Эта идея возникла неожиданно. От неё веяло грустью, давно уже похороненной под ворохом проблем, обязанностей и рутины. Неприятностями, сливающимися в одно постое слово. Жизнь. Именно мысли о жизни и натолкнули Криса Лореллейна на идею издать мемуары матери.
Все детские воспоминания были настолько смутными и беспорядочными, что собрать полноценную картину жизни с семьёй, настоящей семьёй, не представлялось возможным. Тогда-то на помощь и пришёл дневник. маленькая традиция семьи. Когда ребёнок начинал учиться писать, ему вручали здоровенный талмуд. Первые несколько лет после этого каждый вечер кто-то наставнически вынуждал дитя записывать самые интересные события за день, таким образом, постепенно, почти из-под палки, это действо становилось привычкой, а книга из сборника детских каракуль превращалась в нечто более осмысленное и, возможно, ценное для истории.
Крис был неплохим редактором, но весьма посредственным. Всё же, для той работы существовали специальные люди. И, тем не менее, он взялся за дело, день за днём вчитываясь в постепенно изменяющийся детский почерк и сосредоточенно перепечатывал текст, практически не касаясь его исправлениями.
Детство, юность... здесь отпечатался каждый друг, каждая эмоция, каждая ссора. Дом. Школа. Институт. И, наконец, тот самый единственный. Губы Криса невольно дрогнули в улыбке, когда он скользил по строкам, описывающем отца. "Гадкий, вульгарный мужлан!". Именно такую характеристику выдала мама после первого дня знакомства.
Чувства.. нескончаемая феерия, безумный хоровод, вихрь. Видимо,ч то-то такое и закрутило две противоположности.
Любовь, брак, разрыв с семьей, очень тяжелые времена. Неторопливо возвращались воспоминания. Крис словно бы видел их старую квартирку. Маленькая, тесная, но такая уютная! Как приятно было собраться втроем на крохотной кухне и есть что-то простое, вроде капустного супа.
Но в какой-то момент розовой пелене пришлось отступить. Мать, почти в истерике писала, что бросает отца это было примерно за год до рождения Криса. В некоторых местах чернила расплывались, а на бумаге остались следы от слез. Другую. Он завел другую! Спустя несколько лет совместной жизни альфа показал своё истинное лицо. Другая женщина, другие отношения, которые тому же, она ждала ребенка. Ждала ребенка от её мужчины!
Каждая строчка, каждое слово пропитаны ненавистью и отчаянием. Брак чуть было не распался.
Крис на время отступил от дневника, не брал в руки несколько дней. Теплые воспоминания об отце не хотели иметь ничего общего с той записью. Это было ошибкой. Ложью. Обманом! Лишь спустя несколько дней парню хватило духу продолжить работу.
Они помирились. Это было тяжело, но он сумел отказаться от другой, а она - простить его. Где-то с месяц спустя короткая запись: "Она звонила. Сын альфа. Послала к черту, ему ни слова ".
За следующий месяц Крис прочел дневник до конца и перевел в цифровой вариант, вручив своему лучшему редактору. Да самой смерти о том другом ребенке не было ни слова.
То был март. Мемуары постепенно правили, верстали, в общем, готовили к печати, назначенной на осень, а в голове последнего на данный момент Лореллейна поселился немой вопрос. Вот уже несколько лет Крис искал родственников отца, он смутно помнил о существование дяди, но без имени или чего-то лучше, чем размытая детская фантазия, успехов не было. Стоило ли ворошить этот темный момент прошлого дорогих людей? Нужно ли было лезть в настолько грязное ббелье? Не стоило. именно поэтому частный детектив и получил новое задание. Найти старшего ребенка Ричарда Строука.
Разочарование. Вот, что настигло парня в день, когда несколько месяцев спустя он изучал отчеты. Нет, всё было точно. Даты, записи в больнице, даже черты лица этого парня напоминали Ричарда. Но он был не просто альфой, а ещё и типом, чью профессию Крис машинально относил к проституции. Модель. Человек, который, в прямом смысле, торговал своим телом. Несколько дней, чтобы принять решение и, всё же, Лореллейн, сунув свернутую папку в внутренний карман продажа, поехал на студию, чтобы своими увидеть... Этого.
Что-то соврал, чтобы торчать на съемках. Стоял в углу и несколько часов наблюдал на все эти ужимки, эти.. Кривляния. Нет уж. Мама была права, когда решила, что некоторые вещи должны оставаться в тайне. Ушел, так и не произнеся ни слова, хотел сесть на поезд до своего квартала,но отчего-то в горле настолько пересохло, что связные мысли и вовсе не задерживались в голове.
Он выпил. И очень много. Нашел какой-то бар, где просидел много часов. Свет, звуки... В какой-то момент со потерял свои краски, а в висках начала пульсировать злость. Кто-то случайно толкнул в плечо и...
Ещё через пару часов парень с трудом школ куда-то по темной улице, держась за стену. Разбитая губа, рассеченная бровь, дикая боль в ребрах. В какой-то момент, когда стало совсем невыносимо, Крис просто сполз вдоль стены на землю, сжав зубы и закрывая лицо руками.
-Черт... Будь ты проклят, парень... Твоя вина. Это всё твоя чертова вина...