Люди редко сходились во мнении насчёт того, что именно прикончит Сэма Келли. Мама говорила, что он погибнет от одиночества. Алиса — что его убьёт работа в три смены без выходных. Врачи делились на два лагеря: первые говорили, что это треклятое курение сведёт его в могилу, вторые — что почки откажут ему раньше. Самого Сэма никто не спрашивал, но если бы кто-то взял на себя такой труд, он бы без лишних раздумий назвал две вероятные причины своей гипотетической гибели: невезучесть и плохая погода.

Последний монорельс радостно подмигнул ему огоньком на заднем стекле и бесшумно взмыл вверх, оставив за собой только лёгкое магнитное уплотнение в воздухе, от которого неприятно зачесалась кожа. Сэм посмотрел на табло. Табло замигало печальной мозаикой выпавших диодов и сообщило, что следующий монорельс пройдёт по этому маршруту через сорок минут по стандартному ночному графику, спасибо за ожидание, информация предоставлена вам организацией... Последние буквы были съедены погасшими огоньками — не то что бы они имели значение, конечно. Технически, можно было пройти два квартала до ближайшей остановки автобуса и надеяться, что тот подойдёт быстрее. Или поискать телефонную будку и вызвать такси. Или спрятаться под козырьком остановки от дождя и закурить.

В любой непонятной ситуации — кури. Этот принцип ещё никогда не подводил.

Как выяснилось при ближайшем рассмотрении, он был не единственным страдальцем, застрявшем в трущобах Лондона в сей нечестивый час. Тёмный силуэт, смутно напоминающий своими очертаниями человеческую фигуру, облюбовал себе угол лавочки и прижался к прозрачному боку остановки, вероятно, пытаясь прикорнуть в ожидании транспорта, пользуясь хоть какой-то защитой от прихотей природы. Чувствуя к неожиданному собрату по несчастью смутную симпатию, которая неизменно связывает двух людей, вляпавшихся в одно дерьмо, Сэм изобразил вежливый приветственный кивок, когда занял противоположный угол.

— Не возражаете, если я закурю? — поинтересовался он рассеянно, хлопая по карманам в поисках сигарет. Пачка, лежавшая в джинсах, размокла в кашицу, Сэм выскреб помятую коробочку из кармана, изучил, понял, что восстановлению она не подлежит и брезгливо выбросил в урну. К счастью, вторая пачка лежала в куртке, под надёжной защитой плотного слоя кожи — да, Сэм был зависим от этой дряни настолько, что носил запасную пачку на случай, если одна потеряется. И не прогадал же!

Парень — если это был парень, конечно, в темноте не разберёшь, — не ответил. Сэм решил расценивать молчание как согласие, чиркнул зажигалкой и уже когда сигарета затеплилась, мимоходом глянул на соседа. Ничего такого, что он не ожидал бы увидеть: стоящие дыбом волосы, разбитые костяшки пальцев, царапины на лице, разве что одет был приличнее, чем те, кого обычно можно было встретить в это время в подобном районе. На бродяжку вроде не похож, слишком чистенький, всё равно что вывалявшаяся в грязи домашняя собачонка — никак не спутаешь с диким зверем. Алкоголем от него пахло крепко, Сэм рискнул предположить, что до остановки незнакомец успел побывать в баре. Пьяная драка? Или ограбление? Честное слово, меньше всего Сэм хотел сейчас думать об причинах чужих несчастий, он за один этот день обошёл четыре семьи в том ужасном районе, который уже скорее портовый, чем спальный, насмотрелся на человеческие проблемы всех сортов и видов, и не хотел добавлять себе ещё головной боли поверх уже имеющейся. Деметры ради, это ведь даже не подведомственный ему район!

Тридцать пять минут до монорельса...

Сэм снова залез в карман и вытащил маленький целлюлозный квадратик. Материал был качественный, такая визитка не помнётся и не вымокнет, если не приложить к её уничтожению особых усилий; дизайн — самый простой: кремовый фон, протянутая ладонь, на ней — название, адрес, номер телефона.

— Тут недалеко есть бесплатный хостел, — сообщил Сэм, всё ещё не вполне уверенный, что его услышат и поймут. — Там можно переночевать, спрашивать ничего не будут.

Такова была политика кризисного центра — никто не будет к тебе приставать, даже если ты ввалишься в дверь в три часа ночи с парой сломанных рёбер и заплывшим глазом, ибо пристальное внимание жертв часто отпугивает так, что они сбегают и уже не возвращаются. Любые сказочки про внезапных грабителей или падение с лестницы, как и глухое молчание, принимали на веру. Это уже потом, когда ты будешь отмыт, накормлен, все твои раны обработают — тогда тебе осторожно предложат анонимную консультацию. Мало кто соглашался, но Сэм, как и многие работники центра, знал, каким непредсказуемым образом порой меняет жизнь и состояние человека всего лишь ночь здорового сна и капелька заботы от незнакомых людей.

Сэм положил визитку на колени парню, поднял воротник куртки, прячась от мокрого ветра, и вернулся к своей сигарете. Он уже заранее злился на себя за то, что влез, куда не просили.

Признаков жизни парень почти не проявлял. Ни на карточку, ни на слова он не среагировал, и долгое время Сэм был уверен, что тот спит, а если спит, то ну и хрен бы с ним, не в помойке и ладно, остановка ещё не худший вариант. Его слабое бормотание, сильно отсроченное по времени от вопроса, он почти не расслышал и готов был списать на странные галлюцинации. Впрочем, почти двадцать минут спустя парень таки набрался решимость и вдруг одним неуклюжим жестом поднялся на ноги. Он тут же остановился и зашатался; Сэм вскинул брови, потушил сигарету (третью за время ожидания) — неужто парень внял его совету и пошёл искать себе ночлег? Он уже и не надеялся на это.

Увы, он рано обрадовался: как оказалось, парень сильно себя переоценил, ему едва хватило сил сделать несколько шагов, вывалиться из-под защиты козырька остановки в сырую неблагоприятную среду — и почти сразу он рухнул на колени, привалившись ко всё той же стенке, только уже с другой стороны.

— Мокро... — это было сказано ещё тише, чем предыдущая реплика, Сэм чудом её разобрал. «Расчётное время прибытия состава — пять минут. Спасибо за ожидание», сообщило табло. Из-за выпавших лампочек «спасибо» и «ожидание» лишились половины букв, а остальные подмигивали — на взгляд Сэма, ехидно. Мол, мы тебя знаем, Сэмми. Сэмми, что ты будешь делать?

— Иди в задницу, — сказал Сэм громко. Слова всё равно затерялись в шелесте дождя, но это было не важно, потому что говорил Сэм себе. Точнее, своему внутреннему голосу. Тому самому голосу, который не даст ему спокойно посидеть на лавочке, дождаться монорельса, попасть домой хотя бы к рассвету и выспаться перед традиционным воскресным походом к матери в гости. Он ведь лежит в луже, нашёптывал этот голосок; сколько людей ежегодно тонут, захлебнувшись в пьяном виде в ёмкостях, в которых даже ребёнок сумел бы выплыть? Сколько людей проходят мимо пьяных тел, валяющихся у них под ногами, и только отводят глаза?

