Сегодня был отличный день. Отличный во всем. Началось все с сырой, казалось бы, паскудной погоды. Но Маклейна мелкий дождь и сырость вдохновляли на свершения и хоть немножко скрашивали окружающую бытность. Сейчас это частое явление – любовь к плохой погоде, но предпочтения Тома никогда не были данью моде, он о такой даже не слышал.
Второй хорошей галочкой в сегодняшнем дне был шутливый спор с местной поварихой, у которой в кои-то веки получилось выклянчить омлет и блины с мясом. Да еще и за полцены. Наверное, нужно почаще ей так доверительно и обезоруживающе улыбаться - метод реально действует.
Третьим хорошим событием за этот маленький серый денек стала удачно закрытая сделка, висевшая мертвым грузом больше трех месяцев. Том жутко ненавидел долгосрочные операции. А особенно в свете недавних встрясок фондового рынка, оно было еще и опасно. Но расчет Маклейна не подвел и парень, наконец, мог с облегчением вздохнуть полной грудью и не бояться, что наниматель потом ему отвертит голову. А ведь его нынешние работодатели в самом буквальном смысле на это были способны.
Словом, это был день для сплошной радости и душевного умиротворения. Но, как всем известно, не может быть все так хорошо. Где-то, что-то обязательно должно произойти не очень лицеприятное, так, чисто, что бы жизнь малиной не казалась.
Однако, время перевалило за обед и Томас посмел было решить, что сегодня этот закон подлости и мирового равновесия, его обойдет стороной. Наверное, не стоило так думать и проверять на прочность свое везение и свои нервы. Неприятности очень любят подкрадываться тогда, когда жертва уже расслаблена и смеет о них забыть.
Так случилось и сегодня. Лениво рассевшись на кровати с портативным компьютером на коленях, в растянутом старом свитере и простых джинсах, Томас создавал впечатление совсем домашнего, серого мыша. Исключительно для поддержания общего тренда он пока выставил только одну мелкую операцию. Подрываться на крупные сделки сразу после закрытия такой же, было не только опасно, но и неохотно.
Грешным делом молодой человек даже подумывал просто поспать. Но план этот был бессовестно сорван стуком в дверь. Том поморщился и остался на месте. Очевидно же, что ошиблись номером, лучше просто притвориться будто его тут и нет. Но стук не прекратился и стал более навязчивым.
- И кого только принесло? – тихо прошипел парень, распутывая ноги и сползая с кровати, - Опять дверь перепутали, кретины…
Шел к цели Маклейн нарочно очень медленно, все еще наивно надеясь, что нежданный гость потеряет надежду и смоется прежде, чем дверь откроют. Но настойчивости незнакомцу за стеной было не занимать.
- Да иду-иду, - уже погромче гаркнул парень, открывая дверь.
А дальше была немая сцена. Резко распахнув дверь, Том нос к носу столкнулся с гостем. Ох, лучше б это был какой-нибудь заблудший пьяный грузчик из порта. С ними-то все было понятно. Но такого, молодой человек себе не представлял. Прямо перед ним, на пороге, с приторно сладкой улыбочкой, весь такой холеный и чистенький стоял ни кто и ной, как владелец известного издательского дома Крис Лореллейн. 
От увиденного у Томаса пропал дар речи. Для верности он моргнул, как птица и забавно склонил голову на бок. Но нет, марево не пропало и все так же улыбалось во все тридцать два, да сияло ясными, невинными глазами.
Где-то глубоко внутри уже болезненно сжималась пружинка. Лицо брокера исказилось в страшной гримасе, словно ему разом заболели все зубы. Хотя, в сущности, болело все, особенно самолюбие.
Затянувшееся на пару секунд молчание все же прервал нервный, хрипловатый голос Тома:
- Чё?
Еще секунда и пока Лореллейн не успел ничего сказать, дверь резко захлопнулась прямо у того перед носом.
О, крошка не злилась, где там! Крошка была в бешенстве. Этот ублюдок после всего вот так просто позволил себе явиться в этот дом?! Воистину неимоверная наглость! Такого Маклейн не мог спокойно вынести. Как никогда он красочно мечтал о том, что бы только что у него получилось захлопнувшейся дверью разбить нос незваному гостю.
А еще весь такой холеный, выглаженный, благоухающий и прилизанный! Иной раз он, глупый, наивно жаждущий к себе внимания, на такой визит отреагировал бы щенячьей радостью. Но не сегодня.
И этот костюмчик! Троечка, мать его за ногу, бл*дская троечка! Вырядился, как на свидание к барышне. Ах, там же еще цветочки были! И торт!
Воображение Маклейна весьма реалистично нарисовало картину вываленного на голову визитеру торта и брошенных в наглую, но такую красивую мордашку, цветов.
Стоп! Красивую?? Почему я об этом вообще думаю!..
Томасу действительно было очень сложно совладать со своим гневом, к тому же на него разом нахлынули воспоминания, как этот самый красавчик его потиху кинул. Трахнул пару раз и кинул, ни словом не обмолвившись. Белый воротничек даже пару раз заглядывал в местный книжный магазин, владельцем которого был его неудавшийся любовник.
