Что может  быть лучше, чем октябрь, которые радует теплыми лучами солнца и ласково бродит ими по лицу, заставляя жмуриться и невольно дышать глубже, думать о чем-то далеком, несбыточном и до мурашек приятном. Ветерок – легкий, едва ощутимый гоняет волосы девушек, что неосмотрительно распустили прекрасные локоны, облака бегут куда-то вдаль, за окном мелькают студенты и преподаватели, а лекция становится безумно скучной.  Ячиру смотрела то в окно, то в тетрадь, то в потолок – куда угодно, только не на учебный материал по французскому языку. Тот был весьма специфичен, мало что осталось от него на данный момент, но у младшей Фурукавы были песни и стихи на этом дивном языке, сегодня она собиралась наконец-то навестить свою лучшую подругу. Пусть та и не была ее единственной подругой, но именно ей доставались все секреты и переживания, Ячи верила, что Хана Гуттенберг тоже искренне общается с омегой, которой уже двадцать два года, а она все еще не замужем и учится в университете.
Ячиру специально освобождала эти несколько дней для того, чтобы провести время с этой веселой девушкой и наконец-то выслушать все новости, что успели накопиться, да и самой брюнетке было о чем посплетничать с Гуттенберг-младшей. Ко всему прочему Ячиру взяла с собой большую и очень ценную коробку с украшениями для Ханы и ее отца, достопочтенного и глубокоуважаемого девушкой Аосикай-сана, к тому же там были эксклюзивные  ленты для мужчины – подарок от бабушки Фурукавы.
Будучи очень благодарным гостем девушка везла с собой несколько конструкторов для Ханы, помня как подруга любит собирать и разбирать различные механические предметы. Эти конструкторы ей привезли по заказу, потому что делали их по подобию древних. Когда Ячиру для проверки открыла коробку, то для ее творческой натуры там было только множество металлических детей и болтиков, и еще ками пойми чего. Она бы, будь на то ее воля, половину дома привезла бы в подарок своей подруге, но меру тоже стоило бы знать, посему с ней была только одна коробка с резной рукой, сумка несуразных размеров и водитель с машиной, чтобы доставить Ячиру в дом Гуттенбергов.
В воздухе пахло опавшей листвой и немного дождем, потому что он прошел двенадцать часов назад, заставив отца Ячиру побеспокоится, потому как дочь всегда выбегала под дождь, даже если он случался зимой. Теперь же расположившись в машине с комфортом, вспоминала, все ли взяла для проведения выходных в доме лучшей подруги.
Девушки сразу стали звать друг друга по именам, только если были наедине. Брата Ханы Ячиру откровенно побаивалась, потому что в ее окружении у него был очень сильны запах, давящий, поэтому с ним она сталкивалась как можно реже. С Аосикай-саном девушка так же не часто виделась, потому как перед этим элегантным и изящным мужчиной чувствовала себя жутко неуклюжей и толстой, да и слишком объемной, хотя может и наступит тот день, когда Ячиру придется говорить с мужчиной лично, обсуждать стиль украшений, учитывая, что недавно девушка открыла для себя мир пластики. размышляя над этим и переживая, девушка не заметила как машина притормозила у особняка Гуттенбергов.
- Спасибо, я сообщу отцу, когда меня нужно будет забрать, - сказала водителю и пулей шмыгнула к дому. Торопливо ступая по гравию, уже предвкушала, как обнимет подругу и вдоволь насмеется, потому что везде надо держать марку, а не всегда это хочется делать.
Ячиру всем сердцем полюбила дом Гуттенбергов, сразу с первого взгляда, с первого звука и того ощущения когда от красоты и спокойствия набегают слезы на глаза. Сейчас, вдохнув воздух этого поместья сразу же почувствовала как небо защекотало привычное ощущение, что ты дома, что здесь не нужно притворятся, хотя бы перед подругой, и не слушать нотации отца на тему: «Подберись к Гуттенбергам поближе…»
Брюнетка уже скинула обувь, когда осмелилась открыть фусума и ощутить приближающийся запах подруги. Ячиру ждала у порога, ожидая разрешения войти, надеясь, что дома никого кроме них с Ханой не будет. Улыбку получалось спрятать плохо, но она пересилила себя и стояла с прямой спиной, чуть опустив голову. «Скорее Хана, я так хочу обнять тебя!»