Подвесное метро передвигалось почти бесшумно, не в пример автомобилям, которые кряхтели и гудели моторами на все лады. Сэм понял, что монорельс вот-вот подойдёт, по всё тому же уплотнению воздуха, а следом зарябили в свете тусклых фар лужи. Линию маршрута Сэм знал назубок: двенадцать остановок до его квартиры, шесть — до пересадки на автобус, на котором можно добраться до Руки Помощи. В принципе, пока что им с парнем в одну сторону. Он просто... поможет ему войти в вагон, вот и всё.

Сэм сделал глубокий вдох, словно собирался нырнуть в воду. В принципе, он и нырнул — стена дождя была такой плотной, что вполне сошла бы за вертикальный бассейн. Видимость сразу упала до нуля, Сэм еле сообразил, в какую сторону грести, и парня нашёл практически на ощупь.

— Давай-ка, приятель, подъём... ты же не хочешь совсем испортить свой хорошенький костюм? — он вздёрнул хнычущий комок за шиворот, кое-как поставил на ноги и повёл, а точнее, потащил за собой в вагон монорельса. Незнакомец не то что бы сопротивлялся, но и не помогал процессу, и они едва не опоздали — автоматические двери закрылись, жамкнув Сэма мягкими резиновыми вкладками за ногу, и раскрылись снова, милостиво позволяя втащить за собой неустойчивое тело. Сэм рассеянно провёл карточкой соцработника по считывающему устройству терминала, и тот благостно зажужжал, перерабатывая информацию. И ему, и его спутникам полагался бесплатный проезд, чем порой пользовались некоторые наглые личности, именующие себя его друзьями.

Час был поздний, и в вагоне было не слишком оживлённо — занята была примерно треть мест, в основном люди молчали, глядя в окно или листая экраны своих электронных устройств. Играла негромкая навязчивая музыка. На Сэма с его спутником покосились неодобрительно из-за заминки и из-за грязных луж, которые немедленно натекли с них на пол; тело Сэм тут же свалил на ближайшее сидение, а сам стянул промокшую до чёртиков шапочку и постоял немного под тёплым воздуходувом, который немного обсушил растрёпанные волосы и лицо. Только в тепле стало понятно, насколько у него промокла одежда. Сразу же стало холодно и неуютно, и о ждущем дома горячем душе Сэм подумал с небывалой нежностью.

— Ну и погодка, а? — чувствуя некую ответственность за человека, которого, по сути, только что похитил и посадил в неизвестный транспорт, Сэм присел рядом с парнем и сделал над собой усилие, пытаясь завязать разговор. Всё, что он мог пока сказать о нежданной проблеме — что внешность у него маскулинная, что на вид он моложе Сэма как минимум лет на десять либо же ну очень хорошо сохранился, и что альфой от него не пахнет. Навязываться в собеседники Сэм не планировал, так что просто достал из кармана разбитый смартфон, протёр влажный экран и печально уставился на сетку трещин, пробежавшую по корпусу. Технологическое чудо сегодня вечером выпало у него из кармана прямо под ноги спешащим прохожим, результат был налицо. Оставалось надеяться, что умельцы не дадут пропасть информации с чипа памяти.

Отредактировано Samuel Kelly (19 июля, 2015г. 20:35:18)

Подавать какие-то признаки жизни парень стал не сразу. Сэм успел засмотреться в окно на проносящиеся мимо верхние этажи высотных зданий: он любил монорельсы за это ощущение полёта, похожее на кадры из фантастических фильмов о тех мирах, где люди рассекают по воздуху на технических штуках вроде вертолётов; слабую возню рядом с собой он едва не пропустил и только через пару мгновений сообразил прислушаться к чужим словам. Интересно, он всегда так медленно говорит, или это влияние алкоголя? Может быть, так другие люди видели самого Сэма — тормознутый, медлительный, думает над каждым словом по пять минут... кажется, он начал понимать, почему их это раздражало. Впрочем, сам он по долгу службы сталкивался и с более странными людьми, так что вместо того, чтобы морщить нос, он попытался поймать волну и подстроиться под парня, перейдя на комфортный ему темп речи. Обычно у него хорошо получалось зеркалить собеседника, как нарочно, так и невольно. Часто это помогало, особенно в работе с жертвами.

— Меня зовут Келли. Я помогаю тебе добраться до ночлега, — сказал Сэм медленно и членораздельно, надеясь, что парень его услышит и, что самое главное, поймёт, иначе их могут ждать серьёзные неприятности, если тот вдруг очухается в разгар поездки и поймёт, что находится в другой части района в компании подозрительного типа, лицо которого так и просится в сводку новостей. Впрочем, не похоже было, что парень в ближайшее время начнёт о чём-то беспокоиться, пока что он совершенно спокойно привалился к плечу Сэма, видимо, за неимением более сухих и мягких альтернатив, и, кажется, предпринял попытку на нём уснуть. Сэм скрипнул зубами, невольно стиснул пальцы в кулаки: мало что он не любил так, как наглое вторжение в своё личное пространство, но стряхнуть с себя сейчас сонного и явно глубоко несчастного паренька было бы слишком жестоко даже для него.

— Что я вообще такое... — уловил он в чужом бормотании. Хороший вопрос; Сэм хмыкнул и поскрёб в мокром затылке, думая, что на это ответить. Наверное, у парня был при себе паспорт, без документа на улицу суются только совсем шальные типы и уж точно не в трущобах Лондона, где в любой момент можно нарваться на полицейский патруль, у которого есть задание наполнить камеры на вечер — а настоящих преступников хватать слишком опасно. Но не лезть же к нему в карманы? Сэм не только отстаивал свои личные границы, он ещё и уважал чужие, иногда даже чересчур. До такого хамства он бы не опустился без серьёзной на то причины, а пока что критичных поводов для обыска не было.

— Я бы тебе сказал, если бы знал, — начал он издалека. Эта растерянность могла быть результатом неуёмных возлияний, к утру парень протрезвеет и всё вспомнит; а может, ему вдарили по голове и он утратил часть воспоминаний, и сейчас самое время их собрать, пока гибкая нервная ткань ещё готова восстановиться обходными путями. В таких вопросах заранее не угадаешь, а Сэм всё же оставался профессионалом. Сонным, злым, но профессионалом. — Давай попробуем вспомнить вместе. Я нашёл тебя на остановке на пересечении восьмой и пятой улицы. Как ты туда... эй! Полегче! — то, что должно было стать совместным путешествием в глубины чужой памяти, оказалось прервано. Вместо негромкого ритмичного бормотания у Сэма вырвался короткий вскрик, на них обернулись почти все пассажиры, и он виновато, немного криво улыбнулся и замахал руками, мол, у нас всё в порядке.

— С такими игрушками нужно обращаться осторожно! Это же целое состояние! — он подобрал с вибрирующего пола вагона стильный чёрный прямоугольник и на всякий случай ткнулся пару раз в экран. Ответом ему была только тускло моргнувшая лампочка, намекающая, что аппарат нуждается в подзарядке. Вот так незадача, Сэм надеялся, что телефон станет ниточкой к имени, а может, и адресу, и событиям этого вечера, и вскоре он передаст пьяного балбеса с рук на руки любящим родственникам и на этом успокоится. Не доверяя дорогую технику дрожащим рукам незнакомца, он сунул аппарат себе в карман — как раз вовремя, чтобы придержать парня за мелко дрожащие плечи.

