[AVA]http://img-fotki.yandex.ru/get/9317/122263170.19a/0_2883e2_fd6e843c_XXXL.png
[/AVA]

Идею выбраться в Берлин Патриция вынашивала долго. Вспомнить и найти в сети адрес и дорогу к тому самому колумбарию, где похоронен Альфонсо Савьерра, было делом нескольких минут. а вот собраться и доехать… Признать, что посетить могилу отца – это важная, но долго игнорируемая ею часть дочернего долга… На это потребовалось значительно больше времени. Она размышляла несколько месяцев, откладывая и раздумывая, пока, как обычно внезапно, не наступил сентябрь. Она любила этот месяц больше других, больше изнуряющей летней жары и зимней стужи и уж тем более слякоти и сырости ранней весны и поздней осени. Любила бы даже сильнее начала лета, если бы именно на сентябрь не выпадала дата дикого в своей беспощадности убийства отца. День, перевернувший её жизнь, который она изо всех сил пыталась забыть, игнорировать много лет.
Но именно в этом сентябре однажды сказанные Малкольмом слова о том, что в прошлом важно всё, без прошлого не было бы настоящего и будущего, в том числе и их с нею встречи, обрели ещё один смысл и помогли решиться окончательно. Вообще, почти за год сложившихся отношений Мэл многое расставил по местам и в её жизни, и в голове, хотя Патриции раньше казалось, что всё и так на месте и более чем в порядке. Но трепетное отношение альфы к семье и семейным ценностям, которое у Борджа было частью натуры, его внутренней сутью, не могло на неё не повлиять.
И вот сегодня она решилась. Посмотрела на календарь и поняла, что пора. День был не жарким, но уютно тёплым, солнечным – бархатный сезон, самое время для длительных прогулок. Даже если ты едешь в Берлинский квартал, квартал деловых и строгих правил.
Она отменила свой приезд в «Монэ» и надела чёрное. По традиции, хотя именно традиций всегда стремилась избегать. Облегающее, до колена черное платье и легкую чёрную шляпу с широкими полями. Смешно, право, последний раз чёрное она надевала на похороны отца шестнадцать лет назад – ей самой тогда было почти  шестнадцать. Своеобразный юбилей.
Малкольму говорить ничего не стала, только оставила сообщение, что уехала по делам, к вечеру будет – у него шёл какой-то важный, изматывающий процесс, незачем отвлекать по пустякам.
Что происходящее не пустяки, она поняла тогда, когда поставила темно-фиолетовые гладиолусы на пол под вычурной и позолоченной ячейкой в среднем ярусе многоярусной стены  колумбария с надписью «Альфонсо Савьерра. 1956-2000».
Под ложечкой ёкнуло, холодной улиткой что-то шевельнулось в животе. Цифра с тремя нулями оживила в памяти не только события того года, но и всех предыдущих. Их нелепых, странных отношений с отцом, постоянного противостояния с матерью и своего собственного непонятного  статуса между ними обоими. Постояв несколько минут молча, Патриция поняла, что сказать отцу ей нечего. Ни «прости, пап», ни «папа, спасибо» даже про себя она произнести была не в состоянии. Они при жизни никогда нормально не разговаривали, ничего не изменилось и после смерти. Столько лет прошло, а в ней, оказывается, до сих пор жив целый клубок из горечи, непонимания, претензий и обиды  на родителей. Наверное, именно поэтому она и не хотела все эти годы здесь появляться.
Да, до отношения Мэла к подобному ей ещё явно расти и расти.
Патриция вышла из колумбария и решила пройтись пешком. Новый водитель – крепкий, разговорчивый и улыбчивый Андрэа, бета из бывших спортсменов, рекомендованный Малкольмом – ждал в автокаре на парковке. Ничего, подождёт ещё, возвращаться в Римо-Париж в таком душевном раздрае ей совершенно не хотелось.
Она прошла улицу Отто фон Бисмарка почти до конца и повернула на Унтер-ден-Линден. Подчёркнуто строгие, официальные, давящие своей сутью улицы Берлина успокоению не способствовали. Патриция посматривала на витрины дорогих магазинов и вывески не менее дорогих ресторанов и понимала, что не хочет, просто не сможет сейчас находиться в обстановке, где каждый её жест будут оценивать на статус и платёжеспособность, а обслуга будет держать себя не хуже дворецких. Хотелось уюта и покоя, а не официоза. И тут, внезапно и очень кстати до нее дошёл запах свежей выпечки и кофе. Патриция огляделась в поисках возможного источника и наткнулась взглядом на вывеску. Кафе «Кёрли». На витрине свежая сдоба, выпечка в лучших старых земных немецких традициях, пампушки и плюшки, пирожные и тортики… Кажется, запах шёл именно оттуда, и Патриция поняла, что голодна. И, пожалуй, она не прочь перекусить именно в этом кафе. Она кивнула себе самой, развернулась и, пойдя, толкнула деревянную дверь.
Внутри тоже оказалось весьма и весьма уютно, пусть помещение и было небольшим. Негромко играл блюз. Яркий солнечный свет выгодно приглушался плотными шторами. Посетителей среди буднего рабочего дня было не очень много – завтрак прошёл, до бизнес-ланча еще пара часов.  То, что ей сейчас нужно. Патриция прошла, выбрала небольшой столик на двоих возле окна и опустилась в мягкое кресло, скинув перед этим на второе кресло легкое, молочно-бежевое пончо.

