• ВНЕШНОСТЬ •
› рост/вес: 1.85/72
› цвет волос: серебристый блондин
› цвет глаз: темно-карие
› особые приметы: перчатки; снимает только в исключительных случаях

Киран - тот случай, когда несуразность скрадывается элегантностью. Он слишком высок, как для среднестатистического беты, жилист, узловат, рот большой, конечности длинные, весь обляпан плоскими родинками. Одна взгромоздилась над бровью. Этим телом он управляет с шармом принца-регента, галстуки, носки и трусы... простите, платки подбирает строго по цвету, в общем, позер, но позер очаровательный. До тех пор, пока не откроет рот. Но это уже другая история.
Волосы блондинисто-серебряные по наследству, забраны в прическу до плеч. Ногти ухоженные, кажется, он будет следить за ними, даже если поставят копать канавы. На обручальном пальце кольцо. Впрочем, всего этого не видно из-за перчаток, которые бета носит на публике с тех пор, как потерял жену. Тип экстравагантный, но и для такого каждый день в перчатках - немного слишком, причина кроется глубоко, объяснять ее Киран не хочет даже сам себе.
Всегда носит часы собственного производства, всегда разные: по-старинке на цепочке в кармане жилета, на запястье или встроенные в аксессуар, скажем, перстень.
Говорят, одна звезда эстрады спала, обернутая лишь в запах дорогих духов. Так вот это про Кирана, только, в отличие от кокетливой блондинки, он никого не соблазняет и даже не мыслит об этом уже третий год. Он отпугивает. Отпугивает собственный, генетический запах, пользуясь туалетной водой даже на ночь глядя, скрючивается нагим под одеялом, чтобы глубже пропитаться синтетической отдушкой, вытесняющей не столько ароматы, сколько воспоминания. О той женщине, которой больше нет в этой постели. Он тщательно пакует свое Я в дорогие парфюмы, перчатки, холодные полуулыбки, от которых киснет молоко, все это действует проверенно и эффективно.
Он рисует свой новый автопортрет с размеренностью механизма, умело стирая все, что было до.

• ХАРАКТЕР •

"Ко дню рождения Кирана Фергиссона. Остроумного собеседника, надежного партнера, замечательного друга”, выгравировано на массивных каминных часах, единственных в доме часового мастера Фергиссона, авторство которых принадлежит не ему. Подарок, как можно догадаться. От друга, что еще более очевидно.
Как-то корреспондент, ужом втиснувшийся за интервью, поинтересовался, кто же таинственный даритель и что значат для господина Фергиссона эти слова.
"Пафосный бред", - Трогательно пояснил интервьюант. - "От бывшего коллеги. Давно хотел их выкинуть. Вы из издания для тугоумных? Если все вопросы будут такими же содержательными, можете убираться вон."
С тех пор корреспонденты не горят желанием здесь появляться. Говорят, в одного хозяин даже запустил ботинком.
А часы до сих пор стоят.