— Как мне тебя называть? Ехать нам ещё долго, а потом тебя нужно будет как-то записать в регистрационную книгу, — поинтересовался Сэм. Если парень не вспомнит своё имя, то хотя бы отвлечётся немного и не уснёт у него на руках, а то мало ли, вдруг у него сотрясение, или он просто спит беспробудно, как многие пьяные, и тогда до хостела его придётся нести на руках. — Давай, ты должен вспомнить хоть что-нибудь, иначе я придумаю тебе имя сам.

Отредактировано Samuel Kelly (20 июля, 2015г. 02:02:47)

— Подожди, ты сказал трупы? Кто-то пострадал? Можешь назвать имена? Адрес? — Сэм заволновался, но парень, кажется, снова его не слышал, целиком уйдя в свой странный внутренний мирок, куда было не достучаться и не докричаться. Сэм даже потряс его за плечи, надеясь добиться реакции хоть так, но у парня только мотнулась туда-сюда голова, и он опять уставился в окно напротив невыразительным взглядом зелёных глаз. Сэм попытался поймать его взгляд, пощёлкал пальцами перед носом. Не сработало. Возможно, стоит позвонить Сёрену из хостела и спросить, не было ли звонков о каких-то происшествиях в том районе. Кто знает, может, он везёт с собой не жертву, а преступника?

Сосед не выходил из своего стазиса ещё минут пять. Когда Сэм почувствовал, что тот напрягся, он решил было, что это до него добралась реакция на холод — всё-таки на парне не было ничего, кроме рубашки, слишком тонкой для такой погоды; но причина оказалась куда прозаичнее. Альфа. Сэм и сам невольно наморщил нос, чувствуя густой тяжёлый запах, куда более резкий, чем у его спутника и у кого угодно ещё в вагоне, и тут же отвёл взгляд, стараясь смотреть куда угодно, только не на нового человека в вагоне. Прошли годы с тех пор, когда одно появление альфы заставило бы его выйти из монорельса, даже если придётся пройти остаток пути пешком. Он возмужал и уже не напрягался так сильно, если не было непосредственной угрозы; он поумнел и понимал, что не каждый альфа оправдывает стереотип тупого, похотливого, сильного...

Ах, нет. Всё-таки каждый.

Сэм не много мог сделать, только вцепиться в парня покрепче, чтобы альфа не смог вздёрнуть его с сидения, если ему приспичит. Вряд ли, конечно, Сэм знал таких, небось, получил нагоняй на работе и пытался по пути домой наверстать свою альфачность, подкатывая к безобидным жертвам. Отстанет через остановку-другую, а если нет, всегда можно связаться по кромкой связи с машинистом и потребовать остановить состав; пока в ход не пошли кулаки, слова — это просто слова, можно смотреть в окно и делать вид, что их не слышишь, вот такая вот у тебя избирательная глухота. Сэм владел этим искусством как никто другой, а его спутник на внешние раздражители не реагировал, так что он сосредоточился только на том, что незаметно поглаживал его по плечу, надеясь так снять некоторое напряжение.

И вдруг всё завертелось, по сравнению с вязким покоем предыдущей поездки с просто феноменальной скоростью, сразу и не уследишь. Сэм почуял, что пахнет жареным, ещё когда парень вдруг поднялся на ноги — теперь уже почему-то не пошатываясь. А ещё мгновение спустя альфа заорал и шарахнулся в сторону, и дальше Сэм действовал уже по хорошо отработанной схеме, одними безусловными инстинктами без участия сознания: схватив парня за руку, он жёстко дёрнул его за собой, и они кубарем выкатились в раскрытые двери вагона, оказавшись на улице.

Лило всё ещё как из ведра. Сэм посмотрел на табло, мысленно тихо застонал: на остановку раньше нужного места, придётся идти пешком лишние минут десять, ладно бы летом, но сейчас погода не очень располагала!

— Ты не мог подраться с ним перед следующей остановкой?! Нашёлся тут... я тоже, может, альф не люблю, но я же не устраиваю бои без правил в общественном транспорте! — парень-то, конечно, был не виноват в случившемся, но драки заставляли все волосы Сэма фигурально встать дыбом, даже когда он просто смотрел на них по телевизору. Стыдно, конечно, но он предпочитал иметь дело с жертвами избиений, а не с самими избиениями. Это было спокойнее. — Прекрасно... просто прекрасно. Идти можешь?

Сэм критически осмотрел парня, себя, пузырящиеся серые лужи под ногами, вздохнул и скинул куртку. Покрытая моросью капель снаружи, внутри она оставалась тёплой и сухой, и Сэм торопливо накинул её на чужие плечи и помаялся с минуту, пытаясь всунуть непослушные, негибкие руки спутника в дыры рукавов. Сам он остался в толстовке, которая, конечно, тут же промокла и облепила его, повиснув некрасивыми складками, но в ней было всё же теплее, чем в наряде этого несчастья.

— Держи меня за руку и не отставай, потеряешься — искать не пойду, — мрачно сообщил Сэм. Им предстояла пробежка до кризисного центра, и оставалось надеяться, что там ещё есть горячая вода в душевых и пара свободных коек.

— Может, хотя бы диван? Раскладушка? — безнадёжно спросил Сэм. Его новый приятель, покачиваясь, стоял у стойки и смотрел теперь уже себе под ноги, щуря слезящиеся глаза от яркого света — наглядное доказательство того, что тащиться с ним куда-то в таком состоянии та ещё задачка.

— Келли, у нас там трое спят на полу, даже одеял на них не хватило, — Лола, пухлая темнокожая омега с копной восхитительно длинных дредов, виновато пожала плечами и ещё раз пробежалась взглядом по регистрационной книге, быстро листая голографические экраны. — Ты же понимаешь, такая погода...

Осенью и зимой в кризисных центрах становилось не протолкнуться, Сэм знал это не хуже Лолы. Люди, которые в другое время пошли бы ночевать в парки или какие-нибудь пустые строения, робко выбирались на тепло и запах еды; в самые тяжелые периоды стандартное время проживания приходилось снижать с недели до трёх дней, а иногда и до одной ночи — иначе небольшое здание на пару десятков кроватей и три душа лопнуло бы от такого напора посетителей. Лондонский филиал постоянно плакался центральному офису на то, что им не хватает финансов, места и людей. Центр в ответ разводил руками — финансирование, мол, единое для всех, что мы можем сделать?

— Отведи его в Кловер, сними комнату, — Сэм посмотрел на Лолу так, словно она нарочно над ним издевалась. Омега в ответ невинно похлопала длинными накладными ресницами.

— Все знают, зачем люди снимают комнаты в Кловере, Лола. Лола, это не смешно. И разве этот парень похож на человека, у которого есть деньги на комнату в мотеле? — он широким жестом указал на своего чудом не падающего спутника: тот облюбовал в качестве поддержки угол регистрационной стойки и покачивал головой в одном ритме с поцарапанной фигуркой собачки, которая стояла тут для создания радостной атмосферы.

— Ты его часы видел? На них можно не комнату снять, а весь Кловер купить, — возражение было резонное, но, видя, что Сэм медленно закипает, Лола вздохнула и закатила глаза. — Ладно, беточки мои, я вызову вам такси, и это всё, что я могу для вас сейчас сделать.

