Бывают такие дни, когда мечтаешь, чтобы ты вообще не просыпался. Вот так приходишь в себя и еще не открывая глаз понимаешь, что дело плохо. Совсем-совсем плохо. Хочется головой побиться о ближайшую поверхность и покаяться во всем, что было содеяно вчера вечером и деялось всю ночь напролет. Редкие моменты жизни, когда вспоминаешь всех существующих богов и молишься им всем одновременно.
Боже, нельзя столько пить.
Голова гудела невыносимо, в горле драло, а все тело было таким вялым, что не было сил пошевелить даже ногой. Хотя Эван чувствовал под пяткой что-то холодное, и причем твердое, и это создавало сумасшедший контраст с тем, как по его ощущениям все вокруг медленно раскручивалось вокруг своей оси. Как пить дать, открой он глаза - и стены будут танцевать вальс как будто это дешевый спецэффект в дешевом кино. Нельзя, нельзя столько пить.
Эван шевельнул ступней. Кажется, его нога свисает куда-то, а сам он лежит где-то. Нужно было вставать. Выяснить, что вообще творится и где он. Сколько времени. Какой год и день еще, да. По ощущениям прошло лет сто и он полудохлый. По хриплому кашлю - тоже.
Глаза пришлось открывать в два этапа - сначала "шоковой терапией" с мысленными матюгами и навернувшимися слезами, а потом уже можно и так, по-человечески. Заодно выяснил, что он дома, и еще что он с вечера не закрыл жалюзи, поэтому комната вокруг поражала своей белизной, и это наверняка бы мог оценить по достоинству какой-нибудь захожий эстет, но только не сам Фромм. Не на утро после пьянки, когда по глазам полоснуло как ножом.
Душить "прекрасные порывы" он мог только первые пять секунд, так что матюги перешли из разряда мысленных в полностью вербальные. Рядом что-то зашевелилось на звук, и с запозданием пришло понимание, что он не один. Эван прикусил язык и совершил вторую попытку "разведки на местности", предварительно прикрыв глаза ладонью "козырьком".
Отлично, он таки не обознался, это его квартира. И вчера ему не хватило трезвости не только жалюзи прикрыть, но еще и разложить диван, поэтому сейчас он возлежит в самой пафосной позе, достойной запечатления в виде греческих скульптур. В смысле, изогнувшись так буквой зю на узком пространстве и скинув ноги на пол. О, еще и голышом, ваще отлично, все как положено. Античность по нему плачет.
Разведка также показала какую-то мешанину вещей на диване, чью-то куртку, измятую простыню - это не его простыня потому что у него нет такой простыни, какого черта?? - и чью-то светловолосую макушку. Откровенно говоря, Эвану было абсолютно плевать, кто это и почему он(а) сейчас здесь. Все, что его волновало, это каким образом встать и во втором или в третьем ящичке у него аспирин.
С болезненным стоном удалось сесть. Вагоны он вчера грузил, что ли, почему спина так болит? Голова тоже раскалывалась нещадно. И еще кружилась, и поэтому ему пришлось сначала выполнить трюк по балансировке собственного организма в пространстве и переждать пятна перед глазами, а потом уже совершать какие-то телодвижения. Первым делом закрыть жалюзи, потому что оставлять их так просто бесчеловечно. А дальше в ванную, по стеночке, по стеночке, и не забыть по пути вытащить из шкафа хоть какие-нибудь штаны, чтобы не сверкать задницей.
Вообще-то, нормальный человек бы еще минут двадцать полежал в первозданной позе, страдая, или может лег досыпать недоспанное, и определенно решил бы, что весь мир подождет - но Эван к числу нормальных не относился. По крайней мере, не по утрам. По утрам его как ужаленного тянуло к деятельности и он просто физически не мог лежать на одном месте еще пять минут после того, как открыл глаза. Даже несмотря на гудящую голову, болящую спину и в целом состояние, которое можно охарактеризовать "как будто каток проехался". Все люди, которым доводилось видеть его по утрам, смотрели на него круглыми глазами и подозревали в продаже души диаволу. Ну и еще тихо бесились и завидовали, да.
