Ожидание тянется напряженной струной, а Анкелю кажется, что время застыло. Загустело, как гречишный мёд, и в этой тягучей сладости вязнут события-нити. Да, он действует, выверено и точно, да, давление на Совет при беловолосой кукле на троне не ослабевает и на миг, и один из них уже поддался. Остались ещё пятеро, однако сколько времени займет перераспределение Анкель не знал. Потому ему и не нравилось неподвижное, тягучее и настороженное затишье, которое захлестнуло золотистой древесной смолой и застыло янтарем.

- Анкель, - раздалось за спиной негромкое и теплое. Пожалуй, мало кто смел обратиться к мужчине подобным тоном, и даже не обернувшись, он знал - кто это. Мафиози знал, что Юмэми захочет побеседовать с ним. Потому просто безмолвно похлопал по дзабутону рядом и наполнил вторую чашечку чаем. Тихий шорох домашних одежд, одуряющий запах вишни в цвету с едва ощутимой полынной горчинкой. Тот, кто дал ему жизнь, неторопливо опустился в безупречную сэйдза рядом, устроив ладони на коленях. Звякнули тяжелые бронзовые кольца-браслеты, прядь черных волос скользнула по шелку, что цветом сравним с багрянцем кленовых листьев, щедро устилающих по осени сад.

Босс Берлинского синдиката чуть скосил глаза на отца, ожидая, что он начнет разговор. Юмэми улыбнулся. Едва заметно качнул головой, не потревожив и пряди безупречной прически, скрепленной тяжелыми гребнями.

- Как мне принять твоего будущего мужа, сын? - мелодичный и тяжелый, как браслеты на его руках, голос обволакивал, давая призрачное ощущение теплоты.

- Я думаю, Вы уже знаете, Юмэми, - негромко ответил он, отпивая глоток чая.

- Да, я прочел документы, которые ты оставил на столе, - мужчина, всё ещё сохранявший былую, пусть и несколько увядшую красоту смотрел на своё дитя, что во имя спасения близких превратилось в чудовище. Порой, сын пугал его куда больше, чем супруг, ведь от того всегда было известно чего ожидать.
- Однако, мне хочется знать, чего от этого поломанного ребенка ожидаешь ты и что делать мне и Хане.

Анкель молчал, размышляя. А может, просто любуясь пышным цветом слив. И когда Юмэми уже потерял надежду получить ответ, медленно и веско сказал:

- Мне хотелось бы, чтоб Вы приняли его, как своё дитя, Юмэми.

Мужчина склонил голову.

- Тогда... попробуй вести с ним себя немного ласковее, Анкель. Поверь, он будет нуждаться в твоём тепле...

- Я сам решу, - пожалуй излишне резко отрубил он. Аосикайя кивнул. В этом был весь его первенец.

- Когда он приедет? - после недлинной паузы, спросил Юмэ.

- Скоро, - Анкель отставил полупустую чашку в сторону - слуги уберут - и поднялся. - Благодарю Вас за совет, Юмэми, - несколько церемонный, сдержанный поклон.

- Я буду ждать в зале, - тихо ответил Юмэ, всё ещё грея пальцы о теплые бока миниатюрной чашки.

***

Анкель, оправив складки хакама и накинув на плечи белое хаори, ожидал Бьянки у ступеней центрального входа вместе с управляющим поместьем Масиро Даном и своим приближенным слугой - Кинтаро Наоки. И тот, и другой были бетами, из альф в поместье набирали лишь охрану - во избежание казусов с Ханой и Юмэми, а единственными омегами, которых оберегали подобно священным реликвиям, оставались близкие Анкеля. И когда автомобиль, скрипя колесами по гравию, замер неподалеку и новый житель поместья соизволил выбраться из обитого кожей салона, случилось нечто непредвиденное. А точнее - случился ураган, по имени Хана, что вылетел из ближайших зарослей можжевельника, в ободранных джинсах с прилипшими крошками гравия, с царапиной на носу и мазутной черной полосой на щеке, и, взвизгнув от радости, повис на шее у старшего брата, целуя его в нос. Беты деликатно сделали вид, что ничего не замечают, продолжая хранить невозмутимость. Однако уголки губ Наоки подрагивали, словно он сдерживал непрошеную улыбку, а в глазах Дана искрились смешинки.