Сэм знал, что в ночную смену регистратор выматывается не хуже любого другого работника кризисного центра, тем более с таким наплывом посетителей, что бедняжка Лола тоже мечтает о кофе и постели, что под глазами у неё кофейного оттенка круги, и даже пучок дредов печально поник за несколько часов, проведённых на ногах. Ему оставалось только проглотить своё раздражение и невесело буркнуть «спасибо».

— Хочу пить, — пробормотал парень жалобно совершенно невпопад, словно бы не обращаясь к кому-то конкретному, а просто с детским удивлением обнаруживая у своего тела какие-то не согласованные с мозгом желания. Разговор, кажется, весь прошёл мимо него, и он ведь всё ещё даже имени своего не назвал. Лола сжалилась, принесла обоим по стаканчику кофе из автомата — парень никак не мог удержать его в руках, и Сэму пришлось ему помочь, чтобы кофе не оказался на полу и на одежде. Местный кофе был создан не для удовольствия, а чтобы будить самых сонных, несчастных, отсидевших тут по четыре смены специалистов, горячая терпкая жидкость жгла рот и наждачкой драла горло, но парень никак это не прокомментировал: то ли привык к такому, то ли ему было всё равно, что пить и пить ли вообще. Проснувшимся его тоже нельзя было назвать, но у самого Сэма немного прояснилось в голове и потеплело хорошо прогретое нутро. Он даже начал улыбаться редким сонным постояльцам, бесшумно выбиравшимся на свет, посмотреть, кого тут ещё принесло. Большинство было в казённых пижамах, но некоторым их не хватило, и они кутались в колючие одеяла поверх влажной уличной одежды.

С местной службой такси Рука Помощи сотрудничала давно и к просьбе не присылать водителей-альф там отнеслись с пониманием, так что до дома Сэма они добрались относительно спокойно — больше никаких драк, никакого дождя, никаких падений в лужи. Сэм мрачно ожидал, что лифт окажется в нерабочем состоянии или сломается по пути наверх, но Деметра миловала. Парень за всё это время так и не заинтересовался своей судьбой, не спросил, куда его везут, и с тем же успехом, кажется, мог бы остаться ночевать на улице. Оказавшись в помещении, он не попытался осмотреться и даже не высказал претенциозное «фи», которым обычно сопровождалось чьё угодно первое знакомство с этим домом. Сэм впустил его в квартиру, бросил ключи на стол, хлопнул в ладоши, включая свет — матовая лампочка под потолком и несколько стратегически расположенных светодиодов.

— Это моя квартира, — сумрачно сообщил он. Так как парень всё ещё стоял и покачивался, он лично подвёл его к стулу и подтолкнул, намекая садиться. Сэм сомневался, что сможет уснуть в присутствии постороннего человека в его квартире, но выбора особо не было, в три часа ночи по округе особо не побегаешь в поисках приличного жилья и сиделки для пьяного человека. Ничего, он всегда может завалиться на диван в доме матери и отключиться на блаженные сорок минут, пока она пересказывает последнюю серию «сказочной любви». — Сегодня ты переночуешь здесь. Если до завтра ты не вспомнишь своё имя и адрес, я свяжусь с больницей и полицией. Ты ранен? — кажется, большая часть травм была мелкими царапинами на руках и лице, но нужно было убедиться. Сотрясение, переломы, внутренние кровоизлияния, все эти штуки могут быть незаметны на первый взгляд, а человека рискуют прикончить, будь он хоть трижды самый распрекрасный крепкий альфа. — У тебя что-то с глазом, — предупредил Сэм, нахмурившись, когда всмотрелся в чужое лицо и особенно в глаза. Помимо ненормально огромных зрачков (может, он не только пьян, но ещё и под кайфом?), на одном из глаз было мутное жёлтое пятно. Сэм был далёк от медицины, но провести первичный осмотр и обработать травмы он мог — если гость ему это позволит, конечно.

Отредактировано Samuel Kelly (20 июля, 2015г. 15:20:47)

Гость был не просто похож на зомби, он превратился в настоящее двуногое бедствие. Мало того, что от него невозможно было добиться хоть каких-то сведений и Сэму пришлось впустить его в своё жилище, эту святая святых, где обычно он мог залечь безвылазно в блаженном одиночестве и никого не видеть — теперь он решил вывернуть полные мусора карманы ему на пол! Как минимум, кое-что из этого подтверждало теорию Лолы о том, что парень будет побогаче обычных завсегдатаев кризисных центров Руки Помощи — чего стоил один только зажим для галстука, Сэм готов был поспорить, что это самое настоящее золото, а не какая-нибудь синтетическая подделка.

— Кончай с этим, — решительно скомандовал он, подобрав с пола вещи и аккуратной кучкой ссыпав их на стол. Ни документов, ни хотя бы каких-то визиток среди этой мелочи не было, только всякие пустяки непонятного назначения. — Здесь твоего имени точно нет. Мы попробуем что-нибудь с этим сделать, но сначала займёмся твоими ранами. Пока что я буду называть тебя Эш, тебя это устроит? — хорошее, короткое, гендерно нейтральное имя. Сэм покатал его на языке, привыкая произносить и увязывать с незнакомцем. Не очень-то он был похож на Эша, скорее, на какого-нибудь Артура или Леонарда, красивое старое имя из тех, которые дают своим отпрыскам богатенькие родители. Но выбирать не приходилось. — Теперь, будь добр, сядь смирно и сними свою рубашку.

Он ушёл в ванную за аптечкой, заодно сполоснув лицо и руки. Одежда высохла за время поездки, но теперь она была неприятной на ощупь и пахла сыростью — хотелось переодеться уже в чистое, а перед этим постоять под горячим душем. Может, позже ему и удастся это сделать.

Конечно, раздеться парень и не подумал — сидел себе смирно, тупил в стену перед собой, будто там крутили интересные мультики, и редко моргал светлыми ресницами. Сэм грохнул небольшую матово-белую коробочку на стол, достал стерильные повязки в одноразовых упаковках, антисептическую мазь, рядом положил влажную губку — вот и весь набор для работы с незначительными повреждениями, нехитрый, но при правильном применении от неприятных последствий избавит, эту науку Сэм выучил назубок ещё в детстве. Кажется, в холодильнике должно быть что-то замороженное, чтобы приложить к синякам, горошек там или пиццы быстрого приготовления. Заодно и ужин будет...

— Давай, Эш, ты должен со мной сотрудничать, — Сэм готов был разбить свой лоб об стену от той фрустрации, в которую его вгонял этот парень. Вот поэтому он не работал с людьми индивидуально. Понедельный обход как-то менее затратен с точки зрения моральных сил. Если бы таких Эшей у него было по пять штук в день, и к каждому нужно было бы искать подход, он бы сгорел на этой работе за месяц-другой. — Сними рубашку, или я буду вынужден сделать это сам. Я обещаю дать тебе потом сухую футболку. Может быть, она даже будет чистой. Окей?