Отредактировано Patricia Ciesa (19 января, 2017г. 01:05:10)

[AVA]http://img-fotki.yandex.ru/get/9317/122263170.19a/0_2883e2_fd6e843c_XXXL.png
[/AVA]

Сев, Патриция тут же отвернулась к окну, зная, что официант вскоре принесет и оставит на столике меню – она потом подумает, что выбрать. Сейчас вид из окна почему-то снова вернул её мысли в колумбарий. Даже солнце, в обычное время радовавшее, сейчас освещало улицу недостаточно ярко для того, чтобы отвлечь Патрицию от задумчивой легкой подавленности. Она старалась не думать ни о чём и обдумать слишком многое – и явно с процессом не справлялась. Ей не понравилась своя реакция на посещение могилы отца.  Не нравился осадок, поднявшийся из глубины души, и заполнивший её мутными и противоречивыми чувствами. Не  устраивало разочарование в самой себе – надо же, она думала, что стала сильнее за эти годы, а вот поди ж ты, расстроена, словно маленькая девочка, получившая не тот подарок на Рождество. Не нравились ожившие воспоминания и собственное нежелание ничего анализировать: совершенно не хотелось ничего переживать по второму кругу. Ни по какому кругу не хотелось влезать в шкуру себя тогдашней и думать, что и как могло быть по-другому. И принять всё как есть, то, что уже давным-давно произошло, прошло и быльем поросло, Патриция тоже  не могла… Наверное, всё же зря она поехала одна, без Малкольма. Он сейчас заговорил бы её, отвлёк своими любимыми французскими словечками, которые в начале их знакомства так раздражали, пока она не поняла, что это просто любимая привычка. Смеялся бы и подтрунивал над ней, пока  она дулась и злилась бы на его якобы непонимание ситуации,  и в конце концов, увез бы куда-нибудь,  отвлек настолько, что она смогла бы посмотреть на произошедшее спокойно и со стороны… Да, Малкольма явно не хватало сейчас.
«Всё-таки, ненавижу Берлин, – с истинно женской логикой констатировала для себя Патриция, пробежав ещё раз глазами по зданиям на противоположной стороне улицы. – Аби что ли позвонить? Вдруг найдёт для меня минутку».
Она отвернулась от окна, чтобы достать коммуникатор и тут заметила на своём столике небольшую, стилизованную под старину книжицу-меню – приятная темная рифленая поверхность под кожу – и… даже не увидела, а почувствовала рядом присутствие. Мята и апельсин. Слишком заметный запах даже на фоне вкуснейших запахов выпечки.
Патриция подняла глаза. Из-за широких полей шляпы, которую она пока не сняла, пришлось поднять голову выше, чтобы увидеть того, кто стоит рядом. Хотя, скользнув взглядом по униформе и белому переднику, и так поняла – официант. Она чуть прищурилась, глядя на парня: яркие волосы, карие глаза… Тот улыбался. Вежливо, ничего неприличного, но радость и приподнятое настроение лучились и в глазах, и в улыбке. Патриция чуть втянула носом воздух -  да, это его запах,  парень явно омега. Молодой, жизнерадостный омега. Ну надо же. 
Он что-то спросил, вряд ли остался бы стоять рядом просто так, но Патриция была слишком занята своими мыслями, чтобы услышать. Скорее всего, предложил помощь? Патриция чуть нахмурилась и выцепила из слуховой переферийной памяти «…мне подойти позже?..» и отрицательно качнула головой.  Паузу, позволив себе уж слишком откровенно рассматривать парня, она неприлично затянула, но извиняться было поздно. К тому же, нечасто ей встречались официанты, которые не стремились слиться с обстановкой, оставаясь максимально нейтральными, серыми и безликими, а просто лучились энергией, энтузиазмом, веселостью и готовностью всем этим поделиться – как вот этот рядом стоящий омега. Потому она нашла в себе силы слегка ему улыбнуться в ответ –  глазами, на настоящую улыбку сейчас не было сил, и вступить, пусть и ничего не значащий, в рамках «клиент-официант», вежливый разговор.
- Я сегодня немного… рассеяна. К тому же, впервые у вас в кафе. Может быть, вы мне что-нибудь порекомендуете?