Между прочим, это было, в самом деле, очень больно. А еще жутко обидно. Не было бы все так печально, разойдись они после первой же ночи. Маклейн, конечно, не строил себе никаких иллюзий и даже не думал уповать на какие-то возвышенные чувства. Но все же, он был бы спокоен и благодарен, если б ему все объяснили.
Как существо в высшей степени ранимое, обидчивое и злопамятное, Том такой выходки простить и забыть не мог.
И пружинка разжалась. Лицо исказила злая улыбка, ничего хорошего не предвещающая. А уж, как горели глаза!
С таким видом Томас все же открыл дверь во второй раз. И хоть был он порядочно ниже, но сейчас, выглядел, правда, довольно свирепо, а если б только Крис знал, как чешутся у парня руки сломать ему челюсть!
- С чего такая честь? – наконец, прорычал Маклейн, обманчиво широким жестом приглашая гостя войти, правда на ходу он отобрал у того букет цветов и неспеша направился в угол комнаты, где было обустроенное мусорное ведро. В нем бедные розы и нашли свое последнее пристанище. На самом деле, растений Тому было даже жаль, и провожал он их печально-тоскливым взглядом, но они были виноваты уже тем, что принес их Лореллейн.
- Неужто шлюхи в городе перевелись? Ни за что не поверю. Или может на них уже денег не хватает? – со всем возможным ядом продолжал свою тираду Том, пока закрывал ноутбук (все же не стоит никому видеть его работу).

Маклейн негодовал. Да так, что, всяко, казалось, что еще мгновение и у него с языка сорвется пламя. В груди бушевал ураган из чистого, кристального гнева.
Он честно не знал зачем вообще впустил Криса в номер. Наверное, в тайне надеялся, что это даст ему шанс с тем расквитаться и таки навалять по наглому личику, хотя, Том только сейчас рассмотрел, что кто-то подобным занимался до него и синяк не успел сойти.
Ох, опрометчиво было с твоей стороны сюда явиться!
Хуже делали словесные увещевания.
А как же, соскучился он!
- Долго ж ты выбирался! Может телефон утопил? Адрес подзабыл? Хотя...нет, сейчас же явился… - Маклейн даже не думал менять гнев на милость и поддаваться на ласковые уговоры. Поэтому желчи и яда в голосе с каждым словом становилось все больше.
На свою беду, Томас действительно прекрасно помнил их времяпрепровождение, и тогда все было слишком хорошо, чтоб теперь реагировать спокойно. Он ведь морально всегда был готов к тому, что они разбегутся, в конце концов. Никто же никому никаких обещаний не давал. Но хотя бы пару слов можно же было из себя выдавить? Хотя долбанную СМС-ку написать! Том свято верил, что от таких простых манипуляций у Лореллейна пальцы не отвалились бы и корона с головы не слетела. А ему самому было бы понятней все происходящее, и он не изматывал себя глупыми догадками, как школьница.
- О нет! Подозреваю, что за эти месяцы ты уже успел у многих других побывать! Времени хватало, - зло рычал том, меряя комнату нервный, жестким шагом. Внутри вновь закручивалась и сжималась пружинка, готовая привести хозяина в боевое положение, как только чаша переполниться.
А ждать пришлось не долго, ведь Маклейн даже не успел договорить, как его сгребли в охапку. Распаленная психика на этот жест отреагировала вполне ясно – агрессией. Брюнет по змеиному шипел, но вырваться не мог, как и сделать что-нибудь руками.
- Пусти меня! Иначе я тебя в порошок сотру! – рычал парень, - У тебя было до**я времени мне все объяснить. Теперь не надо! Отцепись и сгинь!
Естественно, слушать никто и не думал, так что Том просто продолжил вырываться, заодно вспомнив, что у него вообще-то есть ноги. Так что, хорошо набрав воздуха в грудь, он со всей имеющейся силы двинул пяткой в голень пленителя. Этого хватило, что бы извернуться в ослабшей хватке, и заехать пощечиной ровно по старому синяку.
Отскочив на пару шагов, Маклейн застыл в напряженной оборонительной стойке. Никогда он никакими единоборствами не занимался и в последний раз дрался где-то в школе, но все же боронить свою честь было достойным стимулом.
Но при всем этом он чувствовал, что силы медленно, но его все же покидают. Слишком много экспрессии за раз.
- Я не просил от тебя верности или каких-то обязательств, но хотя бы одно, мать твою, одно слово и ничего объяснять спустя полгода не надо было.

Увы, сейчас Маклейн был не в состоянии оценить добрых побуждений своего гостя и его виноватого тона. В воспаленном мозгу даже не могло зародиться и мысли о том, что может он сам не прав и у него нет никакого повода сейчас кидаться на Криса с такими нападками, словно голодная, злобная собака. По крайней мере, пока.
Но что до Тома таки начало доходить так то, что в своем сопротивлении он малость перестарался. Лореллейн как-то враз потемнел и даже посерьезнел.