- Нии-сама! - звонкий голос разорвал тишину. - Я СОБРАЛА ЕГО! - таким торжественным тоном провозгласила хрупкая девчушка, словно по меньшей мере создала вечный двигатель. - Пойдем покажу, - Анкель несколько суховато кашлянул и бережно заправил за аккуратное ухо выбившуюся из длиннющей темной косы прядку.

- Хана, - обычно ледяной тон звучал на порядок мягче и теплее. - У нас гость.

Девчушка, которую мафиози деликатно придерживал за талию, перестала болтать ногами и вернулась на землю, гибкой лаской выворачиваясь из братских объятий, круто повернувшись.

- Ооо, я знаю, кто это! Нии-сама, ты, наконец-то, решил нас познакомить, - черноволосый ураган переключился на новый объект, с любопытством глазея на блондина. И, словно вспомнив о манерах, Хана коротко поклонилась. Анкель едва сдержался, чтоб не прикрыть лицо ладонью. Порой, младшая сестра чудила ничуть не хуже, чем он сам, когда не отказался от близости с Клаусом. Одна кровь, что сказать...
- Меня зовут Хана. Рада видеть вас дома, - обаятельно улыбнулась. - Нии-сама, тогда я схожу переоденусь и буду ждать с Юмэми, ладно? - девушка снова повернулась к нему и Анкель сдержанно кивнул. Через мгновение её словно ветром унесло. Мафиози одернул хаори и приблизился к Честеру.

- Что же... прошу в дом. Ваши вещи отнесут в предназначенные вам комнаты, - словно ничего и не случалось, произнес он, вернувшись к отстраненной невозмутимости.

В ответ на прикосновение Анкель аккуратно отстранился. Он не любил нарушений личного пространства и подобное прощалось очень и очень немногим, в число которых Честеру ещё предстояло войти. Если, разумеется, он проявит... что? Анкель и сам не знал, чего ждал от своего жениха. Характер его не отличался спокойствием и покладистостью, даже если и сейчас Бьянки демонстрировал покорность судьбе. И всё же, и всё же... может, Юмэми прав?..

- Позвольте вам представить, - указал на первого из спутников - невысокого, темноволосого, с ярко выраженными восточными чертами узкого лица, - Масиро Дан. Он управляет поместьем и штатом слуг, - мужчина коротко поклонился.

- Буду рад служить вам, - короткое и сдержанное.

- И Кинтаро Наоки. Мой доверенный слуга, - который тоже поклонился. Он был повыше, приблизительно одного роста с самим Честером, и в светло-карих глазах светилась сдержанная, однако ощутимая теплота. - Если вам понадобится что-либо - смело обращайтесь к ним, - Наоки сдержанно кивнул, давая понять, что согласен. И вообще, происходящее напоминало какую-то картину то ли эпохи Смут, то ли начала эры Мэйдзи. Владетельный господин и его слуги, поместье, традиционная одежда... вот уж действительно - у богатых свои причуды.

- Вы вольны выбирать то, что будет удобно вам, Честер, - босс Берлинского синдиката развернулся и поднялся по ступеням. - Идите за мной, - у входа он сбросил дзори, в которых был, и отодвинул сёдзи. Экскурсия по дому не была долгой, мужчине показали выходы в сад, душевые и о-фуро, и искусственные термальные источники, и - в общих чертах - сад. В левое крыло же, где уже были готовы покои для Честера, пока допуска ему не дали, лишь сказав, что то - господская часть дома, куда он переедет, как только станет супругом Анкеля.

