• ВНЕШНОСТЬ •
› рост/вес: 163/47 кг
› цвет волос: голубой натуральный
› цвет глаз: серый
› особые приметы: голубые, мать их, волосы

Честно сказать, проблемы начались с самого рождения. И имя им было – ярко-голубая прядка, аккурат ниспадающая на сморщенное зареванное лицо.

Дальше – больше. Надежде родителей на идеальное еврейское счастье не суждено было сбыться. Первые пару лет они еще надеялись, что мироздание одумается и изменит цвет волос чада на более социально приемлемый. Но мироздание подумало и сказало хуй, добавив светлые глаза и идеально прямой нос.

Родители были безутешны, но настырны. Каноничное иудейское имя Йохевед, кормилицы великого пророка Моше, должно было исправить положение.

И тут мироздание во второй раз четко и с чувством сказало хуй, если в первый раз не расслышали.

Чадо росло и соответствовать своему имени явно не собиралось.
В возрасте восьми лет ненавистные длинные космы были с боевым кличем срезаны в ванной кухонным ножом. В последствие они временами выглядели более аккуратно, но ниже плеч никогда не опускались.

С одеждой дела обстояли не многим лучше. Юбки в пол постоянно путались в ногах и бесили. Кофты с горлом навевали мысли об удавке, вызывая приступы кашля. Короче говоря, родители стоически продержались до тринадцати лет, а потом им был поставлен ультиматум: либо успешное прохождение бат-мицвы и общее относительное соблюдение социальных норм, либо… И второе “либо” было весьма многообещающим, так как из-за диагноза Йохи они примерно представляли, на что она способна. Но об этом чуть позже.

В итоге, Йохи гордо носила мешковатые штаны, футболки с яркими принтами всех кислотных расцветок и неизменные голубые кеды.

К шестнадцати годам количество дырок в ушах увеличилось втрое от банальных двух.

Походка Йохевед была подчеркнуто небрежной. С одной стороны, это хорошо маскировало излишне резкие угловатые движения и сильную сутулость. С другой, являлось своеобразным маркером: отвали. В сочетании с практически отсутствующей мимикой и излюбленным жестом со средним пальцем – работало безотказно.

Дополнительного облагораживания себя девушка также избегала. Никакой косметики, украшений и иже с ними. Разве что черные или все те же кислотные лаки для ногтей, но с ними руки часто не воспринимались как свои.

• ХАРАКТЕР •

Диагноз ШРЛ (шизоидное расстройство личности), размашистым почерком записанный в ее медицинской карточке, перечеркнул не только ее личное дело, но и все попытки адекватно влиться в социум. С первого взгляда она казалась заносчивой, резкой и слишком угрюмой. В принципе, шанс наличия второго и всех последующих взглядов пресекался взлетающим вверх средним пальцем при любой попытке к пристальному вниманию.

Йохевет любила читать, рисовать штрихами (иногда просто методично заштриховывать чистый лист) и чтобы от нее отвалили. Общение утомляло. Обычно оно начиналось с того, что от нее что-то хотели. Если вымыть посуду или сервировать стол – это еще ничего, во всех остальных случаях потенциальные собеседники заканчивали свое обращение в пустоту – девушка просто исчезала.

На самом деле, агрессивный внешний вид, пристальный взгляд, отсутствие мимики и монотонный голос итак работали прекрасной антирекламой.

Йохи не доверяла дневникам и вообще любым носителям информации. В ее сознании возникали и разрушались новые миры, количество красок и образов заставляло обхватывать голову руками, затыкать уши или беззвучно кричать. Но все это были лишь полумеры. Когда накатывали очередные приступы деперсонализации-дереализации, вернуть в привычный мир могли только колеса.

Учитывая все вышесказанное, девушка крайне ревностно относилась к своему личному пространству. Даже сидение на одной с ней скамейке напрягало, не говоря уже о прикосновениях.

• БИОГРАФИЯ •

По мнению родителей и многочисленных родственников, собиравшихся в доме по любому удобному поводу, маленькое недоразумение ненавидело куклы. На самом деле девочка их просто не понимала. Сами модельки были еще ничего, забавные, но вот играть с кусками пластика в семью – занятие не для слабонервных. Пластик жалко.

С конструкторами дела обстояли лучше. К ним не нужно изображать привязанность и можно было дать волю воображению. Головоломки – совсем хорошо. Ребенок погружался в них с полной самоотдачей и не отсвечивал по несколько часов к ряду.

Йохевед росла, а вместе с ней росло и недоумение общественности.

