Исландия (задумчиво): У меня семь кораблей. У Британии около сотни. (потирая руки) Это будет великая победа, достойная наших предков-викингов!
Другие страны (хором): Исландия ё****сь!
Исландия (с дьявольским хохотом): Нас ожидают чертоги Вальхаллы, где мы будем вечно пировать с Праотцом Одином за длинным столом!

• ВНЕШНОСТЬ •
› рост/вес: 174,7 см/66 кг
› цвет волос: блондин с зеленоватым оттенком
› цвет глаз: васильковый
› особые приметы: очень хорошо сложен для омеги читай: всё-таки похож на мужчину(беты иногда даже принимают за своего), проколоты уши и язык, немного нестандартный цвет волос – генная инженерия поизагалялась-с, пухлые, мать их, губы

Верный принципу «бороться и искать, найти и не сдаваться», Вэйнамонд потратил немало времени не только на то, чтобы вести себя, как альфа (или хотя бы как обычный человек), но и на то, чтобы внешний вид не сразу выдавал его реальный пол. Тонкокостный, худощавый, изящный, Креста выглядит все-таки, как миниатюрный бета, и это нередко рвет шаблон его многочисленным знакомым. Когда он без одежды, на нем нетрудно заметить следы качалки: в пределах возможностей своего тела он выглядит максимально хорошо и старается всеми силами этот уровень поддерживать. Привычка смотреться дорого находит отражение во всем: в ухоженности, в склонности к классическому стилю одежды, в тех подчеркнуто вызывающих элементах, которые он себе позволяет – пирсинге и прическе – чтобы добавить немного индивидуальности. Своей внешностью Вэйн никогда не пытался привлекать партнеров. Он. Должен. Для себя. Выглядеть. Как. Выдержанное. Вино. Точка.
Впрочем, до принятого для их породы в обществе Деметры идеала утонченности и мягкости ему действительно далеко. Острые черты лица, вытянутая форма черепа, выступающий кадык… Вэйнамонд не таков и это видно с первого взгляда. Волосы едва спадают до плеч, острижены рвано, обычно он собирает их в короткий хвостик. Пирсинг на работе не видно, слишком массивные серьги он не носит. Движения уверенные, порывистые; впрочем, в периоды гормональных изменений Вэйн «подтормаживает». Кожа светлая, плохо берется загаром даже в деметрианском климате. Короткий шрам между средним и безымянным пальцами правой руки. За пределами полиции Вэйн часто носит кольца: по одному-по два на палец. Размер ноги несколько больше нормы. Костяшки пальцев сбиты настолько, чтобы это смог заметить цепкий глаз. Взгляд бегающий, немного неуверенный – в худшие дни; в лучшие Вэйн смотрит прямо и с мягким вызовом. Зато голос не удовлетворит только самый взыскательный слух: сильный, высокий, чистый – и владеет им Вэйнамонд вполне себе неплохо.

• ХАРАКТЕР •

Скверный. Сложный. Противоречивый.
В затейливых реалиях деметрианского обществе такие люди, как Вэйн Креста, считаются бунтарями и выскочками. Амбиции? У омеги? Шутите Вы, что ли?
Тем не менее, это именно так – амбиции, упрямство, гордый нрав и почти воспаленное чувство собственного достоинства – таким уж родился этот удивительный человек. Двадцати семи лет от роду, Вэйн смело может сказать, что он не удовлетворен ни своей жизнью, ни перспективами, которое рисует ему будущее.
Характер Вэйна строится на системе, которую он выстроил в ранние годы жизни: своё место он хочет видеть – вот таким, добиться – таких-то вещей, жить – определенным образом. То, что эта система плохо сочетается с существующими порядками, из виду он как-то упустил. А жаль. Когда коса нашла на камень, менять что-либо было уже поздно.
Итак, он вот он, наш герой: Вэйнамонд Креста, двадцать семь лет, амбициозен, упрям, желает стать известным адвокатом уголовной практики и заработать много денег.
