Александр сверлил взглядом щенка, навязавшегося ему в помощники. Парень был молод, да зелен, но имел вздорный бойкий норов, что всегда нравилось Зеннхайзеру в молодых, неопытных, но таких горячих и смелых подопечных. Хорошее пушечное мясо, не иначе. Пока они ещё не почувствовали запах пороха, не попробовали свинец на вкус, так и рвутся в схватку, пытаясь показать себя во всей юношеской красе.

- Партия прибыла, мистер Зеннхайзер, сегодня в 11.38. Отряд номер семь принял и упрятал на склад номер двадцать три. Когда прикажете доставить?
- Сегодня, - коротко ответил Александр, прикуривая сигарету. Никотин как нельзя лучше поглощал его раздражение, которое всякий раз наводило страх на щенков, несущих ему не самые приятные новости.
- Оставить там значит потерять товар, ты понял? – в голосе, хриплом, тихом, уже проскользнуло раздражение, которое вскоре перевоплотится в агрессию, явную, неприкрытую, грозящую пулей во лбу юноши. Крупную партию наркотиков, которую должны были немедленно, в тот же час привезти к нему, дабы затем разделить, доставить по адресам, щенки, опасаясь слежки, поспешили припрятать на старом полуразвалившемся складе, крыша которого более напоминала дуршлаг, нежели надёжное укрепление. Сырость, крысы и невыносимая вонь. Молодцы, ребята, хорошее местечко подыскали. Разве понимают они всю ценность товара? Нет, ничего они не понимают, даже не осознают, в какое дерьмо вляпались, примкнув к мафиозной группировке. Это вам не пафосные фильмы про сицилийскую мафию, где оные разодетые в чёрные костюмчики, разъезжают на дорогих авто, разводят полицейских, как младенцев и купаются в валюте. Такая картина слишком далека от истины. На самом же деле  - это стая псов, некоторым из которых удалось урвать кость побольше, конуру потеплее и обзаведись сворой щенков, чьи бесполезные тушки можно было бросить, как пушечное мясо, в случае «непредвиденной ситуации». И всё же, сколько бы таких сопливых щенков ты бы ни имел, это не гарантирует тебе спокойную сытую жизнь. Пуля метят в того, кто на верхушке, отчего и так часто мрут эти самые «верхушки». Зеннхайзера вполне устраивало его положение. Не ползая по низу мафиозной пирамиды и не стремясь докарабкаться до верхушки, он вполне себе хорошо устроился, взяв на себя задачу ввоза наркотиков и оружия в город, а также воспитание младого поколения. Всё же умел он ладить с детишками, что и говорить. Наказывал жестоко, зато такая дрессировка готовила этих миловидных малышей к собачьей жизни. Чего ещё они могли ожидать? Да и кто это – они? Приютские дети, бездомные, оставленные родителями, семьёй, скатившиеся в самый низ социальной лестницы. Никому не было до них дела, так и перебивались они мелким хулиганством, пока не примыкали к большой стае мафии. «Белые воротнички»  редко попадали в эту «организацию».

Зеннхайзер стряхнул пепел с сигареты, затем вновь взглянул на щенка.
- Понял, будет исполнено, - спешно пролепетал он.
- Мой заказ готов?
- Нет, мистер Зеннхайзер, нет ещё, - быстро и едва разборчиво проговорил мальчишка, опустив голову, сверля взглядом ноги хозяина.
- Сегодня же решить эту проблему.

