× в ночь с 3 на 4 декабря по "заданию партии" Шеннон ликвидировал политика Малкольма Бёрдза, по стечению обстоятельств решив не убивать единственного свидетеля — аватару храма Гекаты Прощающей, и забрал мальчика с собой, справедливо предполагая, что Маршалу Команды А он полезнее живым.

× на полпути к дому перехваченный новым приказом, полученным от Маршала лично, оставляет заложника под присмотром двух альф-"салаг" из Команды. На беду, в те несколько дней, что Шеннон отсутствовал, у мальчишки началась течка, устоять перед которой альфы не смогли — да и не подумали.

× забрав у них порядком попользованного омегу, Алигьери согласно инструкций Маршала принял его под свою опеку и оказался вынужден следить за ним на протяжении ещё четырёх дней, которые, учитывая разгар течки у омеги, прошли вполне ожидаемым образом.

× одиннадцатого декабря мальчишка-омега по договорённости с Коза Ностра возвращён Храму Гекаты в качестве свидетеля, способного снять с Храма подозрения в убийстве политика. Ничем хорошим для юного аватары это не заканчивается: проведший течку в чужих руках и предсказуемо забеременевший, он признан "осквернённым", отлучен от Богини и лишен своего статуса вместе со всеми привилегиями. Он оставлен при Храме как слуга, уборщик и омега общего пользования — как бесплатная рабочая сила, в назидание новым и будущим аватарам Гекаты.

× лишённый всякой заботы, демонстративно презираемый и живущий в полном аскетизме, в начале февраля омега переживает выкидыш, закончившийся без надлежащего врачебного ухода серьёзными осложнениями. В таком состоянии его и обнаруживает Шеннон — вынужденный-таки признать, что все эти два с половиной месяца не находит себе места именно из-за этого пахнущего чистейшей сиренью омеги. Энцио.

× поневоле спровоцировав своим появлением резкое ухудшение и без того бедственного состояния мальчишки — всё-таки рывком плеснуть в едва успевшего увернуться альфу десятилитровое ведро помоев не такое уж лёгкое дело — Алигьери отвозит того, теряющего сознание, в ближайшую больницу, где тщательно следит за тем, чтобы Энцио оказали всю необходимую врачебную помощь и разместили в одноместной палате.

× последствия выскабливания после пережитого выкидыша приводят к тому, что все воспалённые репродуктивные органы омеги приходится удалить, спасая Энцио жизнь, но лишая возможности когда-либо в будущем иметь детей.

× две недели спустя забрав Энцио из больницы, Шеннон поселяет его в собственном доме на Парковой улице и нанимает сиделку, обязанностью которой становится присматривать за омегой в дни, а порой и недели его отсутствия по рабочим вопросам. Да, конечно же, командировки.

× однако идти на контакт с альфой омега, видя в нём причину всех своих бед, отказывается — и телефон, который ему купили и которым объяснили, как пользоваться, сначала просто не поднимает, а потом и вовсе умудряется "случайно" утопить в ванне.

× сиделка, мисс Эмери, немолодая женщина-бета, играет в их отношениях роль своеобразного буфера: ей даже удаётся найти какой-никакой подход к капризному омеге и составить ему подходящий рацион питания, которого в конце концов начинает придерживаться для него и альфа, на практике убедившийся, что заставить Энцио есть что-то кроме фруктов и блинчиков с творогом — нереально.

× но толком наладиться ничего не успевает: на конец марта у Алигьери приходится гон, который он проводит вне дома — потому что лечащий врач Энцио запретил тому любое напряжение до конца месяца, а сдерживать себя в присутствии столь сладостно пахнущего омеги — опять же, нереально.

× однако что такое для альфы — не иметь возможности вернуться к себе же домой, ночевать по гостиницам и чужим кроватям? Нонсенс! Под конец недели Шеннон, окончательно заеденный возмущением по этому поводу, заявляется в особняк в изрядном подпитии, даром что гормональная буря на излёте, а прошлые двое суток какого-то позабытого со времён юности дикого, мстительного кутежа начисто выпали из памяти. А дома сиренью пропахли даже коврики для обуви на первом этаже... не удивительно, что в этот раз дело закончилось-таки сексом.

