• ВНЕШНОСТЬ •
› рост/вес: 170/65
› цвет волос: огненно-рыжий, но после пережитого стресса кое-где проглядывают седые пряди.
› цвет глаз: болотно-зеленый с вкраплениями желтого.
› особые приметы: мутный левый глаз (незрячий), повязка на нем же, штанга в языке, несколько сережек в правом ухе, незаметная «медузка» под нижней губой, татуировки.

У Мэтта достаточно тонкие черты лица, он больше похож на мать, чем на отца. Хотя именно от отца ему достались сильные руки и тяжелый, припечатывающий взгляд темных, зеленых глаз. С виду, особенно на работе, похож на большую глыбу льда, слегка подтаявшую, но она потопит Титаник, если понадобится. Это внешнее абсолютное спокойствие и невозмутимость конечно выработаны потом и кровью. Так что в костюме, который скрывает татуировки, даже с пирсингом в языке, который не так уж заметен, и не скажешь, что перед тобой мужчина, который когда-то курил травку тоннами на сомнительных вписках, прокалывал, наверное, почти все, до чего мог дотянуться и что казалось эстетичным. А ведь мог пасть жертвой сборщиков металлолома, но обошлось. На незрячем глазу носит повязку, принципиально не надевая линзы. Глаза болят, да и шрам эта линза не закроет. Зато повязка убивает сразу двух зайцев.

Умеет и одевается стильно: соответствующие костюмы, обувь, аксессуары, исключая пирсинг, разумеется. Но в большинстве своем, такой деловой стиль он выдерживает только на работе. Когда мир наконец оставляет его в покое, то бишь, дома или там, где его точно не узнают, то запросто надевает растянутые футболки, толстовки, джинсы, которым не первая пара лет и так далее. Часто тянет на себя разного рода побрякушки, хотя и умеет их правильно сочетать, все же вне работы позволяет себе и переборщить. В офисе же ограничивается серьгами в ухе, да небольшим количеством колец и браслетов.

• ХАРАКТЕР •

Характер у Мэтта стал более гармоничным только в последние года четыре. Он стал куда более спокойным и уравновешенным, умеет выжидать, чтобы получить свое, умеет терпеть, если это нужно. Он стал даже более выраженным интровертом, чем был. Но характерная вспыльчивость, которая проявлялась еще в детстве – осталась. Мэтт может долго ждать, олицетворять само терпение, объяснять раз за разом очевидные и понятные вещи. Но в какой-то момент терпение просто заканчивается и Сноу переходит к более жестким методам. По этим же причинам Мэтт не умеет впадать в уныние. Если одолела грусть-тоска, то обычно она выражается в повышенной раздражительности и в мысленных попытках сжечь все в радиусе 500 метров дотла. Его редко можно застать в состоянии, когда он просто не знает, что делать. Чаще всего, его ум, который привык систематизировать и раскладывать по полочкам, уже выдал ему решение проблемы. Загвоздка только в том, что оно может самому Сноу не понравиться. Если же он совсем в тупике, вот тогда можно и посмотреть слезливые мелодрамы, сморкаясь над коробкой конфет. Но это что-то страшное.

Мэтт обожает шутки, юмор, хотя его самого в большей степени можно назвать саркастичным, нежели веселым. И не смотря на природную вспыльчивость, он достаточно гибок в общении и понимании людей. Поэтому сарказм обычно не несет в себе цели оскорбить.
Сноу можно назвать добродушным, заботливым, если бы только вокруг него не было так мало людей, на которых это распространяется. Поэтому эти его черты скорее исключение, чем правило. Но если обратиться к нему за помощью, с большей вероятностью он поможет, чем откажет.

Упрямый и тверд в своем мнении. Разубедить его еще нужно постараться, ведь Мэтт уверен в своем уме как ни в чем другом. Но если он все же ошибся, с трудом, но признает свою ошибку. Вряд ли прямо и вслух, но тем не менее постарается ее исправить. Нельзя сказать, что он уперт и не слушает доводов. Даже наоборот – он с радостью выслушает, если доводы имеют хоть какую-то разумную основу, кроме «а вот моя мама говорила…»

Умеет прощать, хотя и с заметным трудом. До сих пор не общается с семьей и избегает с ней всяких контактов. Разве что кроме брата, который хоть и не участвовал в жизни брата, однако и ничего плохого в нее не принес. Поэтому периодически они все же созваниваются, делятся новостями. Из-за эйдетизма практически ничего не забывает, от того с прощением у него всегда сложно.

