Так уж получилось, что сегодня Уолтер задержался на работе и довольно надолго. Впрочем, это не вызывало у него никаких негативных эмоций. Работу свою он любил - хотя она и оказалась в реальности не шибко похожей на то, о чем он мечтал с детства, - и всегда был готов с удовольствием уделить ей лишний час, два, пять. Однако в последнюю пару недель поздние возвращения домой не были полностью его заслугой. В любое другое время это мало волновало бы парня, но вот сейчас эти обстоятельства были ну совсем не вовремя. Хотя, стоп. При чем тут обстоятельства? Рабочий график, конечно, сбился, нарушив определенные планы, но это никак не мешало человеку из соседнего квартала взять трубку хотя бы или не разворачивать курьеров с посылками. Так нет же! То, что сам человек этот жив, свободен и пребывает в добром здравии, Уолтер  знал совершенно точно. Минус один повод для переживаний. Плюс один - к непониманию такого поведения. Но завтра наступал его выходной. И на утро была запланирована поездка в Римско-Парижский квартал.
- Уж при личной встрече Вам придется поговорить со мной, господин Соллер, - сидя на заднем сидении магнитокара, парень несколько раздраженно смотрел в окно на ночной город, проступавший мутными цветными пятнами сквозь тонированное стекло. Разговор, сидящих впереди коллег, что любезно предложили подвезти Джарвиса поближе к дому, проходил как-то мимо сознания. Альфа мыслями был весь там – в завтрашнем дне. Но внезапное резкое торможение заставило его вернуться в день сегодняшний и обратить внимание на дорогу. А на дорогу эту прямо перед ними выскочил парень, не очень похожий на человека, чей дух и разум были чисты и ясны, и плюхнулся тут же на дорожное покрытие.
- Миша? – Уолтер дернулся вперед, сразу узнав нарушителя. – Шон, выпусти меня отсюда, - он похлопал рукой по двери, которая в полицейских машинах открывалась только снаружи. - Может, завтра и ехать никуда не придется.
- Ты знаешь этого парня? Кто это? – с самым среднестатистическим интересом спросил Шон, выходя из магнитокара и открывая заднюю дверцу.
- Да, это мой омега, - на автомате ответил Джарвис, выскакивая из машины.
К этому моменту Миша уже практически совладал с притяжением Деметры и почти поднялся на ноги, - еще чуть-чуть и взлетел бы.
– Что ты тут делаешь? Да еще и в таком виде? – Уолтер приблизился к омеге, помогая ему окончательно принять вид человека прямоходящего, а заодно и сохранить такое состояние. Но вопрос про такси и амбре, которое может источать только человек изрядно подвыпивший, дали понять, что на осмысленный диалог в ближайшие несколько часов можно даже и не надеяться. – С тобой хотя бы все в порядке? Почему ты мокрый? Он весь мокрый. Есть чем сидение застелить? - ощупывая одежду Миши, обратился парень уже к коллегам, что наблюдали эту картину: один – стоя у дверцы магнитокара, другой – высунувшись в окно. – Ты что, в фонтан упал? Пойдем, - он подвел Соллера к дверце, удерживая его от попытки забраться внутрь.
- Нет, ничего нет, - почесав пальцем висок, ответил Шон. – Пускай так садится.
- Ну нет уж, - Джарвис бросил на коллегу неодобрительный взгляд, но пускаться в долгие споры по поводу такого отношения к служебному транспорту и потенциальным задержанным не стал, ограничившись одним замечанием. - Завели бы хоть тряпку какую-нибудь.
Он уселся обратно на заднее сидение, продолжая придерживать Мишу рукой, чтобы тот не решил снова войти в более тесный контакт с дорогой, а затем притянул его, усаживая к себе на колени:
– Давай, садись. Головой не ударься.