Вначале родители радовались ее спокойному поведению, ошибочно принимаемому ими за врожденную кроткость. Но тревожные сообщения от воспитательницы в детском саду и учителей в школе о том, что Йохевед избегает любых неформальных контактов со сверстниками, заставляли задуматься.

Для Йохи же все увещевания о важности дружбы сводились к назойливому и пустому шуму. Она хорошо училась, вовремя возвращалась домой и соблюдала бессмысленные религиозные ритуалы. Дочерний долг на этом считался честно выполненным, так что все попытки поговорить по душам твердо пресекались.

Девушка любила подолгу гулять, но старалась выбирать максимально безлюдные места. За чертой города, особенно у воды, ей становилось немного легче. Правда, постоянное напряжение и страх раскрыть себя редко когда отступали.

Со стороны ее внезапные уходы вон не имели закономерности. Сначала родители думали, что ребенок на что-то обижается, но, не найдя видимой достойной причины, списывали это на очередные странности характера. На самом деле Йохи никогда не оставалась дома в моменты приступов. Она научилась распознавать их приближение, так что в ее распоряжении было примерно полчаса, чтобы убраться подальше.

Впрочем, со стороны все выглядело чинно: подросток, сидящий на берегу реки по-турецки, обхвативший себя руками за плечи и смотрящий вдаль - крайне поэтичный образ, как тут не умилиться.
---
Из Нео-Иерусалима родители свое чадо не вывозили. Они в целом старались как можно реже появляться с ней на людях: неудобные тихие расспросы не заставляли себя ждать. Однако, в 2013 году произошло одно событие, скорбное для семьи и поворотное для Йохевет - умерла бабушка Флора, мать Саввы, и родители, скрепя сердце, решили отправиться на похороны в Неополис вместе с дочерью. Кейла была крайне недовольна таким положением дел, но даже она понимала, что устраивать скандал сейчас убитому горем супругу – не лучшая идея. Причина недовольства крылась в ненавистной Мойре Айленд, родной сестре Саввы, который, впрочем, так и остался для нее Марком. (Смену судьбы, связанную с принятием иудаизма, как и саму религию в целом она не воспринимала.)

Йохи же не вдавалась в разборки родственников. Поначалу она просто была рада возможности хоть на время покинуть осточертевший город, где только ленивый не обсуждал ее за спиной, но когда она очутилась в самом полисе… Пришлось отдать должное предусмотрительности матери, еще в самолете впихнувшей в нее внеочередную порцию колес.

Полис покорил девушку. Она практически не заметила сами похороны, потому что в ее голове пульсировало, искрилось, преломлялось, рассыпалось и собиралось вновь одно четкое ощущение: свобода. Огромный полис, даже по факту несколько полисов, в котором до тебя никому нет дела. Заключительной ошибкой родителей стала идея прогуляться с девочкой в гигантском лесу. (Они заметили излишнюю возбужденность Йохи по неспособности скрывать резкие движения и изображать подобие улыбки, которое они все вместе репетировали перед отъездом, и решили таким образом избежать вопросительных и удивленных взглядов, медленно, но неминуемо перетекающих в поток вопросов.)

Предпоследним сознательным ощущением Йохевет было что-то очень похожее на привычное описание счастья их книг. Последней, внезапно ясной и какой-то отстраненной мыслью – она будет здесь жить.

Сознание раскололось яркой вспышкой – девушку накрыл приступ.
---
Несмотря на неприятное завершение поездки, мысль о переезде не забылась, а постепенно становилась четкой целью. Окончив в этом же году школу, Йохи уже заранее знала, в какой институт она хочет поступать. Сдать экзамены дистанционно, из-за приличного расстояния между полюсами, не составило труда – девушка усиленно готовилась с момента возвращения.

Савва с Кейлой были поставлены уже перед свершившимся фактом – Йохевед показала себя в списке зачисленных в ВУЗ. Конечно, для приличия они повозмущались пару дней, но, в итоге, удовлетворились возможностью перекинуть ответственность за ментальное состояние ребенка на явно более квалифицированных специалистов из большого города. (Лечащий врач Йохи обещала самостоятельно подыскать коллегу из Неополиса, которой она смогла бы без опасений передать девочку). 

Также Йохевед напрочь отказалась от любой материально помощи, пообещав сразу же по приезде устроиться на работу. Не сказать, чтобы девушка так сильно переживала за родительский кошелек, просто решение свести все контакты с оставшимися в Нео-Иерусалиме к минимуму появилось как-то само собой.

ОБ ИГРОКЕ