Зачем они ему, в самом деле, сдались на видном месте? Зачем чурбану слова, с ним совершенно не вяжущиеся, явно не искренние? Остроумный? Скорее ядовито-саркастичный. Надежный? Спросите его соседей, никто не доверит ему даже кошку, возможно, все дело в том, что с соседями мистер Фергиссон здоровается под настроение по четным понедельникам. Замечательный? О, единственный в своем роде. Волшебный! Банковские служащие и сотрудники магазинов при его появлении волшебным образом излечиваются от лени, слепоты и глухоты, и начинают бегать под четкие, въедливые команды, как ошпаренные. Фергиссон - владелец знаменитого бренда, тем не менее он нечасто появляется на публике, предпочитая жизнь затворника, но те, кто его знают или имеют несчастье на него работать, слова о нем доброго не скажут. Он известен педантством и придирчивостью к каждой мелочи, любит порядок во всем, а особо регулярно любит мозги своим подчиненным. Ни один личный помощник не задерживался рядом более двух месяцев, они сбегают, а дурная слава бежит впереди них, так что в последнее время тиран правит своим королевством в одиночку.
Хуже, чем к людям, Фергиссон придирчив только к внешнему виду, своему и чужому в равной степени. Обладает безупречным вкусом, это что-то встроенное под кожу и в психику, на уровне инстинкта: выглядеть в домашней рубашке как на дорогой фотосессии. Дизайн своих самых узнаваемых часов, ставших иконой стиля для ценителей, начертил за завтраком на салфетке. Сомнительное достоинство, если честно. "Какой элегантный джентльмен", думают, завидев его; "Что за мудак", цокают языком, перекинувшись с этим джентльменом парой слов.
Он пьет только эспрессо и только за завтраком. Не жертвует на благотворительность ни кредита. Прямолинеен до грубости. Не из злости - от безразличия. Яда в его словах хватило бы на отравление половины Лондона (шутка с долей правды). Единственные, кого этот сухарь способен любить - часовые механизмы; а также лелеять их, говорить с ними, читать им стихи... (правда без доли шутки). С детьми, стариками и женщинами (особенно женщинами) любезен не больше, чем с остальными. Чтобы вести с ним конструктивную беседу, нужна выдержка хорошего коньяка, иммунитет к колкостям и, желательно, оберег в кармане - от порчи настроения; впрочем, если собеседника Фергиссон каким-то чудом возводит на одну ступеньку с непревзойденным собой, особенно в разговоре о работе, за желчью проглядывает в общем-то образованный и умный человек. С ним можно общаться. Нельзя назвать это общение приятным.

А ведь посвящение на каминных часах не вранье. Вот в чем загвоздка.
Их подарил Федерико Лоретти, скульптор, действительно коллега. Действительно партнер. В самом деле друг. С тем Кираном Фергиссоном, в прошлом н-ной давности, можно было дружить. Годы меняют людей, однако в случае с Кираном перемена была стремительной, подобно злокачественной болезни. У болезни есть имя: смерть жены. В 2013м умерла Регина Фергиссон. С ее уходом не стало и мужа - такого, каким он был раньше. Не стало гостеприимных барбекю на заднем дворе, оживленных полемик, которые он часто заводил о политике и искусстве. Бодрой суеты по утрам, улыбки "как у лягушонка", говорила Регина, широкой, неуклюжей, солнечной. Воскресных поездок на велосипеде, дурачеств (о да, мистер Фергиссон когда-то мог заляпать свой шелковый жилет грязью и мир не переворачивался), биения пульса под кожей тоже не стало. Фергиссон весь теперь отливает холодным, матовым блеском человека, который уже мумифицирован, но в саркофаг ложиться не спешит.
Какой саркофаг? Работа, работа, сутками работа!

Работает только ум и, механически, руки. Внутренние часы мастера сломаны, починке, согласно его экспертному мнению, не подлежат.

• БИОГРАФИЯ •

Биография мастера полна страстей и при этом банальна. Родился в 84 году в Лондоне. В семье (до окончания школы ее составляли отец, мать и ее многочисленные родственники) всегда была некая тайна, в которую ребенка не посвящали. Папа почему-то носил фамилию жены, Бенуа, хотя в других семьях было наоборот. Мистер Бенуа презирал часовые механизмы любой конструкции, называя их пережитком прошлого, безвкусицей либо выпендрежем для миллионеров - в зависимости от стоимости критикуемого объекта.
Часы перестали быть необходимым предметом современности, в этом он был прав. Люди продолжают их носить по сей день или держать дома как стильный аксессуар, как коммуникатор, стилизованный под часы, как подтверждение статуса. Нынешние гаджеты способны удаленно вести бизнес и фиксировать состояние здоровья за доли секунды…
И все же необходимость отсчитывать минуты технический прогресс отменить не смог.

