• ВНЕШНОСТЬ •
› рост/вес: 192/83
› цвет волос: брюнет
› цвет глаз: серый
› особые приметы: отсутствуют.

Хорош собой. Это то, что с первого взгляда бросается в глаза — а со второго понимаешь: показалось. Лангстрем далеко не красавчик. Черты лица, примечательные разве что некоторой своей тонкостью и привлекательные по отдельности, вместе составляют весьма прозаическое лицо. Фигура, отнюдь не такая внушительная, как у иных альф, не лишена атлетизма, однако также не выделяет своего владельца из ему подобных. Выделяет Лангстрема другое — идущее изнутри мужчины альфийское обаяние. Ему не надо делать ничего особенного, чтобы оказаться в центре внимания. Стоит ему замкнуть внутри себя невидимые контакты — и это достаточно, чтобы Ник стал самым красивым, самым ярким, самым заметным. Внешне это не проявляется никак — ни особых улыбок, ни жестов, ни тембра голоса. Люди зовут это неуловимое нечто харизмой.

Походка пружинистая и уверенная, выдает человека, привыкшего полагаться на себя и ни разу в этом не обломавшегося. Движения достаточно легкие и свободные, но не избыточные, точные. Пальцы рук длинные и слегка узловатые, в ожидании или от скуки Лангстрем имеет привычку барабанить кончиками пальцев по поверхности. Фигура спортивная, подтянутая, ибо ее обладатель немало времени уделяет активному отдыху: он не прочь сыграть в баскетбол, покататься на лыжах или роликах, летом заняться серфингом или кайтингом. Для все этого нужны силы и крепкое тело.

Одевается Никита достаточно просто, но дорого. Последнего требует статус. Простота, однако, заключается в ладно скроенном однобортном костюме, подчеркивающем фигуру, и рубашке, у которой расстегнуты две верхние пуговицы. Лангстрем терпеть ненавидит галстуки, но порой приходится с ними мириться. Дома и в кругу знакомых предпочитает джинсы, пуловеры, футболки и худи спокойных цветов.

• ХАРАКТЕР •

Никита Лангстрем — баловень судьбы и обласканный вниманием женщин и омег миллионер. Какой характер может быть у такого человека? Начать стоит, пожалуй, с того, что более всего бросается в глаза: такой совершенно дурацкой черты характера, как непостоянство. Сегодня Ник желает и обожает одно, завтра ему это уже наскучило, а послезавтра он снова открыт для новых ощущений и перемен. Впрочем, если сделать шаг назад и взглянуть на Лангстрема издалека, откидывая мишуру рутины, то совершенно внезапно можно понять, что в своем непостоянстве он удивительно постоянен. Пожалуй, если Ник вдруг перестанет менять свои увлечения, как перчатки, это станет верным признаком конца света. Хотя не все так печально и Лангстрем далеко не так легкомыслен, как может показаться. Причиной такого «поиска себя», как называет это сам Никита, является банальная возможность потакать своим хотелкам и капризам. Почему бы не попробовать все, что интересно, почему бы не изучить все, что можно изучить? — такова его жизненная позиция, в этом Лангстрем себя не ограничивает. Тем не менее, это совсем не значит, что у него нет глубинных увлечений, которые он пронес с собой через многие и многие годы. Филателия и нумизматика — его давняя и нежная любовь. За иные экземпляры из его коллекций знатоки переубивали бы друг друга, особенно это касается монет, особенно в век электронного финансового трансфера. Отдельная гордость Ника — коллекция пробок от бутылок. Металлических таких крышечек, какими обычно закрывают пиво или газировку. Сколько их у него? Тысяча, две? В общем, под его коллекции в его доме отведено несколько комнат.

На отдельном почетном месте стоит Химия — именно с большой буквы, — любовь и верность которой он пронес через долгие годы своей жизни. Именно поэтому — медакадемия, именно поэтому — фармакология, именно поэтому — дома в цокольном этаже своя химическая лаборатория.