А пока - ему отведены несколько комнат в правом крыле, куда, собственно и повел его Анкель после осмотра дома.

- Здесь пока будете вы жить, - отодвинул очередную фусума он, открывая "кленовую" комнату. Золотисто-рыжая, в теплых осенних тонах, с удивительно-тонким рисунком на всех перегородках. Казалось, что сейчас разгар октября и пылающие кленовые листья устилают и перегородки, и саму комнату. Анкель рассчитывал, что в такой обстановке будущему супругу будет проще свыкнуться с тем, что он теперь живет в чужом доме с чуждой всему привычному обстановкой. Да и... у дальней стены, прямо напротив входа по его приказу слуги оставили первый подарок, что он намеревался вручить Честеру.

На специальной подставке, ико, было развешено кимоно. Шелк, что окрашен глубоким, отдающим в синь, пурпуром. Тончайший рисунок светло-лиловых хризантем, которые пышно "цвели" на рукавах, спине и устилали подол, оттенял основной цвет ткани, отчего он казался лишь глубже. Ни цвет, ни ткань не оставляли сомнений в том, что кимоно было изготовлено по древним методикам, что ткань окрашивалась вручную, что рисунок наносился тонкими кисточками, настолько бережно и точно был прорисован каждый лепесток хризантем, а после кимоно столь же любовно сшили и лишь тогда доставили сюда, чтоб сейчас хозяин дома мог преподнести это произведение искусства своему жениху.

- Вы спрашивали, будет ли у вас соответствующий наряд, Честер, - негромко произнес Анкель. - В день помолвки я ничего вам не подарил, чтоб скрасить вашу боль. Я дарю сегодня, - и указал на кимоно. - Отдохните и через полчаса за вам придет ваш личный слуга, он покажет куда вам идти. Я должен представить вас семье так, как полагается, потому что теперь вы тоже её часть, - мужчина повернулся и оставил будущего супруга наедине с подарком...

Отредактировано Ankel Guttenberg (4 февраля, 2015г. 23:47:12)

- Вы настолько благодарны за шелка, что готовы лечь под меня здесь и сейчас, Честер? - альфа невозмутим и... снова холоден. Замкнут настолько, что кажется пробиться за эту стену почти невозможно. И в окружающем тепле морозный холод выглядит неуместно - по меньшей мере. Он перехватывает омегу за запястья, не давая заиграться в обычные для него игры.  Никаких отвлекающих маневров. Никаких соблазнений или случайностей. Все должно идти согласно плану, кроме того - Гуттенберг не желал давать повода обвинить его в изнасиловании. Но Бьянки нарывался. Решил, что может пренебречь правилами хорошего тона? Неразумно. Особенно, после того, как его вполне вежливо отстранили, показав, что ещё не время для касаний.

Однако, пах омега, и это стоило признать, именно так, как Анкелю нравилось. Горьковатые луговые травы, едва заметная, нотка шоколада и тень бананов. Хороший запах, подкупающий, зовущий довериться ему. И потому стоило быть вдвойне настороже. По крайней мере, пока Честер не покажет, что ему можно доверять.