— Потому что мне нужно посмотреть, нет ли под ней повреждений. А ещё она влажная и грязная, и я не позволю тебе в такой спать, — терпеливо разъяснил Сэм. По крайней мере, парень наконец-то проявил какой-то интерес к своей судьбе, хотя бы такой смутно выраженный. Впрочем, этим его активность ограничилась, и он снова замер, пялясь перед собой неподвижным взглядом. Лицо у него было самое несчастное, опустившиеся уголки губ и бровей, вот-вот заплачет — что такое на него внезапно нашло, что безучастная маска сменилась этим?

— Хорошо, — вздохнул Сэм, когда понял, что больше ничего от него не добьётся. — Прости, тогда мне придётся снять её самому... — он отложил тампоны и мазь и принялся расстёгивать на мокрой рубашке пуговицы, но закончить сей процесс ему было не суждено, потому что парень сначала привалился к нему всем телом, снова забыв, как поддерживать тело в вертикальном положении, а потом вдруг встрепенулся, прижал пальцы к губам и забормотал о том, что ему плохо.

— Блевать на мой пол ты не будешь, — Сэм быстро сориентировался, сдёрнул парня со стула и, покряхтывая от веса, всё-таки тот был не слишком субтильным, а Сэм никогда не отличался особой любовью к физкультуре и мышцами похвастаться не мог, потащил его в ванную. Она была слишком маленькой даже для одного человека, крохотный чулан, в который еле влезали унитаз, раковина и душевая кабина с пластиковой занавеской весёленькой расцветки; вдвоём они туда еле втолкнулись, и Сэм сразу заставил нового знакомого склониться над раковиной.

Следующие несколько минут были не слишком приятными. Когда клокочущие звуки, с которыми парень опорожнял желудок, прекратились, в крохотном помещении уже повис стойкий кисловатый запах рвоты. Сэм поморщился, но деваться было некуда, так что он усадил парня на закрытую крышку унитаза, дал ему стакан воды прополоскать рот, а на лоб положил влажное полотенце — верный способ помочь проблевавшемуся человеку прийти в себя. Чем дальше, тем меньше ему нравилось состояние гостя — потеря памяти, дезориентированность, а теперь вот рвота... может, это не сотрясение, а вполне себе ушиб мозга? А то и что похуже. Нужно было вызывать ему скорую, чёрт возьми, а не надеяться разобраться самому.

— Приспичит снова — раковина у тебя под носом, — вздохнув, сообщил он. Присесть тут больше было некуда, так что он прислонился к стене, и по-своему это даже было хорошо, потому что окажись он снова рядом с гостем, тот, чего доброго, опять попытался бы на нём повиснуть. Сэма это нервировало и смущало, к тактильному контакту он относился осторожно и делился им крайне скупо, так что к такому натиску оказался совершенно неготов; в другой ситуации он не постеснялся бы грубо одёрнуть человека, возомнившего его своей личной плюшевой игрушкой или хотя бы держался бы от него подальше, но поступить так с человеком в беде ему не позволяла совесть, так что он милостиво терпел то, за что порой огребали даже его давние хорошие друзья. Он даже не мог толком на парня разозлиться, настолько тот сейчас был несчастный, взмокший, растрёпанный, в наполовину расстёгнутой рубашке, сползающей с плеча. Раздражение спадало само собой, и хотелось всучить уже несчастью плед и уложить спать, а завтра... завтра будет новый лучший день.

В ванной было темно, лампочка перегорела, новую вкрутить не доходили руки, так что брился он по утрам на ощупь, и сейчас единственным источником света была щель под закрытой дверью. Обычно в это время ночи звуков в квартире было предостаточно, от лопотания чужих телевизоров до стонов очередной течной парочки, дорвавшейся друг до друга, но сегодня на всех разом нашло сонное настроение, и даже с улицы не доносились никакие шумы, потому что ближайшая автострада была почти на пол километра ниже; ощущение было странное, не просто уединение, а какое-то космическое одиночество, будто кроме них двоих никого нет в целом здании и может даже в городе.

— Я заметил, ты не любишь машины... — воспользовавшись паузой, Сэм снова попробовал закинуть удочку на тему личности своего постояльца и причин, которые его сюда привели.

«Не любит», это, конечно, было очень мягко сказано. Усадить его в такси было не проще, чем спустить осла по лестнице, он замер столбом и напрягся, так, что согнуть его не выходило чисто физически, а уже в машине устроил тихую, но бурную истерику, то вырываясь, то снова цепляясь за руки Сэма. Водитель наблюдал за этим в голограмму заднего вида, недовольно хмурил брови, и Сэм напряжённо улыбался в ответ, всем своим видом пытаясь сообщить, что он, честное слово, не маньяк, решивший с ветерком прокатить новую жертву. Это не могло не привлечь внимание.

В темноте было не видно, но у Сэма выразительно поползли вверх брови. Монотонный голос в темноте, расписывающий ужасы автомобильных средств передвижения, напоминал речитативы священников в храмах мелких сект, куда Сэма исправно таскала матушка, всё мечтающая найти спасение души в нежных объятьях какого-нибудь милостивого божества. Но вряд ли парень ставил своей целью погрузить его в транс и промыть мозги эзотерической дурью, скорее, просто озвучивал всё, что приходило ему в голову — а приходило в голову мрачное и кровавое, Сэм невольно поежился.

— Ну ты и завернул, — пробормотал Сэм скорее себе под нос, чем обращаясь к гостю. Нормальные люди не говорят так, красиво и витиевато, если на то нет повода. Возможно, парень привык работать со словами. Оратор? Ведущий новостей? Политик? Писатель, журналист? Правда, что именно вся эта каша из красивых фраз и символизма должна была означать, Сэм не понял, слишком уж сбивчивым был потом мыслей, в нём сложно было нащупать логику. Но машины этот человек явно причислял к злобным демонам и считал причиной всех бед этого мира. Ну, его право, что тут скажешь. Сэм мог бы посочувствовать, или попытаться вызвать больше воспоминаний какой-нибудь проективной техникой, но такие штуки опасно проворачивать с человеком, сознание которого и так затуманено. Что он будет с ним делать, если у того начнётся флэшбек во что-то неприятное из его прошлого? У него даже успокоительного нет, не считая виски, но алкоголя парню явно хватит, ещё немного и привет, интоксикация.

— А вот это уже интересно, — Сэм задумчиво покусал губу, переваривая новость про адрес. Это было уже похоже на зацепку. Можно вызвать такси и послать парня по указанному адресу — а там хоть трава не расти, уже не его забота! С другой стороны, доверять человека в таком состоянии таксисту, который хорошо если только обдерёт до последней нитки, а если ещё и высадит в какой-нибудь дыре вместо места назначения, и бедного парня проглотит и перемелет своими челюстями безжалостная пасть лондонских трущоб? Да, улицу Сэм, по крайней мере, знал, он сам в детстве жил не так далеко оттуда и часть его друзей ходила в школу того района — она была поприличней, чем та, что в крысином тупике. И он уже слишком много сил потратил на это несчастье, чтобы всё так бесславно закончилось, так что решение подождать до утра и там уже отвезти парня лично куда следует он принял почти без колебаний. Это всего одна ночь, в конце концов. Она его не убьёт. — Блевать больше не будешь? Уверен? — ответа он не дождался, но всё равно помог парню встать и перебраться обратно на кухню — тот всё висел у него на плече и даже уже усевшись на стул, не желал отлипать от чужого тела, будто это была его персональная грелка. Засранец.

