Эта ночь началась рано. Рано утром. Ровно в тот момент, когда Кирк уронил тяжелую голову на подушку и, лениво натянув на себя одеяло, погрузился в долгожданный сон. Откровенно говоря, все эти бессонные, нередко пьяные, ночи, бесчисленные и бессмысленные связи уже начали надоедать. Их назначением было вытащить Кирка из состояния апатии. Похоже, они со своей ролью справились. Впрочем, помогли ли они или время, на самом деле, сказать было сложно. Но то, что такое чудесное занятие позволяло уменьшить количество моментов, когда Кирк оставался один и снова погружался в свой депрессняк, было бесспорно. Ведь снова вылезать из него было тем тяжелее и неохотнее, чем дольше он длился. Вообще-то, парень и сейчас еще не знал, зачем пытается бороться и влачит столь жалкое существование. У него не было цели, не было кого-то, ради кого стоило снова стать живым. Даже самому себе он был не нужен. Но отчего-то уже хотелось жить дальше. Неизвестно как, неизвестно зачем, но хотелось.
Недолгий сон прервал стук в дверь его комнаты. Кирк открыл глаза, оторвав лицо от подушки, и взглянул на часы.
- Ну и кому, блядь, понадобилось меня будить так рано? Кому, вообще, понадобилось меня будить? Чертова тетка видела, как я пришел домой, так что нет нужды проверять, можно ли шуметь. Идиотка тупая, не доходит с сотого раза до нее! - парень вскочил с постели с явным намерением высказать родственнице все свои мысли на этот счет. Да, с ней он не церемонился. Сама это заслужила. Стоя в одних трусах, парень распахнул дверь, уже одним своим видом давая понять, что он не настроен на приятную беседу за чашечкой кофе. Но осекся на первом же слове, сбавив пыл, едва увидел, что постучала к нему не тетка, а господин Соллер, да еще и с дочкой на руках.
- Миша? Что-то случилось? - непривычно мягким голосом спросил Кирк молодого человека, потирая пальцами переносицу. - Опять Мария куролесит? - эта мысль заставила снова испытать прилив негодования, что незамедлительно отобразилось на его лице.
А она могла. Эта зарвавшаяся женщина умудрялась трепать Кирку нервы даже сейчас, когда на птичьих правах жила в квартире, по закону принадлежавшей ему. Тупая, алчная, ленивая баба оборзела настолько, что сдала его комнату какому-то омеге с ребенком, пока сам парень жил в другом месте. Ей не хватало средств? Да конечно, щас! Адам с лихвой обеспечивал жену покойного брата и ее сына увальня до самой своей смерти. Однако она не только умудрилась ничего не сберечь, но и успела промотать все деньги родителей Кирка, пока была его опекуншей. В гробу он видал таких опекунов. Так накой хрен ей понадобился квартирант? А чтобы дома нихрена не делать, вот зачем. Да еще и деньги драть за это.
Разумеется, Кирк был взбешен, обнаружив в своем доме какого-то левого чувака, о котором понятия не имел. Тогда он хотел только добраться до своей комнаты и замуроваться в кокон, который мог бы оградить его от окружающей действительности. Но нет, его комната была занята неизвестным. Тогда разгон, вместе с угрозой готовиться к бомжеванию, получили все. Ни попытки тетки возбухать, ни драка с братом, который очень зря ее затеял, ни плач ребенка напуганного неизвестного омеги - Кирка ничего не волновало. Ему была нужна его комната и полная тишина в квартире. Впрочем, совсем выгонять парнишку он не стал, заставив одного из родственничков в срочном порядке освободить комнату для квартиранта, а последнего быстренько в нее перебраться.
Через какое-то время, когда Кирк начал потихоньку выползать из своего вакуума, и встреча с ним перестала быть угрозой целостности организма, стало понятно, что дом обязан своим благополучным состоянием именно стараниям квартиранта. Да и сам он был довольно дружелюбным тихим парнем. Ребенок тоже особого беспокойства не доставлял. Но вот тетка, просравшая все бабло, которое доставалось ей просто так, и теперь вынужденная работать, рвала и метала. Хай вай, поднятый ею по поводу повышения квартплаты или скорейшего выселения, когда у Соллера и так были проблемы, чуть в очередной раз не вывел Кирка из себя. В тот раз он оборвал ее вопли заявлением, что квартирант может жить здесь и не платить, до тех пор, пока не найдет нормально оплачиваемую работу. А долг отдаст ему, а не женщине, которая в знак протеста могла бы просто свалить нахрен. Откровенно говоря, судьба Соллера, как и его деньги, тогда мало волновали парня. Он просто хотел, чтобы все заткнулись. Хотя, так ли уж сильно его не волновал первый пункт было тем еще вопросом. Кирку совершенно не хотелось, чтобы парень с маленьким ребенком оказался на улице, да еще и посреди зимы. А уж долг этот, тем более, был ему до лампочки, но так можно было и тетке нервы потрепать, и не дать повода Соллеру чувствовать себя слишком уж неуютно. Да и лишним стимулом это могло послужить для квартиранта. Другое дело, что это был один из тех случаев, когда признаваться в собственных мотивах Кирк не хотел даже самому себе. Люди с их проблемами, всегда были безразличны парню.
Возможно, пребывая в уверенности в этом своем безразличии, Кирк и не подозревал, что в это утро перед ним стоял как раз тот человек, который все последнее время привносил в его существование тот самый смысл, создававший необходимость жить.
Отредактировано Kirk Anderson (13 июля, 2016г. 21:42:47)