Желание понятное. Жаль только… Этих «только» в его жизни набралось – не перечесть. Жаль только он подходит для других вещей, жаль только ожидания не всегда соответствуют реальности, жаль только, что против природы не попрешь и Вэйн – довольно дерганное и зашуганное существо. Лабильный, высокочувствительный тип нервной системы в сочетании с нереализованными амбициями делает его избыточно раздражительным. Он плохо переживает стрессы, склонен к задушевным размышлениям и разворачиванию красочных картин в своей голове. В попытках приглушить гиперразвитую чувствительность, когда-то он подсел на алкоголь – и с тех пор упрямо не слезает с бутылки, которая помогает ему оставаться нормальным человеком (или, по крайней мере, тем, что он им считает). Ни о каком принятии себя речи здесь и не идет: скорее, о брезгливой усталости. Впрочем, надо признать, в переламывании себя Креста достиг определенных успехов. Свойственные ему рациональность и последовательность неплохо заменяют традиционные норадреналиновые всплески. Ставя цели, Вэйнамонд умеет их добиваться: мытьем, катаньем, искусным обходом препятствий и, самое главное, самообманом. Мастер двоемыслия и почти тростниковой идеологии «гнется, но не ломается», Вэйн отлично договаривается с собой. «Он имел в виду совсем другое», «то, что было сказано вчера, не считается», «я подумал одно, а сделал другое и хотел при этом вообще третье» - эти и подобные оговорки Вэйн использует с завидной частотой. Такая злоязыкость немало помогает ему в жизни, хотя в обычных обстоятельствах Вэйн – очень честный человек, только немного… вихлястый. Но тут уж как матушка-природа заповедовала. Рациональность Кресты не позволяет ему игнорировать свои сильные стороны, какое на самом деле отношение он бы к ним не испытывал. Вэйн в принципе человек вне отношения. Практические, структурные соображения значат для него больше, чем сиюминутные чувства или эмоции. В эмоциональном плане он вообще суховат: с немного недоуменным, растерянным «а зачем это вообще надо?», и в делах, не касающихся его личных, половых, скажем так, трудностей, без труда сохраняет трезвую голову.
Одной из худших его черт в глазах окружающих является повышенная агрессивность. Для Вэйна характерны порывистые, яркие вспышки гнева с тяжелыми депрессивными спадами после. Нервная система омеги плохо выдерживает длительный стресс: и в этом плане Креста не является исключением. И если чужой напор он все-таки иногда способен выдержать «от ума», на алкоголе, доводя себя до полного автоматизма, то с синдромом вечной жертвы ничего не поделаешь – собственная трусость остается для Вэйнамонда вечной головной болью. Как и большинство поведенческих проблем Вэйна, она зависит не столько от характера, сколько от легковозбудимой нервной системы, сиречь – тремор, панические атаки, слабость и совершенно постыдное ощущение общей непригодности к жизни. К счастью, накрывает его реже, чем могло бы; общая выдержанность помогает ему справляться с большинством неприятных ситуаций.