- К вашему сведению, одеть кимоно вам вполне мог бы помочь тот человек, что будет вашим личным слугой, однако, если вам не терпится показать товар лицом до свадьбы - извольте, - он бесцеремонно, словно с куклы или манекена, содрал с Честера пиджак, а затем и рубашку, - пуговицы шрапнелью брызнули в разные стороны, - вздернул голову за подбородок. - Вам стоит запомнить, - довольно жестко проговорил, - что в этом доме вы обязаны держать лицо и не позорить себя. Не в силах обуздать привычки прошлого? Не желаете, чтоб с вами обращались как с человеком? - брюки последовали вслед за остальной одеждой. Анкель обошел вокруг омеги, разглядывая пристально предложенное. Хорошее тело, не загнется и не сломается, если с ним не осторожничать. О чём свидетельствовали и шрамы, и татуировка. Однако, альфе не нравилось то, что ему, вполне возможно, привили привычку испытывать удовольствие через боль. Хмыкнув, он коснулся одного из шрамов, провел вдоль него кончиками пальцев и... отошел, поднимая сложенные рядом с подставкой-вешалкой в корзинке детали одежды. Вернулся к Честеру и снова, без особых церемоний начал его одевать, обращаясь, словно с вещью. Однако, пусть действия его и были грубоваты, он не стремился сделать омеге больно. Последним Анкель накинул на плечи жениха само кимоно, расправляя узорчатый шелк и завязывая оби. Как он и предполагал, цвет был Честеру к лицу, оттеняя глаза, да и белые волосы смотрелись поверх темной ткани очень даже.

- Что же, - негромко произнес, - нельзя сказать, что кимоно вам не идет, - в оном омега выглядел более хрупким, и, что греха таить, более соблазнительным. Словно ожившая греза или юки-онна, решившая посетить бренный мир отчего-то весной. Он подвел его к зеркалу, показывая результат.

- Вам следует соблюдать честь до свадьбы. Иначе могут раздуть скандал. А сейчас внимание общественности нам ни к чему. Будтье осмотрительны, Честер, - добавил примерно на полтона мягче, чем говорил ранее, - особенно, если хотите занять достойное место, а не продолжить то, чем заставлял вас заниматься отец, или оказаться всего лишь украшением интерьера.

Отредактировано Ankel Guttenberg (13 февраля, 2015г. 08:41:43)

- Здесь у вас есть шанс, Честер, - спокойно, словно и не он мгновение назад сдирал с омеги одежду, произнес. И достал из рукава хаори второй подарок. Гребень тонкой работы - серебряное кружево и аметисты. Перехватил длинные волосы, поднимая их в немного небрежную, однако естественную прическу, закалывая гребнем. Никаких случайных действий - четко выверенные движения, ведь так часто он помогал справляться с волосами сестре в детстве, когда она не подпускала с гребнем к себе никого. Ну, почти никого. Старшего брата - пускала, потому что он, расчесывая спутавшиеся пряди, рассказывал ей чудесные сказки. Взрослые сказки, про то, как должно следовать Пути Меча, про древних воинов и полководцев Земли, про то, как они достигали своих целей...

Анкель едва заметно стиснул зубы.

- А так будет ещё лучше, - в тон омеге ответил, не меняя, впрочем, холодновато-безразличного выражения лица. - Когда следуете за мной - идите либо за правым плечом, отступив на шаг, либо рядом, соблюдая расстояние в половину ладони, - проинструктировал о положениях этикета, принятого в доме. Нарушать же оный позволялось лишь Хане и Юмэми, но отцу и не нужно было следовать этикету - настолько тот въелся в его кровь, а для сестры вне официальных церемоний правил и вовсе не существовало. - Не шагайте слишком широко, кимоно будет распахиваться, а это неприлично. Не беспокойтесь о том, что отстанете, я не буду идти слишком быстро, - продолжил коротенький инструктаж. - Специально для вас с блюдами подадут европейские столовые приборы - так что можете не смущаться, - альфа закончил говорить как раз тогда, когда о фусуму кто-то тихо постучал и из-за неё раздался негромкий ломкий голос подростка.

- Бьянки-сама, меня зовут Акито, я буду рад служить вам. Вы позволите войти? Данна* велел помочь вам освоиться.

- Ты можешь войти, Акито-кун, - прежде чем Честер успел ответить, произнес Гуттенберг. За фусумой тихо и испуганно ойкнули, а потом перегородка сдвинулась, явив встрепанного и рыжего юношу лет семнадцати. Серые глаза смотрели на мир с любопытством, вздернутый нос и упрямый подбородок же выдавали натуру упрямую. Юноша был бетой, конечно, как и любой из слуг, что проживали в поместье.

