[AVA]http://s019.radikal.ru/i630/1704/6f/105c4d832741.jpg[/AVA]

Преподавать Майкл терпеть не мог, как выяснилось буквально через пару недель после начала учебного года. Когда в сентябре герр Могненштейн,  завкафедры генетики, объяснил ему, что при написании докторской пусть две лекции  в неделю, но должны им читаться, ибо «с молодыми нужно делиться опытом», раздосадованный Майкл пошел к ректору. Какого чёрта. Он не нанимался утирать сопливые носы молодняку, разжевывать и запихивать в не сильно жаждущие мозги студентов генетику – пусть этим Морган занимается, в конце концов, у того талант.

От ректора, имеющего две или три медицинские степени и кучу наград, убеленного сединами и наделенного опытом обламывать и не таких норовистых, как Трэвис, Майкл вышел задумчиво-серьезным, понимая, что сказано ему было гораздо больше, чем произнесено вслух. А именно: если он хочет и дальше продвигаться в докторской, получать доступ к материалам и лабораториям, заиметь помощников и лаборантов, получать нужную аппаратуру и расходники, то – делай как скажут, подчиняясь как озвученным, так и негласным правилам.
Возможность побыстрее написать докторскую и свалить из родной Академии накрывалась  при таком раскладе медным тазом еще года на три, а то и на все пять. Отвратная, надо сказать, перспектива.

Но делать нечего. Преподавать так преподавать. Из двух вариантов: вообще не читать лекций, сидя на кафедре с рабочим ноутом и занимаясь своими делами, создавая видимость лекции или читать только то, чем занимается сам, не разжевывая информацию, не вдаваясь в подробности, не объясняя, не ссылаясь на источники, а там пусть студенты сами разбираются, электронная библиотека Академии и мировая информационная паутина им в помощь, –  Майкл выбрал второе. Этот его выбор, помимо прочего, принес бонус: о нем пошла слава добродушного, но принципиального и сильного препода, и молоденькие студенточки, из не шибко умных, за которых платят богатые родители, повалили чуть не толпой, в надежде замаслить и ублажить.

Ублажали его по-разному. Горячая пора студенчества, когда Майкл был неразборчив в связях до звездочек в глазах, прошла, так что сейчас, в большинстве своем, студенточки и студенты в качестве наказания проносили проекты и эссе, разумеется, на интересующие Трэвиса темы, не догадываясь о том, что все это преподаватель использует для себя. Предпочтение, конечно, он отдавал именно женской части, манипулировать которой было значительно проще. И снова одна лишь польза: ничья репутация не страдает, и девочкам приятнее чувствовать себя умнее и быть нужными. Хотя, конечно, большей частью студенты несли шлак, но и в этом шлаке иногда попадалось нечто весьма ценное. Что поделать, за все приходится платить.

Он уже понял, что как бы вкусно не была приготовлена домашняя еда, брать её у девушек не стоит, выйдет себе же дороже, черт знает что начинает твориться после этого в их тупеньких, хоть и симпатичных головках. А сегодня тактика едва не рухнула, когда молоденькая, высокая, стройная, черноволосая омега, пахнущая карамелью и  клубникой, пришла просить о пересдаче. Одна из самых старательных и дотошных, надо отдать должное, студенточек. Майкл и её хотел отправить с очередным заданием: «а напишите-ка мне, фройлен Мейер, исследования на тему «Умственное развитие в зависимости от генотипа и среды»», но что-то пошло не так. Между ними проскочила альфа-омежья химия, и Майкл, находившийся в преддверии гона – подарочек матушки-природы на день рождения, – резонно решил, что омега уже достаточно взрослая, чтобы понимать и принимать последствия появления перед взрослым альфой в закрытом кабинете на полупустом  этаже после занятий.  Она, судя по всему, тоже была не особо против – он почти и не заметил, как она оказалось полураздетой у него на коленях. Майкл начал входить во вкус, все предупреждения и правильные мысли утонули в ощущениях нежной кожи под пальцами и ладонями и очередном чувственном выдохе омеги: полногрудая и тонкая, не сильно искушенная в любви, без чужой метки, с дразнящим  запахом – инстинкты завоевателя сработали на раз.  И хоть здравый смысл был слегка против, Майкл уже решил, что вполне себе позволит фройлен Мейер дойти до конца в своем неумелом, но весьма привлекательном соблазнении…

Но не сложилось.

Дверь распахнулась, и на пороге показался беловолосый и долговязый юнец с дерзким прищуром и наглой улыбочкой.

- «Ого!»  -  выдал тот, и фройлен Мейер, тонко ойкнув, слетела с коленей Майкла и, дико покраснев, начала судорожно одеваться.
Дымка соблазна слетела, как резко сдернутое покрывало, а гнев, желание взрыкнуть и вышвырнуть вон посмевшего вклиниться в процесс наглеца, смыло осознание того, где именно Майкл сейчас находится.

«Дверь! Ч-ч-чёрт…» 

Под насмешливым взглядом неожиданного визитера замешательство и досада были быстро скомканы и задвинуты на очень задний план – выходить из ситуации нужно срочно, очень срочно и с наименьшими потерями. Трэвис встал, демонстративно неторопливо застегивая рубашку и обдумывая ситуацию. Нет, в принципе, появление беты – запах хвои он ощутил довольно быстро, – случилось пусть хоть и очень, ну просто крайне не вовремя, но кстати. Теперь  пристыженная фройлен Мейер не только никому не расскажет о случившемся, но и работу для Майкла напишет прилежнее раза в два. Это раз. Такой глупости, как очередная односторонняя влюбленность – тоже не будет. Это два. Хотя вот в том, что слухов  «преподаватель спит со студентками» не случится и его досадный недосмотр никаких последствий не даст, полной уверенности не было. Хотя бы потому, что стоящий перед ним хамоватый и беззастенчивый юнец улыбался так, что как минимум хотелось  припечатать его к стене и со всей силы сжать пальцы на худом горле с тонкой бледной кожей и… Стоп. Стоп.
Откуда он вообще здесь взялся? И зачем?

- С кем имею честь…? – обронил Майкл, не считая нужным фразу заканчивать, уже после того как смущенная до крайности омега проскочила между бетой и дверью в коридор: - Я жду вашу работу к понедельнику, фройлен Мейер, - бросил Трэвис ей вслед, уверенный, что она услышит. Рубашку он уже застегнул, галстук поправил, кружевные трусики, красноречиво лежащие на столе, засунул себе в карман и сел обратно в кресло, скрывая еще не окончательно утихшую реакцию тела на близость омеги и не спуская с беты внимательного и теперь вполне спокойного взгляда карих глаз. Физиология физиологией, а он здесь хозяин, даже если ситуация вышла из-под контроля.

Отредактировано Michael Travis (16 апреля, 2017г. 19:35:13)