— Ну что опять за прости? — чуть смеясь, спросил Дамиан в ответ. — Миши, я же всё понимаю. Об этом тяжело вспоминать, и я не хочу... не хочу, чтобы моё любопытство причиняло тебе боль. — Всё же чуткости в Хартелле с годами действительно прибавилось, а если не именно её — то ума и понимания, куда стоит лезть, сминая все преграды, а где бы не мешало поостеречься и выждать, чтобы не сделать хуже. А что Мишелю было худо и без того, он видел — ясно ощутил по дрожи под своими руками. — Я пропустил в твоей жизни двадцать лет, и... — альфа вздохнул, мотнув головой. Совестно ему было и неловко перед Мишелем, перед его прошлым, и всегда, наверное, будет совестно за эти пропущенные годы, за этот недосмотр и упущение, которое не исправить уже — только дальше не усугублять. Мишель его, может, и простит — или уже простил — но сам он себя никогда не сможет. Дурак, что тут взять. И таким дураком ему жить дальше.
— Ничуть не против — мягко улыбнулся он и наклонился, доставая и раскладывая табуретки, пока Ниве расставлял чашки на столе-подоконнике. — Хотел бы я сказать"садись, рассказ будет долгим", — посмеялся он вполголоса, — но так подумать — что такого особенно было в эти годы...
На невысоком складном табурете крупный альфа в строгих брюках и рубашке, так и оставшейся расстёгнутой с полураспущенным галстуком, смотрелся немного несуразно. Когда Мишель разлил по чашкам чай, Дамиан, не боясь горячего, взял свою и аккуратно прихлебнул — судя по всему, раздумывал, как и с чего начать.
— Мы прожили в Берлине полтора года, я закончил там школу — но бизнес отца не развернулся так, как он рассчитывал, и он снова перенёс активы, на этот раз за океан. Уехал туда первым, а через полгода снова забрал нас с мамой... так что поступал я уже здесь. — Альфа посматривал за окно, судя по пространности взгляда, наблюдая за ним картины совсем не настоящего. — На факультет экономики и управления. Когда был на третьем курсе, отец стал серьёзно болеть — а к моему пятому здоровье у него стало совсем ни к чёрту. Так что я писал диплом, параллельно работая в компании — и, как только выпустился, принял у отца пост директора. В двадцать три года — генеральный директор, смешно звучит, да? К счастью, при отце работал надёжный заместитель, он быстро ввёл меня в курс дела и следил за тем, чтобы я из него не выпадал. Я точно знаю, что не справился бы, останься я сам по себе. Мне уже к середине обучения наскучило всё, что я здесь имел — люди, связи, занятия, всё. Я не знал, чего мне не хватает, — он поднял взгляд на Мишеля и улыбнулся.
За рёбрами от взгляда на это родное, уставшее лицо, хоть и посветлевшее в сравнении с утренним, тоскливо заныло. Если бы он тогда знал, если бы он только мог догадаться, что его мучило, отчего сосало под ложечкой пустотой и неприкаянностью...
— В убогом состоянии я тогда был, честно. Мне ничего не хотелось, а чего хотелось — понятия не имел. В итоге пришлось принимать крепкие антидепрессанты, — Хартелл поморщился мимолётно, — и как-то двигаться дальше, потому что другие цели в жизни никто не отменял. Я увлёкся работой — а что мне ещё оставалось, — он пожал плечами, снова делая глоток, — днём занимался компанией, вечерами — какой-то ерундой... лишь бы убить время. Корчить из себя успешного бизнесмена не хотелось, да и публику в те годы я особенно резко не любил, так что почти среди них не появлялся. Тем более что в двадцать шесть, холост, директор одной из крупнейших компаний города...
Дамиан тяжело вздохнул.
— Ну, ты можешь себе представить, какая на меня тогда велась охота в элитных кругах. Вот только мне был никто не нужен. До отвращения. Честно скажу, я вёл себя тогда, как последняя скотина, — он дёрнул губами, снова прикладываясь к чашке. — Короткие романы до первой ночи — и адью. Просыпаться с ними в одной постели было отвратительно, потому что к тому времени я трезвел, и уже ничего не пробирало. Некоторые были так отчаяны, что выдворять их приходилось при помощи охраны. Самое занятное, моя репутация от этого хуже не становилась, наоборот, — альфа фыркнул презрительно. — Всем было просто-таки кровь из носу узнать, кто же охмурит такого неприступного богатого мальчика.
— А я женился в двадцать семь по настоянию матери — и ещё потому, что чехарда и суета эта вокруг меня мне надоела. Уже было всё равно, на ком, так что Джоанна стала не худшим вариантом. Через полтора года родился мой сын, Фредерик, — статистически безразлично сообщил Хартелл, глядя в какую-то невнятную точку поверх кружки с чаем, прежде чем снова посмотреть на Мишеля, — но, как я тебе уже говорил, моя мать, ради которой это и затевалось, рождения внука не дождалась. А дальше как-то так и потянулось — стал семейным солидным человеком, как и положено директору, получил право не появляться на этих приёмах и корпоративах, потому что у меня семья... Никому не было дела до того, что я на самом деле об этом думаю и что по этому поводу чувствую — меня стандартизировали, вписали в норму и благополучно принимали в ней. И мне было всё равно даже больше, чем им. Я, наверное, ещё тогда устал — чувствовать в первую очередь. Искать. Метаться. Жил так, как жилось, как заведено. Так и живу, в общем-то, — он чуть улыбнулся. — Работаю, исполняю все долги. Долг отца, долг мужа...
Губы Хартелла как-то неприятно изогнулись, поджавшись на этих словах. Не было это той вещью, о которой он хотел бы рассказывать Мишелю, упоминать при нём, но от правды не сбежишь. Да, он женат, он связан законом с другой омегой. Но что это, чёрт побери, меняет!..
— Сегодня я оказался здесь потому, что на той улице находится ювелирный Харрисона, одного частного мастера. Джоанна захотела к годовщине весьма специфическое ожерелье с камнями сложной огранки, копию одного выставочного с некоторыми её дизайнерскими поправками — я договаривался с ним об исполнении. А вышло так, что встретил тебя, — Хартелл поставил почти пустую чашку и сплёл пальцы перед подбородком, тепло улыбнувшись. — Странно, да? Немного слишком удивительно, чтобы быть правдой, — он протянул руку и легко провёл кончиками пальцев по виску и щеке Мишеля, оглаживая тонкий контур лица и любующимся взглядом всматриваясь в него под этим прикосновением. Ненадолго в комнате, убаюканной медитативным рассказом альфы, повисла чистая, живая и обновлённая тишина...[AVA]https://forumstatic.ru/files/0012/4f/d4/81313.png[/AVA]