Свою самоуверенность Алекс проклинал регулярно на протяжении всей своей, пока недолгой, жизни. Преимущественно это делалось постфактум, когда только и оставалось, что биться головой о стену, недоумевая, как в этой самой голове могло оказаться достаточно дурости, чтобы не принимать во внимание элементарных вещей, будучи ослепленным чувством собственной значимости и неотразимости. Правда, конкретно в этот раз процесс показательного самобичевания откладывался на неопределенный срок, по причине того, что намечалось бичевание, проистекающее из внешнего источника.
Не желая быть нещадно избитым превосходящим по силе, массе и параметру праведного гнева противником, он вот уже минут пятнадцать несся по совершенно незнакомой и ужасающе вонючей улице, которую было впору приравнять к полноценной полосе препятствий. То и дело Алексу приходилось перескакивать через валяющиеся в неожиданных местах предметы, удерживать равновесие, поскальзываясь на повороте об очередную, загадочного происхождения, маслянистую лужу и, не снижая скорости, пролезать в отверстия в стенах и ограждениях, определенно проделанные как раз для такого использования. Усугублялась сложность его задачи периодически летящими ему вслед предметами, от которых было необходимо уклоняться, и, желательно, не оборачиваясь, потому что первое же столкновение с мусорным баком титанических размеров в момент подобного отвлечения внимания едва не стоило ему жизни. И разумеется, он не был бы собой, если бы не усложнил себе задачу дополнительно, дав деру в полуголом состоянии, обутый в один расшнурованный кед и второй – со смятым задником, грозящий теперь слететь с ноги в любую секунду.
Если поначалу Алексу еще хватало веры в себя, чтоб тратить силы и внимание на прижимание к груди кипы своих наспех прихваченных вещей, то теперь его уже не волновали мелкие частности вроде отправившейся в вольный полет рубашки. Все ценные предметы, смартфон и ID, содержались в кармане джинсов, а джинсы были на нем, натянутые впопыхах не голое тело и застегнутые на единственную пуговицу, которой, тем не менее, удавалось пока что удерживать их от падения. Что именно ожидало бы его, окажись он в итоге стреножен и упади на заплеванный асфальт с голым задом, он предпочитал не думать. Впрочем, особой дедукции тут и не требовалось, учитывая характер угроз и обещаний, которыми осыпал его несущийся следом разъяренный мужик, раза в два превосходивший его размерами, раз в десять волосатостью и во все сто – упорством, потому что, начиная свой волнительный вояж, Алекс был совершенно и полностью уверен, что оторвется от преследования за первым же поворотом.
К несчастью, его угораздило стать мишенью для альфы, причем альфы, до глубины души взбешенного наглым вторжением на свою территорию. Для полноты картины этот альфа находился на начальной стадии гона, то есть распалиться был готов совершенно от чего угодно, не говоря уж о такой однозначно неприятной вещи, как нахождение своей законной супруги в процессе соития с незнакомым, но отчетливо воняющим конкурентом молокососом. От неминуемой гибели на том же месте Алекса спасла предприимчивость гулящей омеги, ловко вывернувшейся из-под него и бесстрашно провисевшей на шее своего муженька ту драгоценную минуту, что даровала Грэйсу шанс на побег. Воспользовавшись этим шансом и кубарем спускаясь по пожарной лестнице, он искренне желал ей счастья и удачи в процессе оправдания своей особы. Кто ж знал, что это пожелание сработает так быстро и так хорошо, и крайним в итоге окажется он.
Его единственной надеждой оставалось преимущество в скорости, а также способность просачиваться в узкие проходы, недоступные противнику. Еще в число преимуществ можно было вписать факт того, что собственный гон Алекса как раз-таки уже через пик перевалил, и он был в достаточной мере способен мыслить той головой, что на шее, чтобы без всяких принюхиваний оценить нулевую вероятность победы в драке и засунуть соревновательные инстинкты в задницу. Слишком уж оная задница была ему дорога. С другой стороны, на стороне врага было прекрасное знание пересекаемой местности, позволявшее благополучно возмещать потери после просачивания Алексом в очередную щель, умение на бегу подхватывать бесхозные предметы, становящиеся тут же метательными снарядами, и, разумеется, огромное количество энергии, достойной лучшего применения.
И вот, пожалуй, последнее грозило привести в итоге к поражению Грэйса. В отличие от охваченного пламенем ярости обманутого мужа, согреваемого помимо этого теплыми ботинками и курткой, Алекс начинал нещадно замерзать, глотая холодный влажный мартовский воздух и радуя всех окрестных бомжей зрелищем своих бодро торчащих сосков. В том, что касалось пешего спасения от погонь, он полагал себя тем еще специалистом, учитывая обширный опыт, почерпнутый в ранние школьные годы, и вот теперь этот опыт подсказывал ему, что вскоре он начнет сбавлять темп, что обернется форменным пиздецом. Нужно было срочно высматривать укрытие, пока в ногах были силы для рывка с ускорением, должного его в это укрытие доставить. Вот только в проклятых трущобах он вообще не ориентировался, и все еще тратил внимание на то, чтобы не привести себя к кончине, навернувшись на каком-нибудь мусоре.
Погибнуть вот так, бесславно и во цвете лет, Алекс уж точно никогда не ожидал, и теперь все его моральные силы были направлены на попытку заключить сделку с судьбой. «Пожалуйста», - думал он, - «Пожалуйста, хоть что-нибудь, хоть кого-нибудь, я жить хочу! Никогда в жизни больше не подойду к чужой омеге, вообще к течной омеге на сто метров не приближусь, даже во время гона! Да я ни к кому вообще могу больше не приближаться на расстояние вытянутого члена, я просто жить хочу, мать вашу! Ну пожалуйста!» Молитва выходила так себе, но особой религиозностью он никогда не страдал. Вполне возможно, это грозило обернуться ему боком, учитывая, что кроме высших сил положиться было не на кого.
[AVA]https://pp.vk.me/c628424/v628424740/1f1f0/ntt5J1RR18k.jpg[/AVA]
Отредактировано Alexander Grace (14 октября, 2015г. 02:10:06)