1996. В средней школе Киран наткнулся на странную тетку, которая запричитала "Такой взрослый стал, вылитый Бенджамин!", а затем сунула ему бумажку с телефоном и адресом, куда настоятельно советовала сходить. Ни с какими сектами парень связываться не собирался, но дома из любопытства забил контакты в поисковик. Вместо ожидаемого братства надежды или типа того получив координаты особняка, известного своими старинными часами на крыше. В доме проживал владелец династического бизнеса "Фергиссон", Бенджамин Фергиссон, фирма которого с 1713 года занималась выпуском часов ручной работы, и, судя по каталогу на веб-сайте, с тех пор не сильно что поменялось. Понты для богатых, как сказал бы отец: часы, что делались вручную до последнего завитка, имели механическое (серьезно?) устройство, никакой операционной системы, никаких голограмм. Металл, стекло, шестеренки и десятки тысяч кредитов за изделие.
"Оставьте цифровые технологии компьютерам. Мы позаботимся о том, что нельзя оценить в гигабайтах. Семья. Традиции. Характер. Фергиссон.", вещал слоган.
"Мило", подумал двенадцатилетний Киран, и углубился в онлайн-стрелялку.
Прошло пару месяцев, прежде, чем он набрался храбрости позвонить по номеру на бумажке, хотя два плюс два сложил давно и все-все понял. Не нужно иметь супер ай кью, чтобы догадаться: богач - его родственник. Просто Киран не был уверен, что этот родственник ему нужен.

Бенджамин Фергиссон оказался его родным дедом, с которым отец рассорился когда-то громко, с хлопаньем дверьми и затаенной обидой. Спорщики не сошлись в вопросе продолжения семейного бизнеса. Отец не хотел продолжать, дед, суровый медведеподобный альфа, угрожал ультиматумом. С тех пор они больше не общались.
"Оба - упрямые бараны, особенно вы, мистер", сказал Киран, услышав эту историю от Фергиссона, когда его, после телефонного звонка, пригласили на чай. "Вы старше, должны были повести себя дипломатичнее".
При этих словах домработница в панике разбила чашку (именно она тогда узнала его на улице из-за внешнего сходства с хозяином): альфа, похоже, имел крутой нрав. Но дед хлопнул его по плечу.
"Уж какой есть", усмехнулся он уголками глаз. "И ты, мальчик мой, наследник этого зверинца."
"Я ничего не понимаю в часах", поморщился Киран.
"Значит, самое время показать тебе мастерскую. Заглянешь?"
Дед напряженно ждал ответа. В эту минуту он походил на натянутый пружиной механизм с секретом, опасный, таящий в себе абсолютно чужой мир, от которого все еще можно было отказаться. Как сделал его отец.
И Киран кивнул: "Показывай."

Он приходил на чай все чаще, а заканчивалось тем, что часами торчал в мастерской в подвале, наблюдая, как работает Бенджамин. Соединять винты и шестеренки огромными ручищами казалось невозможным, но этот массивный человек управлялся с ними так ловко, что нельзя было не восхититься. Дед объяснил: эта мастерская для особых частных заказов, есть еще цех, в котором нанятые профессионалы под его руководством собирают стандартные модели. Он разрешил называть себя Бен и знал много увлекательных историй.
Киран, конечно, понимал, что его заманивают, как ребенка конфетой, что он последняя надежда старика, что бизнес без наследника заглохнет, ибо на любые предложения о продаже исконно семейного дела консерватор Фергиссон рычал так, что дрожали стекла. Тем не менее мальчику нравилось здесь. Нравилась прямота альфы - Бен не юлил и не заискивал, мог рявкнуть, как на остальных, но по-своему неуклюже любил единственного внука, которого внезапно приобрел, своего Карó, как он по-домашнему переиначивал имя; это чувствовалось, это не подделаешь, не сфальшивишь. Кирану нравились честные люди, а теперь еще и терпкие запахи мастерской, покой и волшебство, которые здесь царили, в отличие от жизни с вечно усталыми и нервными родителями.
2001. После выпуска он подал документы в инженерный техникум вместо медицинского, куда его готовили, и объявил, что переезжает жить к дедушке, а также берет его фамилию. Вернее, возвращает свою. Начавшийся было скандал так и не набрал силы: Киран напомнил отцу, что вот сейчас он ведет себя в точности, как когда-то дед, запрещая сыну решать по-своему. И раз уж такая согласованность нарисовалась после долгих лет вражды, не пора ли им с Беном мириться?
Он уже тогда был едким, но рассудительным малым.