Мацумура-сан как всегда была приятна в общении и девушка по дороге успела переговорить с женщиной на самые безобидные темы. В особняке было тихо и почему-то слегка не привычно, но запах комнаты Ханы уже поднимал настроение омеге. В этой части дома девушки могли чувствовать себя спокойно и разговаривать почти обо всем, обо всем, кроме того, чем занимаются их братья, да и Ячиру не слишком-то вникала во все подробности, ее увлекало искусство и красота, лучшая подруга и дети. Детей она любит безгранично и к Хане относится как к младшей сестренке, но это тщательно скрывает при посторонних. Но в комнате… в комнате все границы стираются и слышен смех, тихий шепот о чем-то самом сокровенном и долгие чаепития.
Запах лайма пощекотал нос, когда Хана выглянула из своей комнаты. Ячиру только смогла сдержанно улыбнуться и поблагодарить Мацумуру-сан за ее компанию и сопровождение. Теплые ладони подруги растрогали чуть ли не до слез, поэтому прикусила губу, улыбаясь, тепло и нежно.
- Благодарю, Химэ,  - все же служанка еще была слишком близко, и Ячиру с не охотой отдала подруге свою сумку, разговоров о недостойном поведении Фурукава старалась избегать всем своим существом. Шаг. Фусума закрываются за спиной с тихим шелестом. Ячиру осторожно ставит драгоценную коробку на пол, обнимая крепко и порывисто подругу.
- Я так соскучилась! Добралась отлично! Учеба тоже просто супер! Я привезла подарки для тебя и твоего отца, - отпустила и посмотрела на красивую Хану с нежной улыбкой. В комнате младшей Гуттенберг всегда было уютно, так приятно пахло, и можно было отбросить свою равнодушную маску, рассказать не только о проблемах, о них не хотелось говорить совершенно. Поведать той, кому доверяешь о своих успехах, поговорить о будущем, об учебе и показать древние фильмы, точнее отрывки, которые еще можно найти хоть где-то, а так же послушать песни, перевести их и попробовать понять смысл строк. Конечно же еще и поучиться у Ханы играть в шахматы, потому что Ячиру в этом не сильна, но упряма, пока счет ведет подруга, но Ячиру не теряет надежды когда-нибудь победить.
- Лучше расскажи как ты? А пока будешь рассказывать, я переоденусь, потому, как негоже находится в таком доме, и в такой одежде, - Ячиру указала на себя, на свои плотные и длинные брюки, водолазку под горло и широкий пояс на талии. – Заодно похвастаюсь тебе новым нарядом. Брат подарил, потому что, скорее всего не сможет присутствовать на моем дне рождения. Кстати, ты приглашена, - девушка погладила подругу по щеке.
- Хана…я смотрю, ты прямо-таки цветешь и пахнешь, пахнешь даже тоньше, чем обычно, - омега задумалась, а после хитро улыбнулась, приближая свои губы к уху Химэ. – Неужели ты кого-то повстречала?