× собственно, им же и продолжилось — в спальне, в ванной, в гостиной и на кухне — где угодно и как угодно; если не брать в расчёт вполне объективное желание, таким образом у Алигьери находилось весомое оправдание для себя лично содержать и обеспечивать омегу — более конкретное, нежели "ну, мне он что-то приглянулся".

× обеспечение это включило в себя не только полный доступ к ресурсам интернета, личный ноутбук и любые книги, но и обучение у приглашенных на дом учителей: в обмене смс-ками выяснилось, что, хоть Энцио и умеет читать, грамотой в шестнадцать лет он владеет на уровне ученика первого класса — основатели Храма сознательно воспитывали аватар, подобных Энцио, в неведении об истинной картине мира, без обучения и доступа к информации.

× несмотря на все эти старания Алигьери Энцио рядом с альфой только сильнее замыкается в себе, заломанный навязчивым заботливым контролем до состояния послушной куклы. Альфу с холодными глазами он боится до истерики — тихой, молчаливой, изредка прорывающейся болезненным нервным взбрыкиванием. Обеспокоенный его состоянием, Шеннон старается вести себя с ним как можно мягче — настолько, насколько альфа вообще способен не наступать на хрупкие фибры омежьей души.

× однако успехи человека, не привыкшего учитывать ничьи интересы, кроме своих и интересов работодателя, и не испытывающего никакой потребности строить отношения с людьми, крайне переменчивы — шаг вперёд, два шага назад. А то и все двадцать: альфа, в присутствии омеги стремительно теряющий контроль над своими желаниями — вернее, всякое желание их контролировать, — не особенно-то способен вникнуть в то, как и кем себя чувствует мальчишка, которым он пусть и с таким откровенным обожанием, но пользуется при каждом удобном случае. Там, где Алигьери вообще никакой проблемы не видит, Энцио умудряется разместить на кончике иглы две трагедии и целую драму. Перемены в жизни, а особенно их принятие, не даются мальчишке легко — осознание правды о своём прошлом больно ранит его. Но это нужно просто перерасти — Шенн без конца напоминает себе, что прошло ещё слишком мало времени.

× так и не преуспев в попытках связываться с омегой удалённо — звонки Энцио по-прежнему не поднимает, а на смс-ки предпочитает не отвечать — Шеннон втайне от него устанавливает в доме систему круглосуточного видеонаблюдения, чтобы иметь возможность следить за подопечным даже в своих порой очень долгих рабочих отъездах.

× так и проходит лето: Энцио усиленно учится и много читает, Шеннон работает, порой подолгу не появляясь на виду. Покидать пределы дома омеге запрещено, но у него есть интернет, все телефоны доставок и личная платёжная карта. Несколько раз Алигьери водит его на прогулки — только и исключительно под своим личным контролем, знакомя с городом и интересными местами. Близится 6-ое июня 2015-го года, семнадцатый день рождения Энцио — однако все планы на него оказываются сметены очередным заданием Алигьери, на несколько дней раньше срочно вызванного начальством.

× в этот раз его не было почти три недели. О дне рождения, впрочем, не забыл, и пусть с опозданием, но всё же взял Энцио на обещанную прогулку. Но неожиданное упрямство и дерзкая выходка омеги, желающего отомстить своему "мучителю", поставили равновесие под угрозу — и мальчишке, решительно задвинутому альфой на место, пришлось вспомнить, кто он есть на самом деле. Его сожаление о прерванной беременности приводит альфу в недоумение, его сопротивление — беспокоит, но, осаживая бунтовщика резкими словами и очередным напоминанием о его прошлом храмовой проститутки, Шенн втайне надеется, что это подстёгивание по больным точкам заставит-таки Энцио сделать над собой усилие и оставить стыдное прошлое, за которое он так цепляется, собственно в прошлом.