Алекс отпустил щенка. Хотя стоило наказать его, но сегодня Александр был в хорошем расположении духа, вероятно, от того, что предвкушал скорое развлечение. Он заказал себе игрушку на эту ночь и теперь ожидал, когда щенки приволокут ему очередного заплаканного, напуганного омежку, ещё совсем юного, миловидного.  Псы прекрасно знали вкус своего хозяина, оттого так и старались, выискивая помоложе, да посмазливее, чтобы угодить боссу. Хотя был случай, когда они явно перестарались, когда приволокли ему десятилетнего мальчика. Но и тот вполне устроил извращённый вкус Зеннхайзера. Не то, чтобы он любил детей настолько, что киднеппинг ввёл в традицию своего времяпрепровождения, просто своровать ребёнка, как оказалось, было намного легче, нежели человека взрослого, мало того, с детьми обычно и возни было меньше ввиду их слабости и беспомощности. Ещё удобнее было упаковывать в пакеты. Иными словами, сплошные плюсы.
Алекс едко усмехнулся, ловля себя на мысли, что скатился до того, что более и детьми не брезгует. Мог ли он предположить, что станет таким ещё, скажем, года три назад? Безусловно, нет. Мог ли он подумать, что будет трахать ровесников своего сына? Нет и нет.  Но в своё оправдание Александр всегда мог заявить, что подобные экземпляры – небывалая редкость, присутствующая лишь ввиду пристрастия к разнообразию.  Да, именно так. Лекс любил разные игрушки в своей постели: до опытных омежьих дам, профессиональных шлюх, что так умело раздвигают свои блядские тонкие ножки, по-кошачьи прогибают белоснежные спинки, до хрупких младых омежьих юношей, чьи тела ещё даже не были готовы к тому, чтобы принять мужчину. Он ломал их, жадно впиваясь в нежную плоть клыками, разрывал, врываясь глубже, терзая больше. И как сладостны были их крики, как искренне! Истинное наслаждение.  Зеннхайзер поднялся с кресла, накинул пиджак на плечи. Нужно было съездить на встречу с покупателем. Ненавистная для него возня, ненавистные деловые разговоры под дулом пистолета.

Машина остановилась  подле небольшого магазина, вывеску которого разглядывал мальчишка. Два альфы, состоявшие в своре Александра, покинули машину. У них был заказ – привезти хозяину новую игрушку, то есть красивого стройного омегу и чем меньше и миловиднее, тем лучше. Юноша, обнаруженный ими, вполне подходил под это описание, только был слегка растрёпан. Да и одёжка на нём был слишком лёгкая. Футболка, да какие-то короткие, даже несколько вызывающе короткие шорты. Какая-то обувка но ногах. Совсем как ребёнок. А может и правда, ещё совсем ребёнок? Лет шестнадцать? Может около семнадцати? Вот самое то.