Ячиру только улыбнулась на слова подруги о том, что ее внешний вид ничего странного не имеет, но молча удалилась за ширму переодеваться, выходя чуть позднее в просторном кимоно черного цвета, с легким рукавами на концах которых черное бледнело и плавно перетекало в благородную сирень. Цветы сирени так же украшали и все полотно, маленькими россыпями и целыми ветвями. Фурукава позволила себе оставить волосы распущенными и вернулась к Хане, которая спряталась за подушкой. Девушка любила ходить босиком, поэтому бесшумно присела рядом, мягко отбирая у подруги подушку.
- Не мучай бедную подушку, - порекомендовала с легкой и ласковой улыбкой.  Потом притянула к себе сумку и достала из нее те самые конструкторы, которые еле смогла заказать, но надеялась к Гуттенберг-младшей они придутся по душе- Вот смотри, такие конструкторы бывали раньше, там тьма болтиков и прочей ерунды, я в этом не разбираюсь, - тихий и ласковый смех.
- Еще я привезла новые заколки для волосы для тебя и твоего отца. Так же бабушка передала особые ленты для Аосикай-сана, я даже, если честно, не разворачивала пакет, в котором они лежат, а то не прилично как-то будет,- задумчиво прокрутила в голове последние слова Ханы и опять же перебрала в своей памяти лица. К необычным глазам подходил только один человек. Фурукава решительно не могла понять, где бы эти двое могли встретиться, но все же решила сначала ответить на вопросы подруги о ее делах.
- Ради тебя, я разгребла все заказы, какие только могли быть, доброй половине отказала, потому, как в ночь я хочу спать, а не засыпать над свечкой, - девушка рассмеялась, зачесав пальцами свои волосы назад. – Мой брат всегда в заботах  и ему просто не всегда есть время даже просто поговорить со мной, не то чтобы отмечать мое двадцатитрехлетие. А ты мой самый желанный гость, тем более, что это будет не дома и можно будет немного вольнее себя вести.
Ячиру стала заплетать свои волосы в косу, чтобы дать себе время подумать над словами подруги.
- Я бы с радостью заняла одну комнату, но у твоего брата, насколько я слышала, появилась невеста и будет не красиво, если в  доме появится еще и мой запах, - мягко, неуверенно отказала. Почему-то именно в этом доме она ощущала себя гораздо увереннее и защищённее. Скорее всего это сказывалось решение отца, изуродовать свою дочь какуси-боро, но прошлого не вернешь, Фурукава чуть грустно улыбнулась.
- Если твой брат и отец будут не против, я перевезу сюда некоторые вещи, чтобы чаще бывать в гостях, тем более, что скоро истечет срок уговора с отцом и я смогу быть вольной, - рассмеялась, заканчивая плести косу и притягивая ноги к груди.
- А теперь о главном. Я смею предположить что ты, дорогая подруга, повстречала на своем пути Мадару Мураками-сана, мастер ирезуми, талантливого художника и того, кто пахнет так странно, обволакивающе. У него черно-красные глаза, что пугают в первую минуту, а потом ты уже не можешь отвести взгляда? Человек, что делал татуировки моим братьям, отцу и мне? – Фурукава лукаво улыбнулась и склонила голову на бок, рассматривая Хану внимательнее.