- Простите, данна, я опоздал, - парень поклонился так резко и с таким энтузиазмом, что, казалось, сейчас прошибет перегородку лбом. Исключительно от избытка энергии. Анкель намеренно выбрал его - живость и теплота мальчишки развлечет кого угодно, а искренность не оставит равнодушным и не даст замкнуться в апатии, в доме, что пропах книгами и сталью. Именно он обычно составлял компанию Хане в её развлечениях, будучи всего на год старше молодой госпожи.

- Ты вовремя, - спокойно возразил мужчина. - Убери здесь, подготовь ванну и футон*, - велел. - Нам пора, Честер, - шагнул вперед, минуя склонившегося слугу, следуя по настилу в сторону зала. Наверняка Юмэ и Хана уже ожидали. Пожалуй, они непозволительно долго возились с переодеваниями, хотя Анкель и не намеревался проявлять столь вопиющую невежливость в отношении будущего супруга.

Миновав крытую галерею и несколько коридоров - с непривычки в доме вполне можно было заблудиться - они оказались в небольшом зале. Длинный низкий стол в центре - обеденный, и на нём уже красовалась и глиняная посуда, и столовые приборы, однако пища всё ещё ждала своего часа, как и несколько девушек-служащих, что перешептывались в углу, явно гадая - какой он, будущий супруг их господина.

За самим же столом сидели и Юмэми, и Хана, что беседовали о чём-то своём с крайне заговорщицким видом. И если мужчина был исполнен царственного достоинства, то девчушка, даже в своём шелковом светло-желтом кимоно, походила больше на юную разбойницу. Может, было тому виной то, что волосы она заплела в две длиннющих косы, может то, что на щеке так и оставалось эдакое легкое покраснение - след от мазута явно оттирался пемзой и с трудом. Но когда в комнате появились новые лица, они тут же прервали беседу, поворачиваясь к ним, приветственно кланяясь.

- Я рад познакомиться с вами, Честер, - глубокий бархатистый баритон явственно показывал откуда у Анкеля подобный голос. Только в голосе Юмэми не было льда. Да и похож босс Берлинского синдиката был больше на второго отца, взяв от Герхарда лишь цвет глаз - сине-серый, в то время, как глаза омеги, что произвел его на свет, больше походили цветом на два куска медового янтаря. Теплые, понимающие и... не осуждающие.

Хана лишь смущенно улыбнулась, словно искупая вину за свою бестактность, которую она допустила ранее.

- Вы, наверное, голодны. Анкель вас не пугал? - острый взгляд в сторону сына, что невозмутимо опустился напротив, усаживаясь в идеальную сэйдза*. И это словно послужило сигналом для слуг - накрывать стол, расставляя в идеально гармонирующем порядке тарелки, тарелочки, мисочки, соусники и плошки, наполненные разнообразной едой.

- Надеюсь, вы не станете сторониться нас, Честер. Хана очень хочет стать вам другом, а мне интересны вы как личность. К тому же, думаю, вы привычнее себя чувствовали бы в компании кого-то более эмоционального внешне, - произнес Юмэми, когда слуги удалились.

- Отец, - Анкель ответил омеге долгим взглядом. Юмэми хмыкнул и улыбнулся. Очень тепло, отчего альфа отвел глаза в сторону. Самую малость, словно выбирая что бы положить себе в тарелку первым.

- Вам очень идет кимоно, - продолжил беседу как ни в чём не бывало. - Однако, вы не обязаны носить его, если вам удобнее европейская одежда. Здесь не всё время соблюдаются традиции и отнюдь не всеми.

*данна - господин.
*футон - спальный матрас.
*сэйдза - поза для сидения.