Вторым, что бросается в глаза после непостоянства, являются недюжинные умственные способности. Лангстрем чертовски умен — другое дело, он далеко не всегда считает нужным быть достаточно тактичным, чтобы скрывать признаки своего ума. Попадетесь под горячую руку — разберет по полочкам всю вашу натуру, наплевав на тонкую душевную организацию. Прекраснейший аналитик, тактик и стратег — ему бы стоять во главе мощной корпорации, такой, как его собственная «Nova Nordik» — но это скучно. Святые угодники, как же скучно вот это все: кабинет, бумажки, секретарша, кофе, доставучие подчиненные, финансит этот свой доклад может засунуть — да, да, именно туда, и пусть поглубже затолкает! В общем, управлять и манипулировать людьми, когда ты должен это делать, до того тошно и уныло, что никаких нервов у Лангстрема на это не хватает.

Кроме многомиллионной возможности потакать своим «хочу» и недюжинных умственных способностей Лангстрема на постоянную смену вида деятельности толкает внутренний вечный двигатель — в народе «шило в одном месте». Ему надо все время что-то делать, все время двигаться вперед. Таких, как Ник, нельзя ставить во главе страны — если только вы не хотите, чтобы эта страна стала международным агрессором.  Потому что реализовав все планы внутри, Лангстрем в потребности выплеснуть свою энергию начнет реализовываться наружу. Именно по этой причине он, развернув «Nova Nordik» в два раза за четыре года (подробнее в био), что пробыл на посту генерального директора, спихнул оный пост Микелю —  тот терпелив, вынослив, педантичен — и самое главное: знает чувство меры и способен замереть в состоянии равновесия. То, чего никогда не было и не будет дано Лангстрему.

Однако этот человек годен на много большее кроме как потакать своим желаниям. Ник знает слово «надо». Но не любит. Когда ситуация поворачивается к нему совсем уж задом, Лангстрем способен взять себя в руки, совершить подвиг, развернуть реки вспять, горы свернуть — но потом уж будьте добры, дайте по-человечески расслабиться и собрать с жизни сливки. Упорен и, определив для себя цель, будет идти к ней, несмотря ни на что. Это вызов самому же себе: смогу или нет? Да конечно, смогу!

Никита чертовски, патологически везуч по жизни. Иные при его авантюризме и «я должен этот попробовать» уже бы давно сыграли в ящик — настолько проверять карму, казалось бы, уже просто совестно должно быть, рано или поздно должна прийти отдача. А не тут-то было — мойры любят Ника. Клото спряла очень прочную нить, Лахесис в случае Лангстрема явно предпочитает хэппи-энды, а Атропос, судя по всему, потеряла ножницы. Судьба всякий раз милостиво протягивает ему руку, чтобы вытащить из задницы, в которую тот героически забрался. Самых памятных на его веку таких имеется три: первая случилась с ним в девятнадцать, и результатом ее стало знакомство с лучшим другом на века, но об этом позже, вторая — когда Лангстрему пошел четвертый десяток. О том, как он проиграл все — ВСЕ! — свое состояние в казино в эту вашу сра#ую рулетку и в ту же ночь отыграл его обратно, альфа до сих пор вспоминает с холодком вдоль позвоночника. Он же тогда чуть не поседел. После третьей он долго сводил с тела шрамы от ожогов.

Отдельным пунктом выделим любовь Лангстрема к омегам и женщинам. Нет, он не бабник, нет... Ладно, все-таки бабник. Чертовски обаятельная сволочь — он любит их, они платят ему той же монетой. Найти, догнать, завоевать — в этом есть свой азарт. Завоевать красиво, не спеша, доставляя удовольствие и ей, и себе. Ей-богу, завалить в постель без токования — это же пошло, в конце концов! При этом Ник делит женщин и омег (обоих полов) на два типа: «я хочу от нее/него ребенка» (да нет, на самом деле не хочет — альфа не настолько рисков — это всего лишь его персональная оценка человеческих качеств любовницы) и «шлюха». Отношение и к тем, и к другим — удивительно обходительное, разница лишь в том, что шлюхе он подарит дорогую безделушку, вроде подвески или браслетика, вызовет ей такси и, не дав опомнится, спровадит подальше и забудет; той, от которой он «хочет ребенка», утром принесет кофе в постель. У такой девушки будет удивительно красивый роман от нескольких дней до нескольких недель, а потом ей очень аккуратно дадут от ворот поворот — настолько аккуратно, что она и не вздумает обидеться. Покажется удивительным, но со всеми своими подругами Лангстрем сохранил хорошие отношения — может, и не дружеские, но при встрече никто на него не кидается в попытке выцарапать глаза и проклясть до седьмого колена.