- Ты же знаешь, что мой отец из той породы, которая никогда не вымрет и будет только процветать, - девушка невольно передернула плечами. Сейчас Фурукава-старший все чаще задавал своей дочери каверзные вопросы, выискивая хотя бы намек на ее будущего избранника, но девушка отбивалась как могла и частенько пряталась за разговорами о пассиях своих братьев,  а не о своем гордом одиночестве. Ячиру осознавала, что во много просто изолирована от окружающего ее мира и не сможет вырваться из этого круга до тех пор, пока не выйдет замуж или не откажется от семьи. Последний вариант был самым болезненным, да и бедным, к тому же позор навлечь на головы матери и отца девушка совсем не хотела.
- Да…мой срок почти подходит к концу и думаю, что когда-нибудь я просто обзаведусь малышом и буду жить при отцовском доме, - девушка чуть грустно улыбнулась. Уже даже шутки ходили по университету про ее одиночество и абсолютно спокойную жизнь, замкнутую в круг дом-работа-учеба-работа-дом.
- Ленту не отдам, если бабушка сказала не трогать, значит не будем, - погладила Хану по ладошке, мягко улыбаясь.
- Ромео..красивое имя! Он наверняка очень милый молодой человек, и такой же добрый как ты. Слухами полнится наш мир, да и мой брат тот еще болтун, и вообще нечего так громко шептаться за ужином, - брюнетка рассмеялась тихо, с нежностью и безграничной любовью смотря на Хану, такую тонкую и ласковую девочку. В этот момент Ячи даже позавидовала герру Гуттенбергу, ведь у него была такая милая и добрая младшая сестренка, хотя при его занятости именно Химэ становится оплотом тепла и ласки, а так же объектом для охоты, как женихами, так и возможными врагами.
Фурукава с диким удивлением смотрела что происходит с ее подругой после слов о Мадаре, потому как этот мужчина мало вызывал у нее эмоций, кроме как уважения и некоего понимания того, что он пострадал больше нее от эти «традиций». Ячиру внимательно посмотрела на Хану и решительно взяла подругу за руки, заставляя и вынуждая практически смотреть себе в лицо, в глаза.
- Хана, я поддержу любой твой выбор, даже если ты захочешь … даже не знаю кого представить, чтобы ты поняла насколько сильно я люблю тебя, - девушка порывисто прижала Химэ к себе, ласково гладя по волосам.
- Когда мне делали татуировку… - голос дрогнул.  Ячиру не так давно стала принимать себя с этим узором на теле, поэтому говорить о чем-то столь травмирующем было все еще тяжело, больно и обида на отца становилась только больше. – Мне сделали татуировку насильно. Я ее не хотела, не хотела принадлежать этому теневому миру настолько сильно, но никто не спрашивает девочку восемнадцати лет, чего она хочет от жизни. Мадара-сан был весьма учтив и деликатен в этом вопросе, я не думаю, что ему доставило большое удовольствие мучать меня не один день болезненными процедурами. Он был добр, насколько это вообще возможно к незнакомому человеку. Он необычный альфа и очень взрослый, даже я бы сказала, что в отцы тебе годиться, но ведь сердцу не прикажешь? – Ячиру приподняла лицо Ханы за подбородок и прижалась своим лбом к ее лбу, обнимая тепло и нежно.
- Я буду очень рада, если он тебе нравится, и даже если весь мир будет против вас, я буду на вашей с ним стороне. Главное, чтобы твое сердце принимало его, чтобы ты чувствовала себя особенной под его взглядом, чтобы твой пульс учащался от радости, когда он тебя обнимает. Я желаю тебе быть самой счастливой и любимой, - Ячиру при этом смотрела в глаза подруги, улыбаясь так, как могут улыбаться, наверное, родители,  желающие счастья своим детям.
- Если захочешь, я покажу тебе татуировку в ванной, так она будет больше заметна коже. Мадара-сан весьма своеобразный мужчина, я с ним мало общаюсь и сейчас, но ведь ничто не помешает мне пойти на жертву и сделать еще одну татуировку на бедре, ради подруги? – подмигнула смеясь. -  Ты ведь будешь держать меня за руку все время? –похлопала ресницами.

На тычки и сердитый глазки Ханы Ячиру смотрела с умилением, особенно когда разговор зашел о том, что она вот такая вся романтичная, что вокруг нее прямо-таки снуют поклонники.

- Хана, ты не права, у меня нет толпы поклонников и не было никогда, я не столь интересная особа, чтобы за мной ухлестывал весь университет, к тому же мы уже в таком возрасте, что простая влюбчивость отходит на второй план, уступая место мозгам, - Фурукава откинулась после этого назад, прикрывая на несколько мгновений глаза.

- И вообще, я может, собираюсь, стать через несколько месяцев моделью? – рассмеялась и легонько пощекотала подругу, ласково смотря на нее.

- А вообще если честно, я бы и правда хотела устроить для себя любимой и неповторимой фотосессию, - улыбнулась задумчиво, - что-то на подобии «Венеры в мехах», знаешь, такое обнаженное и одновременно невинное, как раскрывающаяся орхидея, - задумчиво прищурила глаза, а после со смехом проговорила, - а после я могу и правда поселиться у вас потому что из дома меня точно выгонят!