Задание это оказалось сложно выполнимо, поэтому голову омеги тоже пришлось придерживать рукой. Забрать у него бутылку, в которой все еще плескалась темно-красная жидкость, не удалось. Зато ноги от закрывающейся дверцы Миша убрал шустро. Сказать, что разместились они удобно, было можно, но за такие показания могли и к ответственности привлечь. Даже невысокий Соллер и то, упирался головой в потолок, когда пытался сесть прямо. Уолтер же медленно, но верно промокал от влажной одежды человека, сидящего у него на коленях. Благо, было похоже, что влажной эта одежда была от самой обычной воды. По крайней мере, ничем подозрительным не пахла. Да, Уолтер специально понюхал.
- Сможете нас до дома подкинуть? – парень снова обратился к сидящим впереди полицейским. Сам для себя он бы вряд ли попросил, но таскать лишний раз по ночной улице промокшего омегу совсем не улыбалось. Не хватало еще, чтобы тот заболел, – и так завтра будет с "радостью" вспоминать свою подружку, что сейчас так крепко держал в лапках.
Прошло около пятнадцати минут, и магнитокар остановился возле одной из многоэтажек в конце Ривербэнк-стрит. Там пассажиры полицейской машины, которой сегодня, как и сказал Миша, суждено было исполнить-таки роль такси, и сошли. Не то чтобы Уолтер планировал оставить Соллера у себя, но привести его в более-менее человеческое состояние было необходимо. Да и не отпускать же его одного мотаться по ночному городу.

Да уж, спокойной поездку назвать было сложно. Но сдержанное веселье, определенно, захлестнуло всех пассажиров и водителя. Наверняка, следующая же встреча с коллегами не обойдется без шуточек, со стороны Шона уж точно. Ну да шут с ним. Сейчас у Уолтера была другая забота. Сонная и почти не стоявшая на ногах. И так, с омегой в одной руке и бутылкой вина, которую тот уронил в машине, в другой, Джарвис вошел в подъезд и вызвал лифт.
- Миша, - он легонько потряс парня, пытаясь добиться осознанного внимания последнего, - куда ты направлялся?
Что путь Соллер держал не к Уолтеру было очевидно. Но он ведь живет совсем в другом квартале. Возможно, он собирался заночевать здесь у знакомых или... или... Дальше думать как-то не хотелось. Если это были друзья, стоило связаться с ними, как минимум. Но, если это был какой-то другой альфа, черта с два Джарвис его отпустит - лучше следить нужно было. К тому же у него был к Мише разговор, который в подобных обстоятельствах мог стать трудно осуществим. А этого альфа допустить не мог. В любом случае, прежде всего, нужно было привести в порядок это сонное пьяное чудо и переодеть. Он потрогал руку омеги. Та была весьма прохладной. Да и весь парень не производил впечатление человека, изнывающего от жары.
Лифт тем временем поднялся на нужный этаж, о чем оповестил коротким звонким звуком, и открыл двери. Уолтер едва ли не вынес Мишу из него и доставил в квартиру. В прихожей он усадил его на мягкий пуфик у двери и принялся разувать. Сняв ботинки и носки, которые были еще более мокрыми, чем все остальное, Джарвис с горем пополам отобрал у парня открытую бутылку вина, поставив тут же на пол в прихожей:
- Дай ее сюда. Никуда я ее не уберу. Вот, здесь оставлю. Смотри.
После этого он отнес Соллера в ванную, подхватив его на руки, ибо так перемещаться с таким спутником было гораздо быстрее. Ванная показалась довольно опасной комнатой, чтобы оставлять в ней человека в таком состоянии в стоячем положении - еще грохнется ненароком, да ударится. Поэтому Уолтер решил, что самый безопасный вариант - это посадить омегу прямо на мягкий светлый коврик у ванны. Так он и поступил. Затем открыл горячую воду, чтобы наполнила ванну для Миши. Да, по мнению Джарвиса, парень очень остро нуждался в таком купании. Во-первых, это был отличный способ согреться, а во-вторых, черт его знает, где он плескался до этого - в общем, помыться было бы совсем неплохо.