Может показаться, что при таких стартовых данных, Вэйн – прирожденный бунтарь, анархист, борец против системы. Как бы не так. Его сопротивление ненавязчиво, он не стремится служить примером для окружающих. Тепло и комфорт для собственной задницы – вот что волнует его больше всего на свете. Весь Глобальный План тм Вэйна изначально предполагает только его самоудовлетворение, как неуемных амбиций, так и гордости. Вопросы мировой справедливости кажутся ему далекими и малозначащими. Привыкший трезво воспринимать мир вне собственной головы, Вэйн прекрасно понимает, что система построена так для выживания нации – и его личные отклонения не являются поводом что-либо менять. Тем не менее, путь одинокого воина близок ему по духу и изрядно льстит самолюбию. Мысль «а вот сейчас я всех победю» греет Кресту по вечерам. Постоянное желание самоутвердиться и неуверенность в себе нередко играют с ним дурацкие шутки: Вэйнамонду, для душевного спокойствия, всё время необходимо выигрывать и доказывать – в первую очередь себе – что он достоин особого отношения. Ему трудно занимать пассивную, женскую роль; в своем поведении он опирается на вторичный пол (и является, между прочим, знатным сексистом). Для Вэйна нет особой разницы, каким именно путем он себя возвысит: принизив окружающих или достигнув чего-то самому, хотя второй вариант в его глазах выглядит предпочтительнее. Гордость для него имеет особенное значение. Вэйнамонд редко просит о помощи, считает естественным решать свои проблемы самостоятельно и старается держать свой бурный внутренний мир исключительно внутри своей головы. Как пример идеала, он всегда держит в уме поведение альф. Это – цель, к которой он стремится. Несмотря на упертый характер, Креста является неплохим командным игроком. Как бы он не ершился, во имя нужд коллектива он склонен подчиняться и уступать. Ему легче работать в условиях строгой иерархии, с четким распределением обязанностей, с простыми и понятными путями продвижения по карьерной лестнице. Ощущение чужой силы за спиной имеет для него немалое значение, будь то сила коллектива или сила отдельного человека. Вэйнамонд ценит эмоциональную надежность и стабильность: то, что едва ли способен продуцировать он сам. Несмотря на то, что по природным особенностям он неплохой эмпат, он обычно реагирует на ситуацию с запозданием. Мир эмоций Креста наблюдает как будто издалека; и со своими-то справиться не всегда легко, где уж там искусные манипуляции и слияние с другими людьми! В своих реакциях Вэйн не самый приятный – и привычный – человек: только одного у него отнять нельзя – уютности. Несмотря на свою раздражительность, ершистый и неровный нрав, он мастер создавать комфортные условия. Да, увы, исключительно для тела. Он умеет выглядеть дорого в любой обстановке, работать руками (не умеет только готовить), легко идет на физический контакт...
Впрочем, и здесь проявляет себя ещё одно «но», которые так часто возникают при общении с этим человеком. Как бы смешно это не звучало, Вэйнамонд не способен получать удовольствие от секса. Для омеги – странное и пугающее отклонение, которое превращает его, и без того сложные, отношения со своим биологическим полом в настоящую трагикомедию. Вэйн никогда не знал большего, чем грубое, механическое возбуждение и даже течка в его искаженном и причудливом внутреннем мире выглядит как обычная ломка – да, очень сильная ломка, но всё-таки ломка, болезнь, непреодолимый инстинкт, который он без особых эмоций удовлетворяет. К вопросам близости Вэйн настолько равнодушен, что даже не утруждает себя выбором партнеров. Какая разница, чей член будет в твоей дырке, если результат всё равно один? Эмоционально он переносит течку легче, чем другие омеги, хотя физически регулярные приходы даются ему гораздо труднее. Необходимость регулярно идти на тесные контакты с другими людьми сделала его более сдержанным в выстраивании близких эмоциональных отношений: зачем они нужны, если периодически тебя всё равно накрывает тем, что ты не в силах контролировать? Больше всего Вэйнамонд не любит слабость – и собственная слабость вынуждает его закрываться, прятаться от мира и своих чувств, чтобы хоть немного приблизиться к созданному когда-то в детстве идеалу.
В конце концов, никто ведь не говорил, что правильные пути должны быть простыми, верно?