Отредактировано Patricia Ciesa (19 января, 2017г. 01:12:03)

[AVA]http://img-fotki.yandex.ru/get/9317/122263170.19a/0_2883e2_fd6e843c_XXXL.png
[/AVA]

Она ожидала, что парень просто поможет ей сориентироваться в меню, но он пошёл дальше – учтиво перехватил инициативу и взял выбор на себя. Патриция сначала удивилась, но потом согласно кивнула – действительно, почему бы и нет? Пусть предложит то, что ему кажется подходящим. Вдруг ей понравится?
Патриция слегка откинулась в мягком кресле, проводила молодого человека взглядом за стойку с чаями и некоторое время наблюдала за его плавными движениями. Он словно выполнял какой-то ритуал или танец – и делал это не только профессионально, но и с видимым удовольствием. Интересный парень. Очарование этого кафе явно не только в уютном интерьере, сладостях и выпечке.
Она чуть улыбнулась этой мысли и открыла меню. Полистала тонкие пластиковые разноцветные страницы и поняла, что хотелось всего и сразу, от эклера до ватрушек и чизкейка, но одной выбирать как-то… скучно. Может, стоит попробовать и этот выбор переложить на общительного официанта? Ей показалось, он совсем не против.
Пока чай заваривался, Патриция отправила пару сообщений – Абисс и Андрэа. Если подруга свободна, то позвонит сама, а водитель должен знать, что она на Унтер-ден-Линден и он потребуется ей примерно через час.
Она окинула взглядом кафе – посетителей не прибавилось. Пара пожилых и солидных берлинцев беседовали неспешно за кофе в нескольких столиках от нее, молодая парочка в самом затемненном углу была увлечена не столько пирожными и напитками, сколько друг другом. Ещё пара столиков была занята одинокими мужчинами, по виду студентами или школьниками. Патриция не хотела больше смотреть на улицу, а потому откинулась в кресле и закрыла глаза, слушая музыку. Да, вот так значительно лучше.
Тихо стукнул о столешницу аккуратно поставленный поднос, и Патриция заинтересованно открыла глаза и выпрямилась. Зелёный с жасмином? Ну что ж, не оригинально, зато от души. Особенно если судить по тому, что парень принялся рассказывать дальше, поясняя свой выбор. Она выслушала внимательно все его пояснения, а потом и пожелания о принятии правильного решения, настоящей улыбке и глупой вежливости. Он снова удивил её. Значит, ему заметно, что с ней что-то не в порядке? Интересно, он ко всем такое внимание проявляет? Если бы он был хотя бы бетой, она решила бы, что парень пытается за ней ухаживать. Но он был омегой. Пусть мужчиной – невысоким, ладным и стройным, – но  омегой. А потому, вариант с ухаживанием отменялся. Это хорошо. Значит, просто можно будет поговорить, а это кстати.
- Благодарю за чай, Даниэль. Зелёный с жасмином – один из моих любимых, вы угадали. – Она не смогла не кивнуть и слегка улыбнуться в ответ на его искреннюю улыбку. Пусть немного устало, но улыбнуться.  – И за пожелания тоже спасибо. Прошлое невозможно изменить, но можно поменять своё отношение к нему, верно? Так говорят… Но это не всегда просто. Впрочем… - Патриция сцепила пальцы в замок. –  Думаю, у меня получится. - Рассказывать о себе незнакомому, пусть очень симпатичному и располагающему к себе официанту в её планы не входило. -  Что до глупой вежливости….  Знаете, Даниэль, мне кажется, что иногда только умение быть вежливым и отличает нас от зверей. И альфам и омегам это известно больше чем другим,  не понаслышке. Вам так не кажется? – Она заглянула парню в глаза. Он слушал. Чем опять её удивил. – Но не могу не признать, что вежливость бывает и чрезмерной, за ней можно спрятать и равнодушие, и безразличие, и нелюбовь к людям… Это долгая тема. Я с удовольствием бы продолжила её с вами, пригласив посидеть со мной, но, думаю, ваши правила это запрещают. А потому –  да, помогите мне ещё раз и выберите десерт к этому чаю. На свое усмотрение, пожалуйста.
И Патриция снова чуть улыбнулась. Она действительно хотела бы посидеть и поговорить, чтобы понять, найти источник той радости, которой в парне было так много, что он мог делиться ею с окружающими. Интересно. Очень. Она такой никогда не была.