Отредактировано Ankel Guttenberg (14 февраля, 2015г. 00:05:59)

- Хана, - бесцветным голосом произнес Анкель, - выйди, будь так любезна, - от напряжения, что образовалось, казалось, сейчас даже воздух заискрит. Девчушка за всё это время только смотрела то на брата, то на его будущего мужа широко открытыми глазами, явно не понимая что происходит, однако догадываясь, что что-то не совсем хорошее. Что-то, что заставило Честера бояться и злиться, и говорить такие вещи. Потому, наверное, и мотнула отрицательно головой, подскочив и обежав стол, становясь между братом и его женихом, что сейчас больше походил на восковую куклу, чем на живого человека.

- Нии-сама, - голос девушки звенел от напряжения, - я не хочу, чтоб ты обижал Честера. Потому...

- Хана, - перебил девушку мафиози. Комната медленно, но верно наполнялась запахом разогретой в горне стали. Тяжелым, встающим поперек горла. - Я велел тебе выйти. 

Юная омега упрямо сжала губы, и повернувшись так, что длинные, спускающиеся до колен, косы хлестнули по воздуху, выбежала из комнаты. Юмэми же до побелевших костяшек стиснул ладони, до того спокойно лежащие поверх алого шелка кимоно.

- Честер, - всё тем же ровным и лишенным какого либо намека на эмоции голосом произнес Анкель, даже не глядя в сторону омеги. - Вы знаете, что в этом доме до вас из посторонних были лишь три человека? А мою семью из них видел лишь один, - он ненадолго умолк, отставляя чашку с чаем, которую взял немного раньше. Плавно поворачивается к нему. - После ужина я думал предложить вам заключить сделку, однако сейчас вижу, что вы не способны держать себя в руках, а значит и вряд ли сможете управлять Коза Нострой, - спокойный взгляд, словно речь идет о какой-то мелочи, а не о власти, которой наверняка хотел этот сломанный некогда отцом мужчина. - По крайней мере - настолько эффективно, чтоб заставить свору ваших советников и консильери, в руках которого сейчас вся реальная власть, заставить вас слушать, слышать и выполнять ваши приказы, - он поднимается и подходит к мужчине, легко, словно куклу поднимая его на руки и забрасывая на плечо.

- Анкель... - негромко и предостерегающе воскликнул Юмэми, опираясь ладонью на стол так, словно собирался встать.

- Не беспокойтесь отец. Вы меня знаете, в отличие от него, - мужчина крепко держал омегу за бедра и под колени - не вырвешься просто так. И вернулся к теме беседы, шагая прочь из комнаты, почти ощущая взгляд, полный укоризны, направленный ему в спину, но по большей части Юмэми смотрел на Честера, а не на сына.

- Разве вы не осознаете того факта, что вас проще было убить, чем поставить во главе клана Бьянки, и что сейчас ваше положение ещё более ненадежное, особенно в свете того, что Команда А вряд ли будет так просто смотреть на то, как город медленно, но верно ускользает из их рук? - невозмутимо поинтересовался, стремительно добираясь до купален с неглубоким, примерно полутора метров глубиной, бассейном и так же легко стряхивая Честера в прохладную воду. Остудить голову и поубавить язвительности.

- Полагаю, вам стоит подумать над тем, сколько сил приложено, чтоб вы заняли достойное место моего партнера и части моей семьи. Кроме того, извиниться перед Юмэми и Ханой. Не разочаровывайте меня, Честер, вы ведь очень умны, раз столько времени скрывали отца свою игру, и не заставляйте считать, что я зря потратил на вас ресурсы и время, - повернулся он и вышел, оставляя омегу в одиночестве.

Отредактировано Ankel Guttenberg (18 февраля, 2015г. 18:26:01)

Анкель спокойно скосил глаза на бедро, глянув на красочное изображение. Надо же, рысь. Крылатая. Это так мило, что кто-то другой даже может и растрогался бы. Кто-то, кто не знает значения подобной татуировки. Упрямство, хитрость, рассудительность, умение идти до конца, яростная страсть и столь же неистовое постоянство в выборе партнера... забавно, если учесть через сколько рук прошел этот с виду хрупкий молодой мужчина.