• БИОГРАФИЯ •

Когда девятнадцатилетний Бенджамин Креста встретил омегу Энн Габор, он и представить себе не мог, что он, бета, через несколько лет влюбится без памяти, отобъет её у альфы, женится, обзаведется домом и детьми…
Тем не менее, двадцать лет спустя, доведись ему воспользоваться машиной времени, он с удивлением мог бы обнаружить себя в уютном доме в пригороде Нео-Берлина – в должности старшего агронома, который отвечал за развитие северного участка Арденского леса, в компании очаровательной жены и годовалого сына. Таким образом, Вейнамонд Креста имел счастье появиться на свет в очень уютной и любящей семье. Отношения между его родителями, сколько он себя помнил, были идеальными, а он сам – единственный ребенок, долгожданным и желанным. Наверное, именно поэтому, с взрослением у Вэйна не было никаких трудностей. Ясельный период он отсидел дома, под присмотром нежной матери, спокойно пошел в школу, особо буйным нравом не отличался – да, задирался иногда, участвовал в веселых мальчишеских драках, безобразничал, но всё это проходило мягко, без особого напряжения; только и того, что однажды упал с дерева, от чего остался небольшой шрам на правой руке. Вэйн всегда был умным ребенком, с детства отличался отличной, почти фотографической памятью и на уроках, как нетрудно понять, успевал спокойно. В отличие от спокойной матери и флегматичного отца, он всегда активно интересовался внешним миром, впрочем, рисуя его себе идеализированными, романтическими красками. Живя в тепличных условиях, где никто не уделял внимания щепетильным вопросам пола и социальных условностей, сталкиваясь (впрочем, не очень близко) с острыми темами только в школе, Вэйнамонд до последнего оставался наивным и немного избалованным мальчиком. Оставался – до тех пор, пока из-за дурацкого отравления его положили на обследование в больницу. Анализ за анализом, врач за врачом - и вот родителей, до той поры равнодушно относившихся к полу сына, уговорили сделать УЗИ – на всякий случай, как бы чего не вышло.
Новость о том, что он является омегой (простите? что?) четырнадцатилетний Вэйн воспринял едва ли не за приговор. Ему всегда казалось, что омегами могут быть только девочки. Все пояснения учителей он пропускал мимо ушей: не мог поверить, что пацаны-омеги – в большинстве своем, как говорила молва, слабые и тихие создания, действительно могут быть мужчинами, даже если между ног у них болтается то же самое, что и у него – да и на школу их было всего-то около двух десятков человек. Вэйн оказался девятнадцатым. Впрочем, родительские принятие и ласка быстро помогли ему смириться с этой новостью. Тогда он ещё не понимал, что для него будет значить паспортный пол, а дети в этой уютной, почти провинциальной школе, оказались совсем не жестокими и о новом статусе молодому омежке никто не напоминал.
Первая течка настигла Вэйнамонда в пятнадцать и тогда он сделал неприятное открытие номер один: это больно, черт возьми. В тот момент он ещё не знал, что сексуальное влечение останется для него всего лишь сухой строчкой из учебника. Учась переживать неприятные ощущения, он продолжал готовиться к поступлению, сдал экзамен на «Сертефикат-B», ходил в баскетбольный клуб, окончил старшую школу со специализацией по праву. Вэйн мечтал стать великим адвокатом: в своих фантазиях он рисовал, как будет изящно оговаривать соперников, вызывая восхищенные взгляды публики и находя выходы даже из самых неоднозначных ситуаций; будет признан героем без страха и упрека – реальность оказалась гораздо прозаичнее. На юридический факультет ГУДН его взяли без вопросов, хотя на специализации фыркали: «Омега? В уголовном праве? Невозможно». Тем не менее, Вэйнамонд настоял, поступил, и благополучно отучился первый год перед тем, как за отличную учебу смог получить место в университетском общежитии. После переезда пришлось найти себе подработку - гордость не позволяла ему и дальше сидеть на шее у родителей. Вылетев из отчего гнезда, Вэйн с удовольствием предался порокам беззаботной молодости: именно в кампусе он в первый раз пережил сцепку (спасибо хоть хватило ума принимать таблетки и не залететь), именно в кампусе начались его первые проблемы с восприятием себя.
Открытие номер два: с омегой никто не будет общаться, как с равным. Его под разными предлогами не брали в баскетбольный клуб, где в основном тусили альфы, преподаватели старательно отмахивались с «а, чего тебе, всё равно детей рожать будешь, не пригодится». Вэйн был неглуп. Два года ожесточенных конфликтов, когда он, избалованный домашний мальчик, пытался выгрызть себе место под солнцем, привели его к пониманию, что это отношение не изменится уже никогда. Открытием номер три стало то, что он действительно отличался от тех, кого считал нормальными людьми. С окончанием полового  созревания Креста стал замечать за собой всё больше противных маленьких черт, которые со временем переросли в настоящую катастрофу для его гордости. На последних курсах института он серьезно увлекся биологической стороной вопроса, изрядно поднаторев в этой теме. Там, где другие смирялись или уходили в бессмысленный и беспощадный бунт, Вэйнамонд разбирался. С годами, когда работа внештатным фотографом на полставки и бесперспективное обучение перестали удовлетворять его амбициям, он начал озлобляться всё больше.