Мириться отец был не готов, упрямство - проклятие всего семейства.
2006. Он явился спустя годы, когда дед умирал. Киран не знал, о чем они говорили, это касалось только их двоих. У него была своя ноша: фирма с миллионным оборотом и, как оказалось, неэффективным управлением. Деда больше интересовали его шедевры, чем цифры и бумажки, он был фанатом своего дела, творцом, талантливым инженером, но так себе управленцем, доверяя большую часть работы директорам. Директоров все устраивало, новоприбывшего наследника - нет, он задавал неудобные вопросы, скажем, комфортно ли господам руководителям в креслах, давно принявших форму зада, чем очень их расстроил. Господа посовещались и решили, а зачем им вообще такой наследник.
Еще поминки не справили, Фергиссона-младшего атаковали с предложениями о продаже доли другим акционерам, при ближайшем рассмотрении аффилированным либо с руководством, либо с конкурентами. На деньги, которые они давали, можно было безбедно прожить ближайшие лет тридцать, плюя в потолок. Совет директоров настойчиво намекал, что предложение выгодное, при этом не обязательно уходить от дел, он может продолжать работу в мастерской бла-бла. Ко всем бедам оказалось, что жирный куш с прибыли отсчитывается криминальным авторитетам в обмен на спокойную жизнь, отказаться от этой услуги было можно, но с бонусом в виде поломанных конечностей и потерей фирмы. Это была не угроза, нацеленная конкретно на его бизнес; это, как выяснилось, был краешек системы, на которую такой щенок, как он, не мог даже скалиться, не то, что надкусить. Он плюнул и согласился. Упрямый, но не идиот.
При том 22-летнего юнца, недавно закончившего вышку, никто не воспринимал всерьез. Кирану самому было страшно до подкосившихся коленок лезть с головой в омут, к которому дед его и подготовить-то толком не успел, преждевременно уйдя с инфарктом. Он одновременно тосковал по ставшему близким человеку и ругал его, на чем свет. Все лучше, чем плакать. На особо витиеватых пассажах представлял, как хитро ухмыляется Бенджамин с того света, мол, справишься, не ной! Представлял плотно сжатые губы отца. Он не собирался радовать мистера Бенуа провалом, он собирался сделать так, чтобы отец пожалел, что когда-то отрекся от Фергиссонов.
Все же фамильное упрямство не всегда приносило беды. "Семья, традиции, характер".

2006-2007. Следующий год Киран мог охарактеризовать коротко: звездец. Он заочно получал второе образование, юридическое. Ругался с руководством, наказывал попытки бунта на корабле, стопочкой складывал судебные иски на свое имя, выбрасывал незнакомых несовершеннолетних омег из своей постели и скрытые камеры из углов: лишить его наследства пытались весело, задорно и все кому не лень. Нити, за которые его дергали, вели либо к конкурентам, учуявшим в ситуации выгоду, либо к недовольным инсайдерам. Опыта не хватало, стойкости тоже, помогали немногочисленные союзники и не в последнюю очередь - деньги. В этом цирке едва ли удавалось выкроить время для работы с механизмами. Рейтинг компании стремительно падал, принц, которого мало кто хотел видеть королем, балансировал над пропастью и хваленое упрямство переставало быть достаточным балансом.
2007. Киран сорвался, когда оно совсем истаяло, приступ был сплошным мутным беспамятством. Очнулся в соседнем квартале, на окраине Берлина. В разбитой машине, с похмельной башкой, мерзким вкусом во рту (не хотелось думать, откуда он) и датой на часах, которую не узнавал.
- Классные часы. Помощь нужна? - Спросил девичий голос откуда-то сверху, стало быть, с небес.
Он сорвался, но упал в руки ангела. Ангел представился Региной.

