• ВНЕШНОСТЬ •
› рост/вес:  175 см/65 кг
› цвет волос: настоящий – каштановый, красит волосы в белый.
› цвет глаз: аквамариновый.
› особые приметы: веснушки по всему лицу, крашеные волосы.

Фран выглядит старше своих шестнадцати лет, вполне вытягивая до совершеннолетней, особенно накрасившись, разве что паспорта не хватает. У неё уже сформировалась фигура, пусть ещё осталась подростковая угловатость.  Держится всегда уверенно, даже нагло, смотрит свысока и дерзко. Осанка испорчена, плечи ссутулены, любые манеры отсутствуют напрочь, но всё же есть врождённая грация, то и дело проскальзывающая в жестах.
Её безумно бесит натуральный цвет волос – каштановый, невыразительный – как и веснушки, которые рассыпаны по всему лицу. К зиме, благо, они становятся более блеклыми, а вот к лету буквально расцветают – и никакая пудра тут не помогает. И пусть с веснушками ничего поделать нельзя, зато волосы легко перекрасить. Так что теперь она ходит с белой, как снег, шевелюрой, по обыкновению слегка растрёпанной; забывает вовремя подкрашиваться, и тёмные корни становятся видны.
Косметику, как и большинство девушек, любит, особенно яркие помады, правда, в силу образа жизни весьма дешёвые. Пока жила с родителями одежду носила разнообразную: как юбки, так и штаны, предпочитая дерзкие ноты в стиле. На данный момент ходит в джинсах, майках и рубашках – приходится из-за постоянной жизни в движении, когда нередко приходится срываться с места. Любимый аксессуар – бита.
Помимо волос и веснушек выделяется ярким цветом аквамариновых глаз. Единственное, что действительно любит в своей внешности, несмотря на слова матери, что «глаза совсем как у твоего настоящего отца».
Голос у Фран вкрадчивый, несколько хрипловатый – по большей части из-за курения. Впрочем, нередко она повышает голос: от азарта или желания подавить даже интонациями, разговаривая дерзко и резко, иногда – насмешливо. Повышает не том смысле, что вопит, а просто нарочито говорит громче, на крик срывается будучи в бешенстве. Вообще по интонациям легко угадать, какие чувства над Фран довлеют; притворяться она умеет лишь пай-девочкой и то не всегда успешно.
Обладает привычкой смотреть на собеседника с прищуром, несмотря на то, что зрение у неё прекрасное.

