поставишь себя в самом начале отношений". Нет, не сведётся, - и ещё одна болезненная тема для Славы - тема семьи. Он всякий раз убеждал себя в том, что ему стоит в подобных дискуссиях молчать и не нарушать чью-то картину светлого счастья тем, что он видел. А ведь бывают семьи и хуже. Впрочем, Стевичу удалось подавить в себе это желание пуститься в дискуссии.
- Попробуй и ты выбрать. Я заметил, что альфы конечно бушуют, когда что-то не совпадает с их представлениями, но со временем успокаиваются и соглашаются. Конечно, если правильно расставить все плюсы и минусы. Объясни какая выгода может быть от этого… для всей семьи. «Коль вступил в отношения - нет никаких «я», есть только «мы»,- в ответ Мстислав улыбнулся, кивнув, выражая своё согласие с высказанной мыслью.
- Ты прав.
-… забудь всё, что я сказал ранее. Я не знаю, что в такой ситуации делать,
Серб в удивлении поднял бровь, но затем поспешил воспользоваться возможностью перевести разговор на омегу.
- Готовить... это же несложно. Сейчас каких только видео не существует. Вообще свободный доступ ко всем рецептам, где дотошно объяснят, что да как. Тут в неумении дело, тут в нежелании. Если ты не желаешь учиться готовить, то даже, если тебя будут учить, не научишься. Осознание необходимости и желание обучиться - вот два кита, на которых зиждется успешное обучение. Да и ты знаешь же, что тот, кто хочет, найдёт тысячу способов, а тот, кто не хочет, тысячу причин.
-... папа точно сам найдёт мне мужа.
Серб покачал головой, вспоминая Раевского:
- Не самый приятный вариант... лучше самому. Да... лучше самому, - улыбнувшись, проговорил Стевич.
- К одиночеству? Рас... конечно, ты можешь подумать, что сытый голодному не советчик, однако... не торопись в этих делах. Здесь спешка к хорошему не приводит. А впрочем, всё будет хорошо. Ведь так?