К тому времени даже родители понимали, что это всё – не просто так. Ведомые жалостью, они предложили ему пройти гормональное лечение и удалить репродуктивную систему. Гордый Вэйн отказался от их помощи – которая съела бы все сбережения немолодого отца и оставила семью на грани бедности. Вместо этого ему подарили байк.
Рассудив, что свои проблемы надо решать самостоятельно – и последовательно, вместе с несколькими другими омегами он снял комнату в берлинском районе поскромнее. В полицию его всё-таки взяли, на роль «мальчика принеси-подай», но и это на тот момент было выходом.
Дальнейшая его жизнь была наполнена попытками адаптации. Вэйн тратил последние деньги на качалку и частные студии боевых искусств, которые должны были помочь ему увеличить уровень адреналина в крови, подсел на алкоголь успокаивавший его расшатанные нервы. Год спустя он понял, что денег не хватает – и, уже не питая никаких иллюзий относительно героизма стражей порядка и собственной великой роли рыцаря в белом плаще – начал втихую работать на желтую газетенку. Им требовались сплетни, грязные тайны и постыдные истории? Отлично, он их предоставлял. Наметанный глаз полицейского секретаря позволял находить самые интересные места и людей, хорошая камера фиксировала события, ему платили деньги. За несколько месяцев до двадцати пятилетия Вэйна умер дедушка, оставив отцу в наследство неплохую квартиру на умеренном расстоянии от берлинского полицейского управления; отец передал её Вэйну.
Примерно в тот же период, амбиции и усердие Вэйнамонда все-таки получили признание; он получил повышение, солидную премию, а главное – доступ к инсайдерской информации, на которую нашлось множество покупателей. С тех пор его жизнь превратилась в прогулку по острию ножа, но Вэйн не жалеет – ведь вместе с риском он получил доступ к источнику больших денег, источнику, который, однажды, если и не поможет ему вырваться из унизительного положения омеги, то хотя бы обеспечит богатую и комфортную жизнь. Однако…
Открытие номер четыре, не относящееся к половым трудностям: иногда наступает жопа. Для Вэйнамонда жопа наступила осенью 2015, в лице Мадары Мураками, который решил взять его за горло за излишне острый глаз и хорошие снимки. От расправы Вэйна спас только второй участник японской гоп-компании, решившей потрясти неудавшегося папарацци. Он швырнул ошалевшему Вэйну в лицо деньги (естественно, литературно выражаясь) и удалился восвояси. Кто же знал, что через какое-то время Ацуши Хаширама обратится к нему за решением уже своих вопросов, а потом Вэйн, чей цикл очень удачно совпал с циклом наглой японской морды, предложит ему свою компанию для… удовлетворения. С тех пор так и повелось: то ли любовники – насколько это определение подходит людям в их ситуации, то ли приятели, которые стараются как можно меньше интересоваться тем, что происходит друг с другом за пределами редких встреч. Всё, что Вэйнамонд уяснил для себя, это то, что этот человек связан с берлинским синдикатом – и честно говоря, Вэйна, который давно завязал с образом благородного героя, мало беспокоит этот факт. Ему всё равно за что его в конечном итоге вышибут из полиции: за сливы или за сексуальную связь с мафиози. А если не вышибут – тем лучше; по крайней мере, рыпаться на Ацуши Креста не собирается. В следующий раз он просто будет умнее и не даст себя поймать – и видят Боги, поимеет всех: и самодовольных альф, и полицейское начальство, и кривящих носы адвокатов и расфуфыренную мафию – всех, до кого дотянутся руки, хватит сил – иначе и не стоило бы начинать.

ОБ ИГРОКЕ

Отредактировано Vanamonde Cresta (9 января, 2016г. 18:52:05)