У них почти получилось. Почти. Не смотря на то, что он с безумным отчаянием сопротивлялся. Но пятеро на одного, положение было более чем безнадежным. И если бы не отец…
Даниэль не знал, как тот умудрился найти его. Но сделал он это очень вовремя. Мальчик не пострадал, если не считать того, что его сильно избили. Все тело болело так, будто его пропустили через мясорубку, а потом еще и катком сверху прошлись. Но действительно страшного так и не случилось. Руки-ноги были целы, разве что сильные ушибы по всему телу, разбитые в кровь руки и лицо, возможно, какие-то внутренние повреждения. Все это мало волновало мальчишку. Да, собственно, его сейчас вообще ничего не  волновало. Шок от пережитого крепко держал в своих объятиях сознание Дана. Осознание своей полной беспомощности только потому что он омега подавляло посильнее вечных нотаций отца и причитаний матери. И хотя логика пыталась донести мысль, что в подобной ситуации даже у альфы шансов было бы очень мало, мысль эта терялась где-то по дороге, так и не достигая сознания ребенка.
Вокруг суетились какие-то люди. Видимо отец отвез его в больницу. Лучше бы дал умереть там, теперь же до конца жизни будет напоминать о том, насколько Дан слаб и беспомощен по сравнению с ним и любым альфой, потому должен подчиняться, а не пытаться что-то кому-то доказать своими выходками. На вопрос какого-то постороннего незнакомого голоса отец лишь сказал, что Дан попался плохой компании и его избили при попытке ограбить. Мальчишка лишь мысленно фыркнул, так вот какую ложь придумал его обожаемый папенька, чтобы прикрыть правду. А ведь прекрасно видел, что дело было вовсе не в ограблении. Но нет, честь и положение его семьи и его лично гораздо выше изломанной психики собственного ребенка. Даниэль почувствовал отвращение к родителю. Лучше бы он и вовсе не рождался, чем такое. Или умер там, в одном из переулков города полчаса назад.
Даниэль все слышал и находился в сознании, но заплывшие глаза не давали ему возможности видеть людей вокруг. Потому он даже не пытался их открывать. Хотя кроме глаз оставались и другие органы. Например, он четко ощущал давящую силу отца. Глава семьи Вайс, невысокий, но крепкий мужчина с серьезными серыми глазами, всем своим видом демонстрирующий силу альфы. С таким спорить бесполезно, он будет уверенно стоять на своем. Цепкий взгляд, деловой костюм и легкое пренебрежение в поведении ко всем, кто ниже по эволюционной или сословной лестнице. Пожалуй, намек на уважение могут вызвать только альфы. Да и то, если сами занимают достаточно высокое положение в обществе.
О втором говорившем, представившемся доктором,  Дан мог сказать только то, что он тоже альфа. Это ему сразу не понравилось, потому прислушиваться и анализировать получаемую скудную информацию он даже не стал. Да и состояние было не располагающее к умственным упражнениям. Вообще у мальчика появилось подозрение, что он становится убежденным альфоненавистником. Хотелось потерять сознание, или уснуть. Чтобы не слышать всего этого раздражающего шума, не чувствовать сводящей с ума боли, не слышать глупой и гадкой лжи отца. Уснуть и больше никогда не просыпаться. Он не хотел возвращаться в этот мир. Жестокий, безжалостный, несправедливый мир, где одни рождаются сильными и наделенными властью, а другие слабыми и вынужденными подчиняться, даже если сами того не хотят. Даниэль ненавидел мир, в который ему пришлось прийти. Ненавидел отца, всех этих гадких альф, всех глупых омег, вроде его матери, которые смирились и проповедуют свое положение раба как величайшую истину. Сейчас он ненавидел всех и вся. И не желал больше оставаться здесь. Но почему-то никак не мог умереть. Лучше бы его и правда убили те хохочущие и мерзкие мальчишки, считающие себя королями мира. Или он убьет себя сам, как только сможет двигаться. Пока что это удавалось с трудом, тело не слушалось и сильно болело. Интересно, а этот врач не может совершить ошибку, летальную для пациента? Конечно, это не очень хорошо, так подставлять совершенно незнакомого человека, но отомстить хоть кому-то из ненавистного рода альф хотелось больше. Потому совесть, робко поднявшая голову, была забита ненавистью и желанием мести в дальний угол сознания и больше не рискнула подавать признаки жизни. По крайней мере на время.