• ХАРАКТЕР •

Фран воплощает в себе дух бунтарства с налётом инфантилизма. Она терпеть не может ограничений и попыток сковать её волю, по её мнению правила существуют, чтобы их нарушать. Любое давление воспринимает с азартом, злостью и сопротивлением, давая отпор. Повинуется неохотно, за исключением тех случаев, когда испытывает к человеку определённую долю уважения.
Любит свободу и собственное удовольствие. Осознав, что привычным правилам можно и не подчиняться, можно не думать об этике поведения, об учёбе и будущей, скорее всего, нелюбимой работе, а делать то, что нравится, Фран не может теперь от этого отказаться. Разве не притягательна возможность творить, что душе взбредёт? Угнать тачку или просто нахулиганить, правда, обычно последнее величают вандализмом. Фран обладает искренней жестокостью ребёнка, не понимающего, насколько плохо насилие. Практически лишена милосердия, слабых, не способных о себе позаботится или постоянно унывающих людей презирает до глубины души, считая, что такие и не должны существовать.
О морали не задумывается, для неё это один из социальных кандалов, делающих жизнь унылее. Будучи ещё, по сути, девчонкой, научилась и пить, и курить, и знать, как приятно и то, и другое в смешении. Впрочем, назвать её «девочкой» язык повернётся только со снисходительно-насмешливыми интонациями – блюсти целомудренность не прельщало, несмотря на то, что время первого гона для неё не наступило. Ей интересно попробовать эту жизнь полностью, испить до конца, не пропустив ничего. Беда в том, что жизнь для неё это беззаконие и легкомыслие, и ещё большая в том, что сама Фран так не считает.
Обладает сильным духом и несгибаемой волей, никогда не унывает и всегда стремится вперёд. Любит побеждать, прорываться вперёд, самоутверждаясь, и ровно настолько же ненавидит проигрывать – надолго остаётся осадок и недовольство. Кроме прочего ещё и азартна, не сказать, что в играх ей не везёт совсем, но увлекаясь, можешь проиграть буквально всё и не заметить. Пристрастилась к играм на приставке.
Упряма, скорее упёрта, гнёт свою линию до конца, даже если осознает собственную неправоту. Не умеет вовремя тормозить, периодически чувство самосохранения уходит в спячку; часто делает, а после думает, да и то не всегда. О чём думать, если и так прокатило, и можно дальше жить на полную катушку? К тому же вера в собственную удачу безгранична – провалы воспринимает как очередное приключение, пока ведь удавалось выбираться живой.
Гонится за острыми ощущениями и адреналином, что заставлять кровь бурлить и хорошенько встряхивает. Фанат быстрой езды, высоты, когда весь мир расстилается под ногами, и огня, в который хочется окунуться после долго созерцания оного.
С отвращением относится к любому проявлению романтики и ко всему сопливому: всяким фильмам про любовь, песенкам о том же и прочему розово-мыльному. Считает брак, то есть регистрацию отношений, чванливой глупостью, свойственной людям ограниченным. Детей и вовсе не любит: кричащие младенцы вызывают раздражение и неистовое желание оказаться от них подальше, и плевать, что сама была такой же. Безмерно счастлива, что у неё никогда не появится подобного чудовища; вот же мерзость – человек из человека выходит, да ещё и такой противный.
Фран импульсивна, в ней бурлит жизнь, наполненная сотнями оттенками эмоций, как правило, положительных или яростных. Для неё, как для акулы, жизнь лишь в движении, любая необходимость долго оставаться без дела приводит к кратковременной апатии, которая перерастает в агрессию. В такие моменты может наделать кучу глупостей, лишь бы отвести душу, и её это не слишком волнует.
У неё довольно скверный характер, да и зачастую ведёт себя как мальчишка, не говоря о грубой манере разговаривать. Кроме того она ещё наблюдательна и смекалиста, соображает быстро и с наибольшей для себя выгодой. Насмешлива, любит посмеяться над другими или просто съязвить, особенно будучи в плохом настроении.
И всё же за тех, кого считает «своими» стоит горой. Будет защищать до последнего, рвать глотки и никогда не оставит в беде, а мстить за предательство станет изощрённо. Требовательна: если она что-то отдаёт, желает получить не меньше в ответ. В ней есть своеобразное благородство сильного по отношению к чуть более слабому, не всем же быть альфами, но опять же только к тем, кто являются «своими». С такими людьми она честна и искренна, хотя лгать умеет виртуозно и в своё удовольствие.