В груди кроме бурлящей злости теперь возилось что-то маленькое, скользкое, холодное и дрожащее. Жутко неприятное ощущение. Словно эта маленькая тварь где-то глубоко в тебе делает и тебя самого мелким, жалким и бессильным. А сил тем временем оставалось все меньше и меньше, конечности становились тяжелыми, а голова отдавала громким гулом и колокольным звоном в ушах. Перестарался, перенервничал, вон теперь, как пальцы трясутся. Без таблеток уже не успокоиться.
Но в тоже время, Томас был действительно очень похож на собаку. Так что решительная команда стоять и молчать, невольно была им исполнена. В виде Лореллейна что-то было не так. Что-то чего Маклейну, еще не представлялось случая видеть. Он не боялся совсем, но и опять бросаться в бой не спешил. К тому же, его уделом была защита, не нападение. Другое дело словесная перепалка.
К сожалению, держать язык за зубами Том долго не мог, особенно после того, как его одним удачным маневром заставили затормозить.
- Лааадно… - уже как-то поспокойнее протянул брюнет, поправляя очки на переносице, а то в пылу боя те съехали куда-то набок. Кажется, его заряд активной агрессии все же иссяк, - Пару секунд прошли… теперь объяснись, зачем вернулся?

Потихоньку напряжение в номере начало спадать. Вместе с Крисом успокаивался и Маклейн, которого наивно было бы считать полностью вменяемым человеком.
Но схлынувший гнев повлек за собой приступ уныния и стыда. Томас всеми правдами и неправдами старался сохранить каменное выражение лица, но за собственную глупость хотелось удавиться. Вот на той вот перекладинке в общем коридоре. От чего он вообще себе возомнил, что может с такими претензиями набрасываться на визитера? По-доброму, не стоило его просто впускать в номер. Он постоянно напоминал сам себе и Лореллейну, что вовсе не какая-нибудь бесплатная проститутка, но сам-то вел себя именно, как жалкая портовая шлюха. Да ко всему еще и истеричная. Полный комплект идеального партнера для обоюдно приятного времяпрепровождения. С таким раскладом, собственно, было вовсе не странно, что душа Криса не вынесла надругательства.
Но четыре месяца? Да…ведь прошло почти четыре месяца. Том любил все подсчитывать. Так вот, за все это время, ни новости, ни вести. Словно он и в самом деле был просто вещью, таким себе развлечением, к которому можно возвращаться, когда будет удобно. Еще раз напомнив себе правило об обязательствах, или их отсутствии, брюнет сам себя ругал за слишком детский романтизированный взгляд на отношения подобного рода. И когда он успел растерять свой прагматизм и скепсис? Как бы тут дело не крутить, но это блондинистый писатель с него вытравил такие полезные, практичные черты, оставив по себе горькое послевкусие разочарования в собственных нарисованных воздушных замках.
Что говорить, слишком наивно было считать, что день будет хорошим. Наивно и самонадеянно. 
Потухший взгляд перетек на мусорное ведро, откуда торчали нежные, ни в чем неповинные цветы. Обиженному Тому показалось, что между ним и этим несчастным букетом легко проводиться параллель, ведь сейчас у него от приступа угрызений совести просто чесались руки забрать растения и поставить в давно пустующую вазу.
Хах, причинить вред? От чего мне смешно, а? Ну ладно, всякое бывает…
- Меня все интересует, мы к этому еще не дошли, - наконец, поморщился Том, пряча глаза за оправой. В отличие от собеседника, он остался стоять, только немного расслабился и позу принял менее вызывающую.
- Ты, как всегда так красноречив, - с легкой досадой в голосе выдохнул Маклейн. Что еще добавить он не знал. Как и в первую их встречу, верилось в слова писателя ему очень трудно, и игнорировать не получалось. Вот такая беда.
Но последовавший вопрос Криса застал парня врасплох. Том дернулся, словно его застукали за чем-то непристойным, густо покраснел и совсем уж сник. Желание задушить Лореллейна, а может и себя, выросло в разы, но было только смущение и горечь. У него никогда не было столько любовных похождений, как у визитера, потому сейчас все переживалось так по-юношески остро.
- А злился бы иначе? – вопросом на вопрос ответил Томас, четко зная, что ни за что и никогда напрямую не ответит. И что бы отвлечь себя он таки широкой рысью направился через всю комнату к мусорному ведру, откуда выудил несчастный букет. Придирчиво осмотрев несчастных жертв своего гнева, он заключил, что ничего с ними страшного не случилось. Маленькое облегченье. Хоть что-то да выжило и не пострадало. И пока он возился с вазой и водой из чайника, то все же решился задать вопрос, отсутствие которого так задело Лореллейна.
- Тогда расскажи… Что случилось?

Кажется, невольно Том удачно сформулировал вопрос. Нет, он, ни коим образом, не желал сейчас гостя задеть или как-то сбить с пути чистой мысли. Но получилось все же удачно. Удачно для самого Маклейна, ведь это позволило ему мысленно закрепить себя в этом диалоге на более устойчивой позиции дознавателя.