Бывают моменты, когда играть и манипулировать Лангстрему надоедает — настроения нет, погода плохая, магнитные бури на Рее или пятку натер, — в таких случаях он просто переедет вас. С уверенностью и безразличием танка прогнет свою линию, свое «хочу» вдавливая в кору головного мозга оппонента. Как это, в общем, умеют делать если не все, то многие альфы. Однако в отличие от многих альф натура его не лезет наружу агрессией — Лангстрем не оголяет клыки и когти в готовности порвать оппонента на флаг старой доброй Британии. Он спокойно давит массой и уверенностью в себе.

Прекрасно воспитан. Был. Сольвейг Лангстрем приложила все усилия и немалые деньги своего супруга, чтобы их единственный и обожаемый сын получил воспитание, достойное человека их уровня. Правила этикета, манеры, благородный покерфейс — все это имеется в арсенале Никиты. Однако с тех пор были годы самостоятельной жизни, оставившие в альфе свой неизгладимый след кирзовым сапогом. И нынче поведение миллионера представляет собою помесь из благовоспитанности, галантности и элегантного хамства, перемежающуюся с поэтичным матом. В достойных компаниях, правда, и при дамах Лангстрем умело держит себя в руках и сходит за просто приличного миллионера.

Что касается дружбы и иных личных отношений. Друзей за всю жизнь у Ника было целых два. С одним развела жизнь и постепенная смена интересов и ценностей, с другим он плечом к плечу стоит по сей день и очень ценит то, что имеет. Считает, что дружба крепкая не сломается, не расклеится от дожей и вьюг — но проверять ее на прочность лишний раз не станет. Лангстрем ценит Мику, доверяет ему и бережет того.
Близким людям, коих у него не так уж много, всегда подаст руку, подставит плечо, даст сесть на шею и залезть на голову. Но если эти близкие люди будут неаккуратны, снимет и поставит на горох. А-та-та.

Предан и верен. Просто потому что. Если ты сделал свой выбор, будь добр его и держаться. Не выносит предательства как явления. Сама суть оного уже делает Лангстрему больно. Он может многое понять и принять, но не подлое циничное эгоистичное предательство. Его доверие штука нечастая, и предавшего он просто разотрет. Если вопрос встанет ребром, себя не пожалеет для этого.

• БИОГРАФИЯ •

Началось все со встречи альфы Олафа Лангстрема, владельца во втором поколении фармацевтической компании «Nova Nordik», и учительницы музыки в средней школе Сольвейг Йохансен. История умалчивает о том, как родители на то время уже наследника миллионов допустили такой мезальянс, тем более, что Сольвейг была бетой, но жизнь показала, что родители Олафа были правы — пара создала крепкую и счастливую семью, в которой 13 июня 1978 в Нео-Норде и появился на свет их первенец Никита. В последствии мальчик долго терзался вопросом: почему Никита, почему такое странное имя?! Ответ оказался до сведенной челюсти прост: мама искала нестандартное имя, чтобы ее ребенок всегда выделялся — хотя бы в классе. Ее желание сбылось на 146%: Никита рос бойким и ярким мальчиком, уверенно отличаясь от своих сверстников: то умом, то поведением, то непосредственностью, то еще чем — именем тоже, да.

Спустя три года у пары родился еще один ребенок, тоже мальчик, оказавшийся бетой. К огромному несчастью у ребенка оказался врожденный порок сердца и, не дожив до года, Виктор (привет от мамы) умер. Потеря ребенка очень сказалась на Сольвейг. Олафа она тоже здорово пришибла, однако тот был занят бизнесом в отличие от жены, все свое время посвящавшей дому, детям и немного себе. У нее было куда больше возможностей загружать себя мыслями и ковыряться в себе, нежели у супруга. Кто знает, к чему бы это привело, если бы пара не приняла совместного решения: им нужны кардинальные перемены, которые займут их умы, позволив отвлечься. Олаф оставляет «Nova Nordik» на своего заместителя и уезжает с семьей в Неополис, где открывает филиал компании. Самого же Ника смерть брата, которую он был ввиду возраста не в состоянии осознать, не зацепила никак.