Телевизор у Сэма был стандартный — государственный пакет каналов, голографическая визуализация плоскостного изображения, доступ к базовой поисковой системе. Сэму редко требовалось от него что-то большее, он не брал на дом документы, предпочитая обрабатывать их в офисе, да и фильмы смотрел не так уж часто: уж если ему требовалось занять чем-то время, он предпочитал включить музыку и остаться наедине со своими мыслями. Он бы и этот не покупал, если бы не следил последние года два-три за хрониками расследований полицейского департамента Лондона — по причинам, никак не связанным ни с чем личным, что вы. Сейчас говорящая коробка оказалась как никогда кстати, Сэм провёл пальцами по сенсорам, включая экран, быстро вышел в сеть, перевёл всё в голосовой режим и вернулся к столу.

— Будет больно, — предупредил он, смочив тампон антисептиком. — Поиск по запросу: Лондонский квартал, улица Белых Нимф, дом двадцать пять, квартира семь.

Вот так. Пусть машина делает своё дело: если повезёт, он узнает хотя бы имя и номер телефона своего постояльца; а пока поисковая система переваривает огромные массивы информации, он займётся чужими ранами. Больше всего его волновала содранная на виске кожа, и этим местом он стал заниматься в первую очередь, промывая рану и аккуратно обеззараживая края, а заодно проверяя глубину повреждения. Что может быть опаснее случайной травмы головы? Эдак парень рискует не дожить до утра, и будет очень неловко объясняться с Сёреном на тему «откуда в моей квартире труп без имени и почему я честно-честно ни при чём». Конечно, ощущения от всего этого были не самые приятные; Сэм старался действовать так бережно, как мог, но грубоватым пальцам, заточенным скорее под работу с железяками, чем под такие тонкие материи, не хватало чуткости, а самому Сэму — умения утешать. Более ласковый человек мог бы подуть на больное место или приговаривать какую-нибудь нежную чушь о том, как сейчас всё заживёт и станет совсем не больно, но этого он тоже не умел. Только и оставалось, что недовольно хмыкать и бурчать что-то невнятное себе под нос.

— ... Ох, — Сэм замялся, слушая сообщение из телевизора. Нежный синтетический голос поисковика зачитывал газетную статью давностью лет в пятнадцать: ничего феноменального, обычная семья среднего класса, ужасная драма, кровь, жертвы, выжил ребёнок, в храме Деметры собирают пожертвования на панихиду... таких каждый день десятки, в каждой газете, Неополис огромный город, и даже с его идеальной системой регуляции транспортных потоков избежать аварий совсем не выходит. Но это всегда те новости, которые происходят где-то там, с другими людьми; если же верить этому гостю, то он вот, живое наследие ужасной катастрофы. Сэм на пару минут забыл о своей задаче и перестал его обрабатывать, глядя на экран — объёмная раскадровка места аварии была размытой и полупрозрачной, жёлтые издания не тратятся на достойные реконструкции, но всё равно смотрелось мерзко, и лужи крови на дорожном покрытии смотрелись жутко. — Наверное, хватит этого.

Он негромко скомандовал телевизору отключиться и с удвоенными усилиями занялся гостем, пользуясь паузой для того, чтобы хорошо обдумать новую информацию. Рубашка к тому моменту болталась на нём как на вешалке, сползая с плеч к локтям, снять её было уже не трудно. На груди и плечах был рассыпан десяток синяков и ссадин, и он бережно обработал антисептиком и их — гость почти не реагировал, покорно вертелся из стороны в сторону, подставляя травмированные места, и вскоре был в блестящих пятнах мази и белых нашлёпках повязок. Сэм удивлённо поднял брови, увидев его татуировку на спине — что-то на неизвестном ему языке; он провёл по ней пальцем, как будто мог прощупать следы краски под кожей, хмыкнул и отвернулся: трогать людей по собственной воле, даже из любопытства, ему всё ещё было странно и неловко, хотя в последние годы некоторым людям удалось немного расшатать его привычную скованность. Но тем парнем, который раздаёт объятья направо и налево, ему не стать, как ни крути.

— Теперь будет теплее, — он набросил на плечи гостя плед, помог завернуться в него дважды, благо, парень был одного с ним роста, но значительно легче и уже, и этого куска искусственной шерсти ему хватило бы, чтобы укутаться с головой. Больше себя девать было некуда, он неловко присел на угол стола, вытер ладони об джинсы — их слегка пощипывало и они пахли лекарством, — и снова внимательно осмотрел понурого парня. Отмытый от уличной грязи и разводов дождя, он выглядел ещё моложе и намного симпатичнее, светлокожий и сероволосый, очень ухоженный, возможно, встретившись с ним в других обстоятельствах, Сэм бы и засмотрелся, но сейчас, замотанный в чужой плед и полуголый, с грустно сгорбленными плечами и торчащими лопатками, он напоминал несуразную мокрую птицу. Обогреть, отмыть, подкормить и передать в хороший приют на дальнейшее усыновление. — Итак... значит, тебя зовут Крис. Если газета не врёт. Жаль, я уже привязался к Эшу... Я прав? Может, хотя бы кивнёшь?

Прошлая травма действительно могла объяснить многие странности в поведении нового знакомого, Сэм бы ничуть не удивился, более того, теперь ему было странно, что он не сделал выводы раньше. Теперь дальнейший план действий выглядел намного проще и конкретнее: сейчас они будут спать, утром он свяжется с полицией и обрисует ситуацию, если у парня есть родственники, опекуны или лечащий врач, доставит его к ним, и на этом прости-прощай, я сделал для тебя что смог. Облегчение было ошеломляющим, Сэм даже повеселел немного, вечер перестал казаться таким неудачным и мрачным, а знакомый — одной только бессмысленной обузой. Просто ещё один человек, которому сильно не повезло по жизни, на веку Сэма таких были десятки, и этот не сильно отличался.

— Тепло ему, значит. Ты чего это удумал? — с резонным возмущением поинтересовался Сэм. Крис-Эш только моргнул и причмокнул губами, устраиваясь поудобнее; квадратное плечо Сэма он счёл идеальной подушкой и явно вознамерился прямо на столе и уснуть. Мнение самого Сэма его не интересовало; обычно хватало зажаться и сделать лицо помрачнее, чтобы люди не пытались его трогать, но на этого человека не действовало даже прямое «хватит, фу, плохой Крис». Более грубыми методами воздействия Сэм не владел, да и вряд ли бы они помогли ему против парня, который в пьяном, наполовину шоковом состоянии смог наподдать альфе в монорельсе. Впрочем, выражать недовольство это ему не мешало, так что он демонстративно отодвинулся и покачал головой. — Э, нет. Так дело не пойдёт.

Следующие минут десять могли бы войти в анналы истории как самые нелепые и комичные в жизни Сэма Келли. Он шатался по квартире, пытаясь переодеться, почистить зубы и постелить гостю на полу, накидав ему запас пледов и подушек, достаточный для того, чтобы свернуть себе уютное гнездо. Оставленный без поддержки гость покачивался, как зомби, щурил сонные глаза — и принимался ходить следом, и как только Сэм задерживался где-то дольше, чем на минуту, чужая голова оказывалась у него на плече, а следом повисало и всё тело, и ему приходилось оное тело обнимать и тащить к ближайшей горизонтальной поверхности, чтобы там оставить... а потом всё повторялось. Когда светлая голова ткнулась ему в грудь, пока он пытался умять нехитрый сэндвич из хлеба, горчицы и листа салата — гость проигнорировал высказанное с набитым ртом невнятное предложение присоединиться к ужину, так что на него он не готовил — Сэм понял, что остаётся только смириться.