И поначалу чувствовал он себя в своей тарелке, даже сумел выдавить снисходительную ухмылку. Крис так трогательно путался в мыслях и пытался отыскать начало его повести, что очкарик невольно умилялся. Вот как волнуется и все пред его ликом. Честь-то какая! Но все ехидство довольно быстро с Маклейна сползло. Словно каждое новое слово Криса было каким-то растворителем. А на месте смытой краски оставалось неприятное жжение, которое все больше разрасталось и постепенно трансформировалось в настоящий жаркий стыд.
Нехитрая история Лореллейна могла быть в равной степени и правдой и вымыслом. Тем более, писатель, как и полагается деятелям его творческой профессии, не страдал недостатком фантазии, и сказки сочинял он ладные и милозвучные. Но глупый, наивный Томас уже где-то на уровне подкорки принимал все за чистую монету, даже немного,  пожалуй, преувеличивал масштабы трагедии. Вполне возможно, что причиной тому был сам факт, что тоже знаком с терминами «семейные проблемы» и «психиатрия» далеко не понаслышке.
Так что да, Тому было стыдно. Безусловно, ему все еще было и обидно за то, что его личность оказалась маловажной во всей этой истории. Но куда больше теперь его расстраивало то, что он повел себя слишком глупо, слишком самонадеянно. Даже если бы Лореллейн и врал безбожно. Да и горький, липкий осадок с души уходить не спешил.
Так вот выслушал он Криса, не перебивая, с отсутствующим взглядом и ничего не выражающим лицом.
- Мда, - наконец, после чуток затянувшегося молчания, протянул Томас, словно пытался выплыть из далеко не располагающих к плаванью субстанций мысли.
- Ты здесь, - уже эхом отозвался он, непонятно зачем. Скорее всего, что бы выиграть себе время и успеть сложить более внятный ответ. Но ничего лучше, чем просто сняться с ручника и, наконец, поставить бедную вазу на тумбочку, он придумать не смог.
Еще пару мгновений тягучего молчания и Маклейну таки удается взять кое-какой контроль над своей головой.
- Ладно… Но… жалеть я не буду. И все еще не верю, что за все это время не было возможности оповестить своих шлюх о таких.. ам.. обстоятельствах… Мы народ понятливый, в принципе.
В голове, наконец, начал появляться какой-то свет. Мысли медленно расползались по местам и ситуация, наконец, начала вырисовываться в более-менее реалистичных красках. Истерика и брань изначально, явно были лишними. Свою значимость он слишком преувеличивал, и над этим вопросом стоило хорошенько поработать. Рассказ Лореллейна не был таким драматичным, как показалось в самом начале. Словом, пора успокаиваться. И поможет в этом чудодейственная желтая таблетка.
Маклейн и, правда, достал из тумбочки какую-то пластинку, выдавил три капсулы и быстро залил их в себя водой прямо из чайника.
Осталось держать себя в руках и дальше и ловить дзен.
- Мм…хм… Таблетку хош?

Никогда не думал? Главное, милый, что ты делал. Ну, ладно.
Томас нарочно безразлично пожал плечами, хотя сделать это в чьих-то объятиях было не очень удобно. Да и вообще…
Стоп!
Когда только успел обнять? Маклейн совсем не заметил, как к нему подошли. Это все нервы, чертовы нервы. В любом из вариантов, брыкаться было уже поздно, да и не хотелось вовсе. Как-никак страсти успели поутихнуть, а на такие вот невинные нежности Том, как показала практика, был особенно падок. Он себе даже позволил немного расслабиться и безвольно опереться спиной о Криса. Сам вызвался обнимать, вот теперь о побудь подпоркой. Нехитрая логика брюнета иногда поражала глубиной эгоизма и идиотизма. А вот на щедрость в плане таблеток он даже как-то огорчился. На деле даже думал опять пожать плечами, но понял, что повторяться как-то неинтересно, да Лореллейн просто не поймет всех этих однообразных невербальных жестов.
- Зря… Неплохо помогают, - как можно более бесцветно выдал, все-таки молодой человек, тихо тая, когда его поцеловали за ухом. По позвоночнику пробежалась никем не званая стая мурашек. Не целовали его давным-давно уже, даже вот так почти невинно. Ключевое слово «почти», ведь после таких поцелуйчиков мысли в голове финансиста так дружно и шустро разлетелись, что ему стало дурно. Сконцентрироваться на словах Лореллейна о торте и то было великой сложностью. Хотя словосочетание «Сладкая смерть» он все же выудил из общего предложение. Секунда ему понадобилась на перетравливание полученной информации, после чего Томас зашелся в истерическом смехе, совершенно не уместном в данной ситуации. Что уж говорить, порой, перед тем, как препараты подействуют, с ним такое случалось.
И смеялся бы он еще долго, если б не начал хрипнуть.
С большим трудом и великими усилиями, вернув себе самообладание, Том громко выдохнул и таки заговорил.