- Кстати с удовольствием познакомлюсь с невестой твоего брата, он наверняка такой же милый и ласковый молодой человек как ты, - Ячиру улыбнулась и задумалась на несколько мгновений. Вспомнилось как отец, узнав, что Ячиру по чистой случайности стала дружить с Гуттенберг-младшей исходил слюной и чуть ли не криками о том, что надо подобраться еще ближе к столь могущественной семье! Надо породниться с ними, и коли надежды на своенравных сыновей особо не возлагалось, то оставалась дочь. Впервые услышав поручение очаровать Анкеля Гуттерберга, Фурукава-младшая закатила дома скандал, даже разбила вазу об пол, заявив, что если отцу так хочется, то он может сам пойти и охмурить альфу! Гордость все же играла с характере Ячиру слишком сильно, просто она почти все время

подавляет свою агрессивность и язвительность, воспитав в себе мягкость и доброту, но вот чертово упрямство не так просто оказалось изжить в себе.

- Ты, моя маленькая принцесса, явно хочешь быть рядом с ним, пусть ваши миры и слишком разные, - Ячиру мягко, почти как мама когда-то погладила Хану по волосам, нежно и осторожно.

- Может быть для мужчин татуировки это и защита, но для меня она чуть ли не проклятье, только недавно я перестала видеть кошмары о том, как эти проклятые пионы душат меня во сне, - даже плечами передернула, поежившись и будто сдавило горло от одного воспоминания о снах. В них пионы на теле оживали, разрастались и своими тонкими щупальцами обвивали ее горло, сдавливали до тех пор, пока яркая зелень стеблей не становилась красной, и рваные попытки вдохнуть воздуха не превращались в хрипы. Глубоко и тяжело выдохнув Фурукава, прикрыла глаза, успокаиваясь.

- Мой отец таким образом попытался удержать меня как можно ближе, но все получилось на оборот. Мы с ним долго не разговаривали после этого. А я так хочу надеть длинное платье с глубоким декольте, открытой спиной и большим разрезом до середины бедра! – простонала удрученно.

- Ой ли! - заслышав про контроль над сердцем рассмеялась звонко и откровенно, запрокидывая голову. – Боги…контроль над сердцем, я уверена, что от одной мысли о нем, у тебя сбивается ритм и дышать приходится чаще. А мне парень пока не особо нужен…осталось совсем немного, и я смогу сама себе выбрать мужчину. А насчет особенной ты не права. Вот у меня от его запаха только голова болит и хочется спать, когда делал мне тату, то этот запах был вместо анестезии в некотором смысле, - задумчиво протянула, на несколько секунд погружаясь в прошлое.

- Хана, я не могу сказать чем может закончится ваше с ним общение, но мне кажется, что ты влюбилась, причем конкретно и бесповоротно. И не потому что он альфа, а потому что пахнет для тебя по особенному, потому что вы с ним настолько разные, что каждому хочется проникнуть в мир другого. К тому же судя по твоим глазам, тебя-таки обнимали, и наверняка не как сестру твоего брата, а более лично, тонко, - Ячиру вновь вгляделась в глаза подруги, мягко улыбаясь. Фурукава думала, что Хана могла бы покорить любого альфу, а в случае с Мадарой дело наверняка касалось запаха, и только его. На взгляд девушки ничто не могло бы дополнить дурман альфы так сильно как лайм, тонкой ноткой свежести сплетаясь с тягучим и сильным запахом опиума и фуурана.

- А про купальни это верно. Хочется скорее смыть с себя плохие мысли, - Фурукава как раз прихватила с собой свою любимую соль для ванны, и еще масло для тела, его не так давно подарила ей бабушка. Масло пахло немного розами, но этот аромат быстро растворялся в воздухе, зато кожа после него становилась гладкой, нежной и привлекательной.

- Заодно опробуем и на тебе бабулено масло для кожи. Мне думается, что если я буду умолять тебе позволят посидеть рядом, только если ты будешь молчать, да и Мураками-сан за работой это нечто. Такой взгляд! – аж мурашки пробежались по коже, потому как Ячиру видела его в деле, в зеркале своей спальни и когда дорабатывал татуировку на брате-альфе.