Ладно, подумал он со смирением — не то что бы ему так уж сильно нужен был сон.

Кровать Сэма давно и безнадёжно пропахла мокрой псиной, сколько бы он не пытался вытравить этот запах со всего постельного белья и матраса. Для человека, не решающегося завести домашнее животное, его квартира вообще содержала слишком много собачьих принадлежностей, начиная от мисок и игрушек и заканчивая светлой шерстью, которая находилась порой в самых неожиданных местах. Сэм лёг первым и ничуть не удивился, когда ходячее несчастье приткнулось рядом, почти ему под бок, и даже вжалось лбом в голое плечо — у Сэма не было пижамы, обычно он спал полуголым, но ради гостя напялил одну из старых растянутых футболок, которую хранил исключительно за то, что под ней удачно пряталось мягкое брюшко. Он попытался сдвинуться к стене; гусеница из пледа и человека переползла следом, как привязанная.

— Надеюсь, ты хотя бы не лягаешься, — сказал Сэм вслух, глядя в потолок. Напряжение и не думало отпускать, он вытянулся в струнку и стиснул пальцы в кулаки, что чувствовалось особенно странно рядом с соседом по кровати, в котором, кажется, вообще не осталось костей и мышцы превратились в студень, медленно наползающий в личное пространство Сэма с целью его поглотить и переварить. — Гм. Завтра займёмся возвращением тебя домой, так что вставать будем рано. Спокойной ночи, что ли?

Он хлопнул в ладоши, и комната мягко погрузилась в темноту, которую нарушали только заглядывающие в окно крупные звёзды. Оставалось надеяться, что ночь пройдёт без приключений — ему их на сегодня уже вполне хватило.

Отредактировано Samuel Kelly (23 июля, 2015г. 15:41:52)

В этой ночи был один плюс: она получилась короткой. Сэм не был жаворонком, но радостно подскочил с постели, как только за окном немного посерело небо. Гость тянулся обниматься и недовольно супил во сне брови, так что Сэм всунул ему в руки пропахшую ими обоими за ночь тёплую подушку. Криса это, кажется, устроило, во всяком случае, он снова мирно затих, уткнувшись носом в ткань, ну а Сэм получил возможность размять затекшие конечности и тихо выбраться на балкон. Подниматься на крышу он не рискнул, всё-таки в квартире оставался едва знакомый и не вполне адекватный человек, если он решит сбежать или убиться каким-нибудь оригинальным способом, он обязан хотя бы на это полюбоваться; так что следующие несколько часов, отделявших его от рассвета, он проторчал на крохотном пятачке пространства между дверью и шаткой лестницей, выкуривая одну сигарету за другой и наблюдая за медленно просыпающимся городом. Когда горизонт порозовел, из окна напротив высунулся заспанный парень с взлохмаченными рыжими волосами, посмотрел на него как-то очень уж понимающе, подмигнул и тоже закурил. Восходом они любовались уже вместе, когда Рея медленно всплыла над домами уже половинкой бледного диска, парень сделал пару снимков со смартфона, потом щёлкнул себя на фоне открытого окна, смешно надув губы, потом вопросительно кивнул Сэму — тот хмыкнул, покачал головой и решил, что пора бы перебраться в дом.

Квартира встретила его тихим сдавленным стоном.

— Вот что бывает, если пить, не зная меры, — нравоучительным и мерзотно-бодрым для такого часа тоном сообщил Сэм. Впрочем, садистом он не был, так что, пошуршав немного в разобранной аптечке, вернулся к кровати с парой таблеток и стаканом воды. — Прими это и надейся на лучшее, — таблетки от похмелья в его доме прочно поселились уже после того, как в жизни стало на одного копа со странностями больше, раньше-то Сэм дал бы гостю банку пива и надеялся бы, что этого хватит. — Ты помнишь меня? Помнишь, как здесь оказался? Как тебя зовут? — будет очень весело, если сейчас гость закатит истерику и обвинит его в похищении, ограблении и злостном надругательстве. Сэм бы не удивился, в его жизни так обычно и происходило.

При свете дня вчерашний знакомец выглядел ещё хуже. Волосы, вымокшие в грязной луже, ссохлись и торчали бурыми иголочками, как у дикобраза, и мелкие крошки пыли сыпались с них на постель и исцарапанное лицо парня, заставляя его жмуриться и морщить нос. У него распухла разбитая губа, под глазами залегли тени, взгляд был мутный — правда, уже не такой отсутствующий, как вчера, он даже смог сосредоточиться на лице Сэма. Пахло это всё кисловато — потом, застоявшимся алкоголем и сырой одеждой, под этой композицией с трудом ощущался его естественный запах. Сэм по долгу службы регулярно сталкивался с субъектами и жилищами, которые пахли так же и даже хуже, но это не значило, что такого рода ароматы ему нравятся. Сложно было не поморщиться, когда внутри всколыхнулась тошнота. И вот это всю ночь с ним обнималось и лезло под нос своей макушкой? Впрочем, Сэм действовал как полагалось по инструкции и только улыбнулся благостно, понимая, что его негодование никому здесь не сделает лучше, а парню достаточно отомстит за всё хорошее лютая головная боль и воспоминания о вчерашних приключениях, если таковые у него остались.

— Тебе нужен душ. И чистая одежда, — «а мне — полная смена всего постельного белья». — Постарайся не разбить себе голову в процессе, потому что моё гостеприимство не простирается настолько далеко, чтобы помогать тебе помыться.

Отредактировано Samuel Kelly (24 июля, 2015г. 18:04:16)

Не то что бы Сэм совсем не понимал желание парня уточнить такого рода вопрос — учитывая, в каком состоянии он проснулся. И где — в постели, в квартире незнакомого человека! Совершенно резонное подозрение. И всё-таки он скривился негодующе раньше, чем успел сформулировать ответ, и сердито фыркнул, машинально увеличивая дистанцию между собой и гостем с просто цивилизованной до явно отчуждённой.

— Между нами? Помимо того, что я пытался от тебя скрыться, а ты — облапать меня при первой возможности? Нет, спасибо. Не имею привычки спать с пьяными незнакомцами, — он всё-таки всучил стакан и таблетки ему в руки, потому что ещё и поить его лично не собирался, хватит, наухаживался на год вперёд. — А теперь, будь добр, вспомни, кто здесь гость, а кто — хозяин дома, и ответь на мои вопросы. Я задаю их не из праздного любопытства, поверь, вчера ты не мог вспомнить о себе почти ничего, даже имя пришлось искать через газеты — и если тебе не стало лучше, то никакого душа, я просто повезу тебя в больницу. Не хочу быть ответственным за твою нечаянную амнезию, знаешь ли.

Сэм недовольно скрестил руки на груди и прислонился к стене у другого конца кровати, вытянув ноги поперёк постели. Всё, больше никакой благотворительности во внерабочее время! Мало того, что проблем выше крыши, так ещё и благодарности большой круглый ноль.