- Знал бы ты, как это прозвучало. Ну, правда, - до сих пор подхихикивая, выдавил Маклейн, - Да, только в него воды бы набрать…
Найдя себе такой предлог, Томас ловко выпутался из объятий и вобнимку с чайником пошел в ванную комнату, но не успел дойти, что-то вспомнил и вернулся. Пробежался взглядом по одной из тумб, где только что доставал таблетки, открыл уже другой ящик и достал нож. Оставил тот на тумбе и провальсировал все же в уборную. Очевидно, это должно было значить, что с водой он разберется сам, а вот нарезать свою смерть оставляет Криса.

Отредактировано Thomas Macleane (6 августа, 2015г. 12:45:01)

Как только Маклейн себя не ругал! Ну, вот с чего так окаменел? Что, не целовал никто никогда? Еще как. Подумаешь, что это было пару месяцев назад. К тому же, это вообще самый, что ни на есть невинный жест из всех возможных. А у него уже чайник мало из рук не вывалился. Глупое-глупое создание!
Онемение  и паралич прошли только тогда, когда Крис выдал очередную забавную фразу. Даже не столько забавную, сколько непонятную. А непонятна она была ровно в той степени, что и двусмысленна. Хотя…какое там двусмысленна! Томас за доли секунды успел сгенерировать, по меньшей мере, четыре варианта трактовки.
Этот вопрос уж точно нельзя было оставить без объяснения и детального рассмотрения.
- Задержаться здесь? – повторил было Маклейн, примериваясь и еще раз пролистывая в голове услышанное, да сопоставляя со своими теориями, - Ам, прости… Но «здесь» - это где?
Здесь - это в Лондоне? Или в его книжном тут? Или в том дорогом отеле со сказочными ценами? Или в этом мотеле? А если в этом, то где именно? Может и вовсе прямо тут…здесь… Нет…глупость все!
Пытаясь согнать ненужный рой глупых и вряд ли имеющих что-то общее с реальностью теорий, Томас тряхнул головой и сконцентрировался на заваривании чая. Лореллейн был абсолютно прав, его нерадивый любовник обожал чай и немного недолюбливал кофе. Но на хозяйстве редко когда можно было найти что-то интереснее обычного зеленого чая, одна блажь – дорогого. Не тратя много денег на жилье, развлечения, одежду и даже пищу, Маклейн просто не мог себе отказать в качественных напитках. Поэтому приглашать гостей на чай в его тесном номере с минимум комфорта, было не так уж стыдно. Хоть одно хорошо.
Тарелки же он достал молча, подозревая, что не всем может понравиться то, где они хранятся: с единственными двумя кружками, парой вилок, одной ложкой и ножом в одной разнесчастной тумбе. За приличной посудой надо было спускаться в столовую и клятвенно обещать вернуть все к вечеру. Но к вечеру оставалось совсем мало, да и идти куда-либо было откровенно лень. К тому же, внешний, осунувшийся и потерянный вид жильца никак не располагал к таким услугам, еще и бесплатным.
В общем, Том искренне надеялся, что его гость не очень изнежен дорогими заведениями и не станет брезговать подобным бытом.
А вот на него самого торт произвел неизгладимое впечатление. Падкий на все сладкое. Маклейн уже предвкушал будущее пиршество. Но прежде надо было таки остыть, уяснить что Лореллейн задумал, и перестать разгонять мысли в совей пустой голове с такими страшными скоростями. Пусть уж лучше будет пустынный ветер и шум жухлой травы.
Тем временем в реальности, Том только и успел, что поставить чайник. Тот еще мастер летать в облаках, пусть даже грозовых.

Рано Тому было приходить в себя, ведь блондин продолжал его шокировать своими заявлениями. Честно, то, что Крис сказал о своем намерении остаться, да еще вот прямо тут и здесь, в этом самом номере, привело Маклейна в полное замешательство. Он даже не знал, что сказать, только сконфужено оглядывался по сторонам, словно еще раз оценивая жилплощадь и свои возможности. Результаты не казались утешительными, так что Том позволил себе промолчать на такое предложение, по крайней мере сейчас, ведь гость уже вручал ему очередной презент.
С чем, с чем, а с чаем Крис не прогадал. Это было лучшим подарком, какой только можно было преподнести. Ну, возможно и не самым лучшим, но все же брюнет сполна оценил подношение и даже смог расплыться в улыбке более добродушной, чем-то получалась обычно. Больше того, позволил Лореллейну себя уже в который раз обнять. А ведь так планировал не прощать и продолжать самозабвенно злиться. Увы, уровень гнева потихоньку снижался к показателю близкому к норме. Очевидно, успокоительное помогало, что и не странно, если учесть, что дозу свою Томас превысил. Как бы там ни было, именно на таблетки хотелось скинуть свою мягкотелость и то, как сейчас было приятно чувствовать чье-то тепло. Даже поцелуй в ухо не вызывал раздражения. Снова и снова он наступал на старые грабли и позволял богатенькому литератору собой вертеть, как тому вздумается. Хотя, торт он принес действительно хороший, а уж какой от него исходил запах! От чего только чувствуется легкая примесь ароматов леса… Ах да! Лореллейн, ну, в самом деле. Глупо такое забывать. Хотя и стоит быть поосторожней, и брать себя в руки. Коли уж начинает так чувствоваться запах бывшего любовника, то пора опасаться того, что он опять им может стать. Но Тому по всем законам жанра не хотелось уступать так просто, обида же никуда не делась, просто Крис ловко умел развеивать его злость. И кто тут еще чарами балуется?