• БИОГРАФИЯ •

Фран родилась в обычной, ну, или почти обычной семье беты и омеги: Феликса и Вивиан Леоне. Мать занималась дизайном интерьеров и обладала натурой творческой, так что раз в пару месяцев их квартира претерпевала кардинальные изменения, что ещё в детстве выводило Фран из себя. А уж по мере взросления она устраивала настоящие скандалы матери, к тринадцати годам отвоевав неприкосновенность хотя бы собственной спальни. Мать же, несмотря на мягкий и, в целом, бесконфликтный характер, от перестановок удержаться не могла.
С отцом сложились прекрасные отношения, по крайней мере, поначалу. Человек спокойный и уравновешенный, настоящий флегматик, он терпел любые выходки матери и умудрялся оберегать её от альф в периоды течки, вместе с тем находя и с дочерью общий язык. В отличие от своей жены, он спокойно относился к буйному и взбалмошному нраву дочери, никогда не повышая голоса, наоборот понижение интонаций служило сигналом к тому, что лучше бы заткнуться и стать на время хорошей девочкой.
Мать хотела вырастить из дочери принцессу, предполагая, что та тоже является омегой, но Фран вновь сопротивлялась, предпочитая отбирать у мальчишек-ровесников машинки. Отец жалобы недолго выслушивал, став покупать ребёнку те игрушки, которые та хотела – но в разумных пределах. Баловать он её не баловал, но хвалил всё же чаще матери, которой пришлось смириться в итоге, что дочь является альфой.
Лет до четырнадцати Фран была хорошим, почти образцовым ребёнком, не считая её любви хулиганить и носиться с приятелям по дворам до позднего вечера – здоровая и полная сил девочка. Мать, правда, пыталась ей привить что-то от себя: умение готовить, содержать квартиру в порядке, более женственный стиль. Фран всё это жизнерадостно пропускала мимо глаз и ушей, научившись готовить лишь кофе, да и то, потому что он нравился отцу, а после и ей.
Отца своего она действительно любила и никогда даже не задавалась вопросом, как у беты и омеги могла родиться альфа, как и то, что на обоих родителей она не слишком похожа внешне. Главное, что отец её поддерживал, любил и не пытался заставить делать что-то против её воли, не обосновывая это ничем. А ещё работал следователем, что, в целом, тоже довольно круто, жаль не позволял ходить к нему на работу разглядывать трупы – это же жутко интересно.
Правда всплыла при не слишком приятных обстоятельствах.
В четырнадцать Фран познакомилась с группой мальчишек, живущих через несколько дворов от неё и учащихся в более распущенной школе, чем она. Всё началось весьма банально: они стали её задирать, вместо слёз она полезла в драку, и пусть силы были не особо равными, изрядно обидчиков потрепала. Заработав таким образом их уважение, она быстро с ними подружилась, не совсем понимая, во что ввязывается в тот момент. Вначале было весело: побеги из школы, прогулки и мелкое хулиганство, первая сигарета и первая же банка пива, враньё родителям о ночёвках у школьных друзей. Вскоре парни познакомили её с другим человеком, назвав его их главарём – он был старше и явно альфа. Фран сразу почувствовала смутное желание посоревноваться с ним непонятно даже в чём – лишь бы победить. Впрочем, порыв этот она подавила, не без интереса узнав, что он о ней уже наслышан и даже готов принять в свою банду. Без особых раздумий согласившись, Фран не жалела об этом в дальнейшем.
Жизнь среди альф и, преимущественно, бет с редкими омегами-подопечными понравилась Фран. Было весело, что ни день – то приключения, пусть они бывали и опасными. Мелкое хулиганство перерастало в крупное, в вандализм и драки, в которых Фран участвовала с не меньшим воодушевлением, несколько неловко отмазываясь родителям по поводу ушибов и синяков. Везти ей вечно, конечно, не могло – ближе к пятнадцатилетию её поймали с некоторыми соучастниками на попытке кражи – как раз учили вскрывать замки. Вышел грандиозный скандал локального масштаба. Видя недоумённо-разочарованный взгляд отца, который явно не понимал, как такое могло получиться, Фран стало стыдно за свои развлечения.
Стыд изводил недолго: поздно вечером Фран прокралась к родительской спальне в порыве извиниться, но у двери замешкалась, прислушавшись к голосам. Мать расстроенным голосом причитала, как у них могла вырасти такая дочь, пока отец её не оборвал, что это и не его ребёнок. Удивление мгновенно сменилось яростью – Фран влетела в комнату, потребовав у обоих объяснений.