- Посиди здесь, пожалуйста, и не пытайся никуда пойти. Хорошо? - альфа присел на корточки перед Мишей, в очередной раз взывая к его сознательности и внимательно заглядывая парню в глаза. - Я сейчас вернусь, - с этими словами он поднялся и вышел из комнаты.

... а когда вернулся, то застал чудо чудное, да все вымазанное в диве дивном. Собственно, подобный итог был вполне ожидаем. Неким сюрпризом являлось только то, что расплескался он куда угодно, кроме наиболее подходящего места, к которому Миша и был срочно передислоцирован. И совершенно не зря, ибо диво дивное решительно вознамерилось пощадить организм омеги и не травить его дальше. А потому гордо и игриво вышагивало в дальние дали, стоило начать отпаивать Мишу теплой водой. Определенно, этим вечером Уолтер открыл для себя много нового. Во-первых, он увидел Соллера с совершенно неизвестной ему стороны, и это был еще не конец. Во-вторых, оказалось, что стиральную машинку вполне можно запускать, орудуя ногой, ибо руки были заняты удерживанием Миши от падений. В-третьих, Джарвис никогда не думал, что управляться с пьяным омегой может быть так проблематично. В самом прямом смысле этого слова - в его мыслях о семейной жизни и предшествующих ей отношениях никогда не возникало подобных картин.
- Маньяк-извращенец тут... - договорить он не успел. Миша так яростно начал вырываться, что сумел стремительно уйти с головой под воду, после чего долго откашливался и пытался отдышаться. - Ну что ты брыкаешься? Разве я делаю тебе что-то неприятное? - голос его был ласковым и мягким, пока руки бережно смывали с омеги остатки пены, после его милостивого разрешения.
- Вставай, - Уолтер поднял Мишу и укутал в большое белое полотенце, за которым и выходил до этого из ванной. Затем взял его на руки и отнес в спальню, где хорошенько вытер Соллера и усадил на кровать. Сейчас, когда он не брыкался и не обзывался, заботиться о нем было как-то особенно приятно. Знакомое, но совершенно новое чувство разливалось теплом в груди, а губы сами собой растягивались в улыбке. С этой улыбкой альфа и пошел к шкафу на поиски подходящей, насколько это возможно, футболки для Миши. Но затишье было недолгим.
- Что ты делаешь? - Уолтер недоумевающе наблюдал за действиями омеги, совершенно бесстыдно щеголяющего нагишом по его спальне и пытающегося отобрать рубашку его же рубашку. Не то, чтобы он ожидал какого-то осмысленного ответа на свой вопрос, но идея Миши не казалась ему такой уж замечательной, поэтому парень пытался вразумить пьянчужку, объясняя, что в рубашке этой он ходил весь день на работе, что она несвежая, да и вообще, залита вином. Но нет, вынь ему да положь именно ее.
- Теплее говоришь, - Джарвис не смог сдержать легкой усмешки, с головы до ног рассматривая омегу, до которого, начало доходить, что он творит нечто, из-за чего самому потом будет неловко. Хотя, казалось, что до конца он этого, все же не понимает. Видел бы Миша себя со стороны. Альфа скрипнул зубами, подавляя желание дернуть его к зеркалу на дверце шкафа и показать, как щеки недавнего нахохленного  воробышка теперь залились краской от смущения; провести рукой по нежной светлой коже его груди, что открывала взору чужая расстегнутая рубашка, явно не по размеру омеге, и распахнуть ее еще сильнее, чтобы стали видны его плоский живот и стройные бедра, которые настойчиво ласкали бы руки Уолтера, стоящего за его спиной, целуя покрасневшее ушко омеги и наблюдая за его реакцией. А еще его икры. Да, он бы не заставил его долго стоять у зеркала. Он повалил бы его на кровать и целовал его тонкие икры так, как уже делал это в их первую встречу. Только с другой концовкой. Он бы зацеловал его всего с головы до... босых ног? Босые ноги! На голом полу. Наваждение как-то сразу спало. В конце концов, сегодня Джарвис ничего подобного делать с Мишей и не намеревался. В приоритете была совершенно иная задача.