Улыбка снова дрогнула и скривилась в нечто отдаленно ироничное.
Ах, Крис, милый озабоченный ты извращенец… Что ж ты так сладко поешь-то?
Как обычно, а так было абсолютно всегда, даже, черт возьми, в постели, Маклейна до зубного скрежета раздражали сладкие комплименты, возвышенные речи и прочие хвалебные оды высокого градуса поэтичности в свой адрес.
- Однако же ты все не запоминаешь, что я не люблю, когда ты так говоришь, - хмыкнул Том, сговорчиво позволяя себя повернуть лицом к собеседнику. И все же слишком близко, это начинало смущать и щеки предательски порозовели. Надо было быстро спасать ситуацию. Поэтому Маклейн решил таки вернуться к вопросу совместного проживания.
- И еще, запомни… - молодой человек зло улыбнулся, поправил очки и аккуратно, неспеша, что б выдержать театральную паузу, положил руки на плечи Лореллейну.
- На своей кровати я всегда сплю только со своим ноутбуком… - еще одна пауза, а в зеленых глазках промелькнуло что-то не очень хорошее, очевидно, подленькое, - …в обнимку.
После этого нехитрого заявления финансист лучезарно улыбнулся во все тридцать два и поцеловал Лореллейна в щеку. После споро развернулся и с крайне деловым видом взялся заваривать чай.

Ради вида опешившего и морально раненого Лореллейна, стоило все это затевать и так активно поддерживать. Ох уж это выражение ясных зеленых глаз писателя… да под таким впечатлением Томас сам уже был готов садиться и писать вдохновленные поэмы. Всякий раз после таких маленьких побед, внутренний нереализованный садист внутри молодого человека ликовал и плясал чечетку.
Но стоило возвращаться в реальность и начинать судорожно придумывать варианты, как бы из этой ситуации выкрутиться. А уж как ему пришлась до души идея с ковриком. Еще никто ради него на такие жертвы не соглашался. Вряд ли соглашался и Крис, он прекрасно понимал, что никто его на полу, конечно же, не оставит.
- Коврик – это уже лишнее. Явно. Я просто хотел прояснить ситуацию, - очередная змеиная улыбка и лукавый блеск глаз. Вероятно, Томас так повышал свою самооценку, самоутверждался в отношениях, где заведомо был снизу, во всех пониманиях.
Была во всем этом смехотворном представлении и немного другая цель. Будучи законченным параноиком, даже со всем мыслимым доверием к Крису и личными симпатиями, привязанностями в его адрес, все же Том опасался. Опасался, что совершенно далекий от фондовых рынков писатель что-то увидит из его работы. А наниматели у Маклейна были людьми в высшей степени серьезными и зачастую – опасными. Не хотелось проблем ни себе, ни Крису. Но о том, что бы озвучить свои опасения, у него не хватило бы духу. Ни за что.
Вот и отшучивался.
Зато мало не купился на обещание вкусного завтрака. В последнее время, Томас вообще был падкий на всякие вкусности, хотя по его костлявому виду сложно было такое предположить. Так что и сейчас он уже чуял запах какой-нибудь лазании…той самой, которую не смог за столько лет выпросить и здешней поварихи. Правда, с небес на землю спускаться все же следовало поскорее. Вот и сухая реальность на него навалилась, беспристрастно, стирая все очарование от идеи.
- Где ты его брать собрался-то? – наконец, озвучил свое подозрение Маклейн, вкрадчиво рассматривая своего неприлично обаятельного гостя, - Кухни у меня, как видишь, нет… Доставка сюда вообще вряд ли существует, а весь ассортимент здешнего кафе я перепробовал.
В голосе Томас совершенно искренне отсутствовал упрек, ему просто было интересно. А полученный ответ мог бы пригодиться в будущем, исключительно для личного пользования.

Томас поморщился. Толи он заигрался, толи Крис переигрывал.
- Не нужно таких жертв. Спи, где вздумается. Место рядом дорого обойдется, -  опять Маклейна уносило по волнам его странной фантазии. А ведь только что ругал себя за это. Но все же он не знал, что еще можно придумать. Вот так сразу уступать Лореллейну он не хотел, по крайней мере, не так просто. Но и продолжать того почти унижать – тоже далеко не лучший способ, что бы там ни было блондин ему был нужнее, чем он ему.
А вот от вкусного завтрака, если это и вправду возможно, Томас не отказался бы.
- Ну-ну, с границами дозволенного тоже не стоит слишком усердствовать. Но…ладно, убедил. Я буду ждать, и также буду исключительно требователен к результату, - на этом хозяин скудного жилища вручил гостю кружку с чаем, сунул в руки тарелку с его же тортом и кивком головы отправил в кресло. Не кушать же стоя. Свою порцию он предусмотрительно убрал подальше от рук писателя. Надо же какая наглость – угощение принести, а теперь дразнить попытками своровать. Не годится.