× но ни внушения, ни язвительные напоминания об умственных способностях и предназначении подстилки не достигают нужной цели — наоборот, они только укрепляют стремление Энцио пойти против воли альфы. Заканчивается это тем, что в начале сентября, вернувшись домой с очередного задания, Шеннон к полной для себя неожиданности обнаруживает, что омега сбежал.

× он убедился в этом по записям камер — и, давя в себе страх, гнев и подступающий гон, мешающий думать трезво, берётся за поиски. На это уходит почти неделя, и к вечеру седьмого дня Шеннон уже знает, что мужчина, с которым омегу запечатлела одна из камер наружного наблюдения — бета-фотограф Мартин Беннет. Поднятая по заявлению попечителя полиция проводит обыск и арестовывает "преступника", возвращая Энцио ответственному лицу. Меньше, чем десятью годами заключения, "виновник" по настоянию Алигьери и толчка локтем нужным лицам не отделается.

× но этого мало, чтобы излить всё то негодование, что скопилось в нём за прошедшую неделю, пока Энцио был чёрти где и чёрти с кем — расплачиваясь за крышу над головой и еду единственным, чем мог: собственным телом. Это, пожалуй, бесит Алигьери больше всего — что Энцио не просто сбежал, но сбежал к другому мужчине, променял шило на мыло — ради чего, спрашивается? В первый раз за всё пребывание в доме Шеннона мальчишка получает пощечину и понимает, что то, что было прежде — ещё цветочки, ягодки от разозлённого альфы ещё впереди.

× обвиняя омегу в ненасытности шлюхи, только и желающей, что с одного члена на другой перескакивать, Шеннон устраивает ему незабываемые сутки постельных развлечений. Боясь очередного побега, он сажает Энцио на цепь, едва позволяющую мальчишке дойти до ванной комнаты — и только после этого может спокойно заснуть. За это с омегой пришлось побороться — но в конечном итоге хуже Энцио сделал только себе. А следы от укусов с рук альфы — они со временем сойдут.

× несколько оргазмов подряд без какого-либо перерыва, дикое давление альфы и ссадины от цепи на запястьях оканчиваются для омеги нервным срывом и истерикой. Хрупкий организм отреагировал на мучения ещё и температурой, подскочившей у омеги на утро. Неожиданная слабость Энцио остудила пыл Алигьери, напомнив ему, что мальчишка не железный — и в борзости своей по-глупости замахивается на большее, чем способен вынести.

× в общем-то, это и становится своего рода поворотной точкой в их отношениях: ощутив страх потери и понимая, что без этого омеги уже не сможет нормально жить — осознал-то он это давно, но только сейчас ощутил, как это может быть — без, — Шенн остерегается поднимать на него руку и даёт и себе, и ему слово "начать заново". С этого момента он оставляет омегу в покое, пытается прислушиваться к его желаниям и даже отвозит в книжный магазин, позволяя купить там всё, что только душе приглянётся. А неделей позже, с середины сентября, по настоянию врача организовывает "смену климата" и отвозит Энцио к океану, пока не окончились последние жаркие дни бархатного сезона.

× отдых в отдельном бунгало на береговой линии отдалённого острова для Шеннона становится настоящим испытанием. Не прикасаться к омеге, оставшись с ним один на один в смежных комнатах — задачка для взрослого, полного сил альфы не из лёгких. Не раз уже он приходил к мысли, что Энцио, должно быть, та самая его мифическая истинная пара — хотя его реакции и близко не похожи на "истинность". Омега боится — настолько боится альфу, что даже есть с ним в одном помещении не может, а спать в одной кровати дерзко отказывается. Шеннону ничего не остается, кроме как набрать побольше воздуха и согласиться, освобождая для Энцио от себя немного его личного пространства. Но только немного.

