Вот и закончились его расчудесные каникулы. Они были прекрасны, даже несмотря на постоянно присутствие альфы рядом. Воспоминаний ему хватит на несколько лет вперед, даже если его запрут теперь в доме и больше никогда не выпустят за его пределы. Единственное, о чем Энцио болезненно жалел, — ему не с кем было поделиться своими впечатлениями. Их было много внутри, они теснились, кипели, они взрывались сотнями крошечных фейерверков и резко нуждались в том, чтобы кому-то о них рассказать. Но он был напрочь лишен возможности выходить в сеть, был лишен всех до единого людей, которым было до него и его переживаний хоть какое-то дело — даже учителей он не увидит еще долгое время. Он повернул голову и взглянул на альфу, что молча вел машину. Было горько уезжать — в груди, вместе со всеми его переживаниями, скреблось чувство потери. Ему было удивительно хорошо здесь, на маленьком островке посреди океана. За эту неделю он пережил больше, чем, наверное, за всю свою жизнь. Энцио поджал губы и снова украдкой бросил взгляд на мужчину. Он бы хотел остаться на островах навсегда — но кто его спрашивал? Его увозят прочь, и все, что останется с ним материального на память о бескрайнем океане и до дрожи в пальцах огромной Гекате, это ветка коралла, несколько ракушек да насморк. Омега шмыгнул носом и потянулся за очередным бумажным платочком. Но нет, как бы горько не было покидать этот райский уголок, он все равно благодарен альфе за то... У омеги от мысли такой округлились глаза, и он поспешил срочно отвернуться и уставиться в окно на безбрежный этот океан под мостом Змееносца, лишь бы только не выдать альфе свой дикий испуг от не менее диких мыслей. О Трехликая, с каких это пор он благодарен этому мяснику?! И за что?! Совсем сдурел, глупый, глупый омега... Он подобрался воробьем и обиженно высморкался в платочек.

К моменту, как они добрались домой, Энцио казалось, он высморкал мозги. Нос был красный и натертый, а от постоянного и напряженного выдувания воздуха сквозь нос болела и кружилась голова. И хоть температуры у него не было, чувствовал себя омега отвратительно. Он почти не болел в Храме — за аватарами там следили до зубной боли тщательно и малейшие признаки простуды тут же купировались на корню, позволяя болезни взять верх только в крайне редких случаях. А уж насморка у него так вообще почти никогда и не бывало, оттого оный здесь и сейчас изводил омегу до крайности. Дышать ртом было неприятно.

Он завалился спать и только самым краешком сознания отметил, как внизу хлопнула дверь. Но сон уже накрывал его своим ватным одеялом, и оттого Энцио не было никакого дела куда и зачем пошел альфа. Только ближе к вечеру, когда он проснулся и даже поел на ужин бананов с йогуртом, омега задумался о мужчине. Но он уже давно привык, что тот куда-то уходит, пропадает на сутки или целыми неделями, а потом появляется как ни в чем не бывало. Значит, завтра вернется. Или через неделю — так даже лучше.

Однако, уже лежа в постели, он к своему огромному удивлению обнаружил, что снова думает об альфе и отчего-то хочется — совсем-совсем чуть-чуть, но все же! — чтобы тот сейчас был не непонятно где, а спал в своей спальне. Он привык к присутствию мужчины рядом, привык к подспудному знанию, что тот всегда придет на помощь и защитит, привык, как омега привыкает к альфе. Он до боли закусил губу. Нет! Вовсе нет! Такое положение дел его не устраивает! И даже если этот альфа может прийти на помощь и защитить, то именно он, только он сам, в первую очередь и обидит! Как обижал все эти полгода — как обижал куда дольше, начиная с декабря прошлого. Этот день запомнится ему на всю жизнь. Проклятое третье декабря, когда ему было суждено повстречаться с этим поганым альфой. Горечь пережитого затопила грудную клетку, и под ребрами начало гореть. От воспоминаний заныло сердце. Вот скажите, как — ну как! — он может желать, чтобы этот человек был рядом? Никогда! Ни-ког-да!

И потому, когда на следующее утро альфа вернулся и снова ушел, он тихо радовался. Тихо — совсем немного. А потом он ушел в "учебную" часть гостиной, уселся за свой рабочий стол, достал учебник по математике... Ему не хватало занятий. Сейчас, когда он совсем оправился от устроенной альфой экзекуции, когда единственной досаждающей мелочью остался насморк, а в наличии имелся избыток свободного времени, ему не хватало занятий. Даже книги, которые он заглатывал десятками, не могли заменить ему учебы. И он открыл учебник, взял черновую тетрадь и принялся решать все то, что еще мог осилить самостоятельно.

Наверное, было бы ожидаемо, чтобы омега попросил мужчину о возобновлении занятий — однако сделать этого Энцио не мог. Во-первых, потому что был уверен, что это бесполезно — альфа его никогда не слушает и делает лишь так, как ему самому удобно, — а во-вторых, его катастрофически напрягал факт, что кроме прежней ненависти, болезненной обиды и непроходящей горечи теперь он в отношении альфы чувствует и еще не пойми что — но что-то такое, из-за чего отсутствие альфы воспринимается с едва ощутимым, но дискомфортом. По этой же причине он не просил вернуть ему доступ в сеть — о подобном просить было еще и страшно, стоило лишь представить бешенство альфы, в которое тот вполне мог прийти, вспомнив о побеге. Оттого все, что оставалось Энцио, это своими силами разбираться в материале, изложенном в учебниках. Благо, оный был пока достаточно прост, а самому омеге хватало сообразительности. Так, собственно, и повелось изо дня в день, с той лишь поправкой, что со временем все учебники перекочевали на второй этаж, в его комнату.

ЗАВЕРШЕН

Следующая серия: The Big Bang! | первая неделя ноября 2015 | 18+