С другой стороны, по крайней мере, Крис, не смотря на общую бледность и потёртость вида, уже не казался умирающим заморенным котёнком, каким Сэм видел его вчера. Он уже мог гордо выпячивать подбородок и сверкать глазами, и голос у него не дрожал, а звенел повелительно — он хоть и бета, а явно привык командовать людьми, видимо, уж не секретарём каким-нибудь работает. Жаль, у Сэма не выдалось шанса углубиться в поиски, пока гость спал, глядишь, узнал бы, где вырос этот самый выживший в аварии мальчик и кем он теперь стал. Может, это бы что-то прояснило. Например, откуда у небогатого в теории сиротки такие побрякушки, которыми он ещё и небрежно разбрасывается. Конечно, Сэма это не касалось, но он имел право хотя бы удовлетворить своё любопытство после того, как убил на Криса вечер, ночь и почти всё утром предполагаемого выходного?

— Если что, вещички твои на столе, — проворчал Сэм, кивнув в нужную сторону. — Телефон, часы, карточка, всякая дребедень. Можешь проверить.

Что голосок у Криса Теперь-С-Фамилией приятный, хорошо поставленный, и пользоваться им, как и красивыми длинными словами, он умеет, Сэм понял ещё ночью, уж на что парень был пьян, и то выдавал заковыристые словесные конструкции. Но теперь вся мощь этого оружия была направлена против него одного, да ещё в сочетании с таким невинным, искренне расстроенным видом — ну как тут устоишь? Ладно если бы он правда злился на бедолагу, но с него-то что взять, ну вляпался парень, так Сэма же никто не заставлял его подбирать, сам взялся за дело, сам и огребаешь, всё честно. А если злишься на себя за то, что обзавёлся лишней головной болью, зачем выплёскивать это на другого человека, если можно порадоваться тому, что этот другой жив-здоров, а за окном уже вовсю играет солнышко и вообще мир относительно прекрасен для такого раннего часа с учётом всего, что было ночью? Сэм шумно вдохнул и с минуту, если не больше, молчал, издавая только низкое недовольное ворчание, которое должно было выразить всю гамму его переживаний; только после этого он выдохнул, помассировал виски и посмотрел на гостя без тихой жажды крови и выпотрошенных бет во взгляде.

— Извинения приняты. И ты прости тоже. Я не выспался и огрызаюсь по пустякам, — Сэм наморщил нос и поджал губы, изображая гримасу одновременно виноватую и недовольную, гиперторифрованную до смешного, пытаясь показать, как нелепо это всё выглядит со стороны: странные вопросы, странные извинения, странные люди на странном матрасе в странной квартире на самой верхушке странного дома, и так далее. О таких моментах жизни спустя годы вспоминают седые старички, на склоне лет взявшиеся писать мемуары, и всегда выводят моралью какую-то глубокую мысль о том, как меняют людей случайные встречи, а молодёжь глотает эти прописные истины и делает татуировки с избитыми цитатами на видных местах, чтобы потом на том же склоне лет о них жалеть — Рад, что к тебе вернулась память. Как ты себя чувствуешь? Тошнота, головокружение, острая боль в какой-то части тела? Ты побывал в драке, вполне вероятно, не в одной. Дело твоё, но я всё-таки крайне рекомендую больницу.

Сэм встал с кровати первым, протянул гостю руку и помог подняться, когда тот, замешкавшись, её принял. Ну ладно уж, подумаешь, грязная ладонь. Если он выдержал грязные объятья и грязную голову на своём плече, то уж с такой мелочью справится. Приятно радовало то, что парня уже почти не шатало, ну не больше, чем должно было с похмелья и голода.

— Можешь называть меня Сэм, — предложил он. Обычно он предпочитал, чтобы к нему обращались по фамилии, но эй, с этим парнем он разделил постель! Нужно обязательно позвонить Сёрену и схохмить о том, что сегодня ночевал в объятьях прекрасного незнакомца, и кто теперь трудоголик без личной жизни? Да, правильный ответ — они оба, но всё же. — Душ за дверью, света нет, но есть горячая вода. Футболка и спортивные штаны тебя устроят? В остальном из моего ты утонешь, — он вручил парню комплект белья переодеться, потому что его несчастные брюки смело можно было отправлять на свалку, с таким-то количеством въевшейся грязи и крови. Все остальные разговоры подождут, пока это исчадие ада не станет снова похоже на культурного человека, каким, бесспорно, является в повседневной жизни. Сэм пока что твёрдо намеревался успеть приготовить завтрак.

Под плеск воды в душе Сэм занялся приготовлением нехитрого завтрака. Как у любого человека, не слишком озабоченного вопросами того, чем набивать желудок после работы, было бы съедобно и хоть относительно вкусно, его холодильник являл собой чудесную смесь из французских соусов, итальянских пицц-полуфабрикатов, китайской еды в коробочках и каким-то совсем уж непонятного происхождения продуктов, которые давно забыли, какой культуре они принадлежат. Даже пачка вегетарианского соевого мяса нашлась — вспомнить бы, откуда у него оно и что он собирался с ним делать... Сэм покрутил серый пакет в руках, хмыкнул, задвинул его в дальний угол и сосредоточился на более простых и понятных вещах. Может, он не был кулинаром мирового уровня, но состряпать вафли с сиропом ему умений хватит.

Отмытый и переодетый, Крис теперь выглядел вполне пристойно. У него были повадки и выправка человека, который привык командовать, и даже широкая футболка Сэма, болтавшаяся на нём как пончо, не могла этот факт сгладить. Он и за стол присел с таким царственно-аристократичным видом, что еду ему хотелось подать с поклоном на серебряном подносе, как в лучших ресторанах Берлина.

— Красный — клубничный, синий — смородиновый, — сообщил Сэм, выставляя на стол две баночки с джемом, а за ними по чашке кофе. — Я тебя не тороплю, но через три часа мне нужно быть у матери дома, или она решит, что меня похитила и убила злобная мафия, так что чем скорее я довезу тебя до... куда тебе нужно, в общем, тем лучше, — он пожал плечами. Его долг порядочного человека заканчивался на том, чтобы накормить голодного незнакомца завтраком и сопроводить к месту проживания, для большего нужно быть святым, а святости он в себе сегодня не ощущал.

За завтраком полагается говорить о пустяках, да? Сэм рассеянно потыкал вафлю вилкой и крепко задумался. С Сёреном это обычно выходило проще, либо оба молчали, обмениваясь редкими фразами в духе «передай соль» и «хватит пить, ты убьёшь себе печень», но на таком материале хорошим хозяином себя не покажешь, а ему не хотелось выставить себя в совсем уж мрачном свете.

— Чем ты занимаешься, Крис? — спросил Сэм наугад, потому что, ну, люди ведь в любом случае где-то работают, верно? Чем люди занимаются помимо работы, он представлял себе смутно, и его круг знакомых делу не особо помогал — с теми, с кем он не говорил о работе, он о работе молчал. Может, ему повезёт, Крис толкнёт увлечённый монолог о своей чудесной профессии, и больше вопросов придумывать не придётся. Сэм умел слушать людей, не отвлекаясь при этом от собственных куда более интересных мыслей — полезный навык, особенно когда работаешь в такой сфере.