Сил на почистить зубы хватило, а вот на побриться - уже нет, так что из зеркала на него смотрело хмурое щетинистое лицо с отпечатком дивана на одной щеке. По сий картине нетрудно было догадаться, что вчерашний вечер удался.
Он вяло сполоснул лицо, уткнулся лицом в полотенце, постоял так две минуты. Полотенце было мягким, пахло его же шампунем и спасало от света, которого было слишком много вокруг. Еще немного и его голова взорвется. Это все ультрафиолетовое излучение, определенно.
Теперь аспирин. Все так же по стеночке до кухни. Пол под босыми ступнями то обжигающе горячий - успел нагреться на солнце - то почти холодный, там, где долго был в тени. Второй ящичек. Бинго! Кран шипит так, что аж в голове отдается. Таблетка ободрала горло изнутри. Боже, если он сегодня выживет, то больше никогда, никогда не будет пить. Столько же. В ближайшее время.
Мобильник обнаружился рядом, показал с бездушной жестокостью половину третьего дня, отчего Эван чуть не поседел на месте же. Он редко отрубался так, даже если ложился под утро. Органайзер подмигивал беленьким конвертиком, сообщая, что у него сегодня встреча назначена на пять. Стоп. Встреча на пять?..
Он еще раз посверлил экран взглядом, пытаясь собраться с мыслью и уложить это в голове. Да, он договаривался когда-то на сегодняшний день, должен подвезти системник, который гипотетически благополучно стоял в углу, напичканный дополнительными деталями "по желанию клиента". Вообще-то это был будущий сервер для их небольшой организации, но о сим история предпочитает не распространяться.
А дела небольшой организации не терпят отлагательств, надо хоть в полудохлом состоянии, но быть.
Эван вздохнул, обвел комнату взглядом. Да, системник вот он, в углу стоит, вроде бы не выглядит как жертва вчерашних увеселений. Нужно проверить его еще раз перед выходом, когда мозги хоть немного придут в порядок.
А справа как раз результат вчерашних увеселений. Какие-то упаковки из-под чего-то, пара стаканов, один из которых на половину полон, и судя по цвету, в нем виски. Или бурбон. Рядом стояла почти пустая бутылка джина, и еще пустая бутылка какого-то дешевого вермута. Откуда у него вермут? Со всем остальным было ясно - вчера вечером они с "телом" разграбили его запасы на черный день.
Взгляд вернулся к "телу" на диване. Самое время начать вспоминать, как он "докатился до жизни такой", но мозг упрямо показывал синий экран смерти вместо воспоминаний за вчерашний день. Картинки всплывали только размазанные и яркие, больше похожие на выставку "современного искусства", чем на нормальные воспоминания. Он понятия не имел, как "тело" оказалось у него дома и кто это вообще был.
Что ж, вариант всегда один - разведка боем. К тому же, нужно было выкурить "тело" из квартиры до того, как он возьмется за проверку и потом уже намылится прочь из квартиры. Если бы это был кто-то знакомый - он бы еще оставил бедного человека досыпать десятый сон у себя в квартире, даже создал бы ему "лучшие условия", ну там убрал хлам из-под бока, расправил бы простыню (не его простыню, черт побери, с этим тоже нужно разобраться позже). А так - оставалось только помахать ручкой гостю и разыграть ситуацию "спасибо Вам, мы Вам позвоним".
Эван набрал в стакан воды, взял пачку аспирина и медленно приблизился к "телу". "Телу", скорее всего, после побуждения будет так же "светло и комфортно", как ему минут пять назад, так что не позаботиться о ближнем он не мог.
Он тронул "тело" за плечо, встряхнул, перевернул к себе. Ага, значит, это пацан. С темными кругами под глазами и лет на пять младше него. Мордашка ничего, хотя вчера он наверняка выглядел посвежее.
- Эй, ты живой? Давай, парень, просыпайся...
По утрам Эван явно не отличался особой деликатностью - мерил всех по себе и не давал людям потюленить в постельке после пробуждения. Так что без всякого зазрения совести он тряс пацана, не намереваясь отпускать, пока тот не придет в себя.