Немного не по себе – все будто идет по кругу, повторяя суть, хотя и меняясь в деталях. Вместо ревущего мотобайка – комфортная и тихая машина, вместо грубых действий – вежливое, хотя и настойчивое приглашение. Охрана сопровождает их, и невозмутимость новых телохранителей граничит с абсолютнейшим безразличием – однако Вивиан знает, что если бы отец запретил что-то подобное, ей не позволили бы сесть в машину Линдта. Вопрос "Могу ли я?.." сам собой исчезает, когда один из ее охранников садится за руль, а Микель открывает для нее дверь.

Она напрягается, вспоминая последнюю такую поездку, произошедшие тогда события и последовавший разговор с отцом. "Так ли я тебя воспитывал?" из уст Майлза Монтгомери звучало с очевидной укоризной. Отец волновался из-за нее, из-за ее неблагоразумия, и второй допускать одну и ту же ошибку Вивиан не могла себе позволить.

– Вы сообщили отцу? – Уточняет она, прежде чем принять приглашение. Лишь утвердительный ответ успокаивает юную леди.

Дорога прошла в неловких и коротких разговорах. Вивиан робко посматривала на Микеля, боясь расстроить его своим поведением – он вполне закономерно мог ожидать большей радости от совместной поездки, но когда они изредка пересекались взглядами, девушка чувствовала скорее, что он все понимает.

Сидя рядом с ним на берегу, пристально рассматривая водную гладь, Вивиан понемногу успокаивалась, становясь более разговорчивой, чем была в машине. Помогала и деликатность Микеля, и его уверенный запах: дыша ароматом пряностей, девушка не замечала уже никого другого вокруг. Кажется, даже воспоминания о других альфах меркли в сравнении со спокойствием и выдержкой мистера Линдта. Вивиан смела надеяться, что именно его выбрал отец ей в женихи: иначе разве привел бы он в дом незнакомого ей альфу, разве позволил бы остаться наедине?

Говоря о своей мечте, об игре на контрабасе, Вивиан сбивается. Последний раз беря в руки смычок, она думала именно о Микеле, о его запахе и его сильных руках, и желание это, что должно было уже истлеть в памяти, неожиданно заиграло новыми красками, ярче прежних. Трепет по всему телу перерастает в ощутимую дрожь, когда Микель прерывает молчание, склоняется к ней ближе. И вовсе не страх правит разумом юной омеги.

Следовало бы поддержать разговор, спросить что-то о друге – хотя бы из вежливости – но вместо этого Вивиан замирает, не отрывая взгляда от спрятанных за стеклами очков голубых глаз. Так близко, что, кажется, они перешли все мыслимые и немыслимые границы дозволенного. Хочет заговорить, но боится нарушить тишину, искренне желая того, что могло бы последовать.

Отредактировано Vivianne Montgomery (17 декабря, 2015г. 09:48:23)

Сердце, гулко стучащее под тонкой кожей висков, замирает, когда большие, сильные ладони ложатся ей на плечи. Не столько от страха, краткую нотку которого гонит прочь запах мистера Линдта, сколько в предвкушении, робкой надежде. Его внимание, его тепло и трепетная забота – все так нежно и сладко, так дорого полной невинным томлением девичьей душе; а образ светловолосого и деликатного Микеля так близок к книжному эталону настоящего рыцарства: благородный, надежный, спокойный.

Ей кажется, что он гладит ее: мягко ведет ладонью по волосам, едва ощутимо оглаживает алеющие скулы. Вивиан подается навстречу этой ласке невольно, почти инстинктивно, как маленький котенок – к заботливой руке, и наградой ей – мягкий поцелуй легким дуновением ветра, почти отеческим теплом. Закрывает глаза, благодарно принимая этот дар, и сами собой проводятся аналогии с Бенджамином, на фоне которого мистер Линдт выглядит еще более выгодно.

Лишь много времени спустя, оставшись одна в своих комнатах, Вивиан посмеет подумать о том, что Микель мог сдерживать свои порывы из-за внимательной охраны – но это после, а сейчас под ресницами скрывает полный невысказанного счастья взгляд, и чуть заметно, робко улыбается она, выражая непривычно яркие эмоции.

– Спасибо за вашу заботу, мистер Линдт, – шепчет, поднимая глаза на красивое лицо альфы. Недолгий зрительный контакт без линз очков прерван: Микель поправляет их, а Вивиан чуть отстраняется, возвращаясь к изначальной дистанции. Его рука скользит по ее плечу, касается оголенного локтя – и отпускает, позволяя сохранить комфортное юной Монтгомери расстояние.

Охрана не прерывает их разговора и не вмешивается – впрочем, Вивиан и не замечает, как напрягаются ее телохранители. Все ее внимание поглощено голубыми глазами Микеля Линдта и настойчивым запахом пряностей.