Вместе с Региной, предприимчивой девушкой-бетой с неиссякаемым запасом уверенности в завтрашнем дне, в его жизнь, как по кармическим законам, стали притягиваться другие хорошие вещи. Она оказалась - вот это сюрприз! - секретарем топ-модели и миллионера Юмэми Аосикая, неприглядную изнанку бизнеса знала не по наслышке и, как никто, понимала, через что юному бизнесмену приходится пройти. Он влюбился без памяти, мотался к ней в Берлин каждые выходные, а в перерывах с удвоенной силой размахивал знаменами на своем поле боя, примеряя роль то безжалостного варвара, то мудрого завоевателя. Рейдеры и прочая шушера, видя, что наивный мальчик не так наивен на пробу, как хотелось бы, отступили.
2008. Затишьем он тут же воспользовался, запустив процесс перевода фирмы на юридический, а затем и физический адрес в Берлин. Волокита была сродни переселению народов, но там его ждала Регина с обручальным кольцом на пальце, его обручальным кольцом. Разве транспортировка сотни станков и оформление тысячи бумажек могли остановить человека, влюбленного до потери мозгов?
2009. Когда строгие силуэты Берлина стали привычными, а Киран наконец-то дорвался до ковыряния в любимых ходиках, среди знакомых нарисовался некто Федерико. Альфа и начинающий скульптор, он выуживал креативные идеи, словно фокусник яркие платки - они сыпались из него пачками. Приятельство переросло в дружбу, дружба - в совместную работу над дизайном новых коллекций. Поскольку девизом фирмы и главной темой маркетинга был отказ от цифровых технологий, Федерико придумал лепить предварительные макеты из гипса, облегчив работу без 3D принтера. Он придумал еще миллион полезных штук, вытаскивал Кирана за шкирку, когда тот начинал пускать корни на рабочем месте, таскал за собой влюбленную парочку по всем уголкам мира и, наконец, был шафером на их с Региной свадьбе. Вызнал подкупно-обманными методами (за свежие круассаны, перед которыми Киран терял бдительность) юношеское прозвище друга, слил шпионскую инфу Регине, с тех пор Киран для них был Карó и не иначе.
Ох уж этот Каро.
Он был горяч, но последователен, брался за любую задачу так же, как строгал свои часики: нудно и упорно до зубной боли, сначала моделируя, затем шлифуя до совершенства. И не важно, на кону покупка телевизора или будущее фирмы. Как-то был спор, по условиям проигравший Каро обещал маркировать собственным прозвищем все часы, выходившие из-под его станков. Пошутили и разошлись, никто в здравом уме не ждал подобной кабалы, но Каро дал слово! Каро любил удивлять, Каро принял вызов, в голове у него, как всегда, крутились свои шестеренки, не подчиняющися законам разумного. На мастера не действовала гравитация, когда эти шестеренки начинали работать, он взял и выполнил условие. Проведя сложную маркетинговую программу, превратившую дурость в рекламный ход. “Хочу оставить свой след в истории “Фергиссон””, сиял он улыбкой и фингалом, подаренным Федерико, потому что прихоть могла стоить репутации: никаких автографов, тем более уменьшительных, принятых в домашнем кругу, его предшественники на изделиях не оставляли, половина же клиентов были людьми твердых взглядов и фривольностей не понимали. Но - “семья, традиции”. Разве не за этим они покупали его ретро-механику в 21 веке?
Железный аргумент, который мог не сработать, когда на кону имидж, утоптанный веками.

В общем, временами Фергиссон превращался в того еще твердолобого засранца, но рядом были друг и жена, которые любили его таким. Кто же знал, что их таймер давно тикает обратным отсчетом: тик-так.
Они шутили, что в семье их трое, и все трое были неприлично, глупо счастливы до пьяной июльской ночи, когда проснулись в окружении пустых бутылок шампанского в одной постели. С тех пор все пошло наперекосяк. Девушка залетела. Киран со своей буйной головой не знал, кого ревновать, и требовал тест днк. Рико повторял, что он дурак. После очередной ссоры Регина собрала вещи и уехала, пообещав не возвращаться, пока они не перестанут мериться инструментами.

2013. Роды не перенесла ни она, ни ребенок: патология, осложнение, не уследили.

После, стоя между свежезасыпанной могилой жены и уходящим Федерико, что сердито катил за собой чемодан, Киран не окликнул его. Упрямство - проклятие Фергиссонов.

ОБ ИГРОКЕ

Отредактировано Keeran Ferghisson (20 ноября, 2016г. 20:42:08)