На время переезда Никите как раз исполняется пять, в школу он идет уже в Неополисе. Благодаря живому характеру лидера и вышеупомянутому шилу мальчик легко и быстро приживается в коллективе, не столько подстраиваясь под него, сколько подстраивая тот под себя. Увидев, что их ребенок не испытывает трудностей с адаптацией, родители — особенно, Сольвейг — вздохнули спокойно. И снова образовалось время думать о плохом, травя себе душу — в конце концов, Виктор умер менее года назад, а Олаф совсем ушел в развитие компании в полисе, на рынке которого и без того уже имелись неслабые производители лекарств.

Чтобы занять свои мысли проблемами более насущными и менее трагичными, Сольвейг начинает водить Никиту по кружкам всевозможной направленности. Достаток семьи вполне позволял нанимать частных учителей, не утруждая себя беготней из одной части Берлинского квартала в другую, но, как мы видим, Сольвейг нужно было иное. Спустя какое-то время оказалось, что у ребенка заняты все семь дней в неделю, а количество кружков, которые Никита еще не посещал, удивительно велико. И начинается их смена одних на другие. Спустя какое-то время — снова. Собственно, отсюда и растут ноги, вдобавок к и без того подвижному характеру, непоследливости и непостоянства Ника в своем выборе.

Чем-то более-менее постоянным в жизни Лангстрема-младшего стала музыка. Неудивительно, конечно, имея маму-музыканта. Однако вопреки чаяниям Сольвейг, которая видела своего сыночка, восседающим за большим красивым стейнвеем, который семья притащила из Нео-Норда, Никита потребовал виолончель. Мама в недоумении, альфа-ребенок уперся — «хочу!» Намного позже Сольвейг узнала причину такой любви к струнному музыкальному инструменту. Да и не любовь это была даже. Сознание семилетнего альфы просто прострелило от вида виолончелистки, что, чуть подавшись вперед, остервенело пилила смычком струны стоящей между разведенных коленей виолончели! Это было мощное зрелище. Его разрядом пробрало до самых печенок, дыхание оборвалось — и..! В общем, он научился, он умеет. Пилить смычком. Да нет, неплохо играет — для сыграть в компании друзей. На сцену такого самоотверженного пилильщика никто не пустит даже под дулом пистолета.

Итак, чем старше становился Никита, тем сильнее его носило от одного увлечения к другому. Лет в двенадцать он тесно знакомится с химией, про которую читал много книг и много видео смотрел в сети. Теперь его возят в ближайший университет к преподавателю химии, который учит мальца премудростям и интересностям. Собственно, любовь к химии определила всю дальнейшую жизнь Лангстрема и привела к тому, что имеем на данный момент.

Помимо интеллектуальных увлечений юный альфа начинает увлекаться экстримом. Подростковый возраст, пора бунтарства и прыщей на лице. Альфа должен утверждаться, альфа должен лидировать — нет, Никита этого не понимает, но это прет из всех щелей. Драка? Да! Ролики? Да! Агрессивное катание? Да! На смену роликам приходит скейтборд, скейт-парки и соревнования в кто круче. Его любовь к айсбергу и рейлу закончилась в итоге переломом лучевой кости в пятнадцать. А кроме скейтбординга в жизни подростка было много чего еще. Учеба дала просадку, но после беседы Олафа с сыном, в которой тот вдруг понял, что такое труЪ альфа, успеваемость снова пошла в гору.

Вообще, ролики и скейт — это так, только самое начало вхождения во вкус. К девятнадцати годам Лангстрем в чем только себя не попробовал. Что-то бросал сразу, потому что «не его», что-то увлекало на год, два, а то и три. Учеба существовала как-то параллельно с реальностью, никуда не девалась и давила на мозги. Но мозги, благо, были мощные, скорость обработки данных — завидной. Так что, окончив старшую школу почти с отличием, Никита подал документы в медакадемию ибн Сины. Дома, конечно, был маленький шкандаль, ибо Олаф видел сына управленцем с экономическим или юридическим образованием, который со временем возьмет «Nova Nordik», головной офис которой, к слову, переместился из Нео-Норда в Неополис, где компания разрослась до впечатляющих размеров, принося многомиллионные прибыли, в свои руки и приумножит достигнутое отцом. Никита не хотел. Управлять фармацевтической компаний ему не желалось никогда, и максимальная уступка, на которую пошел входящий в силу альфа, была фармакология вместо чистой, милой сердцу химии. Впрочем, химий в учебной программе на фармакологическом факультете было в избытке, так что Лангстрем не жаловался.