[AVA]http://img-fotki.yandex.ru/get/9317/122263170.19a/0_2883e2_fd6e843c_XXXL.png
[/AVA]

Это было приятной неожиданностью, что Даниэль, оглядев зал, присел к ней  за столик. Взаимная приязнь, возникшая как-то сразу,  согрела и решительно отодвинула на задний план невесёлые мысли. Да-да, конечно она понимает, что он на работе, кивнула она и принялась, слушая дальше, неторопливо и аккуратно рассматривать его.  Светло-карие глаза и яркие волосы, мягкие и аккуратные черты лица, ухожен, аккуратен, за собой следит, хотя довольно молод – ему ведь едва за двадцать, скорее всего. Парень был похож на студента из обеспеченной семьи. Но тогда что он делает в этом кафе?
-Иногда мне кажется, что в животных сострадания куда больше чем в некоторых вежливых людях.
Когда Даниэль произнёс эту фразу, она слегка прищурилась – а он ведь не понаслышке знает, о чём говорит. Личный опыт? Неудачные отношения? Семья? И дело ведь совсем не в работе, хотя она прекрасно понимала, что сталкиваться официанту приходится с очень разными людьми. О вежливости, прячущей за собой надменность и эгоизм, она тоже много чего знала, сталкивалась не единожды – профессия и сцена обязывали. И это действительно была не та тема, которую стоило затрагивать и хотелось обсуждать.
- Не будем говорить об излишней вежливости, за ней, как правило, мы прячем свои слабости, равнодушие и нежелание общаться с людьми, - согласилась она и чуть улыбнулась на слова о чудесном дне. Нет, право, он ей нравится, этот омега, и его оптимизм нравится тоже.
- Давно вы работаете здесь, Даниэль? – поинтересовалась она прежде, чем он развернул к ней меню и принялся рассказывать о десертах. Она следила за пальцами, скользящими по красивым объемным картинкам, не забывая послеживать за выражением его лица – он явно любил и эти свои десерты, и вот это кафе, и профессию. Человек на своем месте не может не радовать, а радость заразительна. – Тогда мне брау...кх..Тот, что вы назвали вторым, не могу повторить, – тихо засмеялась она, – вы так аппетитно рассказываете, что очень хочется попробовать. А ещё… Вы любите муссы? Тогда, пожалуй, апельсиновый. И, если вы не против, расскажите мне потом, как начали здесь работать.
Пусть Даниэль успеет подумать, прежде чем решить отвечать или нет. Наверное, это действительно правильно: поговорить с тем, кто не прочь – что-то рассказать, услышать интересное в ответ. Незнакомому человеку гораздо проще раскрыться. Так говорят. Вот она и попробует. И всё же, он очень красиво двигается – проводила Патриция взглядом вновь отошедшего официанта – пластика, которая даётся далеко не всем омегам . Танцы? Надо будет обязательно спросить.

