Наконец-то ленивая длинная стрелка доползла до нуля, знаменуя начало нового часа. Всё абсолютно точно по графику. Четыре часа дня - время прибытия скоростного поезда на станцию. И, действительно, вдали блеснул первый вагон, затем последовал непродолжительный гудок. Точность – наверное, это одно из главных свойств огромного ненасытного города, больше напоминающего механизм, составляющие которого имеют определённую роль и свои функции; этакая идеальная система, члены которой взаимосвязаны и взаимообусловлены,  Мстислав, сокрыв часы рукавом рубашки, поднялся со скамьи, осматривая собравшихся на платформе людей, ожидающих, как и он, этой громадной блестящей машины. Не первый раз его сознание посещала мысль о том, что скоростной поезд, следующий по маршруту, названному диаметром, напоминал змею: продолговатая острая морда, а затем бесконечно длинная череда вагонов – трубка, наполняемая изнутри столь ценной живой массой.
Мстислав прикрыл глаза, когда на него хлынул поток воздуха от поезда, растягивающего своё длинное змеиное тело вдоль станции. Отвратительный женский голос уведомил о прибытии поезда, напоминая маршрут.
- Мама! Мама – детский звонкий голос.
- Да чёрт тебя побери. Фрэнк! Я тебе столько раз повторял, сколько… - мужской бас. Некто очень громко говорил по телефону.
- Хельга, ты ли это?! – женский голос. Омега?
- Пожалуй, я откажусь от посещения пьесы Франсуа... – далее разобрать не представлялось возможным. Мягкий голос был подавлен громким восклицанием женщины, крепко вцепившейся в руку своего спутника.
- Нет, ни в коем случае…
Сотня голосов и две сотни запахов слились воедино, создав прессующий механизм, тяжесть пресса которого приглушила мысли о сегодняшнем дне. Поскорее выбраться, ограничить своё пространство пределами одного вагона. Одна из отвратительнейших привычек Стевича – обращаться всецело в слух, когда попадал в подобные места скопления людей. Обрывки фраз, голоса и лица. Сколько разнородных элементов, слитых воедино, из которого нужно вычленять и анализировать – процесс крайне бесполезный и утомительный. Обрывок – высказывание, вырванное из ситуации общения, неизвестное лицо, знакомые компоненты в самых разнообразных вариациях сочетания – запахи – всё давало пищу утомленному после долгих пар в университете мозгу, который, работая на износ, порождал новые догадки и предположения, от коих можно было бы избавиться, заняв разум чередой витиеватых мыслей о личности собственной, тем более что необходимо было понять и осознать много: своё положение, обучение и возможность резкого изменения направления деятельности, отношения с семьёй, друзьями – своё настоящее, чтобы выстроить планы на будущее, но странное устройство сознания Славы чинило препятствия на верном пути мыслей полезных. Его восприятие и ощущения имели ярко выраженный ретроспективный характер. Ему было намного легче ощутить, осознать и понять то, каком он был раньше, события, произошедшие ранее, которые много раз прокручивались в сознании, чем настоящее. Настоящего же он касался значительно реже. Но что же было сейчас в его настоящем?
Раскрывшиеся двери выпустили новоприбывших, что потоком растекшихся по платформе, направляясь к трём наличествующим на станции выхода к городу. Опустевшие вагоны быстро стали заполнять ожидавшие. Поезд пребывал в покое менее получаса, что вынуждало торопиться. Ни минуты простоя, ни секунды для размышления. Мстислав, присоединяясь к потоку людей, направился к четвертому вагону. Странная и непривычная пустота в мыслях и заученный наизусть порядок действий, доведенный до бессознательного автоматизма. Заняв место, серб откинулся на спинку сидения, укладывая на колени чёрный прямоугольный портфель, в котором лежало все необходимое для дня сегодняшнего: ноутбук, зарядное устройство, компьютерная мышь, тетради, пара яблок, ручки и блокнот, пожалуй, равный по ценности ноутбуку, ибо хранил в себе бесчисленное количество записей, составляющий расписание на каждый день и образы, кои Стевич пытался сохранить, но не мог в точности воспроизвести. Жизнь Мстислава, ранее пребывающая в состоянии хаотическом, теперь была насильно втиснута в систему ежедневных схем. И вроде бы не должно было оставаться времени для лишних иррациональных мыслей между бесконечным ненавистным списком дел, выполняемых во время длинных и скучных путешествий от квартала до квартала и списком домашних обязанностей, а всё же...
Серб повернул голову вбок, осматривая вагон. Всё по-прежнему: места для пассажиров – кресла, обтянутые синей тканью, тошнотворно-оранжевые занавески и длинный ковёр-дорожка из бог весть какого ненатурального материала. Люди заполняли свои места, стирая девственно-синий, заменяя его многоцветным многообразием.
- Мама… - и снова детский голос, Стевич повернул голову, впиваясь взглядом в пассажирские кресла, стоящие напротив, на коих расположился маленький обладатель звонкого голоса. Маленький мальчик. Стевич едва заметно улыбнулся, словив на себе пытливый детский взгляд больших, чистых, светло-голубых глаз.
- Мама, а мы скоро приедем? Мама, - спрашивал ребёнок снова, касаясь маленькими молочными пальцами длинного рукава, сокрывшего женскую тонкую руку, отягощённую двумя большими кольцами.
- Солнце, через три часа. Давай я тебе почитаю, хороший мой, посиди спокойно, - нежный, мягкий женский голос. Мстислав невольно отвёл взгляд от тонкого оголившегося запястья женщины, переводя его на хрупкие узкие плечи, оголённые двумя овальными разрезами на платье. Пальто, скрывавшее ранее серебристое платье, было снято и уложено на колени(многие пассажиры из-за того, что в вагоне поезда было теплее, снимали тёплые вещи). Нерешительно подняв взгляд выше, серб увидел аккуратное круглое личико, обрамлённое вьющимися золотистыми волосами.
«Как красива…» - искрой блеснула в голове мысль, - «Мама… Ма…ма… Каких два простых слога, как много тёплого и близкого заключено в них. »
Стевич вновь опустил взгляд на ребёнка, прильнувшего к предплечью своей мамы, готовому слушать сказки из большой цветной книги, раскрытой и уложенной поверх кофейного цвета пальто.
Воспоминание – выцветшая, блеклая фотография – возникли в сознании: небольшая серая комната, тихий мягкий голос и… Мстислав спешно достал блокнот, опасаясь потерять промелькнувший в голове образ.
«Остановись, мгновение…» - пронеслось в голове, когда тонкие пальцы перелистнули на нужную страницу, белизна которой была сокрыта за нечёткими, дублирующими друг друга линиями, выдающими нетвёрдую руку начинающего художника.
«Открытые плечи, » - Мстислав вновь мельком взглянул на женщину, пытаясь в эти несколько секунд отпечатать в голове фотографический образ, который нужно было перенести на бумагу. Открытые тонкие плечи, руки, сокрытые под тканью платка. Всё это нужно было спешно нарисовать, пока в сознании свежи полученные краски. И образ ребёнка… Мстислав вздрогнул, когда подняв взгляд снова, встретился с любопытным взглядом ребёнка.
- Дядя рисует, мама? – спросил мальчик.
Стевич поспешил спрятать блокнот, чтобы избежать объяснений. Женщина мягко улыбнулась, что-то пытаясь объяснить сыну.
Не сейчас. Позже. Ещё успеется, наверное, однако Стевич знал, что не наступит это "позже".

Отредактировано Mstislav Stevich (12 октября, 2016г. 15:24:13)