Мафиози неторопливо повернулся, с безразличием во взгляде скользнув ладонью по всё ещё раздраженной после нанесения рисунка коже. Так, словно это не имело никакого для него значения. Однако, в следующий момент перехватив Честера под колено одной рукой, второй сжал длинную точеную шею, впечатывая его в одну из колонн, что поддерживают крышу, спиной. Слишком быстро, чтоб можно было как-то среагировать.

- Вы продолжаете разочаровывать меня, Честер, - негромко произнес, стискивая пальцы сильнее. - Я могу сломать вам шею прямо сейчас и избавиться от всех проблем разом, - во взгляде отрешенность, словно мафиози действует в большей степени рефлекторно. А ещё, где-то там в глубине зрачков, зреет глухое раздражение. И одним богам известно, что случится если Гуттенберг даст ему волю...

- Однако, это было бы слишком простым и грязным решением. Кроме того, в этом городе не так уж много тех, кто по своему статусу подойдет на роль моего спутника... или спутницы, плюс, обладает хорошей кровью. Настолько хорошей, чтоб потомки однажды смогли объединить оба клана, - отпустив его ногу, провел по бедру кончиками пальцев, очерчивая рисунок, словно поглаживал набитую на коже кошку. - И, к тому же, мне думается, что вы хотели бы ещё пожить, - самую малость ослабил хватку на его шее, давая дышать свободней.

- Я видел вашу реакцию на моё касание там, в вашей спальне. Вы ждали, что вас будут бить. И после, устроив тот безобразный скандал - тоже, - провел большим пальцем по голубоватой жилке на его шее. - К тому же... что за "Ты же себя не дал"? Уязвленное эго обиженного подростка, которому не досталась дорогая игрушка? - холодно интересуется. Тяжелый горьковатый запах стали и книжных страниц, едва заметно оттененный вишнёвым ароматом, забивал всё вокруг.

- Что же, могу вас порадовать, - ладонью скользнул дальше, к паху омеги, лаская его неторопливо, наблюдая за тем, как тот станет реагировать. - Вам не долго ждать осталось. До свадьбы всего полтора месяца. И я намерен обновлять метку, поставленную вам, раз в две недели, - отпустив горло, коснулся затылка, сгребая длинные волосы в кулак. Гребень выскользнул из вконец растрепавшейся прически омеги и упал на каменный пол, обиженно как-то звякнув.

- С прошлого же раза прошло уже около месяца, я верно помню? - никакого вопроса, безапелляционный тон, не оставляющий сомнений. И такая безапелляционная, не прекращающаяся и не дающая отстраниться ласка. Гуттенберг касается губами почти зажившего знака, скуповато и сухо целуя. Раз, другой, оттянув за волосы голову Честера в сторону. Проводит языком, смачивая кожу, и только затем - кусая, раздирая тонкую кожу зубами и чувствуя на губах металлический привкус. Теперь омеге придется носить рубашки и свитера с высоким воротом, или маскировать метку шарфами, если ему не взбредет, разумеется, выставлять знак на всеобщее обозрение.

Зализав ранку, он отстранился, отпуская Честера. Снял хаори, нагретое собственным теплом, и накинул на его плечи. Всё-таки на дворе ранняя весна, а фусума, ведущие из бассейна наружу, редко закрывались, так что по помещению "гулял" легкий, но ощутимый сквозняк.

- Не заставляйте меня относиться к вам как к вещи, которую я приобрел у Коза Ностры в довесок к возможности сотрудничать с "предпринимателями", - чуть сменил интонацию, выделяя слово, - Римо-Парижских кварталов, - подцепил пальцами его подбородок, заставляя смотреть себе в глаза.