Жизнь продолжалась и била ключом, при чем не всегда по голове. Ко всевозможным увлечениям теперь стабильно добавились девушки и омеги. Если первый гон проходил под контролем родителей дома, то теперь студент Лангстрем жил отдельно, поближе к ВУЗу, в персональной трехкомнатной квартире, где что только не творилось, когда альфа, войдя в русло студенческой жизни, начал отключать контроль в удобные для этого моменты. Однако первый год обучения запомнился Никите далеко не началом свободной жизни студиозуса, а аварией, в которую попал, и знакомством с Микелем Линдтом, как следствием оной. Экстрим, манящий альфу, становился все экстремальнее. Теперь это были гонки на мотоциклах по ночному городу. На мотоциклах отнюдь не на надежной магнитной подушке, а на колесных, что мокрой апрельской ночью для Лангстрема закончилось вылетом с трассы, столкновением со стеной жилого дома, множественными переломами, ушибами и рассечениями мягких тканей. Хуже всего пришлось правому коленному суставу, правой бедренной кости и большеберцовым костям обеих ног. Их хирург буквально собирал по частям.

Собирал некто Ульрих Линдт, которому, как считает Никита, он лично обязан жизнью и возможностью передвигаться на своих двух. Жизнью — еще и потому, что помимо переломанных ног ночной гонщег заработал себе разрывы внутренних органов. В общем, доктор Линдт прокорпел над телом альфы четырнадцать часов кряду, собирая пазл человеческого тела — есть за что быть благодарным. Коленный сустав был раскрошен и восстановлению не подлежал, потому сросся единой массой и какое-то время Никита ходил с тростью. А также готовился и сдавал семестровые экзамены, заметно поумнев и присмирев — такие аварии бесследно для ума не проходят. По крайней мере, не у таких, как Лангстрем.
В июне была еще одна операция по имплантированию коленного сустава. Никите уже тридцать семь, а колено работает, как новенькое — даже лучше левого. После этой операции доктор Линдт имел с пациентом короткую беседу, в которой пообещал, что, попади Лангстрем еще раз к нему на операционный стол, он вставит ему в головной мозг шунт и выведет тот в прямую кишку — чтобы дурь выводилась сразу и без задержек. У Никиты не было причин не верить спасителю.

Последующие два года жизни не были ознаменованы ничем из ряда вон выходящим: все те же гулянки, все те же омеги-беты, сменяющие друг друга на посту — и Мика, прочно вошедший в его жизнь. Надо сказать, что сын доктора Линдта каким-то удивительным образом запал в душу Никите. Это был тот самый резонанс, о котором нельзя сказать ничего конкретного, кроме как «дружба». Действительно крепкая, действительно прочная и надежная, когда понимаешь друг друга с полумысли-полуслова, не приходится пояснять или оправдываться.

Так что именно к Линдту, что поступил и учился как раз на первом курсе той же медакадемии, только на хирургии, Никита пришел в состоянии «слегка не в себе» и поведал новость: «Сесиль беременна». Нет, ему не нужна была помощь Мики, воплощенная в действии или слове, — ему нужно было просто немного спокойствия, свободные уши и гарантия молчания. Мика подходил идеально — да и лучший друг, ё-маё. О свадьбе и речи идти не могло, а Сесиль оказалась умной девочкой и решила, что лучше синица, в виде обеспеченной беременности и последующей жизни с ребенком, в руке, чем свадебный журавль в небе. На том и порешили. В первые же месяцы после рождения ребенка стало понятно, что у Авеля аутизм.