- Эта рубашка не годится, чтобы в ней спать. Если тебе хочется надеть сразу теплую футболку, давай я пока поношу ее, а потом отдам тебе. Хорошо? - что-то подсказывало, что вариант "прогрею утюгом" будет отвергнут так же, как и просто "холодная" футболка. - А пока забирайся и обязательно укрывай ноги. Простудишься ведь, - Уолтер откинул уголок одеяла, как бы обозначая место, куда следовало забираться. - Холодная постель ведь тебе не страшна? Ты же в теплой рубашке. А я сейчас принесу тебе чай, - проходя мимо Миши к выходу из комнаты, он остановился позади него, положив ладони ему на плечи, и коротко поцеловал в макушку. Затем подхватил ту самую футболку, от которой отказался Соллер, на ходу натянул ее на себя и скрылся за дверью спальни.

К тому моменту, когда Миша показался на пороге кухни, Уолтер успел поставить чайник, достать кружки и вымыть заварник. Откровенно говоря, он бы не отказался и поесть чего-нибудь, но в холодильнике лежали только остатки макарон, обжаренных с яйцами еще утром. Для легкого ночного перекуса вполне хватило бы, но, если его гость тоже захочет есть, то альфа останется голодным. Ну да не беда. От этих размышлений его и оторвал появившийся в дверном проеме Соллер со своим замечанием.
Уолтер захлопнул дверцу холодильника и несколько минут просто наблюдал за омегой, по-хозяйски шарящим по кухонным шкафчикам.
- Ну делай, раз так. Только его еще заварить нужно. Сказать, где заварка, или сам искать будешь? - пряча улыбку в кулак, якобы почесывая нос большим пальцем, он проследил взглядом за сменой кружек на столе, но решил не спрашивать, чем не устроила Мишу та, что он ему приготовил.
Вообще, появился Соллер не вовремя. Пока чайник закипал, Уолтер собирался навести порядок в ванной и убрать тот самый светлый некогда коврик, по которому теперь горючими слезами рыдала химчистка. Теперь эти намерения пришлось отложить, ибо оставлять омегу в его состоянии на кухне одного было опасно. Особенно, если искать заварку, стоявшую в туго закрученной банке на верхней полке одного из шкафчиков, он решит самостоятельно - он просто не дотянется до нее без вспомогательных средств. И ноги эти босые глаза мозолили. Хоть носки свои огромные на него натянуть, что ли.

Конечно, Джарвис был прилично выше Соллера. Но не на целый стул! Даже с учетом разницы в длине рук, Миша мог бы спокойно достать банку, если бы подставил стул ближе. Наверняка, в другом состоянии, он бы так и поступил. Но не сейчас. Сейчас нужно было поставить стул подальше и встать на его краешек. Зачем? Для Уолтера это оставалось загадкой. Он уже даже начал подозревать, что парень специально намеревался навернуться, типа "вот же гад такой, уронил омежку. Видел, как он мучается и не помог даже". Все поведение Соллера, буквально, кричало о том, что парень чем-то очень не доволен. И казалось, будто поводов для этого недовольства он старался набрать побольше. Но, это все пока только казалось. Точно понятным же был лишь тот факт, что момент, когда омега навернется, был делом нескольких секунд. Поэтому Джарвис подошел ближе и приготовился ловить обезьянку. Подошел как раз вовремя, потому что Миша ожидаемо соскользнул с краешка стула и поптылся рухнуть вниз. Тут его и подхватили руки альфы, уберегая от явного намерения вписаться мордашкой в столешницу. В итоге, возможные увечия были сокращены, максимум, до синяков на голенях, которыми омега успел-таки цепануться за ту самую столешницу.