Весьма резко относится ко всему, что призвано контролировать человека, особенно с психологической стороны. За это недолюбливает святош и религии в принципе, хотя и живо ими интересуется, свято веря, что нельзя оспаривать явление без должных знаний о нем. Так же может достаточно агрессивно среагировать на попытки подмять под себя.

• БИОГРАФИЯ •

Мэтт – разочарование семьи. Этакий символ несбывшихся надежд, пятый всадник апокалипсиса. И в гибели Земли он тоже виноват. Ну, знаете, как это бывает? Ты самый младший в крайне обеспеченной семье, ты понятия не имеешь чем конкретно занимается твой отец и видишь его чуть не раз в месяц, по особо важным праздникам. Он для тебя как выпивка до 18 – познакомиться хочется, но знаешь, что тебя так разнесет по этому поводу, что кончится все плохо. А еще ты должен оправдать его ожидания, потому что твой старший брат, к тому же альфа, взял фору аж в десять лет и тебе нужно умудриться взять олимпийское золото, пока ты гадишь в подгузник, чтобы не выглядеть неудачником. И хотя по сути он ничего тебе не сделал, но ты уже тихо ненавидишь его. И в начале Мэтт рвал жилы, делал все, что скажут и не скажут, пытался превзойти себя и снести золотое яйцо, но увы, не судьба. В глазах его отца, сурового альфы, приверженца традиций, строго воспитания, верящего в метод «кнута и его отсутствия», сын-омега – как проклятье.

Ближе к 16 годам у Мэтта случилась первая течка. Сказать, что отец был не в восторге - ничего не сказать. Он не допускал в семье слабовольности, а здесь она была налицо. Поэтому отец настоял на подавителях, даже не смотря на протесты матери, у которой вдруг все-таки проснулся материнский инстинкт. Благо деньги и связи позволяли. Со временем собственная принадлежность к омегам начала раздражать уже его самого. Невозможность прорваться вверх по карьерной лестнице, схождения с ума каждые месяца четыре, не говоря уж о загубленных семейных отношениях. Эта сущность не дала ему ничего, кроме разочарований. В себе, в людях, в мире. А школа только подкрепляла мнение, что если он найдет способ как стать хотя бы бетой – мир обретет краски. Как раз посреди этого гениального плана по мировому господству возник пубертатный период. И именно он скомпилировал то, что до этого было только лишь комплексующей человеческой биомассой. Мэтт осознал, насколько сильно отец наплевал на его здоровье (а на тот момент такие явления как тошнота и головные боли стали почти само собой разумеющимся), да и на него самого, просто ради достижения своих целей и желаний. Мэтт не успел поступить на юридический, как того хотел бы отец. Резкий отказ от подавителей через полгода приема, реанимация, седативные, череда врачей, психологов, даже психиатров.

Позже, через год, когда мир действительно приобрел краски после терапии антидепрессантами, с Мэттом случилось все. Пирсинг, тату, синие волосы, плохие компании, наркотики, трэш, угар и содомия. Все, в чем он себе отказывал все это время, матерое детство, которое прошло мимо него, он все это прошел всего за пару лет. И эти пару лет проходили в основном в компаниях молодежи из японских общин. Там же жизнь научила его постоять за себя в драке и споре. Терпению и сдержанности. Тому, чему отец ни разу не был примером или учителем. Хотя именно в этот период в одной из драк потерял зрение в левом глазу и заимел тонкий шрам на нем же.
Надо заметить, что не смотря на тот поезд без стоп-крана, каким оказался Мэтт в этот период, он все-таки не горел желанием снова оказаться в реанимации. Так что, ослабителями и контрацептивами пользовался регулярно.

Спустя год подготовки (спасибо отцу хотя бы за дар эйдетической памяти) Мэтт, в свои 21, все-таки поступил туда, куда его потянуло после всего того, что с ним произошло. Редактура давалась ему легко, особенно теперь, когда на горизонте появились новые цели и новые просторы. Море практики во время учебы, в 25 стажировки после выпуска, законченная магистратура в 28 – Мэтт собирался добиться своих высот, полностью оторваться от содержания отца. Реанимация и два года после сильно изменили его, заставили проявить деловую хватку ротвейлера в полной мере. Три года полноценной практики и вот, он получает отличное предложение, от которого просто грех отказаться – работа редактором журнала "Désir-Ω".

ОБ ИГРОКЕ

Отредактировано Matthew Logan Snow (20 января, 2016г. 23:04:38)