Джозеф, светловолосый альфа, лет двадцати пяти на вид, приблизился к Славе и негромко спросил юношу:
-Вы что-то ищите? Вам помочь?
Естественно, мальчишка вздрогнул от неожиданности и… испуга? В нос ударил слишком сильный сладкий запах. Запах сливы, малины и ещё какого-то цветка. Альфа покачал головой, пытаясь освободиться от сладковатого дурмана, навевающего не самые хорошие мысли. Джозеф усмехнулся, наблюдая за тем, как юношу дрожащим голосом пытался объяснить ему, что с ним всё в порядке, что он не нуждается в помощи. Джо кивнул, положил руку на спутанные чёрные вьющиеся пряди мальчика, ласково погладил, пытаясь успокоить омегу.
- Течка, ведь так?  - с едкой усмешкой спросил Джозеф, приобняв мальчика одной рукой, притягивая к себе плотнее, позволяя ему уткнуться своей смазливой мордашкой в грудь. Ловить течных омег было намного проще. Стоит им только учуять запах альфы, так они и сами идут, буквально липнут и не пытаются более сбежать, готовые раздвинуть свои худенькие ножки по требованию.  Так и оказалось. Стоило только Славу прижать к себе, как тот, лишь чуток подёргавшись, обмяк в его руках так, что пришлось подхватить на руки, чтобы тот не упал. Люди, проходившие мимо, оборачивались, смотря на странную пару. Вероятно, некоторые учуяли запах.  Немного погодя подошёл и напарник Джо – Фред. Тот ткнул пальцем в циферблат часов, напоминая Джозефу, что их время ограничено и надо уже отправляться. Да и слишком долго они задержались здесь, на одной из городских улиц. Слишком много внимания. Джозеф утащил течного мальчишку в машину, небрежно запихнул на заднее сиденье, сел за руль и отправился. Фред то и дело посматривал на мальчишку, который, видимо, всё ещё не осознал своего положения, потому что даже и не пытался сбежать. Только минут пять спустя после своего похищения, омега заговорил.
- Прошу вас, отпустите меня. Пожалуйста. Я не могу. Я не хочу. Отвезите меня к отцу, - пролепетал мальчишка и расплакался. Фред усмехнулся.
- Что, страшно стало? Боишься, что в два члена выебут? – прелюдия были отброшены. Чего было нянчиться с мальчиком, коли он уже угодил в капкан и теперь его судьба решена. Привезут хозяину, а тот и спустит с мальчишка шкуру. Он был полужив, полумёртв. Только  пока ещё такой красивый, нетронутый, не распухший от синяков и побоев. Джо мельком взглянула на мальчишку, сожалея о том, что так скоро сгубят оного. Тому бы ещё аленько по миру побегать надобно было. Совсем юн.
Фред расхохотался, отчего омега метнулся к двери, попытался открыть. Неужели он решил выпрыгнуть из ехавшей машины? Неужели он мог подумать, что Джо не закрыл дверь? Всё, западня, котёнок, не сбежишь.
- Да уймись, не ной, - с явным раздражением в голосе проговорил Джозеф. Звук хныканья омеги уже начинал действовать на нервы, более того альфе начало казаться, что ему действительно жаль мальчика. Нужно было скорее отвезти его. Пусть хозяин слушает вопли этого мальчишки, пусть сам утирает ему сопли. Хотя… станет ли Александр эти заниматься? Нагнёт, выебет, пустит пулю в лоб и был таков.
- Эй, мальчик, - Фред поманил его к себе пальцем, но Слава даже не повернул к нему голову, - Будь послушным мальчиком, тогда получишь конфетку. Непослушных мальчиков наказывают. А ты разве хочешь этого? Не заставляй нас портить твоё личико.  Малец, тебя как звать-то?
- Слава, - задыхаясь от всхлипов, пролепетал мальчик.
- Вот и умница, Славик. Сейчас мы привезём тебя к дяде. Дядя очень строгий. Ты веди себя хорошо, делай всё так, как он говорит и тогда дядя не станет тебя наказывать. Понял? А годков тебе сколько? – Фред намеренно говорил так ласково, не сводя взгляда с дрожащего омеги. Авось и успокоится маленько.
- Девятнадцать.
Фред усмехнулся,
- Эй, Джо, а мальчишка старше оказался. А на вид не скажешь. Смотри, какой юный и свеженький. И на девушку похож. Ох уж эти омеги, - Фред рассмеялся, похлопав друга по плечу,
- А может мы его того? А потом хозяину отвезём, - мельком взглянув на Славу, спросил Фред,
- Нельзя. Тебе жить надоело? Не трогай кость хозяина. Глотку тебе перегрызёт.
- Да ладно тебе, я же шучу. Да и не встанет у меня на этого анорексика. У меня своя девка есть.
- Вот её и еби – резко огрызнулся Джо, но Фред, казалось, и не услышал его.
- Сиськи что надо. А тут мне что? Доска, ещё и костлявый. Ха, ну и вкусы у Александра. И что он только красивого видит в этих глистастых юнцах? Дырки разве что тугие, - Фред рассмеялся, слегка толкнул Джо в плечо. Тот выругался, ибо назойливый приятель отвлекал его от дороги,
- Ну что?!
- Слушай, а у нашего хозяина член что ль маленький? Чего это он дырки поуже ищет? Совсем крохонький что ли?
- Не крохонький, а крохотный, - нервно прошипел Джоф, - ты в школе вообще учился?
- А тебя ебёт? Слушай, отъебись, а. Выключай мамку. Щас пацанёнка отвезём и поедем развлечёмся. А то мне крышу сносит от запаха. Слуууушай, - протянул Фред, снова переведя взгляд на дрожащего омегу, - Давай я его в рот, а? Тот, хули, не заметит нихуя. Вот гарантирую. 
- Слушай, нахуй иди. Мы приехали.
- Жаааль, - протянул пёс, уложив руку на ширинку, - полустояк. Не дело это. Ебаааать… - Фред запустил руку под трусы, надрачивая себе, - Всё же слишком ты правильный, Джо. Трудно жить будет. А отсосать мне не хочешь?
- Нахуй иди, - прошипел Джо, въезжая на парковку.