Отредактировано Patricia Ciesa (26 января, 2017г. 18:32:26)

[AVA]http://img-fotki.yandex.ru/get/9317/122263170.19a/0_2883e2_fd6e843c_XXXL.png
[/AVA]

На слова об искренней вежливости она кивнула – кто же спорит с непреложной истиной?  Уже давно ясно, что вежливость – скорее обязанность, нежели добрая воля, а многие атрибуты вежливости – откровенная, заезженная ложь.  Говорить об этом можно долго, но стоит ли? И, проводив омегу глазами, подумала о том, что искренность, пожалуй, одна из самых больших ценностей в этом мире. Которую позволить себе могут далеко не все и не всегда, уж она-то знает…
А всё же, что за история стоит у него за плечами? Очень и очень непростая история, если принять во внимание не по годам серьезные суждения и любовь к жизни,  которые у парня через край выливались. Ничего, она подождет и будет внимательной собеседницей, если он решится рассказать.
Воспоминанием юности, теперь смешным и нелепым, всплыли регулярные нудные лекции матери о вежливости, её цитаты из Сервантеса и прочих писателей древности – о, сейчас она точно нашлась бы, что возразить! – и Патриция усмехнулась и тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли. И наткнулась на заинтересованный взгляд бармена, о чем-то тихо переговаривающегося с Даниэлем. О ней, вероятно. Смотрит оценивающе, альфа, даже с такого расстояния понятно. Патриция с секунду не отводила глаз, а потом равнодушно-спокойно перевела взгляд на Даниэля и снова залюбовалась его плавной грацией. Если этот альфа захочет приблизиться, то метка Малкольма, оставленная не так давно и спрятанная под газовым легким шарфом, всё объяснит. Мало кто может тягаться по силе с Борджа, но об этом и знать не обязательно – запах все расскажет.
Пока омега не вернулся – сняла шляпу и перчатки, так будет гораздо удобнее разговаривать.  А когда Даниэль принес заказ и сел, прежде чем он заговорил, Патриция поставила перед ним свой апельсиновый мусс и улыбнулась:
- Это вам, угощайтесь, Даниэль.
Три года? Он так долго работает здесь? Значит и правда очень любит это кафе. Патриция дослушала до конца, приподняла бровь на «сбежал из дома» и смешливо прищурилась на «таким как мы».
- Многие слишком недооценивают омег, - весело отреагировала Патриция. Стало немного смешно, словно они заговорщики и плетут интриги против всего мира.  – А мы способны на многое, и вообще – коварны.  – Негромко засмеялась и ободряюще кивнула. – Из дома? Я тоже сбегала из дома в пятнадцать, но, конечно, из этого ничего не вышло, меня вернули домой. Ваш бунт закончился удачно? – Патриция заинтересованно склонила голову. – О том, как тяжело живется омегам без поддержки, я знаю, мы с матерью остались одни, когда мне было шестнадцать. Непростое было время. Что же вас  сподвигло на побег, если не секрет?
Надо же, а у них похожие судьбы. Разве что с той разницей, что он мужчина. Но им, как она помнила из обучения в школе и усвоила из расхожего общественного мнения, в разы тяжелее. Только ленивый не захочет подмять омегу под себя, тут нужно отращивать зубы и коготки, но и они порой не спасают. Нужна защита, но и характер нужен. И он у Даниэля просматривался.

Отредактировано Patricia Ciesa (6 февраля, 2017г. 14:10:31)