Как и полагается дорогому торту, он порадовал гастрономические вкусы Маклейна. Еще больше блаженства принес подаренный чай. Более-менее утолив свою жажду десерта, Том решился уточнить один маленький, но крайне важный момент, вызывавший в голове финансиста те еще завихрения непонимания.
- У меня есть вопрос. Вроде простой, но я все никак не пойму. Мм…почему ты решил…как бы это выразиться? – погостить? – с максимально серьезным видом таки озвучил мысль Том, попутно сгорая от неловкости, словно вор, которого застукали на горячем. Все-таки из них двоих ненормальным магнетизмом обладал отнюдь не Маклейн, иначе не чувствовал бы себя в своем же доме виноватым за то, что проявляет якобы грубость к гостю.

Испорченное утро визитом полиции на дом к финансисту местной мафии. А что? Колоритненько должно бы выйти. Томас даже начал фантазировать на эту тему. Поедая свой торт с самым задумчивым видом, он представлял, как мино будет спать в своей постели, любовно обнимать компьютер, ловить кожей спины остатки тепла после издателя-любовника, не так давно оставившего его самого в ворохе одеял. И вот, вместо запаха вкуснейших яств, его будит стук в дверь. Потом эту дверь вышибают… Он со всего перепугу подрывается с кровати, запутывается в одеялах, роняет компьютер и… выныривает в реальность. Святые угодники, иногда любящая спать фантазия просыпалась так ярко, что приходилось задумываться об очередном увеличении дозы препаратов.
- Да, лучше без нарушения закона, - закивал Маклейн, вследствие чего мало не подавился чаем. Еще одна глупая, досадная промашка могла бы выйти. А ведь умирать сегодня том не собирался. Ему тут достался Лореллейн прямо в распоряжение, выбесил, конечно, но… Но даже так, какая-то блядская, малодушная часть молодого человека, которую он так ненавидел и пытался всеми неправдами задавить…так вот она ныла и пищала, что желает за весь моральный ущерб компенсацию, желательно телом, желательно все же где-нибудь вот там на кроватке.
Вот же бред в голову лез!  Томас поспешил мотнуть головой, прогоняя ненужные фантазии, увы, слишком реалистичные и яркие, чтоб их можно было так просто забыть. Однако, сделать эту зачистку моральных принципов было жизненно необходимо, хотя бы на пока. Но вот с обычными сантиментами справляться просто не было смысла. Слишком тяжело, да и стоит ли?
- Нууу, может, не так уж разозлюсь, но все же не стоит, - чуть не впервые за вечер, у Тома нарисовалась снисходительная, почти добрая улыбка, - Но все же ты должен понимать, что удобств у меня не особо…
А вот за это, как всегда, было стыдно. Он вроде и зарабатывал приличные деньги, но все никак не мог придумать, на что их потратить, поэтому просто собирал и собирал, при этом продолжая жить почти что в клоповнике.
- И ты не расскажешь, что у тебя за проблемы были? Немного подробней. Если хочешь. Я не заставляю, ни в коем случае. Но…на будущее может быть полезно знать, да и хочу понять, за что я тебя простил.

И все было бы так очаровательно, если б не это «чудо мое». Ну, не любил, не любил Томас когда к нему так обращались. До зубного скрежета и острой головной боли. В основном, из-за того, что такие фразочки ассоциировались с лестью и замыливанием глаз.
Другое дело поцелуи, да столь неожиданные, что финансист чуть не оказался весь в остатках чая, одно благо он успел уже уложить свой кусок торта. И на том спасибо.
- О…еще как пожалею! Уже жалею, - притворно горестно возвестил Маклейн, поджимая губы, толи, пытаясь избавиться от послевкусия чужого прикосновения, толи наоборот.
Проворный писатель же времени не терял зря и в очередной раз прибегнул к безотказному методу борьбы с очкариком. Том был страстным поклонником таких вот, казалось бы, вначале совсем невинных, уютных жестов, вроде поглаживания головы и теплых объятий. Собственно, очень часто, только ради этой доли домашних нежностей, финансиста и можно было развести на разного рода непристойности. Так что не сложно было догадаться, что такой нехитрый ход заставит Маклейна расслабиться и хоть чуточку увеличить его благосклонность.
Но чуточка ли получилась? Томас теперь почти беспрепятственно позволял себя целовать и обжимать за все, что ни попадя.
На реплики об одиночестве в чужом мотельном номере он и отвечать не стал, резонно посчитав, что в своем состоянии наговорит лишнего, а оно никому не нужно. Куда больше занимал вопрос того, что надо как-то сопротивляться. Хотя бы для приличия и доли самоуважения, коего и так осталось не шибко много. А тем временем свитер уже казался непозволительно жарким, рубашка, которую уже начали расстегивать и вовсе, словно прилипла к телу, вызывая массу крайне неприятных ощущений и желание от нее избавиться, да побыстрее.
