Очередной день начинается весело, как это и бывает в детдоме: кто-то решает подшутить над Фран и украсть её смартфон. При прямом прессинге и попытке отжать девайс обидчики успевают поплатиться, пусть ей тоже достаётся, и теперь решают действовать более крысиным способом. Благодаря природному обаянию Фран успевает к этому времени сдружиться с некоторыми сиротами; она уже предупреждена и ожидает нападения. Секунды медленно перетекают в минуты, но Фран не шевелится, всем своим расслабленным видом изображая глубокий сон. Слышится шорох, чья-то ладонь воровато проскальзывает под подушку, и Фран резко садится, хватая девчонку за руку. Та вскрикивает и в ужасе отшатывается в сторону, спотыкаясь об тумбочку, упав. Поднимается переполох, загорается свет и нарастает удивлённый гомон девчонок, с которыми она живёт в одной комнате. Фран наконец-то может разглядеть воровку – серая мышка-шестёрка местных хулиганок по имени Люси. Коротко усмехнувшись, Фран вновь укладывается в постель – как раз вовремя. В комнату влетает строгая, иссушённая старая дева по имени мисс Логвуд или просто Бревно. Наорав на всех и наказав не успевшую скрыться Люси, она быстро наводит порядок и выключает свет.

Самое обычное утро их детского дома.

Поднимаются они через два часа, вливаясь сразу же в скучное расписание: зарядка, умывание, завтрак. За едой Фран ловит на себе взгляд девчонок, пытающихся её задирать, и широко им ухмыляется, решив уже, что обязательно отомстит этим сучкам. Привычную затхлость их болота нарушают сразу после первого приёма пищи: их собирают в небольшой комнате, и Бревно сухим тоном сообщает, то они приглашены на инструментальный концерт, который дают девочки из богатых школ. Фран кривит губы – вот же мажористые показушницы. Хотя подобную «благотворительность» явно оказывают их родители, но одно другого не лучше. К тому же такая скукота! Наверняка же играть будут какую-то нудную классику, которую так любила её мать. К чёрту этот концерт.

Взгляд Бревна останавливается на ней и на стоявшем рядом Коротышке, и в голосе слышится ядовитая желчь, когда она сообщает, что беглецы будут мыть весь дом целый месяц. Фран с Коротышкой одновременно неслышно вздыхают – видимо, им придётся выслушивать всю эту нудятину, хорошо бы без речей обошлось. К вечеру Фран позволяют съездить к ней на квартиру и взять деловой костюм, потребовав, чтобы это была блузка и юбка, но та поступает, как всегда, по-своему. У неё есть один брючный костюм тёмного цвета с пиджаком, который Фран и выбирает по случаю вместе с белой, простой рубашкой. Нет никакого желания уходить отсюда и ехать с остальными ребятами на грёбанное выступление, на котором она, скорее всего, уснёт, но выбора, увы, нет. Убирать в детском доме, мягко говоря, отстойно, особенно имея недругов.

Слегка накрасившись, Фран возвращается в детдом вовремя, даже слишком рано – Бревно успевает её переловить и сотворить на голове какую-то строгую, скучную причёску, какая уже красуется почти у всех девчонок на головах. Фран терпит и не сопротивляется, понимая, что это бесполезно, лишь впивается короткими ногтями в ладони, отчётливо понимая, что долго тут не проживёт. Ей есть к кому пойти. Их собирают в группу, как стадо овец и баранов, и идут они окружённые воспитателями-пастухами. Фран негромко делится сравнением с Коротышкой, и тот хохочет, обаятельно улыбаясь. Делится своими мыслями: оказывается, будет выступать какая-то известная девушка, но Фран всё равно, кто она такая.

Фран нравится Коротышка. На самом деле его зовут Эрих, и он гораздо выше неё, а в детский дом попал ещё совсем ребёнком. Насколько она успевает понять, Коротышка долго не выделялся ростом, за что и получил прозвище, а потом за одно лето резко вымахал. Он-то вырос, но вот погоняло никуда не денется теперь. Впрочем, обладая нравом благодушным, совершенно не обижается – удивительно, как много хорошего Коротышка сохраняет в себе, живя в таком ужасном месте. И мозги у него работают что надо, не зря они так быстро сдружились. Правда, сейчас он улыбается как-то глупо, бормоча про нос себе что-то про орхидеи. Махнув на него рукой, Фран думает о том, как далеко он собираются уехать, и что будет, если скрыться после самого концерта. Подобные условия не оговаривались, но с Бревна станется.

Городской транспорт мгновенно их доставляет до нужной станции, а там пройти лишь пару метров к зданию театра Сальери – не слишком высокому и какому-то жёлтому – уже подтягиваются люди парами, тройками или компаниями, все нарядные, в дорогих вечерних костюмах. Игнорируя чужие взгляды, они подходят ко входу и их пропускают – надсмотрщики сразу же стали их рассаживать, мест полно для них оставляют. С Коротышкой они садятся в партере где-то посередине относительно рядов, но при этом у самого прохода с краю, чтобы смыться сразу же после концерта.