Этот факт никак не повлиял на отношение Лангстрема к ребенку, которого он официально признал и чьим отцом числится в документах. Более того, чем старше становился Авель, чем старше становился сам Ник, тем сильнее приходило осознание, восприятие на уровне спинного мозга, что этот мальчик-омега — его сын. На данный момент пятнадцатилетний Авель живет с матерью на полном обеспечении отца, имеет лучших нянь и учителей, каких можно найти в Неополисе за деньги, закрыт от большей части окружающего его мира, обожает слушать отцовскую виолончель и демонстрирует невероятную одаренность в математике — курс предмета, который проходится на физмате, у Авеля уже за плечами.

Но в общем и целом рождение ребенка никаким великим образом не повлияло на жизнь студента Лангстрема. Сесиль с Авелем безбедно жили отдельно, Никита жил отдельно. Жил, кутил, с Микой творил безобразия, и прослыли они на всю академию друзьями-не разлей вода, с которыми если поведешься, обязательно сыщешь себе на голову приключенческих приключений. Любители находились.

Однако все имеет свойство заканчиваться — и вот уже вручение дипломов. Лангстрем мог, конечно, получить и с отличием, но разве у него было время на кружевное выгрызание гранита науки?  О нет, в своей области он вышел отличным специалистом, но ведь в диплом идут все оценки. За дипломом следует работа в «Nova Nordik» фармакологом и прискорбное понимание факта, что как бы он ни хотел отмазаться от управленческих обязанностей, «надо» никуда поглубже засунуть не получится. И пришлось среди аппетитных омежек и изумительных бет изыскать время для занятий менеджментом и экономикой. Частных занятий вполне хватало — ему не нужна была корочка, ему нужны были знания. В это время Мика частично выпадает из поля его зрения и наконец получает возможность уйти в зубрежку и стать серьезным.

Медленно — куда медленнее, чем хотелось бы Олафу, но быстрее, чем хотелось бы самому Никите — он поднимается по карьерной лестнице — и вот он уже зав одной из лабораторий, а потом выше, выше... К двадцати восьми годам Лангстрем-младший, вооруженный немалыми знаниями в праве, экономике и менеджменте, становится помощником отца. Ему категорически не нравится такое положение дел, но «Nova Nordik» — слишком жирный кусок, чтобы можно было махнуть на нее рукой. В этот период жизни Ник узнает о реальном положении большого бизнеса в Неополисе и о подчинении его мафии. Ну что ж, есть вещи, которые изменить нельзя — и не стоит даже пытаться, если у тебя в анамнезе не написано «идиотия».

В это же время у Никиты закручивается роман с миленьким омежкой по имени Итан. У первого случается гон, у второго в это же время течка — спустя девять месяцев Лангстрем стал отцом во второй раз. Ник совершенно сознательно пошел на этот шаг, ровным счетом ничего не имея против второго ребенка. Мальчика назвали Каином (или Кай в кругу родных), а спустя положенные шесть лет отец убедился в том, о чем и так говорило — просто кричало — поведение ребенка: Каин оказался альфой. Как и в случае с Сесиль, полюбовно было решено, что никакой свадьбы не будет, а сын будет жить с Итаном на полном обеспечении. Так и продолжалось какое-то время, пока омега не начал пытаться устроить свою личную жизнь, время от времени скидывая сына отцу-альфе. Не лично ему, само собой, а нянькам-гувернанткам; впрочем и сам Ник не был против пообщаться с ребенком, тем более — познакомить его с Авелем, который на удивление всем пошел на контакт с младшим братом (вряд ли, правда, понимал, что такое младший брат). Внезапно Никита осознал, что Каин проводит в его доме куда больше времени, чем с Итаном. Тогда он позвал омегу на разговор, проехался по его натуре своей альфийской сутью и заставил подписать отказную от ребенка, чтобы тут же переписать Каина на себя, лишив таким образом Итана каких-либо на ребенка прав. Хочешь личной жизни — иди, никто не держит.