× самому же Энцио эта поездка приносит сразу два откровения. Во-первых, он возвращает себе веру в Гекату и то, что богиня всё-таки его не покинула. А во-вторых... Во-вторых — он, оказывается, очень даже боится снова остаться один, боится того, что такой ненавистный и невыносимый альфа действительно исчезнет из его жизни. Шрамы на спине Алигьери, которую тот поручил омеге намазать кремом от загара, приоткрывают в его маленьком мирке дверцу понимания того, как часто альфа рискует своей жизнью. И шутливая того выходка — падение в воду с утёса, — пугает мальчишку настолько сильно, что он еще долго не может простить этого ни себе, ни тем более альфе. Но хотя бы больше не мучается замкнутостью, и Алигьери удаётся нормально накормить его в придорожном кафе.

× а кроме того, был и надувной детский круг для пока не умеющего плавать омеги, и алая ветка глубинного коралла, и уличный мим, и букинистический магазинчик, и полёты над океанской гладью, и купание на рифах... закончившееся, впрочем, не самым лучшим образом: нос к носу столкнувшись с выползшим из раковины осьминогом, пугается и падает с катера в воду. К счастью, Шенн вовремя замечает это — и с омегой ничего страшного не случилось, только наглотался воды и вымок, отчего на прохладном сентябрьском ветру подхватил насморк. Пришлось отдых сворачивать: для погрязшего в платочках и каплях Энцио толку от берега океана больше не было.

× с конца сентября жизнь возвращается в привычный ритм. Хотя стоп, привычный ли? Не особо — уже начался октябрь, а альфа всё так же держал слово не прикасаться к Энцио, пока тот не захочет. Энцио, разумеется, не хотел. Его жизнь наконец-то начинает хоть чем-то напоминать жизнь обычного подростка. Разве что в интернет его обратно так и не пустили. Зато состоялось знакомство с фитнес-тренером, чудесной молодой девушкой-бетой по имени Тамара Льюис, или "просто Тама". Омега, истосковавшийся по общению и доброму человечному отношению, совершенно ею очарован.

× заинтересован в симпатичной тренерше и Шеннон — устав перебиваться доступными клубными омежками, которыми он уже несколько недель кряду пытается заменить для себя Энцио, альфа решает приударить за девушкой. Тем более что сама она явно ничуть не против — и охотно откликается на его ухаживания. Омега, вытесненный на задний план, совершенно запутался, кого к кому он должен ревновать. Впрочем, интрижка эта не затягивается надолго: уже через пару недель Алигьери, насытив свой интерес, переключает своё внимание дальше. Хорошие отношения с Тамой, тем не менее, остаются на его счету.

× и особенно внимание альфы привлекает поведение Энцио. Осмелев и освоившись в обеспеченной ему неприкосновенности, омега становится всё наглее и безудержней. Он больше не замыкается в себе — он начинает бить в ответ. И бессознательно проверяет пределы выдержки альфы, без лишнего стеснения разгуливая по дому остро пахнущим, мокрым от пота и в ультракоротких тренировочных шортиках. Что ж, пределы выдержки у Алигьери, безусловно, есть — у мальчишки были все возможности ощутить их натужный звон, когда теряющий голову от соблазна альфа зажал его на кухне. Впрочем, Энцио удалось уйти — Шеннон просто припугнул его, вызверившись, но сумев удержать себя в руках.

× находясь на грани терпения, альфа чуть ли не каждый день шатается по клубам и борделям, а дома беспрестанно курит, разве что не напивается, чтобы забыться — по работе нельзя. Один из таких загулов, выпавший на вечер пятнадцатого ноября, заканчивается тем, что Алигьери притаскивает подхваченного в клубе омегу к себе домой. Омега, Алекс, пахнет пышной цветущей сиренью — ещё сильнее, чем Энцио, ведь у него скоро начнётся течка. А Энцио остается только кусать губы и давиться ненавистью пополам с отчаянием и возмущением, слыша недвусмысленно громкие стоны за стенкой в спальне альфы.