- Конечно…хочу. Не спрашивал бы иначе, - чуть дрогнувшим голосом и не менее двусмысленно ответил Томас, старательно пытаясь не выдать того, как к вся эта возня его выбила из колеи. В конце концов, не положено ему было так просто заводиться. Воздержание воздержанием, а приличия и фирменное «поламаться» - святое.
- Постой, не стоит… - выдохнул Маклей, неловко выпутываясь из рук Криса, хотя по нему прекрасно было видно, как ему «хочется» прекращать. А в идеале, он бы с удовольствием спокойно посидел в обнимку, возможно даже, пригревшись под боком писателя, и поспал бы, наслаждаясь пусть и иллюзорной, но близостью человека, которому, не смотря ни на что, до сих пор жарко симпатизировал.

Ну, позже, так позже… Не к спеху оно все.
Хотя.. Стоп! Что? Когда? Когда это он уже успел?
Разомлевший и потерявшийся в пространстве Маклейн, действительно слишком поздно заметил, что с него стащили верхнюю часть одежды. Еще больше он обомлел, когда понял, что его перетащили на кровать. А понял он это опять с промедлением, таким непростительным, если ты дорожишь контролем над ситуацией.
Все происходящее явно выходило за рамки им самим прописанного плана на сегодняшний и без того насыщенный вечер. Но, наверняка, именно в этом и была прелесть Криса – он делал так, как считал нужным, невзирая на ослиное упрямство Томаса. И при этом, обычно, оказывался прав - все оставались удовлетворены и предельно счастливы.
Правда, отменять свою привычку ставить жесткие ограничения на некоторых ключевых моментах, брюнет предусмотрительно не бросал.
Сейчас, к примеру, было самое время хорошенько побрыкаться, ибо Лореллейна вело куда-то не туда. Безусловно, то, как с него аккуратно и заботливо сняли очки, как всегда до дрожи приводило в щенячий восторг, но на этом самоконтроль испаряться прекращал. Ласки блондина удачно сочетались с предпочтениями Тома. Сказывался опыт общения подобного рода. Пусть не так много времени они успели провести в компании друг друга, но все же свой отпечаток это накладывало. Особенно славно поддавался обучению именно Лореллейн. Несмотря на пошлые замашки, любовником он был внимательным, по крайней мере, в сравнении.
Маклейн почти расслабился, позволяя партнеру творить все, что тот посчитает нужным. Ему же было хорошо и вполне приятно, а внутри уже потихоньку разливалось странного рода тепло. Однако, доверие было наглым образом предано.
Первым делом, Тома передернуло от осознания, что его запястья крепко удерживают. Вторым заходом его добило понимание, зачем понадобилось пленять ему руки.
С их самого первого свидания не изменилось в предпочтениях Томаса ничего, совершенно ничего. Он все так же жутко боялся и почти ненавидел любые поползновения в направлении своего мужского достоинства. Право, уж в самом процессе было одинаково - трогают его или нет, но на предварительном этапе, лучше было не лезть.
Как же он пытался вырваться. А было это сложно, ведь тело уже не так слушалось хозяина, куда больше отвечая на пошлые ласки совершенно чужого человека. Это злило.
Маклейн откровенно рычал сквозь зубы, пытаясь вырвать руки из захвата, что, в конце концов, удалось.
Не церемонясь – Лореллейн в первую же их ночь был предупрежден, что делать так нельзя, - Том вцепился в пепельные прядки и отдернул от себя голову наглого любовника.
- Даже  не думай!– глухо прорычал финансист и для более качественного усвоения материала, не сильно, но все же ударил коленом по ребрам Криса. Делать больно он не желал, лишь продемонстрировать серьезность намерений.

Ну-с, на счастье Тома его партнер не слишком обозлился на такую грубость. Сегодняшние события намекали на то, что с блондином нежелательно вступать в конфликты так или иначе серьезные. Но когда скромного финансиста останавливали такие мелочи? Верно, никогда. Так что кто еще был более рисковым, трудно оценить.
Маклейн инстинктивно подобрался и попробовал вжаться в простынь, когда писатель взялся водить языком по бедру. Ах, мурашки бегали под кожей и спина холодела.
Но стоило расслышать слова Лореллейна, как в груди разжегся огонек толи гнева, толи обиды, но скорее всего – обычного стыда, от осознания того, что его слабость была разоблачена.
Лишним аргументом стал момент, когда Лореллейн без всякого стеснения нашел занятие своим пальцам, при этом продолжая с Маклейном перепалку взглядов. Расслабиться в таких условиях у Тома не получалось совершенно, к тому же он этого не хотел. Опять его упрямство его самого ставило в трудное положение, ибо кому, в последствие, будет хуже?
Побагровевший брюнет, поджал губы, вытянув их в ниточку, и демонстративно отвернулся. Вот и понимай такой жест, как хочешь, ведь дополнять его каким-то ответом юноша не возжелал. В тоже время, это можно было вполне верно расценить, как великое благословение, мол: делай что хочешь, но я тут буду лежать, изображать вселенскую печаль, скрежетать зубами, а глазами своими метать зеленые молнии.
И как бы все это не выглядело, Крису стоило ликовать,  впервые пристыженный Том сдался.