Параллельно с решением проблем отцовства приходилось решать и проблемы иные. Берлинский синдикат, который и так снимал с «Nova Nordik» сумму чуть более, чем немаленькую, сделал Олафу предложение, от которого невозможно отказаться: куда более тесное сотрудничество. «Nova Nordik» в своих лабораториях должна была производить компоненты, из которых потом в лабораториях Синдиката должны были создавать «психею» — наркотик нового поколения, разработанный Берлинской мафией. Олаф был категорически против отдавать мощности производства на благо мафии. Никита же не видел в этом ничего зазорного. Более того, в таком шаге он видел развитие «Nova Nordik», в то время как отказ отца подписывал компании смертный приговор. Между отцом и сыном начинают натягиваться отношения, напряжение видно невооруженным взглядом, часты споры и ругань. Ситуация накаляется еще больше, когда Синдикат, спустя неполный год, делает повторное предложение в ультимативной форме. Никита едет на переговоры и выражает свое согласие, но уговорить отца ему так и не удается. Олаф уперся со всей мощью матерого альфы, и что бы Ник ни делал, все тщетно. Даже давление со стороны Синдиката, которым тот прижал «Nova Nordik» к ногтю, не действовало — Лангстрем-старший предпочитал проср#ть компанию.

Ник знал, что Гуттенберг отдал приказ ликвидировать препятствие. Но все, что он сделал, это еще раз попытался поговорить с отцом. Был выставлен за дверь с криком: «Никогда не смей приходить ко мне с этим разговором!» 22 сентября 2008 года Олафа Лангстрема не стало. Не сказать, что данный шаг дался Никите легко. Не сказать, что после он спал спокойно. Но он сделал свой выбор — он за него и расплачивается. Тридцатилетний Ник наследует компанию и пост генерального директора. За последующие четыре года он развернул «Nova Nordik» в два раза, создав мощные прибыльные филиалы еще в двух полисах: Син-Эдо и Нео-Онтарио. Не без помощи мафии, разумеется. Мафия обеспечивала успешное противостояние конкурентам на бюрократическом уровне, экономическая сторона зависела только от Ника. Кроме того, что на данный момент «Nova Nordik» занимается производством нужных Синдикату фармацевтических компонентов, компания также предоставляет свой автопарк для транспортировки некоторых видов контрабанды между Неополисом, Нео-Нордом, Син-Эдо и Нео-Онтарио.

Спустя четыре года, когда было сделано все, что считалось нужным, Никита буквально взял за шкирку своего лучшего друга, который к тому моменту уже работал в «Nova Nordik» его помощником, и сделал того генеральным, отходя от дел. Никто, кроме Мики, по мнению Лангстрема, был не в состоянии сохранить то, чего он добился. Уж сам Ник не был в состоянии точно. Сейчас он живет на дивиденды от контрольного пакета акций и занимается всем тем, что касается взаимоотношений «Nova Nordik» с мафией, держа эту сторону бизнеса вне поля зрения Мики.

Живет в свое удовольствие, по-прежнему пестуя свое непостоянство, проводит время с любовницами и любовниками, проводит время с детьми, даря им отличный досуг. Он отличный отец — и с чего бы им не быть, если возможности позволяют.

Разное:
Есть два ребенка:
— Авель, омега, 15 лет;
— Каин, альфа, 8 лет.
Жениться не собирается — вообще не видит в этом смысла. Иметь под боком личность, проедающую плешь — кому оно вообще надо?

За годы разнообразнейших увлечений нахватался настолько же разнообразных навыков. Сложно сказать, чего он не умеет абсолютно. Пожалуй, белье в машинку загрузить. На данный момент отдает предпочтение серфингу, кайтингу и альпинизму летом, горным лыжам и сноубордингу зимой. Отлично готовит, хотя непонятно, зачем ему это. Наверное, потому что «Йамагу!»

Владеет приличным количеством недвижимости, одна из которых — вилла на побережье океана в южной части Римско-Парижского квартала. В состав конкретно этой частной собственности входит участок океана приличных размеров, где оборудован аквариум для Снежка. Также на территории виллы  находится крытый аквариум размеров, достаточных, чтобы вмещать в себя косатку, не ограничивая животное в свободе. Косатка попадает под программу разведения животных в неволе. Снежок был личной прихотью Никиты, очередной хотелкой, однако оказалось, что дельфин положительно влияет на Авеля, который рядом с животным немного выходит из своей скорлупы. Все лето Авель с Каином проводят на вилле.

ОБ ИГРОКЕ

Отредактировано Nikita Langstrоm (25 ноября, 2015г. 20:39:33)