Я вообще не силен в пафосных фразах, так что не придирайся...

Откуда у тебя, мать-перемать, одежда такая?! И только не говори, что она моей дочери! *Решил включить отца, даже замазку стер с волос, суров, как никогда* У тебя и при виде нее там всякие наблюдатели появляются? *Схватил его за ногу, стягивает с люстры и, о боже лишь бы без самой люстры!* Я как альфа-самец, наплодившей по своей неосмотрительности в бурной юности премилое и агрессивное потомство просто обязан под старость лет, от страха провести дни в одиночестве, взять бразды воспитания в свои пудовые ручища и следить за моей доченькой! В конце концов, я ее в школу благородных девиц кочу упечь отправить, чтобы она гордостью старого папки стала! А ты мне тут что? Растлитель! А ну слезай, куда забрался! *Дернул его еще раз резко*

о, так тоже можно было? /задумчива - взяла на заметку/

... А вот это уже прям интересно! Ох, Брина... А пофиг *махнул рукой*

*протянул ей замороженную руку Барни вместо мороженого*

Lamia Hammer, Ты опять на листик смотришь?

Только не торопись - горло застудишь

Napoleon Bonasera,

/К счастью, хорошо то чувственное напряжение, которое в итоге не заканчивается задуманными кровью и насилием. Барни, будучи худым и скользким не только по своей натуре, но физиологии, смог легко избежать падения на пол или, что еще хуже, в яростные лапы оскалившегося в непонятной ему мотивации Бонасерины, попросту лишившись штанин. Комично продолжая висеть на люстре в одних трусах, стилистически напоминающих часы, стрелку которых заменял нарисованный интимный отросток, указывающий полночь, Барни улыбнулся и указал пальцем на подпись чуть выше. Та гласила немудреную и уже не двусмысленную фразу: "открыты двадцать четыре часа в сутки"/

Та ты чо - болен что ли7 Я тебя ласкаться и вместе с тобой серу добывать звал1 Хотел тебе раскрыться1 Чувства свои показать1 Душу обнажить, чтобы чистейшая слезная капля коснулась твоей старой рыжей щеки, а тебе оказывается возраст мудрости не прибавил1 Какой-такой растлитель7 Я к ней и пальцем не притронулся1 И да будет тебе известно: мне нравятся женщины постарше1 Так что коль уже мне надобность возникла кого-то сделать счастливицей своего приватного партнерства, так под мой прицел пала бы твоя жена1 Но и ту я трогать не стал, ибо люблю тебя, дуру, больше жизни и скорее пырну себе второй глаз, чем такой гнильцой свои с тобой отношения поимею1 Нет же, Бонасерина1 Твоя дочь юная по годам, но не жизненному опыту1 Она уже давно самостоятельна и вправе сама решать, что делать и думать, а посему твоя позиция со школой благородных девиц попросту неуместна1 /Схватил Бонасерину за хвост и оторвал того от земли/ И если ты настаиваешь, то я силушкой тебе вобью это в мозг1 Но, прежде того, сделаемся равными1 /Повесил парнишу на люстру рядом с собой/ Ну что - не боишься высоты7 /Внезапно люстра начала подниматься выше, пробивая потолок этажа/

а нельзя?

Mikael Lindt, Vivianne Montgomery,

То есть вас даже не смущает тот факт, что рука у меня откручивается и то, что это МОЯ рука7 

...
а должен?

Vivianne Montgomery,

О нет, Виви.. ну что ты.. в ней не содержится ничего противозаконного.. 

ну, вы конечно явно принимаете какие-то наркотики... но в руке вряд ли их много.

/радуется такому заботливому жениху, в порыве мимими поцеловала его в щеку и поделилась мизинцем Барни/

/пожала плечами, жует сама/

/задумчиво посмотрела на руки, меланхолично вздохнула/ горе мне

Mikael Lindt
ну...
мне только и остаётся смотреть, как падает один и тот же листик.
раз за разом.
совсем всё уныло.
мужу пост сейчас писать буду. а потом искать ролочку, чтобы впихнуть своего слепого...