Народ рассаживается по своим местам, постепенно разговоры затихают; им ещё раз грозят, чтобы вели себя прилично. Фран игнорирует угрозы, расплетая причёску, от которой уже болит голова, встрёпывая свои волосы пальцами, давая каштановым локонам рассыпаться по плечами. Достаёт из кармана брюк маленькое зеркальце и помаду, нанося ярко-алый цвет в аккурат до того, как успевает погаснуть свет. Коротышка рядом лишь ухмыляется, шепнув, что помада женственности всё равно не прибавляет, но тут же замолкает, получив чувствительный тычок под рёбра. Свет прожекторов падает на сцену, где уже расставлены инструменты, выходит какой-то дядька, воодушевлённо рассказывая о благотворительном концерте, о помощи сиротам в познании прекрасного и, конечно, о юных талантах из богатых семей.

Толстячок наконец-то сваливает, и под аплодисменты на сцену выходят девицы в вечерних туалетах, рассаживаются чинно за свои инструменты. На краткие мгновения установившуюся тишину нарушает звонкий перелив струнных инструментов – три скрипки, одна из которых какая-то крупная, и виолончель. Музыка весёлая, радостная и бодрая – явно, чтобы зрители не дать зрителям заснуть. Фран с лёгким скепсисом разглядывает одухотворённые лица чуть улыбающихся девиц её возраста, думая, что вот заняться им нечем, кроме как пиликать смычком по струнам.

— Иронично начинать концерты с музыки Моцарта, — доносится голос позади неё, и Фран даже оборачиваться не нужно, чтобы узнать Ботана. Она воочию представляет, как тот поправляет свои очки в тяжёлой оправе и самоуверенно ухмыляется. Вообще Ботан бесит многих своим занудством, но вот незадача – его отец был каким-то там борцом и до своей смерти успел многому сына обучить. Поэтому задирать его не спешат, но наорать могут или просто пренебрежительно отозваться – первым в драку он не лезет принципиально. А, обладая невероятным самомнением и презрением «к глупым людишкам», к оскорблениям относится снисходительно.

— Чего ты там бормочешь? — Фран запрокидывает голову, вылавливая взгляд синих глаз за стёклами очков; ей насколько скучно, что она готова даже его занудство выслушать. Ботан пытается ей что-то объяснить про лже-вражду Моцарта и Сальери, в честь которого назван театр, но Фран определённо переоценивает свои возможности. Послушав с минуту, она раздражённо кривит губы и обрывает: — Ну и муть. Какая разница, что там было между мёртвыми мужиками?

Ботан смотрит на неё с такой жалостью, что Фран с трудом давит порыв надавать ему по морде прямо сейчас, но мысленно запоминает. Обратно выпрямившись, она устремляет свой скучающий взгляд на сцену. Одни инструменты сменяются другими, мелодии от радостно-скачущих переходят в пронзительно-печальные и обратно. К концу первого действия Фран отчаянно зевает, на начало второго уже засыпает на плече Коротышки, не в силах выносить всю эту какофонию звуков – по её мнению тут не хватает электрогитары и барабанов. Ей даже снятся какие-то приятные сны, и хорошо бы так до конца спектакля, но внезапно Коротышка подскакивает на своём месте, ударяя её плечом о скулу.

— Да ты совсем охре…

—Тсс, — Коротышка шикает на неё и как зачарованный смотрит на сцену. Зевнув, Фран тоже переводит взгляд туда, быстро осознав, на кого именно так пялится её приятель. На сцене появляется хрупкая девушка в белоснежном платье, подчёркивающим лиловый оттенок её длинных волос. Она садится за фортепиано – в каждом движении изящество, ни одного лишнего жеста, будто месяц готовилась к выходу. Похожа на принцессу из сказок, а Коротышка едва ли слюной не исходит, принимаясь шёпотом и взахлёб рассказывать об этой девчонке, о каком-то фан-сайте, ещё о какой-то чепухе. Фран запоминается только имя – Вивиан, как у матери. Мерзость-то какая.

Принцесса играет явно одухотворённо, наполняя зал переливчатыми и пронзительными мелодиями, но у Фран в голове звучит один мотив: «Ну и скукота-а-а, давай сбежим отсюда-а-а, мы сейчас уснё-ё-ё-м ~». Она устало встрёпывает свои волосы, прикрывая глаза и мечтая лишь, чтобы всё это скорее закончилось. Впрочем, принцесска особо не затягивает концерт – вскоре раздаётся гром оваций, ей несут пышные, разноцветные букеты, что-то восторженно восклицая. Коротышка нервно притоптывает ногой, а после резко вскакивает и несётся по проходу в сторону Вивиан.

— Вот идиот, — раздаётся сзади насмешливый голос Ботана.

Коротышка с разбегу запрыгивает на сцену; охрана несколько мешкает, явно не ожидав подобной наглости, а тот уже улыбается широко Вивиан – немного по-дурацки, но весьма обаятельно, представляясь и принимаясь витиевато изъясняться в своих бесспорно глубоких чувствах.

Фран заинтересованно щурится, усмехаясь. Хоть что-то интересное происходит.
[AVA]http://s3.uploads.ru/Oi7TG.jpg[/AVA]

Отредактировано Francisca Leone (18 октября, 2015г. 03:28:10)