× утром, пока Алигьери толком не проснулся, двое омег сталкиваются на кухне. Ревность Энцио берёт верх — встреча заканчивается бурной кошачьей дракой, разнимать которую приходится альфе. Разнимать и успокаивать, выпроваживая оскорблённого до глубины души Алекса с прокушенной рукой и возвращаясь, чтобы поговорить с Энцио. Дикая реакция Грациани на "конкурента", мягко говоря, Шеннона удивляет — он и не рассчитывал, что у омеги к нему могут быть хоть какие-то чувства, даже такие неоднозначные. Впрочем, сначала ему пришлось увернуться от полудюжины кухонных предметов и отобрать у Энцио нож, за который тот в запале схватился.

× в прошлый раз швыряние в альфу всем попавшимся под руку доведенного до нервного предела омеге закончилось обмороком. В этот раз — сексом. Энцио отдаётся альфе прямо там же, на кухонном столе, намереваясь раз и навсегда доказать, что уж он-то, аватара Гекаты, всяко лучше других омег — впрочем, едва накал ситуации стих, пугается сам себя и глубоко в этом безумном желании раскаивается. Хаос переживаний, инстинктивной тяги к альфе и такому же ненавидящему душевному отвращению к нему, мучителен для хрупкой и неопытной омежьей души. Прорыдавшись в объятиях Алигьери, от бессилия и слёз после бессонной ночи Энцио засыпает прямо у него на руках.

× проспав после такого стресса и срыва едва ли не полные сутки, омега обнаруживает себя уже в спальне, окружённым привычной обволакивающей заботой сидящего рядом альфы. Но что-то и в самом деле изменилось: к большой своей неожиданности, растерянный и пристыженный воспоминаниями о вчерашнем Энцио получает от Алигьери не очередные наставления и нотации, а очень даже извинения и даже похвалу. Не будем уточнять, чего стоил такой шаг самому альфе, силой воли переступающему собственную обиду на былую омежью неблагодарность и невзаимность. Так сходу верить ему омега не спешит, но немножко всё-таки поддаётся соблазну. Остаток времени до прихода мисс Льюис проходит чинно и мило, за просмотром фильма-боевика, героям которого Энцио сопереживает всей душой.

× день уходит за днём, омега постепенно оживает и начинает снова радоваться жизни. И ещё больше красок этой радости добавилось чуть больше недели спустя, в конце ноября, когда он, застав альфу чистящим винтовку в гостиной, не только получил в награду за любопытство обстоятельный рассказ о том, что и зачем тут затеял Шеннон — но больше того, ему и подержать винтовку дали, и в подвал, обнаружившийся у дома, на экскурсию отвели. И даже стрелять немножечко поучили из самого что ни на есть настоящего пистолета. Невероятно и крышесносяще романтично, до полной потери рассудка и желания сопротивляться этому морозному запаху, этому страшному, но нужному человеку. Кто же ещё скажет Энцио, что он такой один-единственный и самый лучший, кто ещё вернет бывшему аватаре веру в его исключительность и незаменимость? Шеннон по-прежнему держит слово и ни к чему не принуждает Энцио — но в этот раз его и не нужно было принуждать...

× а затем пришло третье декабря. Ровно год с момента их встречи — с того момента, как прежняя жизнь Энцио пошла одновременно прахом и кувырком. Под горьким грузом накативших воспоминаний и несбывшихся надежд омега расстраивается до слёз и рыданий на плече альфы, отсутствовавшего два дня и только утром вернувшегося с боевого задания. Шеннон успокаивает его, в ответ на жалобы говоря, что любит, и сам, глядя в мыслях на костёр собственных догорающих принципов, постепенно начинает верить своим словам. После ряда граблей нащупав нить подхода к капризному омеге, он даже находит в себе силы извиниться (!) за совершенное прежде — и пусть для него это всего лишь слово, но на Энцио оно оказывает почти магический эффект. От души выплакавшись, мальчишка — хотя какой уже мальчишка, юноша семнадцати с половиной лет, хоть и дурной, как дитя, — засыпает, оставляя падающего с ног Шенна в озадаченности осмыслять услышанное: о том, как отчаянно омеге нужен кто-то, кто бы его любил, защищал и берёг.

