Со дня последнего разговора с Честером прошло без малого шесть суток. Анкель, желая дать ему время поразмыслить, уехал из поместья, оставляя молодого итальянца в покое. Он, пожалуй, не понимал, что происходит с Бьянки. Быть может, впервые в жизни к нему отнеслись, как к человеку, сочли достойным большего, нежели то положение, на котором его держали в Коза Ностре - не без мотива, безусловно, - но как к человеку. Разумному существу, которое способно отвечать за свои действия и, что немаловажно, понимать ситуацию, как в целом, так и в частностях. А взамен...
Анкель потер висок и откинулся на спинку кресла. Нет, определенно, этого он вспоминать не желает. А значит, следует занять мысли работой. И это вполне ему удалось, да настолько, что мафиози забыл о том, что велел привезти Честера из поместья, желая получить ответ на заданный тому вопрос. Сводки о состоянии Неополиса, запросы в администрацию городских учреждений о дополнительном финансировании, контракты Guttenberg corp, требующие немедленного внимания - сколько откладывать-то можно, занимаясь делами семейными и, судя по всему, ненужными интригами?.. - и, наконец-таки, дела синдиката и состояние Коза Ностры, в которой началось подозрительное шевеление. Взяв бумагу с докладом одного из соглядатаев, что присматривали за советом итальянцев, он вчитался в строки, продолжая размышлять. Однако же, немного рановато, но...
Сжав губы, от отложил бумагу, соединив кончики пальцев. А подручный не дурак. Даже больше, чем думал о нём Гуттенберг. Старый хитрый змей, и жалит стремительно. Вот и господина Алессандро Массина он ужалил очень быстро и отнюдь не сам. Стоило только подкинуть совету информацию, что протеже Дона Бьянки сотрудничает - и весьма плотно - с Берлинским синдикатом и подсыпал отравы их обожаемому Дону лекарство, вызывающее сердечный приступ, как у рыб Тамезиса - в лучших традициях итальянцев - появилась свежая добыча. И теперь спешно готовится место для нового Дона - кто б мог подумать - сына этого подручного. Нет, Анкель не спорил - молодой мужчина разумен. Даже более чем. Если бы не ситуация - он обязательно поддержал бы выбор совета, даже если это означало бы потерю большей части перспектив. Всё-таки, город принадлежит именно ему, и риск потерять имеющееся влияние взамен на туманную перспективу завоевать ещё территорий слишком высок. Говоря языком низшего звена - овчинка выделки не стоит. Значит, придется отступить. Ведь случись полномасштабная схватка - улицы Неополиса зальют реки крови, что весьма мешает ведению бизнеса, как в целом, так и в частностях. И, что ещё более немаловажно, кто-то из числа "умников" попытается угрожать Юмэми и Хане, чего допускать нельзя ни в коем случае. Ведь он, хоть и может многое, но всё-таки богом не является и однажды может просто не успеть. В таком случае останется лишь месть, на которую он положит всё, что имеет. И в итоге наверняка спятит и его уберут до того, как он превратит Неополис в руины.
Однако, в этом случае Честер, если он не образумится, конечно, станет обузой.
Честер, да...
- Ханс, - поднял трубку он, дозваниваясь к охране того, наконец, вспомнив, что велел привезти Бьянки в офис - за ответом.
- Слушаю, герр Гуттенберг, - расторопный ответ довольно умного - для телохранителя это довольно важно, - и верного - а это ещё важнее - альфы, понравился.
- Найдите Честера и пригласите ко мне в кабинет, - велел он спокойно.
- Через пять минут будет, герр Гуттенберг.
- Благодарю, - коротко ответил босс Берлинского синдиката и отключился, откладывая телефон в сторону, собирая документы в одну стопку и пряча в стол. На виду сейчас не должно быть ничего лишнего.
Пять минут прошли быстро, однако, ни охранника, ни Бьянки. Анкель вздернул бровь и снова набрал номер Ханса Вебера.
- Г-гер Айсберг? - вырвалось невольное и нервное у телохранителя. Заглазное своё прозвище Гуттенберг, конечно же, знал, однако, при нём его тактично никогда не произносили. До сего дня. Интересно, что должно было случиться, чтоб вообще-то не самого робкого десятка альфа заикался и сбивался на надежно прилипшее прозвание?
- Я слушаю, - всё так же спокойно и невозмутимо отозвался босс.