Александр поставил на стол кейс, раскрыл, просматривая полученную партию. Хороший товар, чистый. За килограмм можно будет снять как за автомобиль. Там уже перекупщики смешают дурь с чем надо, и пойдёт она по неблагополучным кварталам: упитым вхлам мужьям, беременным битым мамашкам, желторотым юнцам, перебивающихся от случая к случая кражами да мелкими преступлениями. Лекс закурил,  втягивая едкий дым в лёгкие, приподнял голову и выпустил дым кольцом. Половина партии уйдёт и к горожанам побогаче. Как любят толстосумы эту дрянь. Лекс стряхнул пепел с сигареты в пепельницу, стоявшую возле кейса. Звук открывшейся двери отвлёк от приятных размышлений.
- Куда? – спросил Джо, скручивая подарку для хозяина руки. Кричать мальчишка и не мог, рот ему ещё по приезде заткнули, так что оставалось только тихо мычать.  Зеннхайзер, не оборачиваясь на щенков, указал рукой в направление комнаты, которую часто использовал для утех подобного рода и которую даже оборудовал ради такого времяпрепровождения.
Мальчишку уволокли. Доберман затушил сигарету, небрежно скинул пиджак с плеч на кресло.
- Выполнено, - отчитался Фред.
- Чистый? Не трогали мальчца?
- Не трогали. Славой зовут. Девятнадцать лет.
- Свободны, - скомандовал псам Алекс, не желая более видеть кого-либо. По крайней мере, не сегодня.
- До пяти утра меня не беспокоить.
Лекс зашёл в комнату, кинул беглый взгляд на юношеское тело, сидящее на краю постели,  не сводящего с него своих перепуганных серых глаз. Зеннхайзер вытащил кляп изо рта мальца, присел на чёрное кожаное кресло напротив постели.
- Ну, мальчик, знаешь, зачем тебя сюда привели?
Мальчишка не ответил. Лекс усмехнулся, всматриваясь в перепуганное личико омежки,
- Страшно?
Конечно, ему было страшно, но Лексу нравилось слышать столь очевидные ответы, вслушиваться в дрожащий голосок жертв, видеть их перепуганные глазёнки. Как милы и как прекрасны.
- ФИО. Возраст.
- Стевич Мстислав Владимирович. 19 лет.
- Стевич? – переспросил Алекс, разглядывая мальчца. Неужели эти два придурка умудрились притащить сына Владимира? Наследника? Того слабого болезненного омегу, которого так берёт Стевич старший. Да, видимо, не уберёг, раз малец без охраны шастал по улице. Лекс подпёр голову рукой, упираясь локтём в подлокотник кресла. Стоило ли отпустить мальчика и попросить его ласково не рассказывать отцу о случившемся? Стевичи, хоть и больные на голову, а всё же слишком берегут членов своих семей, чтобы оставить без ответа выходку подобного рода.  Или всё же получить то, что хотел и выбросить серба в другом районе, да по частям, чтобы отыскать сложно было. Пусть останется пропавшим без вести. Второй вариант больше нравился Алексу, поскольку гарантировал ему нескучную ночь и весьма весёлое утро.