- Ну и зачем ты это делаешь? - Уолтер поставил Соллера на пол и развернул лицом к себе, сжав его плечи. - Я что, чем-то перед тобой провинился? Это что сейчас, продолжение твоих двухнедельных фокусов? - поведение Миши уже переставало быть умилительно забавным. Не в этих условиях. Джарвис легонько тряхнул его за плечи, пытаясь добиться нужной концентрации внимания парня и заглядывая ему в лицо с весьма серьезным выражением. Тут в поле зрения попала банка с заваркой, которую омега крепко держал в ручонках. Падать начал, а ее не выпустил. Прямо тяга у него сегодня какая-то была к стеклянной таре.
- Да дай ты ее сюда, - Уолтер поморщился и схватил одной рукой злополучную вещицу, выдирая ее из рук парня. Почему-то она сейчас его раздражала. Может, потому что в погоне за ней, Миша чуть не упал. А может, сердила его и вовсе не она, а вся эта ничерта непонятная ситуация, которая, судя по всему, была закономерным продолжением истории последних недель. Что тоже не способствовало безграничному спокойствию. Да, Джарвис был виноват. Это из-за него сорвалось их свидание. И сорвалось не очень красиво. Но это же не повод так упрямо игнорировать его вместе со всеми извинениями и попытками объясниться. Не от нефиг делать же он не смог прийти. Наверняка, причина недовольства Соллера была не только в этом. А в чем еще, Уолтер не знал. И никто не торопился это исправить. И пока ситуация оставалась неизменной, виновата во всем была банка!

Отредактировано Walter Jarvis (8 июня, 2017г. 19:43:30)

Уолтер даже опешил от такого вопроса, который звучал, скорее, как утверждение. И на долю секунды застыл с банкой в руке, которую ему всучили с такой злостью. Он решительно не понимал, за какие такие грехи удостоился подобного обвинения. Но это был еще не конец. Следующая фраза вызвала еще большее непонимание и удивление, что незамедлительно отобразилось на лице альфы. Парень быстро прокручивал в голове собственные слова, пытаясь понять, что из этого Миша сумел охарактеризовать как "наезд". И ничего похожего там не находил.
Конечно, первая часть реплики тоже не осталась без внимания. И Соллер был прав. Уолтер, действительно, знал о нем очень мало. Но, все же, чуть больше, чем думал омега, хотя и вышло это почти случайно. Мог бы узнать, конечно, больше не чуть, а гораздо, но собственные принципы не позволяли так поступить. Джарвис хотел, чтобы он сам ему обо всем рассказал, когда будет готов, когда поймет, что может доверять. Но парень с этим не спешил. Да и как можно это понять, если обрывать все связи с человеком после первого неудачного стечения обстоятельств? Да еще и такого пустячного. Уолтер уже было открыл рот, чтобы озвучить свою мысль и опровергнуть эти безосновательные, на его взгляд, обвинения. Но последние слова Миши заставили отодвинуть на задний план все, что было сказано до этого. Нет, не то, что было сказано, а собственные реакции на это.
- Вам? - голос почему-то оказался внезапно тихим и хриплым. Так значит, вся злость и обида Миши предназначалась не ему одному. Возможно, он, вообще, просто попал под горячую руку и сейчас просто олицетворяел для Соллера всех альф вместе взятых. Хорошо, если так. А если не всех? А только тех, кто причинил ему неприятности? Джарвис ведь, в самом деле, практически ничего не знал о нем. Мало ли, что могло произойти за эти две недели. Возмущение от несправедливых обвинений сменилось волнением за омегу с примесью досады на себя за излишнюю резкость и эгоистичность. Парень даже цыкнул про себя.
- Миша, - альфа быстро поставил банку на столешницу за спиной Соллера и положил свои ладони тому на щеки, удерживая его голову и серьезно заглядывая в глаза, - тебя кто-то обидел? - такая наивная, даже в чем-то детская фраза. Да, именно из детства она и брала свое начало. С нее и начинались его детские "подвиги", когда младший брат в ответ на нее, насупившись, задирал голову и отворачивался в сторону. Наверное, из-за этой своей природы она и была, буквально пронизана искренностью до чертиков, чего просто невозможно было не заметить.