Мир как-то резко и внезапно перевернулся с ног на голову, пока мать несколько неловко, избегая взгляда отца, рассказывала про какого-то мужчину, которого встретила, пока ещё училась. И что расстались они ещё до того, как он узнал о беременности. У Фран не укладывалось в голове, как её папа может быть не её папой, и вообще это на самом деле какой-то левый человек, которого она даже никогда не видела. Спать легла она, наорав на мать и в самых расстроенных чувствах, да и то лишь потому, что ключи у неё отобрали, а квартира находилась слишком высоко, чтобы выпрыгнуть в окно и сбежать.
На следующий день мать как-то стыдливо и почти виновато, пока не было отца, показала ей фотографию какого-то рыжего мужчины с такими же глазами, как у Фран. Даже имя его вспомнила – Наполеон Бонасера. Странное имя какое-то, дурацкое, хотя мужчина на фотографии показался красивым. Фотографию у матери она отобрала, так и не помирившись, но для себя решила, что не нужен ей этот человек, который не принимал никакого участия в её жизни и бросил мать. Тем более её отец никогда не относился к ней, как к чужой, у Фран даже мысли не возникало, что они неродные.
Правда, после произошедшего отношения с обоими родителями испортились. Едва закончился домашний арест, Фран сбежала к своей банде, теперь особо не скрываясь. Наряды её становились всё более легкомысленными и распущенными, вместе с тем прибавлялось силы в руках из-за драк и в ногах из-за беготни по подворотням. Любимым оружием она выбрала биту, впрочем, ножом её тоже научили управляться, как и мастерски взламывать дверные замки. Будучи сообразительным холериком, ненавидящим подчиняться, Фран быстро заняла лидирующую позицию в банде, пусть и подчинялась по-прежнему главарю. Дома она почти не ночевала, ибо это место превратилось в зону скандалов и ругани, да и школу забросила, несмотря на то, что изначально у неё были неплохие отметки.
Свободная, лишённая морали и наставлений жизнь пришлась Фран по вкусу. Он привыкла и к жестокости, и к грубости, почти кардинально изменив свой словарный запас. В будущее она почти не заглядывала, единственным её желанием было возглавить собственную банду, которая разрастётся и перерастёт в нечто большее,  станет величественнее Коза Ностры, команды-А и Берлинского Синдиката. Вот только привычная жизнь вновь была перечёркнута внезапной смертью обоих родителей.
Они собирались вечером поехать в какой-то театр, но едва сдвинулись с места на машине, как та взорвалась, оставив после себя обгорелые тела. А также дочь-сироту, у которой не осталось ни одного родственника, кроме биологического отца, о котором она не заикалась, успев к шестнадцати годам его позабыть. Ей задавали странные вопросы, в какой-то момент, кажется, даже считали причастной, но ничего толком не объясняли, выбешивая. Не успели похороны пройти, как её определили в какой-то детский дом, где сразу всё стало раздражать: начиная от воспитателей и заканчивая сиротами.
Её вновь принудили учиться, правда, Фран большую часть уроков прогуливала, сбегая то в свою квартиру, которая всё же принадлежала ей, то к своим приятелям. Однажды она решила из любопытства перерыть вещи родителей, обнаружив дневники матери. Красивые, винтажные, все изрисованные и заполненные красивым почерком – сопли одни, в общем. Зато содержание было любопытным, особенно часть про того рыжего с фотографии, даже картины были – небольшие, но всё же. Фран хмурилась, читая все эти розово-сопливые излияния материнских чувств, становившихся всё слезливее по мере того, как их отношения шли к развязке, а после с отвращением захлопнула дневник. Мерзко, но с другой стороны она получается не совсем сиротой. Папашку стоит найти лишь ради того, чтобы увидеть выражение его лица.
Да и в детдоме ей быстро надоело.
Воспользовавшись предложением банды перебраться в другой район вместе с ними, Фран взяла с собой минимум вещей и сбежала. Не сказать, что с целью найти биологического отца – тот, может, умер или просто спился и живёт в какой-нибудь подворотне. Неополис слишком большой, чтобы надеяться на быструю встречу, да и жизнь в банде весела и интересна, чтобы от неё так просто отказываться.

ОБ ИГРОКЕ

Отредактировано Francisca Leone (2 октября, 2015г. 07:48:50)