- Герр Гуттенберг, - в голосе взявшего себя в руки телохранителя слышалось ощутимое напряжение. - Тут внештатная ситуация, - неловкая какая-то пауза и неожиданное продолжение: - У вас ведь есть доступ к терминалам охраны? Вы должны это увидеть. Запись я уже приказал сделать.
- Хорошо, - в голосе Анкеля прибавилось холода. Мафиози, не тратя лишнего времени, ввел на встроенной в стол сенсорной консоли код доступа, разворачивая перед собой голоэклан.
- Двенадцатая камера на вашем этаже, - услужливо подсказал Вебер.
Ещё несколько команд - и он имеет возможность полюбоваться развернувшимся в выделенной для Честера комнате отдыха действом. Бьянки увлеченно целующийся с кем-то другим. Темноволосый парень здорово смахивал на омегу, но... всё равно, подобное поведение неприемлемо. И, пожалуй, охранник был прав. Внештатная ситуация. И последняя капля.
Вот и ответ...
- Приведите его сюда. В кабинет не заводите, зайдете сами, Ханс, - с ощутимой прохладицей в голосе произнес. - Запись этого принесите. Я выдам вам конверт, к которому приложите запись. Затем отвезете всё это в резиденцию Коза Ностры.
- Слушаюсь, - коротко выдохнул охранник. А Анкель, так и не отключив камеры, принялся наблюдать за развитием ситуации и готовить ответ Коза Ностре, что решила пожертвовать не тем звеном. Вот Вебер вошел в комнату - без стука, так, что полюбовнички чуть ли не подпрыгнули, отпрянув друг от друга, вот явно передал его слова, потому что Честер несколько сбледнул, а второй - наконец-то Гуттенбергу удалось рассмотреть черты холеного, пусть и подпорченного побоями лица, - вжался в спинку дивана. Надо же - Нейтан Ланге. Сообщить Клаусу или не стоит? Всё-таки лица Нейтана не видно, а его люди достаточно сообразительны, чтоб обрезать запись до появления Вебера. Впрочем, проверить всё равно не помешает.
Вскоре, в кабинет вошел бледноватый телохранитель, явно пытающийся просчитать какими последствиями ему аукнется поведение "невесты" босса, и положил флэшку ему на стол, сглотнув. Анкель молча воткнул носитель в разъем, проверяя запись. Да, всё верно. Момент, когда Ганс вошёл, не был записан, а с этого ракурса лицо Честера можно было прекрасно рассмотреть. Какая прелесть...
- Хорошо, Ганс, - Анкель достал флэшку и положил её в конверт, подписывая "для уважаемого господина N, подручному". Помимо записи, в конверте был листок, в котором Анкель со всем почтением сообщал о расторжении помолвки из-за того, что "невеста" не соответствует статусу, который желает занять, о чём свидетельствует запись, сделанная сего же дня. Кроме того, за причиненные неудобства и нарушение своего морального облика, соответственно, вреда репутации Берлинского синдиката, который может нанести сложившаяся ситуация, он, Анкель Гуттенберг, считает себя вправе оставить переданные под его крыло предприятия и территории, на которых они располагаются. Покушение же на них или их сотрудников будут расцениваться как объявление войны. Дата и подпись. И сдобренное весьма язвительным постскриптумом.
"Вам нужна другая марионетка, чтоб добраться до моей спины, уважаемый N..."
Заклеив конверт, он подтолкнул кончиками пальцев его телохранителю.
- Вернетесь живым - считайте, что прощены, - добавил, глядя на альфу. Терпкий запах стали растекался по кабинету, указывая на не совсем радужное настроение босса. - И думаю, вы понимаете, что повлечет за собой разглашение данной ситуации.
Ханс, сглотнув, забрал бумаги и несколько нервно кивнул, разворачиваясь и покидая кабинет.
- Ну вот и всё... - тихо, в пустоту, сказал Анкель, опираясь локтями на стол, а лбом в сцепленные ладони, выдыхая. Больше он не имел никакого отношения к судьбе некоего омеги и, отчего-то, это отдавалось в груди некоторым сожалением. Наверное, сожалением над неоправданными надеждами. Хотя, может, оно и к лучшему для всех... кто знает. Привычно куснув себя за щеку изнутри, Гуттенберг снова потянулся к телефону. Следовало отдать распоряжения управляющему - освободить Кленовую комнату и передать вещи Честера Коза Ностре...
Отредактировано Ankel Guttenberg (3 марта, 2015г. 21:54:05)