× несколько иронично, но вечером того же дня за уроками Энцио опять смотрел по телевизору любимую передачу о музыке прошедших лет — и позже с удивлением поинтересовался у альфы, не приходится ли ему братом тот мальчик из клипа с перламутровым морским берегом и волнами. Перед ним Алигьери привычно непроницаемого лица не делает и честно признаётся, что да, было такое, давно и неправда. А что делает Энцио? Правильно, обижается и в знак протеста убегает наверх. Потому что в клипе тот альфа десятилетней давности улыбался — и улыбался не ему, до сих пор верящему, что в кино всё показывают по-настоящему. Лишь на следующий день после категоричного отказа ужинать и завтракать им удаётся всё прояснить насчёт улыбок и договориться, что теперь альфа обязательно постарается улыбаться ему и почаще. И блинчики, конечно, тоже приготовит.

× вечер откровений за ужином продолжается рассказом альфы о его прошлом. Шеннон посвящает Энцио в историю того, как он из айдола сцены превратился в наемного убийцу, и в ответ получает совершенно неожиданную просьбу омеги: тот тоже хочет научиться убивать. Проглотив удивление, Алигьери не упускает возможности повернуть это желание в свою пользу: дескать, если хочешь держать оружие в руках, то хорошо ешь, учись, получай полное образование, старайся в спортзале — и года через три-четыре можно будет и о деле поговорить... если ты, конечно, к тому времени не раздумаешь. Альфа почти на сто процентов уверен, что вдохновлённый сегодня красивой историей омега очень быстро растеряет проснувшийся некстати энтузиазм. Самозащите-то он его научит, оружие держать в руках — тоже, но убивать? Ещё чего.

× а завтрашнее утро, утро пятого декабря, начинается для Энцио с сюрприза и безумной радости. Альфа принёс в дом котёнка, и тот теперь будет жить у них! У Энцио, в комнате Энцио, и Энцио будет с ним играть, и кормить, и заботиться, и... Шеннон, наблюдая за воссиявшим от восторга парнишкой, только усмехается себе под нос. Его расчёты позволяют предположить, что так хотя бы отчасти удастся отвлечь омегу от идей и печалей о нерождённом ребёнке, на которого омега возлагал столько надежд. И, простигоспади, желания тоже стать киллером.

× но, на самом деле, эта высказанная Энцио мысль еще не раз выручает альфу — у него появился лучший из возможных аргументов в пользу правильного питания и поведения. Общение пошло на лад: уже и фильм вечерком вместе посмотреть не зазорно, и по магазинам за украшениями к Йолю и вещичками для котёнка, названного Береттой, проехаться. Та поездка десятого декабря вряд ли когда-то забудется: фотография зарёванного и испуганного омеги, в зоомагазине сунувшего голову в аквариум для рыбок и не сумевшего тот самостоятельно снять, прекрасно освежает память. Энцио Грациани, семнадцать лет.

× до дня празднования Йоля омеге снова удаётся удивить альфу. Оказалось, Энцио ещё раньше из мстительной изощрённости воспользовался моментом, пока Шеннон спал у него в кровати, снял отпечатком пальца блокировку телефона и слил себе книгу контактов Алигьери. Номер некоего спортивного салона "Лидер" был в нём в списке самых часто набираемых — по нему-то омега, не раз слышавший обрывки разговоров альфы, и рискнул позвонить, когда Шеннон не вернулся домой вовремя. К своему стыду, Энцио действительно стал за него волноваться. Маршал, на счастье Алигьери, человек не только здравый и рассудительный, но и общение "золотого" подчиненного с омегой, по которому "глаза горят", полностью одобряющий — поэтому нежданно вскрывшаяся выходка омеги сходит альфе с рук, хоть и заставляет неприятно потревожиться. И удивиться — тому, как его беда-на-всю-голову одним броском в яблочко умудрился "закорешиться" с его начальником. О, сколько нам открытий чудных... Но все их можно простить, когда омега, заливаясь слезами, лезет альфе на руки и признаётся, как ему без него плохо.

×
×
×