- Раздевайся, - скомандовал Алекс, поманив мальчика к себе рукой. Тот, обессилив от страха, еле поднялся с постели, спешно скидывая с себя одёжу, направился к своему мучителю, исходя дрожью, не смея поднять на него взгляда. Так боится? Надеется, что за покорность его пощадят? Не будут делать больно? Глупый маленький мальчик.
Алекс коснулся кончиками пальцев слегка вьющихся чёрных, как смоль, волос, ласково перебирая. Тот вздрогнул и плотно прижался к своему палачу, вздрагивая, судорожно хватая губами едкий запах альфы. Неужели мальчик уже успел отравиться, возжелать? Неужели решился отдаться ему? Человеку, внушающему ужас, человеку, который сломает его. Он не понимает? Верно, понимает. Сдался?

Зачем нужны были эти прелюдии? Чтобы приласкать, расслабиться жертву. Та забывается, поднимает голову, открывает беззащитную шейку. Мгновение, и зубы хищника впиваются в податливую горячую плоть. Слишком сильный запах течного омеги. Слишком сильно желание… Взять, сломать, сожрать. Саша провел пальцем по щеке мальчишки, даря ему мимолётную ласку, затем резко ударил наотмашь по лицу, заставляя упасть на пол. Хрупкое тельце пало в ноги.  Зеннхайзер не сомневался в том, что от кольца при ударе на лице мальца останется след. Мальчик приподнялся, упираясь на руки. На пол упало три алых капельки. Лекс усмехнулся, наклонился, схватил мальчика за подбородок, вынуждая поднять лицо. Верно, он разбил ему переносицу, теперь из открытой раны сочилась кровь, а перепуганный омежка судорожно хватал губами воздух, задыхаясь. Какой слабый, ломкий, бледный. Слишком белый, непорочно-белый. Нужно исправить.
- Вставай, - сухо произнёс альфа, вплетая пальцы в волосы мальчишки, поднял, вынуждая того подняться на свои тоненькие дрожащие ноги. И снова удар по лицу, но на сей раз Лекс подхватил слабое тельце, потерявшее равновесие, не позволяя пасть ниц, чтобы снова рассмотреть лицо. На сей раз была разбита губа. Половина лица окрасилась в соблазнительно-алый. Мальчишка задыхался, сплёвывал кровь, впивая мертвенно-серые (чёрт возьми, эти едкие ненавистные Саше серые глаза) в его лицо. Да, он боялся. Но… почему не сопротивлялся? Почему не пытался кричать? Звать на помощь? Что за глупый мальчишка. Ему не дорога его жалкая никчёмная жизнь? Неужто папик не научил стоять за себя? Бесполезный омега.

- Мстислав, верно?
Серб только слабо кивнул в ответ.
- Ты хочешь жить?
Мальчишка вздрогнул и как-то задумчиво, будто неуверенно, кивнул головой. Алекс чувствовал, как начинает в нём вскипать ярость. Что за аморфное тело! Мафиозии подвёл мальчонку к стене и с силой приложил лицом об стену, окрашивая ту его кровью. Мальчишка приглушённо болезненно простонал, сползая на пол, опускаясь на колени. 
- Вы монстр, - послышался слабый голос юнца
Алекс расстегнул свою рубашку, скинул её на кресло, оголяя рельефное тело, испещрённое шрамами. Определённо, он не откажется от своего намерения. О, он заставит этого гордеца вопить, звать папочку на помощь, умолять не ломать его жалкую тушку. Гордые эти сербы, определённо гордые до тех пор, пока дуло револьвера не вонзается в их задницы. Лекс усмехнулся, отмечая про себя, что обязательно таким образом покончит с мучениями Славы: прострелит ему прямую кишку. Красивая смерть, не правда ли, Слава?
- Прими меня, как Бога своего. Молись мне слёзно, горячо, самозабвенно, уповая на доброту мою, милосердие, проси, чтобы пощадил тебя, слабого грешника, - спокойно проговорил Лекс, схватив мальчонку за руку, волоча до постели. Кинув слабое тельце на неё, он стянул с него шортики, оголяя для себя его полностью, лишая последней преграды.
- Сегодня ты умрёшь и возродишься. Я покажу тебе иной мир. Ты готов принять иного бога в чрево своё? Готов стать сильнее?